Вера Эпингер
Я придумаю нас другими
Я не взяла фотоаппарат, но то, что происходило уже на закате, когда алое солнце опустилось за горизонт, окрасив небеса в оранжево-розовый, оказалось настолько волшебным, что даже снимки, сделанные на телефон, завораживали и заставляли задержать дыхание.
Но и они не смогли бы передать творящееся в живую: поднявшуюся к вечеру метель-позёмку, огромный диск солнца, слепившего глаза, отражение заката на прозрачно-голубом, испещрённым царапинами от шипов, льду. Обожая дрифт, я ни разу не «пробовала» его, меня не катали, и я удостаивалась лишь зрелища. И от нескольких часов беспрерывного, лишь на вкусный обед на свежем воздухе, скольжения я захлёбывалась от счастья, как малое дитя.
Я, не отрываясь, смотрела на сосредоточенный профиль Паши, на то, как он ловко управляет рулём одной рукой, как автомобиль повинуется его малейшему желанию; я любовалась им, не веря в реальность этого дня. И возвращаясь домой, я жалела, что всё кончено. Знала бы я, что сколько бы лет не минуло, мои воспоминания о том дне будут столь же яркими и красочными и не померкнут никогда.
«Прохват» на «жиге» состоялся – одно из желаний оказалось выполнено, но я и думать забыла про наш уговор и когда-то желанный номер. Куда важнее мне стало другое.
Как бы то ни было, но когда Паша пропал снова, я приняла это гораздо спокойнее. Я убедила себя, что то, что происходит между нами, есть лишь проявление удовольствия и взаимно-приятного времяпрепровождения. Я сама виновата, что влюбилась – да ещё и не в знакомого до «корки» человека, а в тот образ, что придумала сама.
Правда, в голове всё-таки не укладывалось: как, как может происходить такой диссонанс? Как тот человек, что в живую, глядя в глаза, откровенно и чувственно шепчет «девочка моя», «моя хорошая», «я почему-то соскучился по тебе», может просто вдруг пропадать, не давая о себе знать неделями.
Невольно закрадывались мысли: а сколько у него ещё таких, как я? Глупых влюблённых девчонок, что смотрят на него со слепым обожанием и собачьей преданностью? Сколько?
***
Pavel: Доброе утро, красотка! Хорошей недельки!
Обычный, такой же, как и вчера, февральский день, и вдруг Рощин пишет первым.
Ju: Прекрасное утро, спасибо. И тебе, Паш. Поздравляю с тумбой!
Pavel: Спасибо
Ju: Песню дня тебе – *Depeche Mode – Personal Jesus*
Pavel: А тебе расслабонистую *Russian Deep Pirogov – Ты не мой*
Ju: Ох, с расслабоном я повременю. В обед послушаю. День сегодня бешеный.
Pavel: Ууу, вечерком расслабься)
Ju: Поможешь?
Pavel: Не знаю пока. В планах почистить снег у родителей. А там во сколько освобожусь.
Я отвлекалась тем, чем жила: работой, посиделками с Мариной, фотосъёмкой автомобилей и общением с друзьями. Забавно: мне всегда проще удавалось общением с мальчиками, и большей частью моими приятелями всегда были мальчишки. Со своим полом мне было куда сложнее – и может причина в моих интересах, которые лишь со временем стали включать в себя «женские штучки», шоппинг и прочие прелести.
Когда мой одноклассник и приятель со школьной парты Витька предложил завалиться вечерком на трибьют-шоу AC/DC в бар, я была только за. Витя забронировал нам столик, и теперь мне оставалось только приехать к назначенному времени.
По закону подлости Рощин объявился именно тогда, когда я собиралась на шоу. Не собираясь делать большой тайны, на его вопрос о моих планах на вечер я ответила честно – иду на концерт с другом.
«Аааа, понятно, – написал он в ответ, – Хорошего вечера».
Отчего-то в его «тоне» мне угляделось недовольство и лёгкое проявление ревности. Впрочем, это опять могла быть только моя уж слишком живая фантазия.
Глава пятая, в которой качели становятся главным развлечением
К середине февраля в наших отношениях появилось почти постоянство – Паша не пропадал: постоянно просматривал мои истории в «инсте», писал, хоть кратко и по делу, но не пропадал.
Я помнила практически каждую нашу встречу: вот мы решили погреться в горячих источниках одним особенно промозглым вечером, но сломавшийся лючок бензобака «пончика» заставил поменять планы. Горящий голодный глаз на приборной панели и наглухо заевший кусок железки, не позволивший заправиться топливом, – и мы тратим вечер, катаясь по сервисам в округе, где нам смогут разобрать обшивку багажника и починить эту противную «пружинку», влияющую на открытие лючка.
Или – исполнение желания номер два. Совместный поход по магазинам и… совершенно ужасно приготовленная мной курица. Пашина электрическая духовка оказалась для меня, привыкшей к газовым, неизведанным зверем, да и особыми навыками кулинарии я не владела… Думала, разве можно испортить курицу и картошку? Знай себе, посыпь специями, закинь в мешочек – и пусть себе готовится. Что ж, оказывается, можно…
Однажды даже случился его звонок:
– У меня был чертовский тяжёлый день. Покатаешь меня?
И мы почти до самого утра катались по городу, заглядывая в самые сокровенные его уголки, бороздя центральные улицы, выискивая что-нибудь интересное.
– А у тебя паспорт с собой? – вдруг ошарашил меня в ту ночь Рощин.
– Нет, – помотала я головой.
– И у меня нет… Жалко, а то бы сейчас смотались в Москву погулять, к утру бы вернулись. А если ехать за паспортами – не успеем…
Мне было без разницы, где мы – в столице Урала или в Москве, да хоть в Воркуте! Лишь бы видеть его улыбку, чувствовать его прикосновения и слышать его голос.
Благодаря моей профессии, вынуждающей приспособиться ко всякому, меня практически невозможно было смутить. Но Паше это удалось – как-то он совершенно невинно попросил меня купить две двухлитровки газировки и пачки три презервативов. Серьёзность намерений подтвердилась моментально пришедшей мне на карту суммой.
И вот, представьте, я стою на кассе почти в ночь-полночь, с литрами «Колы» и «Фанты» и с тремя большими пачками «презиков» – кем считала меня в тот момент дородная тётенька-кассир? О, то, что я взбаламутила её скучную и монотонную, полусонную смену – никаких сомнений. Она мигом ожила, глазки её забегали, а на лице скорчилась такая мина, что я едва сама держала маску безразличия.
За всей этой суматохой, позволившей мне, наконец, вволю отдаться чувствам, хоть их и не озвучивая, как-то без внимания остались Пашины слова. О, они всплывут в памяти гораздо позже, но придай я им значение тогда…
– Юль, а ты с кем-нибудь ещё общаешься серьёзно? За тобой кто-то ухаживает? Если у тебя есть кто-то, с кем у тебя всё может стать серьёзным, я не буду тебе мешать. Со мной ничего хорошего не выйдет.
Что бы подумали на моём месте вы?
Если бы эти же слова перемежались совершенно другими: я начал к тебе привыкать, Рыжик. Может нам стоит реже видеться… И в то же время, опять! его действия расходятся с фразами: объятия, нежные прикосновения, его рука на моей, взгляды глаза в глаза.
Будто я попала на чёртовы качели, которые то поднимаются вверх, то тут же летят вниз, и так до бесконечности: вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз. А соскочить ты с них не можешь, потому что надеешься что вот-вот всё наладится, что они замедлят темп, выравняются, и всё будет хорошо.
Всё будет хорошо… Самое наивное и глупое, о чём может думать девушка, так это об этом. Ты главное верь, надейся и жди. И всё будет… «Ага, держи карман шире!» – хочется крикнуть мне сейчас в приступе безумного хохота.
Всё это время я даже намека не давала на то, что у меня есть кто-то ещё. Потому что его и не было – да, были какие-то попытки со мной познакомиться, но я, наивно считая, что состою в отношениях, давала отворот-поворот, сразу же предупреждая, что ни на что, кроме дружеского общения, претендовать даже не стоит.
Что же до Рощина, то я знала абсолютно точно: он продолжал выкладывать свою анкету в группки знакомств, чем раз за разом причинял мне боль. Я старалась не заострять на этом внимание и делала вид, что ничего не происходит.
На февральский праздник заказала ему набор кексиков с изображениями его машин, вручив его сразу же после прилёта из командировки, чем повергла его и его друзей в восторг. Когда он попал в небольшое ДТП, то просидела весь вечер с ним в ГАИ, ожидая, пока нерасторопные инспекторы оформят все документы.
Но время шло – тесно общаясь со мной, за кадром он продолжал искать всё новых и новых знакомств, находятся в безумно активном поиске чего-то или кого-то. Он был лёгок на подъём и общителен, но даже уже на эти качества я не могла списывать всё то, что он творил. Хуже всего, что он не видел ничего плохого в своих действиях, считая, что всё нормально.
Когда он в очередной раз пропал на две недели, а восьмого марта заехал ко мне на пять минут, чтобы вручить тюльпанчик, чаша моего терпения переполнилась. Я, как настоящая ревнивая женщина, пылающая праведным гневом, напилась вина и вынесла ему мозг, высказав за всё: и за сайты знакомств, и за игнор, и за неопределённость наших отношений, которую я уже видела как «френдзону с постельными привилегиями».
Pavel: Я же говорил, тебе не нужны мои скелеты в шкафу и тараканы. Засудишь меня за них))
Ju: почему ты решаешь за меня? Или ты меня сейчас так на *** послал?
Pavel: Солнце, не сердись. Это просто недопонимание и твое желание до***ться до меня))) Я тебя не посылал, хотя очень хотел бы тебя на нём почувствовать)))
Ju: Я просто хочу понять, кто я тебе и как реагировать на ситуацию. Хотел бы почувствовать – почувствовал, а так просто слова.
Pavel: АААААА
ПАМАГИТИ! *куча смеющихся и целующих смайликов*
Типа ссорки и выяснялки в переписке)
Ju: Ну дак ты же игнорируешь меня, приходится рукоблудством заниматься. Ты на разговор не идешь. И ссориться с тобой я не хочу.
Pavel: Не терплю переписки) была бы рядом – засунул бы тебе сейчас по самые… чтобы только стоны твои слышать, а не вот это все!)
Ju: Ну так приезжай.
Pavel: нет
Ju: Испугался?
Pavel: нет, здоровье. Дала о себе знать старая травма.
Ju: что у тебя болит? Все серьезно?
Pavel: не буду вдаваться в подробности, у меня нет ответа.
Ju: Окей, я засуну свои переживания в попу. Это же переписка, опять недопонимая и т. д. Отдыхай. Спокойной ночи.
Кажется, забывать вещи у Рощина входило в мою привычку, ибо даже второй раз – это уже закономерность. Вот бывает так – приезжаешь к мужчине, как капуста, в тёплых вещах и в колготах с начёсом, в которых в пору в лес идти ёлки валить, а уходишь – в тонких джинсиках и футболочке, потому что… куда-то все эти вещи подевались.
А ещё бывает так, что после ссоры ты не собираешься общаться некоторое время, но вдруг понимаешь, что важная и нужная (вот прямщас!) вещь мирно лежит-полёживает у того, кого ты и хочешь и не хочешь видеть.
И тогда приходится, сжимая зубы и натягивая улыбочку, делать вид, что ничего не произошло и писать.
Ju: Добрый вечер) мне нужны мои колготки, которые у тебя валяются. Желательно сегодня/завтра
Pavel: ок, давай как буду в той стороне, наберу тебя *рукалицо*
Ju: что опять не так? Опять этот смайлик с рукой. Примерно по времении соориентируй, пожалуйста
Pavel: вечером раньше 21-22х
Ju: ок, договорились.
Pavel: пока не знаю точно во сколько, после работы поеду по делам. В пару мест заехать, там тоже по времени не соорентировали, поэтому не по планам… хз во сколько точно освобожусь, но как пойму наберу тебя
Ju: ок, поняла, тоже подстроюсь под это время
Pavel: либо если вопрос важный и срочный, могу купить тебе))) я не понимаю))) скажи, что сделать)))
Ju: расслабься, детка
Pavel: я не напряжен, солнце) поясню еще раз) просто хотел понять тебя)
Ju: понять? Оке. Счас объясню. Я просто хочу… очень… необычайно… до дрожи в коленках…
Pavel: таааак…
Ju: забрать свои охрененные колготки, в которых так круто ходить в такую погоду
Pavel: я понял) как пожелаешь)
только я их стиранут не на том режиме случайно…
и…
они…
Ju: ????
Pavel: немножечко
сели
Ju: я убью тебя
Pavel: ну если у тебя будет дочурка маленькая, то самое то
в общем, до коленок натянешь, наверное, если сильно надо
Ju: ты…
Pavel: пошутил
Ju: чертов самоубийца
Pavel: натянутся ниже коленок
если принципиально
ну в общем где-то фото было
я тебе не сбросил видимо
смешно
было
Ju: ???
Pavel: сорян, ну на кошку натянуть можно
Ju: ты меня без ножа режешь. Я бы меньше была зла, если бы ты мне чулки новые порвал.
Pavel: давай порву, только не злись
Юля, если тебе что порвать надо, ты не стесняйся…
Не сердись
Ты такая милая) что я с удовольствием порву на тебе хоть колготки, хоть чулки =*
Ju: только рвать и можете
Pavel: множественное число?
Ju: мы Николай Второй
Pavel: Тогда не только
Не отчаивайся, с ними все в порядке
Наверное
Ну как остались, я прибрал, так и лежат. Не проверял
Ju: ты точно самоубийца.
Pavel: а ты прелесть
Как у человека может быть способность переводить всё в шутку? Я не собиралась столько писать Рощину. Я в принципе лишь хотела забрать эти чёртовы колготки, потому что они были настолько тёплые, что даже в самые лютые морозы не холодно.
Колготки, к слову, я в тот вечер всё-таки забрала.
***
Жизнь не ограничивалась одними лишь качелями имени Павла Рощина. Увы, она подкидывала и новые неприятности, принёсшие разлад в мою семью. Брак родителей находился на грани, и я, считавшая свою семью примером для подражания, очень тяжело это переживала.
В тот вечер я сидела в комнате одна-одинёшенька (Марина отчалила в отпуск) и жалела себя.
Паша позвонил полдвенадцатого. Мы снова общались, а потому проговорили минут десять по телефону. Я отвечала односложно, просто и больше слушала, чем говорила сама.
– Что с твоим голосом?
– Не по телефону.
– Ты можешь мне всё рассказать.
– Сейчас я хочу просто помолчать.
И мы правда молчали в трубку. Я слушала его дыхание и успокаивалась.
– Ладно, спасибо, мне нужно идти спать.
– Звони мне, солнышко, я всегда тебя выслушаю.
– Даже если я позвоню через три часа?
– Даже если ты позвонишь через три часа. Даже если ты приедешь ко мне посреди ночи. Ты же знаешь, я всегда рад тебя видеть.
– А если я приеду сейчас?
– Приезжай.
Через двадцать минут я уже была в объятиях Паши. Едва я прижалась к нему спиной, свернувшись калачиком, меня прорвало: я рассказывала ему всё, что на моей душе; как мне тяжело даётся эта ситуация; что я чувствую, как мой мир рушится.
Паша гладил меня по голове и слушал. Дал мне выговориться. Постарался поддержать, как мог. Начал целовать.
Неудивительно, что мне снесло крышу на фоне всех переживаний.
– Если ты ещё раз выложишь анкету в группе знакомств, я превращу твою жизнь в ад, – сказала я.
– Увидишь, – он усмехнулся, считая, что я шучу.
– Только попробуй. Ты мой, – должно быть, именно так я вколотила первые гвозди в крышку нашего гроба.
– Я не принадлежу никому, даже себе, – просто вздохнул он.
– Ошибаешься.
Утром разговор не забылся.
– Что мне такое ночью наговорила?
– То, что есть.
– Перестань. Зачем тебе это?
– Потому что я хочу и буду делать то, что хочу, – медленно произнесла я, хотя прозвучать должны были совершенно иные слова. Потому что я люблю тебя. Вот почему.
Паша молчал.
– И о чём ты думаешь?
– О твоём предложении.
– Я тебе ничего не предлагала. Сказала, как есть.
Больше он не проронил ни слова: лишь обнимал до тех пор, пока я не собралась ехать на работу.
