Василий Маханенко
Смертник из рода Валевских. Книга 7
Глава 2
То, что происходит что-то неправильное, я понял сразу, как только увидел Карину Фарди. Девушка шла в окружении церковников, но во взгляде, которым она «одаривала» окружающих, не было страха. Не было решимости. Там читалось превосходство! У меня Элеонора так смотрит на недобросовестных строителей, после чего те начитают работать раза в два-три эффективней. Несмотря на своё положение, Фарди взирала на церковников как на отработанный материал, и мне это не нравилось. Когда наши взгляды пересеклись, я и вовсе увидел торжество. Девушку совсем не удивило моё «воскрешение», и она радовалась, что среди собравшихся находился в том числе и я.
Рот Фарди был благоразумно закрыт. Руки связаны за спиной. На теле располагались многочисленные обручи из стали, блокирующие использование магии. Но нарастающая тревога с каждой секундой становилась всё острей. Все органы чувств, которые у меня имелись, как основные, так и вспомогательные, орали о том, что происходит что-то из разряда неправильного. В этот момент Фарди как раз проводили неподалёку от меня, и, когда она в очередной раз бросила на меня торжествующий взгляд, я понял, что меня напрягло. Лицо девушки! Оно было измазано кровью, но это была не кровь от побоев, как могло показаться с первого взгляда. Тот, кто не изучал символы тёмных, как это делал я последние два месяца, ничего бы не заметил. Вот только постоянные подначки вначале Аделины, затем Наиры заставили меня худо-бедно выучить символьную магию. Не до конца, конечно, но конкретно этот символ я точно знал.
Символ, являющийся завершающим ключом пиктограммы, формируя целостность конструкта. Без грамотного наставника эти все слова для меня были всего лишь набором букв, но даже этого хватило, чтобы осознать, что под просторной мантией Фарди скрывается чуть больше, чем девичье тело. На её коже нарисована какая-то пиктограмма, и, не имея возможности скрытно завершить рисунок, Карине пришлось изрисовывать кровью лицо. Своей кровью!
Девушку повели дальше, я же заёрзал. Мне сразу расхотелось смотреть на то, как её будут сжигать. Будет достаточно того, что придёт весть о том, что дело сделано. Вот действительно – этого достаточно. Однако стоило мне начать подниматься, как на плечи опустились руки моего контролёра. Брат Лин ещё не вернулся, предоставив меня своему помощнику. Такому же суровому церковнику, разве что с нормальными глазами.
Предупредить, что сейчас что-то произойдёт? Я посмотрел на хмурого церковника, что удерживал меня на месте, перевёл взгляд на других представителей Цитадели, что с вожделением ожидали церемонии, и осознал, что делать этого не стоит. Стыдно признавать, но Кималь Саренто прав – никто не заслуживает мучительной смерти. Каким бы врагом он ни был. Потому что, уничтожив таким образом даже настоящего зверя, ты сам становишься зверем. Ничуть не лучше того, кого уничтожил. Что сделала Фарди всем тем людям, что с таким предвкушением ждут её криков? Не оправдала надежд? Убила меня? Испортила репутацию падишаху Баязиду Третьему? Так, может, дело не в том, что Карина что-то натворила, а в том, что собравшиеся просто любят смотреть на то, как сгорает человек? Жаждут насладиться его последними эмоциями? У меня большие сомнения в том, что именно так должны поступать истинные последователи Света.
Обсудив сам с собой этот вопрос, я ещё раз поёрзал в кресле, находя более удобную позу. Нет, никого предупреждать я не собирался. Аделина утверждала, что учебники по рунной магии тёмных в Цитадели имеются и ими занимаются. Так что не только я, но ещё кто-то из присутствующих должен понимать, что означают кровавые полоски на лице Фарди. Если этот кто-то ничего не предпринимает, не решаясь потревожить высших иерархов, Свет ему судья. Я же ничего Цитадели не должен, в то время как она мне знатно задолжала. Причём дело не столько в артефактах, которых, конечно же, жалко до жути, сколько в несанкционированном доступе к моей записной книге. Даже в известность не поставили, посчитав, что я должен закрыть глаза и принять тот факт, что со мной поступили именно так. Цитадель делает только то, что её вздумается, считая любое своё действие проявлением воли Света. Так, может, стоит пустить немного тьмы, чтобы Свет вспомнил, ради чего он вообще появился в этом мире?
Я не альтруист и бесплатно батрачить на Цитадель не собираюсь, что бы они себе ни придумали. Сейчас моя задача – выбраться из Цитадели и, позабыв об Аль-Хорезме, в срочном порядке возвращаться в Кострищ. Никакого обучения у мастера Мерама мне больше не нужно – становиться рунописцем, с лёгкостью разменивающим человеческие жизни на результат, я не хочу. Нужно становиться сильнее, причём как можно быстрее. Что у меня для этого есть? Практически всё! Ресурсы разлома почти в неограниченном количестве. Вскоре Храм Скрона должен сделать мне предложение за закрытие разлома, так что артефакты рано или поздно появятся. Главное сейчас – вернуть или получить новые рецепты на прокачку магических камней и создать сильных магов. Затем в ход пойдёт костяная броня и изготовление полного мифрилового доспеха. Как мне, так и моим ближайшим соратникам. Осталось понять, кого я могу назвать ближайшими соратниками? Да и могу ли? Три-четыре месяца, конечно, не тот срок, чтобы досконально проверить всех и каждого, но конкретно эти люди обязаны мне всем и сделают всё, чтобы и дальше становиться сильнее. Алия, Густав, Элеонора, Буравчик, Баламут, Алексий Снор. Только сходу я могу назвать шесть человек, не связанных ни с Кималем Саренто, ни с церковью, ни с императором, ни с высшей аристократией. Возможно, ещё виконт Курпатский, но по нему пока есть вопросы – слишком долго он служил у герцога Турбского. Нужно время. Если прижмёт окончательно, заберу Злого Инженера и тех людей, которых он может мне порекомендовать. Да, тёмный уже старик. Несмотря на внешность, ему уже далеко за шестьдесят, но это не делает его слабым. Наоборот, от этого он только сильнее. Мудрее. А мне порой его «человеколюбия» крайне недостаёт.
Когда принимаешь решение о том, как поступить, жить становится куда проще. Фарди доставили к поленьям и несколько церковников достаточно ловко затащили девушку к столбу. Щёлкнули цепи, приковывая девушку, и наконец Карине развязали рот.
– Карина Фарди! – голос глашатая наполнил площадь. – Церковь Света яростно блюдёт право человека на жизнь. Любой человек, что ходит в Свете, обладает таким правом, и только коллегиальным решением высших иерархов церкви или империи данное право может быть попрано. Ты не входишь ни в один из обозначенных кругов. Ты посчитала себя выше закона, гарантирующего человеку жизнь. Ты посягнула на святое и убила эрцгерцога Максимилиана Валевского подлым выстрелом. Ты запятнала репутацию падишаха Баязида Третьего, пригласившего тебя в качестве гостя в свой дом. Ты попрала законы не только церкви Света, но и Шурганской империи! Наказание за такое одно – смерть! Твоя душа стоит на распутье. Она ещё не погрязла окончательно во тьме, но и в Свете её уже нет. Чтобы спасти тебя и вернуть к Свету, коллегия епископов приняла решение очистить тебя огнём! Выжечь всю скверну, что поселилась в твоей душе, и даровать тебе возможность предстать перед Светом чистой и непорочной. Такой, какой ты была, впервые явившись в Цитадель! Да будет так!
Слушая приговор, мне с трудом удавалось удерживать спокойное лицо. Большего лицемерия за свою жизнь я, кажется, ни разу не слышал! Как красиво, а? И право на жизнь, и возвращение в Свет, и возвращение в стан белых и пушистых. Едва ли не каждое слово, что с таким апломбом выкрикивал глашатай, вызывало у меня рвотный приступ, но после того, как я посмотрел на окружающих меня фанатиков, все вопросы отпали сами собой. Они действительно верили в то, что им только что сообщили. Цитадель бережно относится к любой жизни, а то, что совсем недавно двадцать человек прикончили по велению церковников, чтобы нацепить мне на спину символы мастера Мерама, не считается. Это другое! Церковь бережно относится к жизни только тех людей, что выгодны ей здесь и сейчас. Всё остальное вторично и не подлежит рассмотрению. Лицемеры. Какие же здесь собрались лицемеры! Пусть только Кималь Саренто ещё раз попробует мне рассказать о том, что Крепость погрязла в коррупции, а Цитадель является истинным оплотом Света. Да, здесь фанатик на фанатике, вот только их поведение в корне отличается от доктрин их же церкви!
Карина слушала приговор с высоко поднятой головой, взирая на всех с той брезгливостью, с которой смотрят на грязь под ногтями. Вот только, кроме презрения, существовало что-то ещё. Мелочь, на которую многие могут не обратить внимание. Ведь мы находимся в точке наивысшего сосредоточения Света, чего здесь опасаться? Кругом высшие иерархи Цитадели, кардиналы, папа и даже Инквизитор, в конце концов! Что может пойти не так? Однако кое-что не так происходило – губы Карины Фарди шевелились, словно она что-то бормотала себе под нос. Словно взывала к Свету, чтобы тот сжалился над своим чадом и даровал быструю смерть. Вот только взгляд девушки не оставлял даже малейшей надежды, что она думает о спасении своей души. Понимая всю бесполезность, я использовал «Анализ» на девушке. Ничего необычного. Всё те же параметры, что и раньше, всё те же усиления, всё те же камни, разве что…
Разве что появилась непонятная приписка в одном из пунктов. Если бы я не делал «Анализ» Карины раньше, сам бы точно пропустил эту мелочь, но функционал сравнения выдал всё, что отличало текущую девушку от той, что имелась в моей памяти. И это отличие заключалось в «галочке» напротив строки «Наличие строки состояния». Я даже не знал, что такой параметр существует!
Мысли начали бегать с утроенной скоростью. У Фарди есть строка состояния. Это не делает её тёмной, но и в Свет её точно не возвращает. Как минимум с одним тёмным она точно пересекалась, и тот даровал ей право на такую привилегию. На лице Карины нарисован финальный символ пиктограммы тёмных. Взгляд говорит о том, что она является победителем и костёр её не страшит. А ещё она что-то бормочет…
Вот теперь я начал искренне волноваться. Одно дело просто смотреть на то, как убивают того, кого ты люто ненавидишь, другое – понимать, что этот кто-то сейчас что-то совершит, что, возможно, спасёт его от гибели. Почему же Цитадель никак не реагирует на действия Фарди?
– Нужно… – я попытался встать, но крепкие руки контролёра вновь вернули меня на кресло. – Её нужно остановить! Она читает тёмное заклинание!
– Фарди вольна читать всё, что ей вздумается, – брат Лин всё же вернулся и занял место рядом со мной. – Перед тем как отправить на костёр, её проверили. Тьмы в ней нет.
– Тьмы не бывает в тех, в ком нет души, – произнёс я слова отца Нора, всплывшие в памяти.
– Очень интересное замечание, – мои слова чем-то повеселили безопасника. – Лишённых души мы ещё не сжигали. Даже интересно будет посмотреть. В любом случае всё, что она задумала, бесполезно. Праведный огонь изгонит тьму, даже если она поселилась в теле без души. Началось!
Двое церковников взяли факелы и принялись поджигать костёр, на котором стояла Карина Фарди. Огонь довольно быстро разгорелся, превратившись в мощное пламя. Жар окутал девушку, однако вместо животного крика сгораемого заживо человека площадь наполнил невероятно спокойный и резонирующий голос Фарди:
– Сер мат аля фер! Сер мат аля фер!
Она повторяла одну и ту же фразу, водя головой от одного церковника к другому. Молчали все – огонь добрался до ног и пространство наполнил приторный запах горелого мяса, но это не остановило Фарди. Совершенно не обращая внимания на то, что происходит с её телом, она продолжала твердить одну и ту же фразу, перемещаясь взглядом с одного церковника на другого.
– Сер мат аля фер!
– Что это? Почему она не кричит? – наконец до брата Лина начало что-то доходить. Одежда Фарди вспыхнула и загорелась, но и это не остановило девушку, что продолжала твердить одну и ту же фразу:
– Сер мат аля фер! Исполнено! Двадцать одна жертва отмечена! Точка обозначена! Сила отдана! Да будет открыт проход!
– Двадцать одна?! – брат Лин вскочил на ноги, опрокинув своё кресло, но слишком поздно глава службы безопасности спохватился. Одежда, которую носила Фарди, прогорела полностью, позволив увидеть её тело. Зрелище было жутким – на фоне почерневшей от огня кожи горели ярким красным светом пиктограммы. Фарди наполнила их силой, и магия тёмных выплеснулась наружу, с лёгкостью игнорируя все стальные оковы. Над нашими головами невесть откуда появилась тёмная дымка, из которой в сторону некоторых церковников потянулись тёмные нити. Голос девушки оборвался – огонь поглотил её тело целиком, а, кем бы она на самом деле ни была, выжить в таком пламени невозможно. Не с её параметрами. Вот только на этом неприятности не закончились.
Церковники, включая кардиналов, вскочили с кресел, но на ногах удалось устоять не всем. Те, в кого врезались тёмные нити, рухнули на пол и начали корчиться в муках. Они пытались содрать с себя одежду и даже кожу, словно нечто сжигало их изнутри. Картина была настолько жуткой и необычной, что только до единиц из собравшихся дошла очевидная мысль – нужно уносить ноги. Приятно осознавать, что я был среди тех, кто медленно пятился прочь от полыхающего костра и корчащихся в предсмертной агонии церковников.
– Лекари! Не дайте им умереть! Нужны лекари! – послышался чей-то крик, но приказ прозвучал слишком поздно. Один за другим церковники замирали, не способные противостоять терзавшей их силе. Двадцать один человек. В своей жизни мне приходилось видеть результат ритуального убийства такого количества людей. Включая добровольное самопожертвование. Мне удалось добраться до стены какого-то здания, когда результат действий Карины Фарди пришёл в этот мир.
Первая тёмная тварь издала пронзительный вой, но её тут же перерубил пылающий меч невесть откуда взявшегося командора. Однако вслед за первой тварью появилась вторая, четвёртая, десятая. Причём это были не простые кроны, которых можно перебить простой соплёй. Складывалось ощущение, что Фарди удалось притащить элиту тёмного войска. Кроны были гораздо мощнее, сильнее, выше и опасней тех монстров, что превратили Кострищ в руины. Треск костра утих, а его пламя сменилось мерным мерцанием портального перехода. Мелочь ринулась огромным потоком, заполоняя пространство, и четвёрка командоров категорически не справлялась с тем, чтобы остановить волну. Они уничтожали тварей десятками, может быть, сотнями, но их было больше, чем могли одолеть сильнейшие светлые. Твари прорывались и тут же бросались на толпу церковников, сходу разрывая их на мелкие клочки. Пространство наполнилось радостным воем тварей, истеричными воплями уничтожаемых служителей Света, грозными криками командоров, лязгом металла, шипением магии. Я перевёл взгляд на белый трон. Он пустовал. Папа в сопровождении Инквизитора спешно покидал площадь, не оборачиваясь на происходящее. Несколько кардиналов грудью защищали отход главы церкви Света, за что поплатились практически мгновенно – одна из прорвавшихся мимо командоров тварей добралась до них раньше, чем её успели прикончить явившиеся арбалетчики.
Казалось, что хуже уже некуда, но на этом неприятности для Цитадели только начинались. Очередная порция сильных кронов выпрыгнула из портала, отвлекая внимание командоров, и в этот момент из мерцающей пелены показалась рогатая голова крайне неприятного существа. Тёмные пошли ва-банк, призвав в оплот сил Света воплощение Скрона. Огромная тварь не стала ограничиваться только тем, что посмотрела в портал, а принялась протискиваться через узкий проход, чтобы явиться в Цитадель во всей красе существа, которых в нашем мире осталось всего девять штук!
Цитадель накрыло Волной с предводителем!
(Открытая веранда таверны неподалёку от Цитадели. Это же время)
– Засыпай, – улыбнулся Кималь Саренто, и Наира, не в силах бороться с внезапно накатившей усталостью, закрыла глаза, мгновенно отправившись в страну грёз. Снотворное подействовало безотказно. Словно дожидаясь только этого, к столику подошёл человек. Любой, даже тот, кто лично не знал мастера Эльора, сходу бы сказал, что этот человек был болен. Нездоровый румянец на впавших щеках, тёмные круги под глазами, тремор в руках – мастер Эльор совершенно не походил на величественного высшего иерарха Скрона, которым все привыкли его видеть. Вот только внешний вид гостя не мог обмануть Кималя Саренто. Ректор прекрасно знал, что тёмный так же опасен, как и несколько дней назад, когда выглядел идеально.
– Разделение души когда-нибудь тебя убьёт, – заметил ректор, приглашая гостя присаживаться. Мастер Эльор устроился на стул рядом с Наирой и какое-то время смотрел на девушку.
– Порой жалею, что она моя правнучка, – послышался хриплый голос. – Она была бы вишенкой моей коллекции. Почему не забрал её себе? Почему отдал Валевскому?
– Мне хватает другой твоей правнучки. И, заметь, я чётко соблюдаю наши давние договорённости. Аделина Джоде моя жена, партнёр, ученица. Всё, о чём мы договаривались изначально. Вот только почему-то эти договорённости соблюдаются только с моей стороны, и я начинаю подозревать, что ты решил меня обмануть. Развей мои опасения, мастер Эльор.
– Всё ты получишь, мне нужно время. Храм Скрона вцепился в пластину, как в частичку самого Скрона, – лицо мастера Эльора недовольно скривилось. – Слабаки! В погоне за накоплениями они утратили свою силу, прогнулись под командоров, позволили церкви Света диктовать свои условия… Чтобы такое произошло в моё время? Уже все бы ваши земли полыхали, вздумай командоры ставить свои условия Храму. Времена нынче не те.
– Так ты поэтому в ортодоксы подался? Решил, что для перестройки мира его вначале нужно уничтожить?
– И это говоришь мне ты? – усмехнулся мастер Эльор и кивнул на Цитадель. – Чем тебе таким страшным и непоправимым церковники насолили, что ты вздумал их уничтожить? Мне пришлось основательно поработать, чтобы подготовиться к этому. Ты знаешь, как тяжело разделять душу, оставляя сущность хозяина тела на месте? К тому же Фарди морально была не готова к самопожертвованию.
– Поэтому я тебе и помог, – ухмыльнулся Кималь Саренто. – Я знал, что она не устоит от соблазна и постарается прикончить Максимилиана. Чего я точно не думал, так это что у неё получится. Но согласись, вышло идеально.
Мастер Эльор посмотрел на Цитадель. Вой явившихся в Аль-Хорезм тёмных тварей доносился даже до них. Люди в истерике бежали прочь от Цитадели, не понимая, что происходит, но чувствуя, что нужно убраться как можно дальше.
– Гораздо лучше, чем если бы она стала частью церкви, – согласился мастер Эльор. – Расскажешь, как ты пометил церковников? Без этого пиктограмма жертвоприношения не сработала бы. Хочу использовать это на будущее.
– Нет, мастер, эта информация останется за мной. Не хватало, чтобы в своей жажде разрушений ты повторил это ещё с каким-нибудь городом. Что касается Цитадели – они посягнули на мои интересы. Заставили мастера Мерама нарисовать на Максимилиане Валевском слепок фиксации, собрались в торжественной обстановке обвинить его во всех грехах, наказать, даже казнить, чтобы потом возродить и показать всё величие Света. Мысли-то верные, вот только первоисточник их мне не нравится. Жадность. Причём настолько мелкая жадность, что я был даже разочарован. Цитадель решила прибрать к рукам артефакты только для того, чтобы ни у кого случайно не появилось полного набора. Считаю, что такое прощать нельзя. Фарди мертва?
– Да, уже ушла. Уверен, её жертва была угодна Скрону и уже завтра девочка воплотится и войдёт в силу. Кималь, ты же понимаешь, что на этом наше сотрудничество навсегда заканчивается? Ты получишь пластину, о которой мы договаривались, но на этом всё. Ты стал слишком активным. Слишком заметным. Слишком неуправляемым. Сколько держался? Лет сорок? Что изменилось, что три месяца назад ты резко решил выбраться из своей башни? Тебя же предупреждали, что произойдёт, если ты перейдёшь черту? Предупреждали. То, что ты не внял голосу разума, полностью твой выбор. Когда моя ученица возродится, на тебя будет открыта охота. Пусть не сразу, Фарди потребуется обучение, но мы приложим все усилия, чтобы избавить мир от твоего присутствия. Единственное, что могу обещать – я сделаю это лично. Жди в гости и готовь вино. Очень скоро оно тебе больше не понадобится.
– С удовольствием убью тебя ещё раз, – ухмыльнулся Кималь Саренто. – Только теперь обязательно учту, что ты тоже имеешь доступ к мастеру Мераму. До скорой встречи, мастер Эльор. С тобой было приятно иметь дело.
