Вернер Хаупт
Бои за Ленинград. Операции группы армий «Север». 1941—1944

4-я танковая группа со своими дивизиями к этому моменту все еще в одиночестве стояла восточнее и северо-восточнее Плескау и Острова. Хотя I армейский корпус шел как мог быстро по плохим дорогам, тем не менее восточно-прусские пехотинцы вряд ли могли подойти туда раньше, чем через ближайшие пятеро суток. Правда, командование группы армий «Север» было вынуждено выдвинуть XXXVIII армейский корпус вслед за I армейским корпусом, чтобы хотя бы усилить пехотные соединения танковой группы. Одно из передовых соединений I армейского корпуса уже находилось непосредственно западнее Плескау.

ОКХ (главное командование сухопутных сил) в этот момент вмешалось в наступление с одним решением, которое несколько сковало группу армий. ОКХ, чувствуя себя не в состоянии перебрасывать в подчинение группы армий свежие дивизии, 9 июля издало директиву: «…обходиться находящимися в распоряжении силами, остальные части ввести в Эстонию, никакой поддержки со стороны группы армий «Центр». 4-я танковая группа на правом фланге вдоль Волхова!»

Главный удар нового наступления был возложен на правый фланг. Итак, это означало, чтобы танковая группа подготовила один корпус к удару в направлении озеро Ильмень – Волхов. Поскольку позднее сюда должен был подтянуться второй корпус, это движение значило растягивание и без того растянутого фронта 16-й армии, которая не могла терять взаимодействие с группой армий «Центр». Эти соображения подвигли командование танковой группы искать лучшие возможности.

Начальник штаба танковой группы, изучив карты, установил, что местность на правом фланге совершенно непроходима для танков. Генерал-полковник Гёпнер присоединился к соображениям своего начальника штаба и решил произвести атаку своей группы на левом фланге. Находившиеся уже на подходе к Луге 1-я и 6-я танковые дивизии были остановлены и повернуты на север. Дивизии проползли почти 180 км в новом направлении по заболоченным дорогам. 1-й батальон 113-го стрелкового полка (майор доктор Экингер) уже захватил первый мост через Лугу под Сабицами.

Командование группы армий было согласно с решением танковой группы, даже если оно не соответствовало директивам главного командования сухопутных сил. Пока танки и моторизованные дивизии в низовьях Луги перегруппировывались для нового наступления, главное командование вновь вмешалось. Начальник Генштаба, генерал-полковник Гальдер, в своем дневнике записал: «Непонятно сообщение о выдвижении левого фланга Гёпнера на Нарву, тогда как в то же самое время правый фланг продвигается на Новгород…»

Главное командование сухопутных сил приостановило занятие исходных позиций и настойчиво потребовало нанести главный удар справа. Ленинград теперь следовало уже не брать, а охватом с юго-востока вдоль Волхова замкнуть в кольцо! Гитлер энергично запретил передислокацию LVI армейского корпуса за XXXXI танковый корпус!

4-я танковая группа к этому времени была рассредоточена. Это был момент, когда Советы создали свой Лужский рубеж и бросили вперед необученные соединения, включая дивизии народного ополчения. XXXXI танковый корпус почти не обнаружил перед собой врага. 1-я и 6-я танковые дивизии уже заняли за Лугой плацдармы и таким образом создали исходные позиции для наступления. Тем временем корпус фон Манштейна был на марше в другом направлении. 3-я моторизованная дивизия 11 июля взяла Порхов и пошла дальше на северо-восток на Боровичи. Следующая 8-я танковая дивизия быстро подтянулась и захватила участок Житня, в 20 км западнее Сольцев. LVI моторизованный корпус не занимал широкий фронт, поскольку обе его дивизии наступали только одной боевой группой каждая.

Правый фланг корпуса, а вместе с тем и танковой группы был обнажен! Взаимодействие с 16-й армией полностью отсутствовало. Армия своими самыми боеспособными соединениями на правом фланге вела бои с сильным противником на стыке обеих немецких групп армий. Единственная стоявшая в этой бреши дивизия была дивизией СС «Мертвая голова», которая с трудом пробивалась к узловой железнодорожной станции Дно. Все еще сражающийся намного южнее X армейский корпус между тем полностью развернули на восток.

В эти дни 16-я армия всеми четырьмя корпусами вела ожесточенные бои с 32-й советской армией, которая укрепилась на сталинской линии между Дном и Полоцком. Располагавшийся справа L армейский корпус слишком медленно занимал территорию на востоке, хотя именно здесь у противника была частично разорвана линия фронта, поскольку в его тыл вышел XXXIX моторизованный корпус группы армий «Центр». II армейский корпус через Зарянку двигался на восток. XXVIII армейский корпус прочно закрепился за Себеж. Местечко, транспортный узел железнодорожных магистралей Рига – Москва и Плескау – Полоцк, было сильно укреплено Советами. 290-я пехотная дивизия, сменившая тут дивизию СС «Мертвая голова», должна была сломить сопротивление 113, 163, 170 и 185-й стрелковых дивизий, чтобы получить возможность продвигаться дальше. 122-я и 123-я пехотные дивизии не могли оказать содействия солдатам генерал-лейтенанта барона фон Вреде, поскольку многочисленные озера не позволяли их развернуть. Поэтому обе дивизии были переброшены к северу. X армейский корпус – фланговый, который должен был непосредственно взаимодействовать с танковой группой, – с обеих сторон Опочки на реке Великой наткнулся на врага, который отступал на юго-восток. 126-я пехотная дивизия продвигалась в сторону Орши. Дивизия должна была отрезать отступающего под ударами 30-й пехотной дивизии врага. Дивизия – впереди 426-й пехотный полк (подполковник Хемман) – заняла Оршу и Новоржев. Почти окруженного между Оршей и Пушкинскими Горами (когда-то местожительство русского поэта Пушкина) врага никак не удавалось разбить.

День начался в 5.00 неожиданной, поддержанной многочисленными 52-тонными танками атакой русских с незащищенного северо-восточного фланга на предмостные позиции у Осинкина… благодаря отважному вступлению в бой 4-го дивизиона 126-го артполка (капитан Йост), который под огнем развернулся и расстреливал врага прямой наводкой… и 3-й роты 126-го саперного батальона… удалось так долго сковывать врага, пока во второй половине дня под командованием полковника Рауха части 422-го пехотного полка и 126-й разведбатальон не смогли занять прочную оборону… Самым неприятным оказалось то, что была утрачена связь с собственными частями снабжения… Враг оценил представившийся ему шанс и сразу же воспользовался им и вывел большое количество своих стоявших на реке Великой соединений из угрожавшего им окружения.

Подходившая с юга 30-я пехотная дивизия попала под эту атаку. Шедший в авангарде 46-й пехотный полк был вынужден в течение двух часов драться за каждую пядь земли, чтобы полностью остановить Советы. 30-я пехотная дивизия полностью вступила в бой лишь на следующий день. Упорно и ожесточенно сражавшийся противник был разбит лишь в рукопашных боях, которые развертывались на передовой. И все же, не дожидаясь смены позиций артиллерии, пехота решительными действиями подавляла все новые и новые вспышки сопротивления, даже сильный заградительный огонь русской артиллерии не смог сдержать ее атакующий порыв, однако привел к значительным потерям.

Упорная оборона Советов, которых не могли выкурить с позиций ни огнеметы, ни авиабомбы, неделя за неделей сковывала 16-ю армию. Здесь, на заболоченной местности между Оршей и Полоцком, уже не было оперативного простора, а боевые действия шли от местечка к местечку, от одного лесного массива к другому, от дороги к дороге. Расстояние от левого фланга армии для LVI моторизованного армейского корпуса не сокращалось.

Несколько лучше выглядело обеспечение флангов XXXXI танкового корпуса. Здесь тем временем подошли I и XXXVIII армейские корпуса 18-й армии. XXXVIII армейский корпус с 1-й и 58-й дивизиями 12 июля достиг Плескау. 58-я пехотная дивизия (ген. – лейтенант Хойнерт) по непроезжим песчаным дорогам вдоль восточного берега озера Пейпсиярв выдвигалась на север. Справа от нее 1-я пехотная дивизия следовала за 36-й моторизованной дивизией, которая, в свою очередь, шла за 6-й танковой дивизией, уже сражавшейся юго-восточнее Нарвы. I армейский корпус в составе 11-й и 21-й пехотных дивизий рвался южнее Плескау в направлении Дна.

I армейский корпус на марше подчинялся танковой группе, и ему приказали не двигаться согласно плану через Плескау, а идти через Порхов. 11-я и 21-я пехотные дивизии должны были ударить с южного фланга продвигавшегося вперед севернее и северо-восточнее Дна LVI моторизованного армейского корпуса, чтобы поддержать его. Тем самым предполагалось, что танковая группа по меньшей мере получит облегчение на обоих флангах, хотя брешь до 16-й армии все еще достигала 50 км.

Ситуация для танковой группы, наступавшей на широком фронте от Нарвы до озера Ильмень, ухудшалась, так как советскому командованию удалось перебрасывать все больше дивизий из глубины страны. Превосходство в воздухе росло из недели в неделю. Только 13 июля на фронте насчитывалось 354 вражеских самолета, больше, чем дислоцировалось в Прибалтике в начале войны. Боевое напряжение 1-го воздушного флота поневоле все больше и больше усиливалось. Германские бомбардировщики атаковали морские цели, обстреливали вражеские позиции в Эстонии, бомбили Лужские позиции, боролись с грузовыми эшелонами, шедшими к озеру Ильмень, вели воздушную разведку вплоть до Валдайской возвышенности и с бреющего полета над болотами атаковали Холм.

И тут 15 июля, сразу же после 3.00 утра, на командный пункт танковой группы пришла следующая радиограмма: «Тыловые части 8-й танковой дивизии под Опокой, в 3 км к востоку от Боровичей, отражают атаки противника, вооруженного пулеметами и минометами».

Связь с 8-й танковой дивизией оборвалась. Танковая группа не знала, где она. Лишь радиограммы корпуса просили о спешной переброске дивизии СС «Мертвая голова». Положение 8-й танковой дивизии было незавидным. Мощные вражеские силы с севера наступали на Сольцы, и одновременно с юга через реку Шелонь в город входили свежие части противника. Дивизия отступила из Сольцев и заняла оборону.

16 июля подошла дивизия СС «Мертвая голова». Солдаты СС отважно атаковали Советы и выправили положение на Шелони. И все-таки враг был настолько силен, что корпус – даже после того, как подошла в оборону 3-я моторизованная дивизия, – встал. Правый же фланг 4-й танковой группы продолжал наступать за Ильмень!

Танковая группа донесла о следующих потерях с начала кампании: убитыми 2025 человек, из них 150 офицеров; ранеными 6450 человек, из них 280 офицеров; пропавшими без вести 315 человек, из них 6 офицеров.

Генерал-полковник Гёпнер, несмотря на эти потери, был еще настроен оптимистично относительно окончательного удара на Ленинград. XXXXI танковый корпус, захватив первый Лужский плацдарм, создал для этого хорошие предпосылки. 1-я танковая дивизия была сменена подошедшей ускоренным маршем 269-й пехотной дивизией (ген. – майор фон Лейзер) и подтянулась к 6-й танковой дивизии. Генерал-полковник Гёпнер еще 15 июля решил одним XXXXI танковым корпусом преодолеть расстояние в 100 км до Ленинграда, если только LVI моторизованный корпус вновь освободится и сможет взять на себя обеспечение флангов. Поскольку оба подошедших корпуса были развернуты в тылу, появилась потребность, смотря по обстоятельствам, в обеспечении безопасности пехоты.

Тогда энергично подключилось главное командование сухопутных сил и указало на свою директиву – «направление главного удара справа». Командование группы армий, несмотря на все возражения, поддалось танковой группе. Фельдмаршал фон Лееб 16 июля появился на командном пункте танковой группы, чтобы еще раз просчитать все возможности наступления в направлении Ленинграда. Он не отклонил введение в действие XXXXI танкового корпуса под Нарвой, однако не хотел снимать с озера Ильмень и LVI моторизованного армейского корпуса.

В этот день подошел I армейский корпус и был придан танковой группе. Она приказала корпусу обеспечивать фланги с юго-востока. Обе восточнопрусские дивизии 17 июля в 15.00 изготовились к атаке восточнее Порхова. 21-я пехотная дивизия уже на следующий день захватила позиции непосредственно южнее города Дно.

Наступательный порыв двух дивизий не ослабевал. Последние вражеские арьергарды были вытеснены из овражистой, поросшей кустарником местности. Во многих местах у Советов не было никакой возможности отходить, сохраняя боевые порядки. Командный пункт XXII стрелкового корпуса у города Дно был взят штурмом. Здесь затяжное сопротивление смог оказать лишь русский 415-й разведбатальон корпуса под командованием комиссара Мери. (Мери был представлен к званию Героя Советского Союза.)

К узловой станции Дно подошел и взял ее утром 19 июля 3-й пехотный полк (полковник Беккер). 11-я танковая дивизия прошла еще дальше и вышла на реку Шелонь выше Сольцев. Эта река, шириной 200 м, впадающая в залив на юго-западе озера Ильмень, создала препятствие лишь на короткое время. 11-я пехотная дивизия 21 июля переправилась через нее и на следующий день взяла Сольцы.

Наступление пехотных дивизий окончательно вызволило танковые части из угрожающей ситуации. Дивизия СС «Мертвая голова», которая также подошла тем временем, сменила 8-ю танковую дивизию и снова ввязалась в бои на северном берегу Шелони. Теперь немецкое продвижение выдохлось. Советы бросали в бой свежие силы. I армейскому корпусу, обороняясь, пришлось переправиться на другой берег и местами отступить. Рыльбицы были оставлены.

Несмотря на это, опасность правому флангу танковой группы была предотвращена. X армейский корпус 16-й армии с 21 июля смог разбить врага под Оршей и спешно устремился на север. 126-я пехотная дивизия через Дно пошла на Рыльбицы, в то время как соседняя справа 30-я пехотная дивизия взяла Морину. Брешь с 16-й армией была закрыта!

В эти дни были отвоеваны исходные позиции на левом фланге танковой группы. Одиноко стоящая в широком коридоре 269-я пехотная дивизия вынуждена была отражать сильные контратаки и сдать реку Плюссу. Лишь когда для оказания поддержки подошли части 1-й танковой дивизии и 118-й моторизованный пехотный полк (36-й моторизованной дивизии), бои пошли на спад. Слева взаимодействие в местности, покрытой необозримыми лесами, не существовало. Брешь с 1-й танковой дивизией шириной 80 км расширялась! Это свободное пространство было с трудом заткнуто только с 14 июля подтянутой сюда 36-й моторизованной дивизией.

1-я и 6-я танковые дивизии поначалу стояли одни на маленьких плацдармах южнее участка железной дороги Красногвардейск – Нарва. Советы понимали опасность этих плацдармов и подвозили войскам по железной дороге все, что было возможно. Эшелоны шли в прямой видимости немецких войск по дороге, находящейся под огнем немецкой артиллерии. Войска выгружали прямо на открытой местности и бросали на позиции танковых дивизий. Курсанты Ленинградского пехотного училища, как и бойцы 2-й дивизии ополчения, демонстрировали образцы самопожертвования.

Вопреки этому положение на озере Пейпсиярв быстро выправлялось. XXXVIII армейский корпус двинулся на север. 58-я пехотная дивизия вышла на Гдов. Усиленный передовой отряд 17 июля ворвался в город. 118-я стрелковая дивизия энергично обороняла городские кварталы и ушла лишь после того, как части 36-й моторизованной дивизии, которая днем ранее захватила аэродром, ввязались в уличные бои. 1200 советских солдат были взяты в плен.

«36-я моторизованная дивизия после взятия Гдова заполнила брешь между 269-й пехотной и 1-й танковой дивизиями. 58-я пехотная дивизия осталась в городе. О снабжении из Плескау из-за плохих дорог нечего было и думать. Дивизия должна была позаботиться о себе сама. Удалось пустить в ход моторную мельницу и снабдить как дивизию, так и гражданское население хлебом; с тем, что он пахнет керосином, наши хлебопеки ничего не могли поделать. У русских были запасы зерна, которые они вынуждены были оставить, полностью подмоченные этой жидкостью. Хорошо, что у Пейпсиярва хотя бы обнаружили склад соли, ибо керосиновый хлеб без соли никому не полез бы в глотку» (Зидовиц К. фон. История 58-й пехотной дивизии).

58-я пехотная дивизия одна стояла на восточном берегу озера Пейпсиярв. Отведенная далеко вправо 1-я пехотная дивизия вела бои в непроходимых лесах. Перед обеими дивизиями была поставлена задача слева от 6-й танковой дивизии пробиться к Нарве. 58-я пехотная дивизия 19 июля выступила на север, передвинув 1-й батальон 209-го пехотного полка (майор Харте) на запад. Батальон, усиленный 8-й батареей 158-го артиллерийского полка (обер-лейтенант Годе), должен был занять позицию на реке Нарве и здесь отрезать отход советских войск из Эстонии.

Дивизия продолжала с боями продвигаться на север. Вследствие этого, разумеется, западный фланг ее все растягивался. В результате другие пехотные батальоны и артиллерийские подразделения на Нарве вынуждены были занять оборону. Наступающий авангард становился все слабее, после того как собственное разведподразделение было направлено в болотистую местность на восток, чтобы оттуда обеспечивать охранение. Дальнейший марш при ожесточенном сопротивлении, в особенности на Плюссе, принимал все более затяжной характер.

Июль, солнечный и теплый, медленно подходил к концу. Наступление на Ленинград – желанное для офицеров и солдат – было уже неосуществимо. Само главное командование сухопутных сил теперь колебалось относительно возобновления наступления. 23 июля оно потребовало сосредоточения основных усилий справа и пожелало все части, если даже не весь XXXXI танковый корпус, вывести с Лужского плацдарма. Фельдмаршал фон Лееб даже не спустил эту директиву ниже. Он достиг компромисса и рекомендовал генерал-полковнику Гёпнеру наступление приведенного в боевую готовность LVI моторизованного армейского корпуса разворачивать больше на северо-восток на Любань – Чудово вместо севера.

LVI моторизованный армейский корпус сам отвоевал эти исходные позиции наступлением на участке реки Мшага. I армейский корпус присоединился к этому удару. Между тем враг был столь силен, что ни 3-я моторизованная, ни дивизия СС «Мертвая голова», ни обе восточнопрусские дивизии не продвинулись вперед. Наступавшая справа 21-я пехотная дивизия 22 июля провела внезапную атаку на Шимск, которая не удалась. Потери росли день ото дня, боеприпасы подходили к концу, необходимые пополнения личного состава и материалов не поступали. 21-я пехотная дивизия с 15 по 27 июля донесла о потерях 11 офицеров и 155 солдат убитыми, 24 офицеров и 643 солдат ранеными и 36 без вести пропавшими.

Лишь 27 июля положение на всем фронте между Нарвой и озером Ильмень стабилизировалось в такой степени, что группа армий смогла думать о продолжении наступления на Ленинград. До того были собраны три наступающие группы в следующем составе:

Группа «Шимск»: I армейский корпус в составе 11-й, 21-й пехотных дивизий и частей 126-й пехотной дивизии;

XXVIII армейский корпус в составе 121-й, 122-й пехотных дивизий, дивизии СС «Мертвая голова»;

96-я пехотная дивизия в резерве.

Группа «Луга»: LVI моторизованный корпус в составе 3-й моторизованной дивизии; полицейской дивизии СС, 269-й пехотной дивизии.

Группа «Север»: XXXXI танковый корпус в составе 1, 6, 8-й танковых дивизий, 36-й моторизованной и вновь приданной 1-й пехотной дивизии;

XXXVIII армейский корпус в составе 58-й пехотной дивизии.

Приказ по группе армий по продолжению наступления был отдан в тот же день. Вот выдержки из него:

«Командование группы армий «Север»

№ 1770/41

Штаб-квартира, 27.7.1941

1. Враг перед 16-й армией уничтожен. Остатки его по заболоченной местности отступают на восток южнее озера Ильмень. 4-я танковая группа оттеснила стоящего перед ней врага далее на северо-восток. 18-я армия разбила врага, сражавшегося в районе севернее Дорпата^[25].

Группа армий продолжает наступление в район Ленинграда…

…16-я армия… занимает место на правом фланге 4-й танковой группы…Помимо занятия железнодорожной магистрали Москва – Ленинград важное значение имеет быстрейшее занятие железнодорожных линий от Чудова на юго-восток.

4-я танковая группа… передает I армейский корпус 16-й армии… Она вводит в действие XXVIII армейский корпус на своем правом фланге…Задача 4-й танковой группы – изоляция района Ленинграда. Для этого она выходит к Неве от Шлиссельбурга до Ивановского, далее примерно на линию Марьино – за Красногвардейск – Тайцы – Высоцкое – Петергоф. Если ударные силы (подвижные части) получат преимущество, то они, насколько будет возможно, удерживают кольцо до подхода пехоты.

Затем наступление на всем пространстве между озерами Ильмень и Пейпсиярв будет развиваться одновременно, как только введется XXVIII армейский корпус. В паузу следует стремиться продвигаться вперед повсюду, где это возможно, сообразно собственным силам и силе сопротивления врага, выходя на благоприятные исходные позиции для общего наступления.

18-я армия: задачи армии остаются неизменными…»

Главный удар нового наступления – последнего, как думали многие солдаты, – был определен. Цель называлась недвусмысленно – Ленинград. 4-я танковая группа должна прогрохотать ударным клином, в то время как 16-я армия прикрывает фланг на Волхове. 18-я армия, в соответствии с приказом, не наступала на Ленинград. Ее задачей была очистка и занятие Эстонии.

Армия 7 июля первыми соединениями вторглась в Эстонию. XXVI армейский корпус в этот день сформировал передовой отряд, задачей которого было через Феллин^[26] как можно быстрее продвигаться на север, чтобы сразу же сломить сопротивление Советов. Передовой отряд (3-й батальон 151-го пехотного полка, 10-й пулеметный батальон, 2-й дивизион 58-го артиллерийского полка, 633-й дивизион тяжелой артиллерии, 12-й дивизион артиллерийской инструментальной разведки, 161-й саперный батальон, 1-я рота 660-го саперного батальона, 1-я батарея 563-го противотанкового дивизиона, 4-я батарея 111-го зенитного дивизиона, 2-я рота 161-го медико-санитарного батальона) 8 июля занял город Феллин. В то же самое время другой передовой отряд под командованием полковника Уллерспергера дошел до балтийского побережья и с ходу захватил Пернау.

Воздушная разведка в южной части Эстонии не обнаружила присутствия врага, так что предположили, что можно быстро пробиться к Ревелю. 61-я и 217-я пехотные дивизии из состава 18-й армии были развернуты на север для оккупации страны. XXVI армейский корпус остался один, поскольку главное командование сухопутных сил 9 июля отказалось прислать подкрепления.

Эстонское гражданское население сердечно приветствовало немецких солдат. Женщины и дети стояли на улицах, протягивали цветы, молоко, пироги и вино. Дома были украшены сине-черно-белыми национальными флагами. Входящий солдат воспринимался как освободитель – но эстонцы хотели и сами что-нибудь сделать для освобождения от советского владычества.

Эстонские офицеры и солдаты, которые после оккупации их страны Красной армией бежали в Финляндию или Швецию, были собраны отделом абвера на полуострове Сёко, в 40 км от Хельсинки. Их обучали разведывательным целям. Первая группа добровольцев-эстонцев с помощью немецкой 1-й флотилии торпедных катеров пыталась 5 июля высадиться в бухте Кума, чтобы действенно участвовать в освобождении. Высадка сорвалась из-за сильного волнения. Вторая попытка 7 июля удалась.

Эстонский полковник Круг и 40 человек высадились на сушу. Другая группа была обнаружена советскими военными кораблями в море и захвачена. После того как третья попытка высадки была сорвана и группа рассеяна вражескими дозорами, абвер отказался от дальнейших операций с моря. Эстонцы построили в лесу временный аэродром, на который в конце концов немецкими транспортными самолетами были высажены остатки добровольцев.

Так началась операция «Эрна». Эстонскими добровольцами по радио руководило командование 18-й армии. Те же в свою очередь тоже по радио должны были докладывать о дислокации советских войск и содействовать тому, чтобы коммуникационные и военно-инженерные сооружения попадали в немецкие руки неповрежденными. Руководил операцией корветтен-капитан Целлариус.

Советское командование попыталось уничтожить отдельно действующие группы. В середине июля существовало пять эстонских отрядов, один из них находился в непосредственной близости от вражеского штаба армии в Везенберге^[27]. Добровольцы получили подкрепление в лице партизанского отряда под командованием полковника Лейтхамеля, который вел войну на свой страх и риск.

XXVI армейский корпус в ночь на 10 июля своими обоими передовыми отрядами продолжил удар на север. Передовой отряд 217-й пехотной дивизии на следующий день достиг в Виртсу побережья Моонзунда. Противник был застигнут врасплох таким быстрым продвижением. Его мелкие суда попали под огонь немецких противотанковых орудий. Однако вскоре появились советские бомбардировщики. Орудия 1-го дивизиона 111-го зенитного полка заняли позиции и из первой же волны сразу сбили 9 машин.

Хотя передовой отряд XXVI армейского корпуса под командованием генерал-майора фон Зелле смог взять мост через реку Навести, но затем был остановлен необычайно яростным сопротивлением. Он был вынужден поджидать подхода дивизий. 217-я пехотная дивизия заняла позиции у Пернау, 61-я пехотная дивизия подтянулась к Феллину. Генерал-лейтенант Хенике отправил сильные разведывательные группы, однако все они были разгромлены превосходящими силами врага. Тогда командование 18-й армии решило сформировать передовой отряд из состава стоящего прямо перед Плескау I армейского корпуса и направить его на Дорпат.

Этот авангард под командованием генерал-майора Бур-даха (1-й разведбатальон, 11-й разведбатальон и 1-й батальон 2-го пехотного полка) выступил еще ночью и уже 11 июля ворвался в Дорпат. Городской квартал к западу от Эмбаха^[28] был занят; однако дальше этого не пошло. Советы были полны решимости удержать Дорпат. Дислоцированная здесь 16-я стрелковая дивизия атаковала позиции отряда Бурдаха, который понес тяжелые потери.

В результате этих боев командующий 18-й армией понял, речь пойдет не об «очистке» Эстонии, что противник намеревался оборонять здесь каждый метр земли. Поэтому выдвижение 254-й дивизии западнее Мариенбурга было остановлено, и она также повернута на север. Хотя одна брошенная вперед группа этой дивизии нанесла удар восточнее Феллина, она была отброшена арьергардом 11-й мотострелковой дивизии.

Вражеское сопротивление становилось яростнее и жестче. Немецким солдатам приходилось разминировать огромные минные поля, заграждения на дорогах и все чаще искать укрытий от штурмовой авиации. Поддержка авиацией оказалась невозможной, так как свои эскадрильи бомбардировщиков применялись исключительно перед 4-й танковой группой. Положение у XXVI корпуса было совсем не розовое.

На эстонской территории Советы располагали гораздо большими силами, нежели это было установлено немецкой авиаразведкой. Штаб 8-й армии находился в Везенберге. Армии подчинялись два корпуса: X стрелковый корпус в составе 10-й стрелковой, 11-й и 22-й мотострелковых дивизий, а также морской пехоты и XI стрелковый корпус в составе 16, 48 и 125-й стрелковых дивизий. До сих пор в боях всеми своими соединениями участвовал X стрелковый корпус, в то время как 48-я и 125-я дивизии между Нарвой и Ревелем спешно готовились к маршу на Дорпат.

На немецкой стороне положение не изменилось. Дивизии вели тяжелые оборонительные бои, причем приходилось отходить. 217-я пехотная дивизия оторвалась от врага и отступила на восток на Тургель. Поэтому 291-я пехотная дивизия, после того как она выдвинулась к Риге, была срочно направлена на эстонскую территорию для усиления находящихся там войск.

Сухая, солнечная погода сменилась дождями и грозами, сделавшими дороги и шоссе повсеместно непроходимыми. В результате передвижения немецких войск снова замедлились. Брешь между 217-й и 61-й пехотными дивизиями занял 402-й мотоциклетный батальон; 254-я и 291-я пехотные дивизии медленно продвигались вперед. Подкрепления способствовали тому, что 17 июля корпус смог выступить.

Солдаты 61-й пехотной дивизии перерезали шоссе Оберпален^[29]—Вейсенштейн^[30]. 217-я пехотная дивизия не смогла развить успех, так как попала под сильные воздушные налеты. К счастью, к Феллину подошли части 254-го пехотного полка, в то время как в Пернау позиции заняла 291-я пехотная дивизия. Зоной ответственности дивизии в составе 505-го пехотного полка, 4-го дивизиона 291-го артполка, 291-го противотанкового дивизиона и 1-й батареи 31-го зенитного батальона был фронт в 70 км!

Дальнейшее наступление было отложено до 18 июля. Теперь стало очевидно, что имеющимися силами успеха не достичь. Командование 18-й армии приказало подтянуться остальным дивизиям. 254-я пехотная дивизия сосредотачивалась в тылах 61-й пехотной дивизии. 291-я пехотная дивизия снялась с передовых позиций, чтобы сосредоточиться на Пернау. 93-я пехотная дивизия – последний резерв 18-й армии – выдвинулась вперед.

У XXVI армейского корпуса не было возможности усилить натиск. Вражеское сопротивление усиливалось день ото дня. Русские дотла сжигали участки лесов, чтобы сделать бессмысленной любую атаку. Плохая погода и необычайные трудности снабжения и обеспечения препятствовали любому продвижению. Так как советские военно-морские силы с моря постоянно обстреливали немецкие позиции и при этом вынуждали отводить расположенные в Виртсу береговые батареи, левый фланг все время находился под угрозой. Группа армий попросила военно-морские силы оказать решительную поддержку.

Вражеские эсминцы, торпедные катера и подлодки все чаще появлялись в Рижской бухте и препятствовали морским перевозкам. Изоляция Моонзунда, несмотря на установку морских мин, частично сброшенных с самолетов, не удалась. Военно-морские силы усилили движение своих транспортов. Вспомогательное соединение Остзее (десантные баржи, плавучие батареи и буксиры) и тральщики, несмотря на лихую атаку 9 советских эсминцев, 12 июля открыли путь на Динамюнде^[31], хотя русские заграждения еще не были ликвидированы.

Военно-морское командование уяснило, что за подвоз снабжения транспортами долго придется платить большими потерями. Оно решило больше не посылать конвои в Рижский залив. Теперь транспорты по мелководью с периодичностью в 12 часов выходили из Виндавы и под берегом шли в Ригу и обратно.

Борьба с отважно действовавшими советскими эсминцами, естественно, велась лишь небольшими подразделениями флота. Свои потери шли в ногу с потерями противника. За период с 10 по 31 июля оба флота понесли потери: немецкие – соответственно 1 морской охотник, тральщик, десантный катер; 2 парохода и 2 тральщика были повреждены; Советы – 2 торпедных катера, 1 морской охотник и 1 ледокол.