Василий Гонзалес
Акционерное Общество «Любовь и Война»
***
Стройная тонконогая кобыла гнедой масти по имени Роза обрадовалась приходу Сары. Она подошла к девочке и аккуратно уткнулась влажной мордой в плечо. Сара обняла лошадь за шею и стала что-то шептать ей на ухо.
– Удивительно, мистер Карсон, как только ваша дочь умеет общаться с лошадьми. – сказал мистер О’Райли, хозяин конюшни, тучный краснолицый джентльмен в старомодном котелке – Сорок лет я в этом бизнесе, а такого ни разу не видел. Она с ними разговаривает, ну чисто мы с вами.
– Да, Сара очень любит лошадей. – Ответил Джон.
– Когда-нибудь она станет чемпионкой, сэр, или я не Клиффорд О’Райли.
Конюшня мистера О’Райли располагалась прямо за ограждением гоночной трассы. И трасса, и паддок были собственностью формульной команды, где Джон работал гоночным инженером. Джон часто брал Сару с собой, когда ехал работать с машинами на трассе, и по дороге оставлял Сару в конюшне, а сам ехал дальше на работу. Спустя несколько часов Сару привозил в паддок мистер О’Райли, там она ждала, когда Джон закончит работу, и они вместе возвращались домой. С ними всегда ездил кот. Иногда кот изволил остаться с Сарой, забирался на дерево и внимательно наблюдал, как та каталась на лошади. А иногда изволил ехать с Джоном, крутился под ногами механиков, мешал работать, залезал во все невозможные места, вымазывался в масло и топливо и отчаянно вонял, пока Мэри не выкупает его. Но кота не гнали из паддока, его любили, считали талисманом команды.
По одну сторону ограждения был пустырь, где можно было скакать на лошади во весь опор. По другую сторону – гравийная зона безопасности и длинная асфальтовая прямая, где гоночные машины развивали скорость больше двухсот миль в час, проносясь мимо с оглушительным воем. И всадники на лошадях, и пилоты болидов могли видеть друг друга сквозь металлическую сетку ограждения. Лошади привыкли к вою машин и не пугались его, а вид скачущих лошадей поднимал пилотам настроение. Сара подошла к мужчинам и обратилась к мистеру O’Райли:
– Мистер О’Райли, Розе заднюю левую подкову нужно заменить, вы знаете?
– Это она тебе на ухо нашептала? – весело рассмеялся мистер О’Райли. – Да, юная мисс Карсон, я знаю и уже вызвал кузнеца на завтра. Он приедет и поменяет вашей любимице все четыре подковы.
– А сегодня безопасно будет кататься на Розе? – с легкой тревогой в голосе спросил Джон.
– О да! – заверил его мистер О’Райли. – На сегодня этой подковы наверняка хватит. В худшем случае подкова слетит, но уверяю вас, Джон, юная мисс Карсон даже не заметит этого: здесь же не мостовая.
– Да, папа, – подтвердила Сара, – я уже теряла подковы, не волнуйся. Я помашу тебе рукой, когда ты будешь проезжать мимо!
– Я попробую помахать тебе в ответ, моя милая. – отозвался Джон. – Будь осторожна. Когда накатаешься, мистер О’Райли отвезет тебя в паддок, как обычно.
– Здорово, что мы зимой поедем на океан. Я так люблю нырять к кораллам!
***
Переодеваясь в гоночный комбинезон, Джон подумал, что нужно бы побольше бывать дома, с семьей. Сара уже совсем большая, подросток, ей нужен отец рядом, а не в телевизоре. Хватит уже этих гонок для меня, пора бы и остановиться. Четыре кубка конструкторов в двух разных командах. Будет их пять, ну шесть, уже разницы нет, я на вершине. Денег накоплено достаточно и для нас и для Сары. Мотаюсь весь год по планете, как заведенный. Из двенадцати месяцев хорошо, если два полноценно провожу с семьей. Хватит. В конце сезона истекает контракт, и все, стоп. Тем более что предложения о продлении от мистера Уилсона не поступало. Вот и хорошо. Возьму паузу. Просто проведу год с семьей, а дальше видно будет. Это будет самый счастливый год моей жизни.
Джон облачился в гоночную амуницию и спустился в гараж к болиду. Вокруг машины суетились полдюжины механиков. Джон поприветствовал их.
– Все готово, Джон! – отрапортовал Салли, пожилой чернокожий механик, правая рука Джона. Всю карьеру Джона в формуле Салли был рядом. Я вижу его чаще, чем Мэри и Сару, подумал Джон. – Все, как ты сказал: новое заднее антикрыло, все настройки для максимальной скорости, шины жесткие.
– Отлично, Салли. – ответил Джон. – Выкатывайте нашу птичку, ребята. Посмотрим, как она сегодня полетит.
– Полетит, как ракета, сэр! – отозвался молодой прыщавый механик. Питер, кажется. Очень толковый. Надо будет сказать Салли, чтоб подписал его еще на пару лет с повышением зарплаты. Жалко будет, если его переманят, такие на дороге не валяются.
Джон, как и всегда перед поездкой на боевом болиде, испытывал сильное возбуждение. Ему нравилось это ощущение, нравилось гоняться на тысячесильной машине. У него определенно был талант гонщика, и давным-давно он был перспективным молодым пилотом, и, возможно, были бы серьезные достижения, если бы не та страшная авария. В одном из заездов его столкнул с трассы напарник по команде, и на скорости около ста пятидесяти миль в час Джон улетел в отбойники. Ему сильно повезло: он выжил. Но повредил позвоночник. И ему повезло еще сильнее: он не потерял возможность двигаться, хотя врачи говорили, что он был в миллиметре от полного паралича. После той аварии гоняться Джон больше не мог. Дюжину-другую кругов он проезжал, а дальше начиналась невыносимая боль в спине. Джон не ушел из гонок, начал с самого начала: работы простым механиком в тестовом паддоке. За счет таланта, трудолюбия и почти мистического инженерного чутья он сделал невероятную карьеру гоночного инженера, обладателя четырех кубков конструкторов, самого востребованного технического специалиста в мире автоспорта. О его карьере писали книги типа «Семь жизненных принципов Джона Карсона», «Карьерные советы Джона Карсона» и тому подобные. Будучи на самой вершине, он так и не избавился от легкой зависти к боевым пилотам болидов. Окей, проеду сегодня максимум, когда еще доведется. Только бы спина не подвела.
