Василий Ворон
Весь мир – Тартар
– Вы…
Оборвав его, женщина протянула Вектору что-то свернутое в трубочку, что он лишь сейчас заметил в ее руках, и сказала:
– Это ваше.
Вектор похолодел. Это был журнал «Огонек». Схватив сверток, он развернул его дрожащими руками, совершено не обращая внимания на женщину, и выхватил из середины Книгу.
– Вот она! – радостно воскликнул он и посмотрел на женщину: – Вы от Юрия?
– Не знаю.
– Как? – опешил Вектор. Она пожала плечами:
– Я не знаю, кто такой Юрий.
– Но откуда тогда у вас это? – Вектор помахал в воздухе Книгой.
– Оттуда, – ответила женщина со всей серьезностью и почему-то машинально кивнула на стену, на которой висел самодельный плакат к фильму «Сталкер», когда-то давно выпрошенный Вектором у знакомого художника, занимавшегося оформлением киноафиш. Вектор рассеянно посмотрел на плакат, с которого герой Кайдановского пронзительно смотрел вдаль, держа гайку за привязанный к ней кусок бинта, и снова уставился на странную гостью.
– Как вас зовут? – подозрительно прищурил он за линзами очков глаза. Женщина убрала с лица волосы и спокойно ответила:
– Эно.
– Эно? Никогда не слышал… Погодите. Вы, наверное, сестра Юрия, – решил, что все понял, Вектор, но тут же сник: – Ах, да, ведь вы его не знаете… Но как, тогда, вы узнали обо мне?
Эно покачала головой:
– Не помню.
– Не помните… – как эхо повторил Вектор, глядя на нее, и вдруг вздрогнул от жуткой догадки. – Господи…
Он отступил на шаг назад, бросил Книгу на диван и выскочил в коридор, чуть не сбив с ног шедшую на кухню тетю Тамару – жену Мамишвили. Он подбежал к старому неработающему холодильнику «Север-6», и схватил трубку стоявшего на нем, как на тумбочке, телефона. Он набрал номер Юрия, но все было по-прежнему: с тех пор, как он ушел к Арбузову, никто не отвечал. Вектор бросил трубку и вернулся в комнату. Эно стояла у окна и смотрела на улицу.
– Он не отвечает, понимаете? – подошел он к ней, пытаясь заглянуть в глаза. – Он пошел за Книгой и пропал. И теперь эту Книгу принесли вы. Вы слышите?
Она посмотрела на него спокойно и равнодушно.
– Вы хоть что-нибудь помните? Пожалуйста, это очень важно! Хоть что-нибудь…
Эно, глядя куда-то в пустоту, медленно произнесла:
– Арбузов умер.
– Арбузов? Вы помните про Арбузова? – обрадовался Вектор и вдруг осекся: – Как – умер?
Взгляд Эно стал напряженным и отсутствующим. Она прошла по комнате и села на стул, на который вставал Вектор, когда лазил за желтым пакетом. Он сел рядом с ней прямо на пол и, не помня себя, ждал. Через минуту Эно посмотрела сквозь Вектора и стала медленно говорить:
– Ты – Вектор. В туалете ничего не было. Была старуха. Я купил «Огонек»… купила.
Вектор, боясь пошевелиться, слушал.
– …Меня хотели поймать… Двое. П…да на стене (Вектор вздрогнул от неожиданности). Потом… Так нельзя, товарищи…
Она вопросительно посмотрела на Вектора, будто студент, только что отвечавший на вопрос и ждущий реакции препода. Не желая бороться с нелогичностью происходящего, полностью отдавшись своей фантастической, но так располагавшей к себе его сердце догадке, Вектор слабо улыбнулся и сказал:
– Ты пропал… пропала полгода назад. Я не знал, что думать. Я пытался тебя искать, но все было бесполезно. Я даже ходил к Арбузову, но никто не открыл. И его имени уже не было на табличке.
Он снял очки, машинально протер стекла краем рубахи и снова надел:
– Как же ты… теперь? А?
Эно пожала плечами и не ответила, будто не поняла вопроса. Потом что-то вспомнила и рассеянно взглянула на Вектора.
– Илюха свалил, – сказала она и вдруг рассмеялась.
– Я дам тебе его дневник, – обрадовался Вектор. – Это, наверное, поможет.
– Не стоит волноваться, – сказала Эно таким тоном, словно речь шла о пустяках и стала рассматривать плакат не стене.
– Я не волнуюсь, – соврал Вектор и покраснел. – Ведь это важно для тебя…
Эно покачала головой, снова становясь задумчивой, и тихо ответила:
– Это не важно. Это просто нужно – и все. Главное вспомнить то, что действительно важно.
Вектор внимательно посмотрел на Эно, пытаясь определить, что она имеет в виду, но она казалась такой же отрешенной и чужой. Думала ли она о чем-то в этот момент или находилась в пустоте, из которой недавно вынырнула, Вектор понять не смог. Тогда он метнулся к диванчику, на котором лежала пачка листов, стянутых черной ленточкой, снова уселся у ног Эно и возбужденно сказал:
– У нас есть Книга! Мы можем заглянуть в будущее!
– Будущее не предопределено, – будто под гипнозом произнесла Эно и механически отобрала у Вектора Книгу. – Его можно изменить. Если бы только в этом было дело…
– Как изменить? – спросил он ее. Вместо ответа Эно, оставаясь такой же задумчивой, развязала узелок на ленточке, потянула за конец, и белые машинописные листы рассыпались по полу.
Из содержимого желтого пакета
(листок, приклеенный к внутренней стороне лопнувшего пакета и исписанный тем же почерком, что и переводы иностранных статей):
Я больше не участвую в этой пьесе. Я помню о сверхзадаче, но я не актер, в отличие от вас, которые давно забыли об этом и не знают, в каком спектакле они играют. Я чужой в этих декорациях и меня не интересует бутафория, которой вы дорожите. Я знаю все, что вы скажете в ответ, потому что слышу ваших суфлеров. И еще я помню текст пьесы, потому что читал сценарий.
Я могу сыграть любую роль в вашем спектакле, но не стану этого делать. Я изредка появляюсь на сцене, но вы меня не замечаете. Кто же станет серьезно относиться к персонажу, у которого всего два слова, да и те: «Кушать подано»?
Я вижу обман, который вы тщательно оберегаете, принимая его за правду, и поэтому я – свободен.
Для подготовки обложки издания использована художественная работа автора.
