Василий Львович Попов
Власть аномалии
–Йогуртовое с вишней?
От вопроса Нины веяло риторикой. Марта – сладкоежка с фигурой, не заплывающей от сладкого. Пирожные в доме – только для нее. Самой Нине нравилось оформление и отзывы о них.
Марта в свое время защищала цвета нации и все еще гордилась крепкими ягодицами – "ночными забавами Миши". Рыжая от природы, без единой веснушки даже весной, кожа морковного цвета. Чуть вздернутый нос, светло-карие, к зрачку золотистые глаза. Нескончаемая энергия. Отражение всех ощущений и представлений на лице.
–С вишней!?– Ее глаза закатились. – Не забывай, у меня еще куча работы. Когда прекратишь меня баловать?
–Никогда! – улыбнулась Нина и спросила между прочим: – Так что там лесное чудище?
–А, ну… Что ты не знаешь? – Марта махнула рукой, слегка треснув по мордочке кошку – она отвечала той же симпатией Тете. – Наши соседи от тебя до нас и дальше изрядно пополнили запасы "удобрений" для своих хозяйств – возможно, летом будет неплохой урожай. Все, что я услышала от Миши, – это то, что Густав звонил егерю, ответственному за эти места. Не помню, смешное имя – Одуванчик или Репей… Охарактеризовали его как знатока своего дела, заворачивающего медведям нос за уши и находящего иголку в стоке сена.
–В стоге сена, – нежно поправила Нина, тонким пальцем стирая крем с уголка губ Марты.
–Да, да, в нем, – подтвердила Марта, подставив лицо Нине, словно Клеопатра – гримеру перед финальной любовной сценой.
–Кривляка! – Голос обладательницы сине-зеленых глаз убаюкивал.
–Да! – подтвердила Марта. – Миша перекопал наши сараи, вылез оттуда с ржавыми цепями, капканами…, пометил участки, где нельзя ходить, и помчался в город за "более крупным калибром", хотя патронов в доме разве что у меня в нижнем белье нет, хотя… Он постоянно переговаривается с начальником по рации, я слышала слова: «растянуться», «периметр», «опасный зверь» и «чрезвычайное положение". Он, по-моему, сегодня в постель ляжет не ко мне, а к своей винтовке!
–А ты, – мурлыкнула Нина, – ты его слышала?
Марта выразила удивление, напряжение памяти, недоумение… И еще интерес.
–Знаешь, – начала она медленно, – когда мой угомонился, я, ворочаясь, услышала его… Да! Мне показалось…, так мне показалось, что он зовет и зовет, так притягивая, завораживая… – Хозяйка рыжих волос, стянутых в узел, откинулась на стуле и сказала вдруг шепотом, сделав круглые глаза: -Знаешь, я пошла бы за ним, но была вымотана, как после длинной дистанции. Уснула…
Нина рассмеялась.
–Ладно, пойду, покормлю нашего буяна.
–Точно! Ты меня заболтала. – И она загремела в шкафу пылесосом.
Нина схватила термос с кашей и вышла навстречу колючему воздуху и яркому солнцу. Она обожала заходить с мороза в тепло, но ей нравилось и пьянеть от врывающегося в легкие морозного воздуха. Это напоминало детство, зимние забавы со школьными подругами и друзьями, веселые рождественские каникулы. Тогда было много подруг и друзей, мало забот, ноль тоски и жизненных стрессов. О чем нельзя сказать сейчас.
В подсобном помещении содержался единственный конь. Всегда резали ее слух названия "конюшня" или "конский дом", но теперь было все равно: она приходила к нему. К Мальборо. Крупный конь с сухим телосложением, крепкими и сильными ногами. Голова с прямым профилем, длинная шея, кожа покрыта черным с фиолетовым отливом коротким и блестящим волосяным покровом. Короткая стриженая грива и негустой хвост. Чистокровная верховая порода, производная от арабской чистокровной.
Пахнущая овсом и льном каша. Закрыв термос и разгибаясь, Нина уперлась головой в нюхающего ее волосы коня.
–Ты…– Она провела рукой по волосам. – Ты напугал меня.
Конь положил ей голову на плечо, горячо дыша в ухо и слегка поматывая хвостом.
–Что с тобой, мой хороший? – Она нежно погладила коня по шее. – Тебя тоже напугал этот ужасный вой?
Мальборо заглянул ей в глаза, затем принялся слегка бодать ее – требование погладить особую точку, находящуюся между глаз. Когда-то конь мог часами, закрыв глаза, принимать это проявление ласки. Когда-то…
"Что с конем? Не помню, когда он был так нежен. Лет сто назад. Когда еще Поль… Видимо, действительно был напуган ночью, а сейчас рад моему приходу".
–Не переживай, мой мальчик. – Она, задрав губу коня, взглянула на безупречные зубы. "Крупный жемчуг Поля" – она вспомнила зубы своего мужчины, его улыбку и с грустью сказала: – Они прогонят его обратно в лес, и будешь спать спокойно.
Конь смотрел так, словно понимал слова, произнесенные мягким голосом. Раздался звук въехавшей на территорию машины.
–Позже погуляем, милый…
«Создать видимость помощи Марте! Разобрать в мастерской… Вдруг в голову взбредет поработать!» Нина всем своим сознанием не хотела оставаться с Виктором наедине. «Откуда взялось такое чувство? Еще вчера ждала его и хотела. Представляла, как будет лежать в крепких, но нежных объятиях. Что с тобой?"
Она покинула сруб в русском стиле, собранный без гвоздей, закрывая второпях массивную, но легко идущую дверь. Она опоздала: джип Виктора стоял у входа в дом. Коробки, пакеты. Она попала в объятия, замком закрылись за спиной его руки.
"Не испорти все, девочка!"
Затяжной поцелуй.
–Холодно… Ты ехал целую вечность. – Мягкий укор с долей нетерпения. – А мои ножки чуть не отгрыз злой и серый волк…
–Забудь о нем, как о страшном сне! – Взгляд в ее искрящиеся на солнце глаза. – Его больше нет, пошли в дом… Я не могу больше ждать!
–Я тоже, но Марта…
–У-у-у! – В этом прозвучала досада.
–Ожидание обостряет чувства! – игриво смеялась она.
Досада Виктора раскрыла замок его рук. Она, схватив его за пальто, потащила в дом.
–Не падать духом, солдат, тебя ждут дома! – Она продолжала игру. – Кто-то обещал большую трепку?
–Какое-то трепло…– Он ввалился в дом за ней. – Не я!
"Ни капли тоски! Он прочтет меня. Ни капли…"
Молчаливый смех. Шкаф с верхней одеждой. Игра наперегонки возле него. Она смеялась глазами, он тоже это умел. Она знала, что он знает ее, но не могла нащупать грань между игрой по ее правилам и его реальным поведением, когда он нежный, заботливый, классный.
К своим тридцати годам Виктор имел контрольный пакет акций предприятия по изготовлению двигателей и комплектующих для корпорации, строящей водные мотоциклы. Совладелец аквапарка в полумиллионном городе. Как и большинство людей, ведущих деловой образ жизни, он посещал клуб, фитнес зал. Стильная одежда, как и подобает деловому мужчине.
Черные, как смоль, волосы, карие глаза и квадратный подбородок, делающий лицо волевым. Даже сросшиеся на переносице волосы и шрам на левой щеке не портили смуглого и приятного мужчину. Девушки скромные отводили глаза, а те, что понаглее, были не прочь хотя бы временно подержать этот экземпляр в своей коллекции. Но, увы, он был влюблен, счастлив, можно сказать, жил для нее, жил ею…
Оставшуюся в себе любовь он делил еще на две части: пылко любил карьерный рост, сколачивание капитала и… себя самого. А кто себя не любит? Известным его изъяном было то, что при всем своем великолепии и умственных способностях, деловой хватке, он мог растеряться перед лицом серьезной проблемы и начать вести себя как ребенок. И дилемма с Нининым предложением – жить вместе – была не единственной.
Марта работала наверху. Остался холл – он всегда последний. Виктор сканировал телевизионные каналы, наблюдая, как она накрывает на стол. До этого – вздохи и ахи Нины с кривляньями над купленными безделушками.
Поль тоже любил наблюдать за ее деятельностью. На ее выставках и в мастерской. Даже некоторая мимика, жестикуляция и частично смех Виктора напоминали Поля. Внешне не многим: карие глаза, черные волосы. Но больше манеры. Так бывает, когда люди долгое время вместе, а эта троица, включая Мартина, – с подросткового возраста. Нет, ну Мартин, конечно, – уникум. Он вряд ли станет похожим на кого-либо. А на него – не сможет никто. А эти двое… Неизвестно, кто от кого что впитал, но они были схожи.
Стерта пыль с винных бутылок из погреба. Окончание сервировки стола. В процессе – улыбка каждому его взгляду.
"Странно, почему я не хотела его видеть? Что за наваждение? Как он похож на Поля… Тише! Это может отразиться на лице, в глазах… Мы счастливы и не можем существовать друг без друга! Это счастье? Любовь? Или заглохший инстинкт? Тише…"
Еще одна улыбка. Улыбка мужчины в ответ. Украшение десерта как последний штрих.
–Ты голоден? – ее мягкий интерес.
–В каком смысле? – Виктор все еще улыбался.
–Попробуй догадайся!
–Я не завтракал с утра! Только кофе и шоколад…
–А-а! – понимающе удивилась Нина.
–А остальное ты знаешь. – Переключив канал, он смотрел на нее.
Спустилась Марта с принадлежностями и приветливо подмигнула Виктору.
–Да, Марта, доброе утро!
–Да, Марта, – повторила эхом Нина, – покушаешь с нами?
–С удовольствием! – Домработница поняла игру подруги и, стрельнув золотом глаз в Виктора: – Но не в этот раз.
Марта продолжила шествие, не обращая внимания на атаки Тети из-за решетки кошачьего дома, причина – Виктор. Звук пылесоса в холле.
–Это кровавая месть за вчерашнее отсутствие? – Виктор имел в виду предлагаемую трапезу с Мартой.
–Ты не любишь ждать? – Девушка, улыбаясь и не поднимая глаз, раскладывала приборы. – И я!
–Было страшно?
–Было… Было, как никогда не было! – Нина, краснея, сменила тему: – Ты хочешь, чтобы я это надела?
–Белье? – Он привез сиренево-прозрачное. – Ты проницательна, – вдруг засмеялся он. – Рушишь стереотипы об интеллекте блондинок.
–Хм-м. Отличная новость…
"Тогда я буду мучить тебя наверху и царапать тело, замирая в экстазе… Попробуй пикни!"
–У меня все готово, милый, всего секунда…
Пакеты с крикливыми названиями магазинов. Душ. Сиреневое, сверху – легкое вечернее платье. Воздушный макияж. Еще стоя под контрастом душа: "Что с тобой? Это твой единственный мужчина. Ты так хотела быть с ним… Резиновая тоска… Не дай ей засосать себя обратно в трясину. Посмотри, какая приятная девочка со счастливыми глазами! Ты создана любить. Люби и будь любима! Он ждет внизу, раздели с ним чувства!"
Лестница. Легкое платье, развеваясь на ходу, открывало ее красивые ноги. Внизу – отсутствие Марты. Растопленный камин, зажженные свечи и однозначный взгляд Виктора.
–Восхитительна! – Поцелуй в щеку.
–Да!
Открытие вина под пристальным взглядом. Вместе весь день, весь трепетный вечер, всю ночь. Только спускались за вином и фруктами. Истинный джентльмен: не оставил ее дома одну в то время, когда поблизости бродит дикий зверь.
Она превратилась в дикую волчицу, неистовую и страстную. В момент полуночной близости раздался едва слышный волчий вой за окном, она "подхватила" его, подпевая стонами и криками.
Нина расцарапала его спину и, лежа на мужской груди, незаметно лила горячие слезы на горячее тело. Шок Виктора от дикого воя и безумного секса. Нечувствительность к боли в забытье в момент прекращения воя выстрелами карабинов. Нина впилась мертвой хваткой в плоть, словно волчица, пораженная выстрелами.
***
Вьюн два дня дома безвыездно – внук в гостях. Любимая работа отошла на второй план. Белоголовый мальчуган с синими озерами глаз, не по-детски возмущен тем фактом, что Деда отвез "Люти" в лес.
–Домой! Дом Лютого – лес! – хохотал Вьюн. – Он обещал прийти к тебе в гости.
–Люти! – негодовал Марк от горечи расставания, отодвигая тарелку с ужином.
–Марк! – с укором смотрела на мальчика мать. – Расстроил его, папа! Знаешь же, как они привязались друг к другу.
–Не буду, – смеялся Вьюн. – Тот не будет один – нас всю дорогу сопровождал огромный ворон, и в лесу они направились в одну сторону.
–Как странно. – Анна вытирала рот мальчику. – Такие две несовместимости. Как это возможно?
–Как? – Вьюн сел чуть в стороне, на покрытое шкурой кресло, и пыхнул трубкой. – Ты забыла, что это за место? Сплошная "аномалия"!
Он произнес с гордостью это слово. Анна молча кормила мальчугана и поглядывала на отца.
–Когда Марк подрастет, я покажу ему все местные чудеса… Даже все семь известных не смогут сравниться с ними! Каскады водопадов с сотнями радуг, пещеры со сталактитами и реку, выходящую из недр скал, не замерзающую в лютую стужу и убегающую никуда. Покажу Гору, чьи склоны имеют неестественно ровную поверхность и математически точные углы. И это только толика – есть вещи, которые можно только наблюдать и нельзя говорить о них. Существует период времени, когда солнце на закате заливает светом местность столь насыщенно, что кажется – нет места, куда бы не проник багровый "густой" свет. Есть точка в лесу, в которой, когда пылающее светило заходит за Гору, создается визуальный эффект, что стоишь в пустыне неподалеку от древней пирамиды Египта…
Вьюн выпустил облако ароматного дыма. Анна благополучно отправила мякоть пирога в открытый рот Марка, не сводящего глаз с деда.
–… а западная сторона Горы покрыта зеленью диковинных деревьев и кустарников, некоторые отсутствуют даже в каталогах. Птицы… Птицы удивительной раскраски. Их песни разноголосьем сливаются в мелодию леса… а звери? Сказка! Что там Люти…
Марк оживился при упоминании друга.
–Папа! – в голосе дочери опять упрек. – Ты так там все исследовал, я понимаю, интересно… Но в одиночку не страшно?
–Понимаешь… – он задумался, – там каждый раз все открывается по-новому, это не передать!
Марк, слушая вечернюю сказку, заснул на коленях матери. Мгновенно проснулся, услышав стук дедовской трубки.
–Люти… – сквозь сон позвал мальчуган.
–Нам пора. – Анна одевала полусонного Марка.
Вьюн проводил их воспоминаниями об Аномалии и любимой работе.
–Я жду вас через две недели! – Поцеловал дочь и спящего в детском сиденье автомобиля внука.
–Мы будем…
Внедорожник, буксанув, выбросил струю снега из-под колес и покатил, светясь габаритными огнями.
Вьюн отправился подготавливать подкормку для зверей. Загрузил в кузов гибрида. Покормил домашних животных. Книга и трубка перед сном.
На следующее утро егерь отправился на подкормку диких животных. Он не ограничивался одним-двумя видами. Вьюн помогал перезимовать кабанам, лосям, зайцам и малочисленным благородным оленям. Птицы не оставались без внимания. Ему это было в радость. Не раз, знакомясь с литературой специфического характера, он был удивлен, читая как заблудшие животные погибали в снегах возле набитых пищей кормушек. Ему не нужно было раскидывать корма в десятках метрах от кормушек, развешивать пучки сена, чтобы направить животных в нужном направлении. Звери сами, не пугаясь ни новых кормушек, ни построенных для хранения корма сооружений, приходили и ели оставленные им подсоленные запасы сена и другие лакомства. Он устанавливал подкормочные участки в районах зарослей еловых деревьев, облегчая подход зверей к пище: снежный покров минимален. Остальные предосторожности и нюансы прививания к кормушкам отпали сами. Возможно, это влияние Горы. Так или иначе, это облегчало трудовые будни.
В этот день, посетив ареалы обитания косуль и разложив корма, он услышал звонок, эхом разнесшийся в морозном воздухе. Он был удивлен: дочь с внуком добрались до дома еще вчера, на этот телефон редко кто звонил. Это был прорезиненный аппарат с усиленной антенной. В трубке раздался взволнованный голос.
–Алло! Это Густав, начальник охраны «объекта 57». – Он кашлянул. – Вы помните меня, …Вьюн? – Многие малознакомые с трудом произносили его имя.
–А это охотовед местного заповедника, – в тон ответил Вьюн. – Конечно, я помню вас, Густав, и вашу прицельную стрельбу!
Вьюн не видел охранника, но знал, что поразил цель. Добряк Густав должен был рассмеяться. Когда «раскат грома» затих в трубке, исчезла тревога и в голосе Густава.
–Все еще помните!? М-да…
Как Вьюн мог такое забыть: из города приехали "шишки" и просто небедные люди – знакомые Густава. Отстрел дичи был приурочен к празднику. Бумаги в порядке, и егерь понимал, что разрешение для этих людей – формальность. Вьюн завез их в место, в котором отсутствовали звери. Проморозил их хорошенько, заставив влить в себя по несколько порций горячительного. Люди, не готовые к подобному развитию событий, быстро сдались, «заскулив» тоской по банкету, затопленной бане и девочкам. Это решило судьбу охоты. Но отказывался уезжать весельчак Густав, и, на его удачу, на группу охотников выбежал одинокий дикий кабан. Начальник охраны "объекта 57" стрелял как курсантка военного училища связи первого года службы, еще и в момент критических дней. Он вколачивал "гвозди" в стволы деревьев вокруг вепря, который удивленно взглянул на горе-охотников и скрылся в ельнике. Густав погрустнел, услышав отзывы о результатах его стрельбы, и предложил стрелять на спор. "Банно-банкетные" охотники отрицательно замахали руками. Взгляд Густава остановился на смеющихся глазах егеря, который был не прочь развеять миф об искусстве охранника стрелять по недвигающимся мишеням. И он развеял, чем окончательно расстроил секьюрити. Вьюн еще долгое время слышал: балагур не вылезает из тира, поговаривая, что заткнет за пояс Вьюна. Но, видимо, не представлялось возможности…
–Да, помню, – усмехнулся егерь. – Что стряслось? У вас озабоченный голос.
–Волки! – Голос Густава снова стал серьезным. – Вокруг наших домов всю ночь шастала стая волков… Общественность в панике! Жуткий ночной вой заставил понервничать многих. Люди боятся, Вьюн…
–Волки? – удивился егерь. – Не помню, как они выглядят… Да и что им делать вблизи жилищ? Хотя звери… И что, много их было?
–Одни видели двоих, другие говорят – пять, не меньше! – Густав сделал паузу. – Ночь, темень, ну и страх, сами понимаете…
–Да-да, – согласился Вьюн, всерьез задумываясь о проблеме. – Что ж, у меня работы на час, надо объединяться и действовать сообща… Наши звери – наши проблемы.
–Согласен! – обрадовался Густав. – Мы с ребятами сейчас на объекте и неплохо экипированы. Ждем вас и полностью вверяем ситуацию в ваши руки, полностью… Слышите? – Видимо, возникли проблемы со связью, хотя Вьюн слышал отлично.
–Я еду! Без меня ничего не предпринимайте…
"Волки! Не один волк. Не Лютый. Может двоиться и троиться в глазах от дикого страха, но не у нескольких же человек. Да и что делать волку здесь? Я увез его вглубь родных мест обитания, там его жизнь, его смысл… Нет, конечно, такое расстояние зверь может покрыть за сутки хорошего бега, но для чего? Он не настолько окреп… Рядом проходит железнодорожная ветка – не бог есть какое, но все же транспортное сообщение. Секретный объект, возле которого постоянное движение. Не понимаю, зачем? Там бескрайний оперативный простор для охотящегося зверя – зимующие животные… Где здравый смысл? Это не Лютый!"
Вьюн, конечно, не сказал никому, да и ветеринар – человек слова. Анна? Дочь в этом отношении – камень, есть в кого. Марк, маленький вихрастый внук? Но даже если он и скажет что-то, его не воспримут всерьез здравомыслящие люди: что может придумать мальчик, насмотревшись на головы и шкуры убитых зверей, наслушавшись рассказов в гостях у деда егеря…?
Однако Вьюну не хотелось, чтобы его обвинили в халатности и причастности к вандальному разграблению местных хозяйств. От одной мысли о потенциальных жертвах егерю становилось не по себе.
"Да и к лучшему, что это буду я. Смогу контролировать ситуацию".
Через полтора часа он около "объекта 57". Егеря ждали. Группа из восьми человек. Охотничьи ружья. Экипировка для охоты. На лицах гримасы воинов древнерыцарских походов, во взглядах ни капли жалости.
"Не хотелось бы попадаться на пути этих головорезов".
"Каратели лесных паразитов" стояли возле машин – таких же агрессивных внедорожников, как и они сами. Оглядев их, Вьюн двинулся навстречу добродушно улыбающемуся рыжебородому великану. Они пожали друг другу руки, как старые друзья.
–Что, все так серьезно? – кивнул Вьюн в сторону людей Густава. Тот взглянул на парней и погасил веселость.
–У половины из них дома в округе, жены и дети…– Он сделал паузу. – А вторая половина… Мы одна команда!
–Понимаю, – заспешил Вьюн. – Мне такие неожиданности самому ни к чему. На моей практике это первый подобный случай. – Вьюн оглядел лесные массивы, темнеющие со всех сторон. – Ну что ж, тогда надо начинать! Да и давненько не стреляли?
Вьюн толкнул в плечо Густава, и рыжая борода разомкнулась, показав ровные зубы и выпустив заразительный хохот наружу.
–Что есть, то есть…
Его люди, услышав смех начальника, переложили вес тел, сменив опорные ноги, но выражения лиц не поменялись.
"Воины!"– подумал Вьюн.
–Это хорошо, что у ребят личная мотивация: не дрогнет рука! – Густав кивнул, а Вьюн продолжил:
– Только ведь и это не сафари – тяжелая и серьезная работа. Предстоит короткий инструктаж, выбор тактики и полное подчинение.
–Для этого мы здесь и есть! – без тени сомнения заявил Густав.
Выслушав работников "объекта 57"– сборную солянку, объективного вывода Вьюн сделать не смог: преувеличение обстоятельств и паника их вторых половин брали верх над действительностью. Трезво поразмыслив, он предложил план операции, определив по услышанному точки возможного появления "клыкастых хищников". К некоторым из домов, которые не окружал плотный лес – так, перелески, – волки могли подойти, только находясь в диком отчаянии или уходя от преследования. Несколько хозяйств находились в непосредственной близости к лесу. Туда Вьюн и намеревался отправиться в последнюю очередь, изрядно потаскав "экспедицию" по сугробам. Парни Густава "съели" его план с таким видом, словно эта стая для них сто первая. Но обойдя половину намеченного, не найдя и следа от бешеной собаки, Густав и команда выглядели изрядно измочаленными в свете галогеновых фар. На очередном привале пар валил от них, как от загнанных лошадей, пот струился по лицам, исчезла безжалостность во взглядах. Только Густав, вторя движениям егеря, держался, но уже утратив веселость.
Вьюн, раскурив трубку, пытался вспомнить фамилию Ивана, заведшего врага в лес, чем, соответственно, и погубив. Султанин… Суданин… Сусанин!
Активность проявил Густав, предложил план: "Всем отдохнуть, перекусить, восстановить силы и ближе к ночи, разделившись на группы, отправиться к оставшимся домам, тем более, что в одном живет жена хорошего знакомого, чей муж волнуется не меньше всех нас".
"Ого! Кто этот мистер Х? Не муж ли симпатичной девчонки, что владеет конюшней, оставшейся после смерти первого мужа – жокея, чья смерть показалась Вьюну ребусом из-за потерявшегося следа, со слов газетчиков. Что ж, девочка и так пострадала, просто необходимо помочь!"
–Перед бедой все равны, – сказал он вслух. – А восстановление нам не помешает, это факт!
–Ребята поедут и поищут еще что-нибудь из снаряжения, а мы с вами…– Густав лишь секунду смотрел в глаза Вьюну, – заедем ко мне: жена ждет на ужин.
–Почему нет? – пожал плечами егерь.
На машине Густава с эмблемой, символизирующей безопасность, они двигались, выхватывая светом фар из темноты причудливые снежные торосы, "растущие" по краям дороги и бросающие уродливые тени. Мимо снежных опушек, прорисовывающихся в лесных массивах.
–Еще год назад списали старые снежные мотоциклы, – услышал Вьюн голос Густава, – а новые должны вот-вот привезти… – В голосе слышалось недовольство, высказываемое руководству. – Как только забили тревогу, только тогда…– И тут же, словно оправдывая и начальство, и себя: – На объекте видеонаблюдение, а вокруг территории дорога идеальна…
Егерь понимающе молчал, не прерывая монолога: " ЧП – волки, живущие неподалеку от людей, они никогда не переходили границ, как, впрочем, и люди не покушались на их свободу и жизнь… Разве что в момент превышения популяции, но когда это было… Что случилось? Может, все-таки Лютый?"
–Вот и мои апартаменты.
Вьюн увидел резной забор. Низкий и не слишком прочный, скорее, декоративный. "Такой забор Лютый перескочит прыжком с места, теперь понятно волнение людей!"
–Только по дорожке!
И хозяин повел егеря по тропе, отмеченной карликовыми голубыми елками, освещаемой фонариками, к крыльцу большого дома.
–Капканы. – Густав открыл дверь, из-за которой пахнуло ароматом мяса и приправ. – Моя хозяйка не теряла времени зря. Моя опора. Как ее не охранять от волков?!
–Это точно! – Вьюн вошел в натопленный дом.
Через час они прибыли на место, согретые ужином и кофе с коньяком. Ребята выглядели посвежевшими и готовыми к работе. У двоих – термоса, привязанные к ремням униформы. Еще один парень вытащил из машины удивительные вещи – снегоходы. В прямом смысле слова пластиковые пластины с отверстиями в виде ромбов и ремнями креплений.
–Артур, что это? – удивился Густав.
–Нашел на чердаке, – улыбнулся в ответ парень с веснушчатым лицом. – Остались от отца.
–Молодец! – похвалил его начальник. – А?
Вьюн, взглянув на раритет, подергал ремень.
–Один-ноль в нашу пользу!
На коротком "брифинге" распределили роли: восемь человек, разбитые на две группы, держась на связи, обойдут возможные места появления зверей. При обнаружении следов устроят засады, при обнаружении волков – стрельба на поражение.
Два последних частных участка в пяти километрах друг от друга. Владения углублялись в лесной массив на несколько километров. Единственные пути сообщения – лесные дороги. На одном из поворотов Густав, притормозив, указал на владения, силуэт которых в черной мгле казался макетом, выставленным на белом снегу. Территория в виде подковы заполнена постройками. Сама подкова была освещена точками света, закругленная часть ее вплотную примыкала к темному, дикому лесу, который щетинистым горбом уходил вдаль за горизонты. Чуть левее поместья – силуэт Горы, от которой веяло мистикой. Над всем этим висела огромная и не дающая света блекло-желтая с серыми пятнами луна.
–Загадочное место, что ни говори, – Вьюн по-своему понял кивок Густава.
–Да, – вздохнул Густав. – Здесь и живет молодая леди, о которой беспокоится ее мужчина. Кстати, многому в плане финансирования в районе мы обязаны именно ему.
–Тогда мы обязаны ему помочь, чего бы нам это ни стоило. Да и район здесь непростой, насколько я помню, подъем этот скалистый, – и взглянув в глаза Густаву, продолжил: – Возьмем это местечко себе – мы и еще двое ребят. Второй дом – там низина, парни справятся.
Густав, согласившись, крякнул и отдал распоряжение по рации. Одна из машин, мелькая огнями, ушла вправо.
–Ребята с Артуром будут там, при необходимости придут к нам на помощь. – Густав повернул в сторону владений.
Через четверть часа они стояли возле высокого забора, фонари давали достаточно света. Расчищенная площадка возле ворот позволяла разместиться еще десятку автомобилей. Повсюду хищно торчали камеры наблюдений.
–Мы будем работать…
–Здесь предупреждены обо всем! – опередил его Густав.
Опробовав с ребятами снегоступы, он весело крикнул осматривающему местность Вьюну:
–А они держат!
–Ну и славно…– усмехнулся егерь и, закидывая карабин на плечо, направился к ним.
Проверив фонарь, Вьюн надел чудо-средство. Амуниция, которую помнил из детства: такие надевал ему отец, не доверяющий бесконтрольным перепадам сыновьей силы. До подножья лесного подъема метров триста. Пробуя на эффективность снегоступы, Вьюн прошел вперед и остановился, дожидаясь остальных. Вся группа выстроилась с решительными лицами. Вьюн хотел произнести что-то напутственное, но Густав его опередил:
–Да поможет нам бог!
И, словно в ответ ему, раздалось сверху, разносясь гулким эхом:
–Кар, кар! – И еще более протяжно: – Ка-а -а -р…
Вьюн вздрогнул, и мурашки скользнули по телу в районе шеи. Он взметнул вверх фонарь, включая его в движении, но не смог поймать лучом света источник звука.
–Тьфу ты! – выругался кто-то из парней Густава за его спиной.
–Плохой знак?
Вьюн, не дожидаясь ответа, возглавил процессию, с хрустом ступая по снегу. Процессия двинулась за ведущим.
"Лютый! Это все-таки ты, сукин сын! Какого хрена ты притащился сюда?"
Вьюн сжал зубы от злости. Опасаясь выражения мыслей вслух, продолжил сжатие.
"Для этого вырвал тебя из лап огромного зверя и объятий смерти, выхаживал дома, чтобы пристрелить во избежание человеческих жертв!? Что случилось, Лютый?»
Последняя мысль напомнила о внуке. Сердце заныло в груди егеря. Большое сердце, сердце взрослого сильного человека, заныло болью. Оно болело точно так же в день смерти жены, любимой Амалии, и еще… "Никогда! Никогда больше так не ныло! Что происходит?"
Кашель отвлек Вьюна от мыслей. Сам он ощутил, как мороз щиплет его привыкшее к стуже лицо. Температура резко упала – еще одно из аномальных явлений этих мест.
–Кар! Кар! – раздалось впереди.
–Вот дьявольская птица, что ж тебе не спится?! – балагурил Густав, веселя своих ребят.
Вьюн ближе всех шел к поместью, он смотрел на ощетинившиеся камеры наблюдения над забором. Ощущался подъем, уходящий плавно вверх, в уплотняющийся лес. Вьюн посветил фонарем по нетронутой поверхности, ища следы присутствия зверей.
–Ничего?
–Нет! – отрезал он не вполне дружелюбно.
Экспедиция двинулась дальше.
"Ворон хрипит во всю глотку – Лютый в курсе, что мы идем. Да и сам обладает тонким звериным чутьем, и вряд ли будет дожидаться пули, несущей смерть".
Еще несколько остановок. Вьюн осматривал девственно-чистую снежную поверхность. Через тридцать метров уперлись в крутой подъем. Здесь уже егерь тщательно обследовал местность. Остальные наблюдали за его действиями. Они четко усвоили: Вьюн – главный, и любое движение, действие – только с его разрешения. Вьюн действительно искал следы зверя, но Лютый не спускался сюда. В том, что это именно он, Вьюн был уверен на 99 процентов. Он даже успокоился, предчувствуя встречу с волком. Почему? Он не знал. Но знал точно, что во время восхождения на заросший деревьями подъем еще раз каркнет ворон. Снятые снегоходы он привязал к ремню, его примеру последовали остальные.
–Подняться есть где! – Указал Густаву фонарем: – Скала уходит вправо.
–Ага, – согласился Густав.
–Идем след в след! – Голос Вьюна зазвенел эхом в морозном воздухе: – Ждем, пока впереди идущий доходит до дерева, встает за него, и только тогда подымается следующий. Процесс поэтапный, и только четко выполняя его, мы поднимемся наверх. Это ясно?
–Да! – вразнобой ответили все.
Заработала рация. Артур докладывал Густаву: у них все чисто. Ни одного следа. Его группа выдвигается на помощь.
–Ждать не будем! Потеряем время. Неизвестно, чего ожидать от диких зверей. Подтянутся – пусть располагаются снизу.
Вьюн начал восхождение, зондируя на устойчивость поверхность снега. Нога держалась прочно, но егерь шел неспеша. Вставал за деревом, взглядом прокладывая маршрут. За ним следовали остальные, цепочка растянулась. Медленно, но они поднимались. Вьюн добрался до середины, когда снова заработала рация Густава. Егерь не разобрал слов. Четко рассмотрел несколько следов в свете фонаря левее от себя.
