Василий Арсеньев
Путь борьбы
– Они будут здесь с минуты на минуту. Вам надо уходить!
– Почему я вам должен верить? – спросил он.
– Не верьте, но в таком случае вы погибнете, а если послушаете меня, скоро будете на Родине!
Мои часы «Монтана» показывали время – 3.54 и дату – 20.06.
– Они будут здесь ровно в 4 часа. Осталось всего шесть минут, – сказал я.
– Откуда вам это известно? – удивился он.
– Это трудно объяснить. И у нас нет времени! – решайтесь же, наконец.
Мистер Шрайдер поспешно вышел из номера. Я на ходу давал ему указания:
– Нам надо разделиться. Вы покинете отель после меня…
– Но у меня нет денег, – растерянно проговорил юноша.
Тогда я достал из кармана пачку стодолларовых купюр и протянул ему. Но он заупрямился:
– Я не могу!
– У нас с вами нет времени на споры! Это ваша зарплата за время работы на организацию…
– Откуда вы знаете? Кто вы такой?! – воскликнул он.
Когда мистер Шрайдер выбежал на улицу, я посигналил, – он сел в машину, и мы тронулись в путь.
– Половина дела сделана! – говорил я, разглядывая город. – Но еще рано радоваться. Пока вы в США, вам угрожает смертельная опасность. Из Кэри вы хотели добраться в Шарлотт и оттуда вылететь во Франкфурт. Они вас вычислят и схватят по прилёте, а пощады от них не ждите! Вам предстоит долгий путь, – через семь штатов к мексиканской границе. На попутках доберётесь до Мехико и там сядете на самолёт… Деньги у вас есть. Паспорт свой нигде не показывайте. В гостиницах не останавливайтесь! И у меня к вам личная просьба – отдайте мне прибор. Я знаю, у вас их два. Второй предназначался для товарища, который отказался бежать с вами…
Я помнил сон до мельчайших подробностей и узнал город по отелю: «Это – в Роли. Сегодня – 19 июня, значит, завтра я должен быть там».
На другой день я постучал в дверь номера 25 и сыграл свою роль…
Юноша поверил мне и рассказал, как сбежал из центра в городе Кэри и на попутном грузовике добрался до столицы штата, где поселился в недорогом отеле. Я узнал, что подвигло его к побегу. Он не выходил за стены центра, не мог позвонить матери своей, которая вскоре умерла при весьма загадочных обстоятельствах. Учёные в Центре – это невольники, самоотверженно служащие своим хозяевам, это заключённые, лишённые всяческой свободы…
– Я наблюдал за людьми, которые работали со мной в Нью-Йоркском Центре, – задумчиво проговорил Литвинов. – Естественное стремление к свободе напрочь отсутствует у них! – они не думают ни о чём, кроме работы, и живут только ею. Встретить такое можно только там, в Центре. Мысль о свободе, случайно пришедшая в голову, теряется где-то в потёмках сознания…
– Мистер Шрайдер отдал мне прибор, который по праву принадлежит вам. Отныне вы в безопасности, мистер Литвинов! – Стивенсон вытащил из кармана контейнер с микросхемой. – Держите его при себе и не забывайте периодически менять батарейку…
Литвинов был растроган:
– Как мне вас отблагодарить?
– Вы рассчитаетесь со мной, если поможете вернуть машину её законному владельцу, – улыбнулся Джеймс Стивенсон.
– Не понимаю, – недоумённо качнул головой Литвинов.
– Я угнал эту машину, чтобы вам помочь сегодня…
Добродушный американец думал, что предусмотрел всё, но он ошибался… О Литвинове знали два злобных существа, которые пребывали в сомнении, не желая навредить своему другу. (Борьба между Светом и тьмой идёт в душе у каждого из нас и временами доходит до крайнего напряжения!). Эти двое колебались, но вскоре они сделают свой выбор…
Глава четвёртая. Центр
1988 год. США. Нью-Йорк.
Литвинов вышел из такси напротив высотки на окраине города. Дверь на фотоэлементах распахнулась, – он вошёл в здание и тотчас увидел господина из берлинской гостиницы, который приветствовал его по-английски:
– Мистер Литвинов, добро пожаловать в Америку! Как добрались?
– Спасибо, хорошо. Позвольте спросить, сколько языков вы знаете?
– Знание языков – великое благо, мистер Литвинов! Можно в любой стране мира чувствовать себя словно дома. Меня зовут Майкл. Я провожу вас к шефу…
Они поднимались на лифте.
– Я мог обратиться в Комитет, – заметил Литвинов. – Вы не думали об этом?
Майкл усмехнулся:
– Мы просчитываем все варианты. Но вы человек не глупый и понимаете, что для вас лучше всего. В КГБ вам не помогут!
Лифт остановился на пятом этаже.
– Третий кабинет направо, – сказал Майкл и скрылся из виду.
Первое, что увидел Литвинов за дверью, была ЭВМ, похожая на большую развёрнутую книгу. Мужчина, сидящий за столом, оторвал глаза от компьютера и поглядел на посетителя. Редкие морщинки на моложавом лице выдавали зрелые лета этого человека…
– Мистер Литвинов, – улыбнулся шеф, – я знал, что вы сделаете правильный выбор! Присаживайтесь. Вы проделали долгий путь!
Литвинов сел в удобное кожаное кресло и спросил:
– Вы следили за мной?
– Ну что вы? Мы не связаны с правительством США и методы ЦРУ не исповедуем! Я не хочу, чтобы между нами были недопонимания с самого начала. Наше сотрудничество будет строиться на взаимовыгодной основе. Мы помогаем вам разобраться в себе, научиться управлять энергией вашего разума, а вы работаете на нас…
– Что я должен буду делать? – спросил Литвинов.
– Вы учёный в области кибернетики, недооценённой в соц. лагере. У вас нет будущего в Советском Союзе, как нет будущего и у вашей страны. Работая на нас, перед вами откроются новые перспективы, о которых вы и не мечтали! Впрочем, всему своё время, мистер Литвинов…
Он нажал на кнопку, и вскоре появилась белокурая девица в короткой юбке.
– Хелен, – сказал шеф, – проводи мистера Литвинова в его апартаменты.
– Что это значит? – возмутился Литвинов. – Я должен буду жить в этом здании?
– А что вам не нравится? Ваша проблема с жильём решена. И заметьте – мы с вас не возьмём ни цента за проживание! Все наши сотрудники живут и работают в этом здании. Это очень удобно! Поверьте, комфорт мы вам обеспечим… В конечном счёте, вы всегда сможете покинуть это место!
Литвинов нехотя отправился вслед за красивыми ножками секретарши Хелен. На лифте они спустились на второй подземный этаж, прошли по безлюдному коридору и очутились возле двери с номером одиннадцать. Хелен протянула ключ и сказала:
– В комнате есть всё необходимое. Столовая – этажом ниже. На стене вы увидите кнопку вызова. Если что-то понадобится, достаточно нажать её, приду я или Бетти…
Хелен исчезла. Литвинов оглядел комнату и заметил красную кнопку над столом:
– Нажать или подождать? – он засмеялся. (Литвинов и не подозревал, что за ним наблюдало всевидящее око микроскопической камеры, встроенной в стену). Устав с дороги, он принял душ и лёг спать.
На другой день рано поутру зазвонил телефон. Литвинов спросонья поднял трубку и услышал:
– Мистер Литвинов, ваш рабочий день начался, вам пять минут на сборы, я вас жду в коридоре.
– Кто вы? – хотел спросить Литвинов, но в трубке уже раздались гудки.
Он наспех оделся, вышел из комнаты и тотчас увидел молодого человека в очках.
– Мистер Литвинов, меня зовут Джек, на первых порах я буду вашим куратором. Пойдёмте, я покажу вам ваше рабочее место…
Вскоре они оказались в просторном кабинете с богатой мебелью и компьютером на столе.
– На таких машинах создавали спецэффекты для трилогии «Звёздные войны»! – не без гордости промолвил Джек.
– Звёздные войны? – удивился Литвинов.
Джек усмехнулся:
– Я совсем забыл, что вы из Союза прибыли! Пока осваивайте новое оборудование. Нашу лабораторию я вам покажу во второй половине дня. Да, и сегодня к вам придёт человек из особого отдела…
– Особый отдел… Что это? – спросил Литвинов.
– Не волнуйтесь. Эти люди творят чудеса! Они помогут вам…
Под конец рабочего дня в кабинет вошёл невысокий коренастый мужчина:
– Мистер Литвинов, я из особого отдела… Прошу следовать за мной.
Он привёл Литвинова в лабораторию, где стояло множество столов с приборами. Их встречал маленький господин, как две капли воды похожий на первого. «У меня в глазах двоится?» – с улыбкой на губах подумал Литвинов.
– У нас для вас радостная новость, – сообщил тот. – Аномалия вашего мозга поддаётся лечению с помощью лазерной терапии. Боли вы не почувствуете. И у нас есть всё необходимое для операции. Требуется только ваше согласие…
– Я ничего не слышал о лазерной терапии мозга, – засомневался Литвинов.
– Доверьтесь нам, во всём мире только мы можем помочь вам! Доверьтесь нам! – этот голос звучал сладостно и убаюкивал. Веки тяжелели, глаза закрывались… Ослабевшее тело Литвинова подхватили под руки близнецы и положили на кушетку…
Потом к голове его подкатили какую-то тележку. Зажужжала машинка для стрижки волос. Посыпались пряди клочьями на пол. Остриженную голову вмиг усеяли провода. Однако за мгновение до подачи тока Литвинов открыл глаза…
– Всё будет хорошо, – звенел голос в его сознании. – Вы – на солнечном пляже, плещется море у ног…
Литвинов слышал крики чаек в вышине и шум морского прибоя. Однако всё исчезло, едва только пошёл электрический ток, а его тело забилось в жутких конвульсиях. Он издал отчаянный крик и рванулся, что есть силы, но ремни на руках и ногах помешали ему освободиться…
Чудовищная боль внезапно отпустила его; он потерял чувствительность и забылся спасительным сном…
Литвинов очнулся. Маленький господин широко улыбался:
– Поздравляем, мистер Литвинов. Операция прошла успешно! Теперь вам надо отдохнуть. Ступайте в свою комнату.
Литвинов нетвёрдо встал на ноги:
– Что произошло? У меня голова идет кругом!
– Это скоро пройдёт. И всё будет хорошо, – успокаивал звенящий голос.
– Мне было больно. Что вы со мной делали и… почему связали меня? – вспылил Литвинов, но вдруг встретил проницательный взгляд маленького господина.
– Ступайте в свою комнату!
Литвинов послушался, а наутро не помнил о событиях минувшего дня…
***
В Центре время летит незаметно!
Звонит будильник. Новое утро. Приступаешь к работе… Не успеешь оглянуться, и день уже клонится к вечеру. Так, и проходит жизнь в бетонном подземелье, где не чувствуется дыхание времени года, куда не проникают лучи солнечного света, – посреди бездушных машин и приборов…
Вместе с Литвиновым работали учёные со всего мира, но больше всего было выходцев из Советского Союза. Три раза в день всё общество Центра собиралось в столовой, где продолжались начатые в кабинетах разговоры.
– Нас не выпускают из здания, – заметил как-то Литвинов. – Лифт закрыт, а лестницы наверх нет. Вам не кажется это странным?
– У меня есть всё, – возражал его оппонент, – крыша над головой, трёхразовое питание, а самое главное – интересная работа… Что ещё надо?
– А как насчёт свободы и запаха природы? – спрашивал Литвинов, и на этом разговор заканчивался; его собеседник пересаживался на другое место. Литвинов недоумевал: «Что-то тут не так!»
Но вскоре с ним приключилось несчастье: приступы страшной головной боли одолели его. А препараты, которые давал медик, не помогали. Литвинов лежал на кровати, колотил по красной кнопке, жалобно звал на помощь, но никто не появлялся. Ему казалось, что вот-вот смерть придёт за ним…
Между тем, шеф наблюдал за страданиями Литвинова, глядя в монитор компьютера, и насмешливая улыбка скользила по лицу его.
Боли прекратились внезапно. Литвинов проснулся поутру, чувствуя себя здоровым и полным сил. Медик разрешил ему выйти на работу. «Всё закончилось!» – думал, радуясь, Литвинов. Но он ошибался – всё только начиналось…
Единственным человеком, с которым подружился Литвинов в центре, был Миша Розенберг: еврей, в конце 70-х годов он эмигрировал на свою историческую родину в Израиль, а оттуда перебрался на постоянное место жительства в США.
О женщинах Миша говорил со страстью, охотно вспоминая о своих похождениях. В тот день зашёл спор о том, кто лучше: москвички или сибирячки? Каждый тянул одеяло в свою сторону…
– В Новосибирске женщины, может, одеваются похуже столичных модниц, но им никогда не откажешь в скромности и простоте характера в отличие от гордых и самовлюблённых москвичек! – говорил Литвинов.
– Москвы не знаешь ты. Нет лучше города на свете! – парировал Розенберг.
– Может, пора вернуться в Союз, Миша? – как бы невзначай спросил тогда Литвинов.
Розенберг тотчас же изменился в лице и тихо прошептал:
– Ничего не изменить…
– Ты чего-то боишься? – осведомился Литвинов.
– Да иди ты! – вспылил Розенберг и поднялся из-за стола. Тогда Литвинов удержал его за руку и потребовал:
– Нет, ты скажи.
Розенберг злобно взглянул на него, и Литвинов услышал: «Мы под колпаком… Они придут за нами, где бы мы ни были!»
– За нами следят? Что это значит? – нахмурился Литвинов.
– Отпусти мою руку, – прошипел Розенберг.
«Не слова, а мысли его услышал я, – не сразу понял Литвинов. – Но нет. Этого просто не может быть! Мне почудилось, не иначе…»
Поначалу голова гудела от потока чужих мыслей, но вскоре Литвинов свыкся со своей новой способностью и даже научился получать от неё удовольствие…
Прошло три года… Однажды в его кабинет вошёл полиглот Майкл:
– Приветствую, мистер Литвинов, шеф вызывает вас к себе…
Литвинов с трудом узнал заметно помолодевшего шефа.
– Садитесь, мистер Литвинов. Рад вас видеть! Мне говорили о ваших проектах… Впечатляет! Вы неплохо потрудились, и теперь у меня для вас две новости: одна хорошая, другая плохая. С какой начать?
– Давайте, хорошую новость оставим напоследок…
Шеф сразу помрачнел:
– Вы, может, не помните, но вам делали операцию в особом отделе. Вынужден вас огорчить: она не принесла ожидаемого результата… Мы не боги! А о человеческом мозге, по большому счёту, известно лишь то, что это весьма сложная и неизученная субстанция…
– И что же теперь? – нахмурился Литвинов, почувствовав себя обманутым.
– Но выход мы нашли, – улыбнулся шеф. – Отныне вы более не опасны для окружающих…
– Что вы хотите этим сказать?
– А теперь я озвучу вторую новость, хорошую: завтра вы отправитесь на Родину.
– Вы отпускаете меня? – удивился Литвинов.
– Вас никто и не держал! – презрительно скривил губы шеф. – Вы всегда могли уйти отсюда, но, как и остальных учёных, вас что-то останавливало. И я знаю, что это. Надежда… И вы не обманулись в своих ожиданиях! Два года наши конструкторы бились над решением вашей проблемы. И теперь их старания увенчались успехом. Они создали прибор, чтобы вы могли контролировать энергию, заключённую в вашем теле…
Шеф нажал на кнопку – появилась Хелен. Она положила на стол какую-то коробочку и удалилась.
– Что это? – спросил Литвинов, издали рассматривая металлический предмет величиной со спичку.
– Это будущее! – улыбнулся шеф. – И гарантия безопасности ваших близких! Но вы можете получить прибор, но только при одном условии…
– О чем вы? – нахмурился Литвинов.
– Это передовая технология. Излучение, как известно, перемещается со скоростью света. Когда энергия исчезает в одном месте, по закону сохранения она появляется в другом… Так вот. Вы должны пронести это устройство в кабинет президента СССР…
– Вы в своём уме? – вспылил Литвинов, вскакивая с места.
– Сядьте, мистер Литвинов! – побагровел от гнева шеф. – Держите себя в руках… Не забывайте, что находитесь в моём кабинете!
– То есть… Вы хотите убить нашего президента? – мрачно проговорил Литвинов.
– Вы понимаете, что по его вине ваша страна неудержимо катится в пропасть?! – воскликнул шеф. – Неужели вам нравится этот лысый пятнистый человек, это жалкое создание? Учтите, если не умрёт он, умрёт кто-то из ваших близких… Нам известно, что у вас есть дочь, а у неё семья: муж и маленький ребёнок…
– Вы мне угрожаете? – вскричал Литвинов.
– Я вас предупреждаю, – спокойно отвечал шеф. – Только одно задание… И вы заживёте как прежде!
Литвинов опустил глаза. Он чувствовал себя зверем, загнанным в ловушку.
– У вас нет выхода, мистер Литвинов! Если вы хотите жить без страха и мук совести, решайтесь…
– И как вы себе это представляете? Меня ждут в Кремле с распростёртыми объятиями?
– Вы необычный человек, мистер Литвинов! Для вас не существует преград и закрытых дверей…
– Вы бредите! – усмехнулся Литвинов.
– Будем считать, что я этого не слышал, – нахмурился шеф. – У вас открылся дар. Вы способны слышать чужие мысли…
– Любопытно, как вы об этом узнали?
– Это неважно. Вы не всё знаете о своей способности. Вы можете не только читать мысли, но и внушать их на расстоянии…
Литвинов усмехнулся.
– Я чувствую, мои слова не вызывают в вас доверия. Так, давайте проведём эксперимент… Мысленно призовите Хелен и подумайте о том, что ей надо сделать…
– Что сделать? – угрюмо промолвил Литвинов.
– А какая первая мысль приходит к вам в голову при взгляде на неё? – сладострастно улыбнулся шеф.
Вскоре в кабинет вошла Хелен, присела и принялась расстёгивать молнию на брюках Литвинова…
***
Стук в дверь прервал его воспоминания; раздался голос Гарри:
– Вы, должно быть, проголодались. Я принёс вам сэндвичи.
Литвинов открыл дверь. В номер вошёл Гарри с блюдом в руках:
– Моя жена Маргарет сделала бутерброды.
При мысли о еде у Литвинова заурчало в животе. Гарри передал блюдо, бросив косой взгляд на своего постояльца…
«Странный старик», – подумал Литвинов, взглядом провожая хозяина гостиницы, а когда тот скрылся за дверью, он взял бутерброд…
Для американцев фастфуд больше, чем просто еда! Это мировоззрение, это смысл жизни… Они любят побаловать себя и продлить кратковременное удовольствие от приёма пищи. Но жестоко ошибается тот, кто думает, что расплата за минутную слабость никогда не настанет! За перееданием идёт следом ожирение, за ожирением поспевает букет заболеваний. Но американцы – народ гордый, они так просто не сдаются и объявляют войну лишним килограммам! Жизнь уходит на погоню за удовольствиями и бегство от их последствий. Занятия спортом, фитнес, разнообразные диеты – ничто не помогает, потому что жажда удовольствий сильнее голоса разума…
Литвинов жевал бутерброд, не помышляя о нации счастливых людей, похожих на ходячие гамбургеры. Он думал, что пора наведаться к старому знакомому и расплатиться с ним по всем счетам.
«Шеф, я иду за тобой!»
***
Прошло немало лет, но того обмана Литвинов не забыл и не простил. В свою бытность в Токийском Центре он подружился с Ямамото Каору и зла на него не держал. Но пережитое в Нью-Йорке глубоко запало в душу его… «Жив ли он? – думал Литвинов. – Впрочем, можно не сомневаться. Омолодился, сволочь, и живёт припеваючи! Но ничего, я положу этому конец…»
– Он странный какой-то, – сказал вслух Литвинов.
– О ком вы? – осведомился Стивенсон.
– О Гарри…
– Между прочим, это его сына я спас когда-то в Чикаго вместе с дочерью Брайана Адамса, – рассказывал американец. – В те времена он работал, кажется, на заводе Форда. Но вскоре в его жизни произошли перемены. Некий родственник оставил ему богатое наследство… Однажды, когда я расширял сеть своих ресторанов в Пенсильвании, остановился в этой гостинице. Гарри узнал меня и поселил в лучшем номере со скидкой.
«Не в этом ли?» – подумал с улыбкой на губах Литвинов.
– Он почти не изменился со времени первой нашей встречи, – продолжал Стивенсон, – не стал таиться от меня и на мой вопрос сказал, что Кинг помог ему…
«Странно, – подумал Литвинов, – очень странно! Нет, с этим Гарри нужно держать ухо востро!»
– Итак, мистер Литвинов, чем вы намерены теперь заняться? – спросил Стивенсон.
– У вас есть предложения? – без интереса осведомился Литвинов.
– Стоит заняться этими «центрами». Мы должны вывести этих людей на чистую воду и положить конец тому беззаконию, что там творится!
– Согласен. И что для этого надо сделать? – спросил Литвинов, пряча улыбку в уголках губ.
– У меня есть друг, – проговорил Стивенсон, – он в прошлом – шеф полиции, я работал с его отцом в давние времена…
***
В 25-ом году, когда я вернулся из Парижа, Джон пришёл в мой ресторан со своей женой. Удивительно – он узнал меня и сказал, что я учил его в детстве играть в бейсбол…
Когда он назвал мне своё имя, я вспомнил шестилетнего неуклюжего мальчика. Промахи, одни сплошные страйки6!
Прошли годы. «Мальчику» исполнилось шестьдесят лет. Мы вместе поужинали в ресторане, и Джон пригласил меня в гости. Дома он показал мне старую пожелтевшую от времени фотографию. Я увидел на ней себя и его отца.
– Чудеса, – говорил он, глядя на меня, – вы почти не изменились с тех пор! А отца давно на свете нет… В чём ваш секрет?
– Долгие годы занятий спортом, полноценный сон и отсутствие вредных привычек. Вот и всё!
«Если вам когда-нибудь понадобится помощь, знайте, что в моём доме вы можете на неё рассчитывать», – примерно такие слова Джон сказал мне на прощание.
– Он когда-то давно служил в полиции, а вы вспомнили… – задумчиво проговорил Литвинов.
– Но связи-то остались! – заметил Стивенсон. – Я боюсь, нас не воспримут всерьёз, если мы сейчас пойдем прямиком в полицию!
– Ну и что вы ему скажете? – усмехнулся Литвинов.
– Правду, – спокойно отвечал Стивенсон. – О местах, где незаконно лишают людей свободы…
– Ну, тогда поехали к отставному шефу полиции! – Литвинов поднялся с места.
– Сейчас? – удивился Стивенсон. – Уже темнеет.
– Время – деньги, – засмеялся Литвинов, – так сказал ваш великий соотечественник, чей портрет красуется на стодолларовой купюре. А если без шуток, – он помрачнел, – нам надо спешить, если мы хотим выжить… Зря вы ввязались в это дело, Джеймс! Рано или поздно они узнают, что вы помогли мне…
– Бросьте это, – махнул рукой Стивенсон, – я перед вами в долгу, а жизнь моя, – он вздохнул, – она уже прожита… И всё же вам надо отдохнуть!
«А прикатил за мной на чужой машине. Лукавый народ – эти американцы!» – подумал Литвинов и проговорил вслух:
– Отдохну на том свете.
– Я не могу на угнанной машине подъехать к дому шефа полиции, прежде надо вернуть её владельцу…
– Стало быть, сделаем это вместе, – предложил Литвинов. – Тем более что по моей вине вы пошли на этот шаг…
Спустя полчаса они въехали в сверкающий всеми цветами радуги Нью-Йорк…
Большой город, воспетый в голливудских фильмах. Столица Западного мира! Центр цивилизации, прославленный статуей Свободы. Олицетворение мечты, к которой тянулись миллионы людей со всего мира. Символ величия Америки, бросивший вызов небесам своими высотками, технологическим прогрессом, пестротой населения7, показной мощью и процветанием. Средоточие мировой экономической и финансовой жизни…
Гордились американцы своей страной и верили в безопасное небо у себя над головой! Но все изменилось в одночасье. День 11 сентября 2001 года стал потрясением для жителей города. Атака на Всемирный торговый центр вызвала панику в среде американских обывателей. За десять лет со времени распада Советского Союза успели позабыть они о страхе перед вторжением. Раньше – коммунисты, теперь – террористы нарушают покой, и нет от них спасения даже в столь великой стране как Америка! Тогда заговорили о приближении конца света и вспомнили даже пророчества Ванги…
Между тем власти пошли на ограничение свобод своих граждан… Шестнадцать разведывательных агентств США развернули кипучую деятельность, оправдывая слежку за собственным народом укреплением национальной безопасности. Отныне сотрудник ФБР мог получить информацию о телефонных переговорах любого американского гражданина. И свободолюбивые американцы смирились с новыми реалиями жизни…
Томас Джефферсон в Декларации независимости установил для американцев три незыблемые ценности: жизнь, свобода и стремление к счастью. А один из отцов-основателей США Бенджамин Франклин сказал: «народ, не готовый отдать свою жизнь за свободу, не заслуживает ни жизни, ни свободы». Жизнь – высшее благо, но ведь без свободы она лишена всякого смысла!
Ночная тьма легла на землю. Одинокая машина остановилась на пустынной нью-йоркской улице…
– Автомобиль неминуемо привлечёт внимание стражей порядка, – проговорил Стивенсон, освобождаясь от ремня безопасности. Но он не ожидал, что это произойдёт так скоро: в этот миг появился человек в полицейской форме…
Стивенсон прошептал, бледнея:
– Всё пропало… попались!
Но Литвинов сохранил спокойствие. Он равнодушным взглядом окинул полицейского. Стивенсон дрожащей рукой открыл окно и услышал:
– Вы не видели знак? Здесь остановка запрещена. Предъявите ваши документы!
Американец затрясся, побагровел и от волнения потерял дар речи на мгновенье.
– Офицер, – с акцентом по-английски проговорил Литвинов, обратив на себя внимание полицейского. – Вы проверили у нас документы и выяснили, что всё в порядке, – никакого нарушения не было. Сейчас вы уедете и о нас забудете навсегда…
В ответ полицейский выдал скороговоркой: «Всё в порядке, нарушения не было», – а потом развернулся, сел в патрульную машину и скрылся из виду.
– Боже мой, – произнёс Стивенсон, хватаясь за сердце, – я думал, что это конец… Спасибо вам!
– Да не за что, – усмехнулся Литвинов. – Вот видите, я не зря с вами поехал! Надо уходить, а то ещё кто-нибудь нагрянет…
***
Знакомого Джеймса Стивенсона отставного шефа полиции звали Джон Дуглас. На звонок вышла его молодая жена. Она оглядела незваных гостей, узнала Джеймса и холодно приветствовала его.
– Извините, что так поздно, – сказал Стивенсон, – мы – к Джону по срочному делу…
– Джон, к тебе пришли, – крикнула она мужу и исчезла за дверью.
Джон с удивлением поглядел на Литвинова, но заметил Стивенсона, улыбнулся и поздоровался с ним за руку.
– Кто это с вами? – он кивнул на Литвинова.
– Это мой русский друг, – отвечал Стивенсон.
Джон ещё больше удивился:
– Русский?
– Джон, у нас к тебе дело…
– Проходите.
Джон провёл их в просторную гостиную, где они сели на мягкий диван.
– Итак, что привело вас ко мне? – Джон уставился на Литвинова.
– Наше дело весьма необычное, – заговорил Стивенсон, – но я хотел бы, чтобы ты правильно нас понял…
– Я постараюсь, – скривил губы в усмешке Джон.
– Мне стало известно, что в американских городах, включая Нью-Йорк, существуют… некие исследовательские центры.
– И что в этом странного? – спросил Джон.
– В них незаконно удерживаются учёные из других стран, – Стивенсон остановился и поглядел на Джона.
– Продолжайте, – сказал Джон без тени эмоций на лице.
Джеймс Стивенсон с жаром рассказывал всё, что знал о центрах. Джон его не перебивал и, молча, слушал, ничего не спрашивая. Литвинов между тем залез в его сознание и не нашёл там никаких мыслей…
Джон ни о чём не думал! И это совсем не понравилось Литвинову. Лишь когда Стивенсон окончил свою речь, тот заговорил с улыбкой на губах:
– Господа, слышал в своей жизни немало историй, но такую – впервые! Ха-ха. Теория заговора, да и только! Зловещая организация собирает учёных в исследовательские центры и испытывает на них технологии воздействия на разум… Вы, случайно, не думали о карьере писателя, Джеймс? Отличная бы книга получилась!
– Джон, я ничего не выдумываю! – растерялся Стивенсон. – Это правда. Мистер Литвинов три года провёл в Центре и может всё подтвердить…
Он взглянул на Литвинова, но тот молчал.
– Мистер Литвинов?
Тот пожал плечами:
– Ты всё рассказал, Джеймс. Мне добавить нечего.
– Он был в Центре и теперь сидит здесь, – заметил Джон. – А вы утверждали, что оттуда не выходят!
– Что мне сделать, чтобы ты мне поверил? – воскликнул Стивенсон.
– Убеди меня! – улыбнулся Джон.
– Охотно, – проговорил Литвинов, заглянув в ему глаза. – Завтра вы пойдёте в полицию и всё им расскажете, не так ли, мистер Дуглас?
– Завтра я пойду в полицию и всё расскажу, – как робот произнёс Джон, не отрываясь от его взгляда.
– Что вы им расскажете, озвучьте! – потребовал Литвинов.
– Существуют «центры», в которых незаконно удерживаются учёные, – к ним применяется психическое воздействие…
– А теперь вспомните, что мы только что говорили о бейсболе…
– Парни из «Ред Сокс» снова проиграли, Джеймс! – сокрушённо покачал головой Джон, переведя взгляд на Джеймса.
– Это неправильно – залезать в голову человека без его согласия! – сказал Стивенсон Литвинову на улице.
– Может быть, – нехотя отозвался тот, но сейчас важен результат – Отчего-то того полицейского вам не было жалко…
Стивенсон замолчал и за всю дорогу не проронил больше ни слова.
На другое утро Джон Дуглас отправился в полицейское управление Нью-Йорка, где когда-то был начальником. В хорошо знакомом кабинете он битый час объяснял своему бывшему помощнику, а ныне – шефу полиции суть своего дела и – о, чудо! – в конце концов, добился проведения проверки…
Литвинов проснулся спозаранку, и, когда Джон Дуглас вошёл в здание полиции, он уже стоял у дверей Центра на западной 23-ей улице. Забыв о чувстве жалости, он был в предвкушении утоления жажды мести; зловещая улыбка играла у него на лице. Потом он прошёл через металлодетектор и заглянул в глаза охранника, который тотчас скрылся из виду.
– Здравствуйте, – улыбнулась девушка в приёмной. – Вы – к кому?
– К шефу! – отвечал Литвинов.
– Простите? – удивилась девушка. – Вероятно, вы имеете в виду мистера Дэвиса?
– Совершенно верно.
– Как мне о вас доложить? – спросила она, встретив гипнотический взгляд Литвинова. – Впрочем, мистер Дэвис в курсе; вам на пятый этаж третий кабинет справа…
– Я знаю, – улыбнулся Литвинов и направился к лифту.
***
Шефа Нью-Йоркского Центра звали Христиан Дэвис. Он был владельцем контрольного пакета акций компании, производящей бытовую технику. В здании по западной 23-ей улице на пятом этаже находился офис этой организации. Остальные помещения сдавались в аренду компании «IT-industry», которая официально занималась разработками в сфере информационных технологий. Но, кроме того, эта корпорация проводила секретные эксперименты по управлению человеческим сознанием…
Правители всех времён мечтали об абсолютной власти. Недолговечна любовь народная! Едва приходят трудности, люди поднимают бунт… Объявление монарха помазанником Божиим не способно долго сдерживать взрыв народного негодования. Публичные казни бунтовщиков служили в устрашение и назидание, дабы другим неповадно было. Но укоренился страх в сердцах сильных мира сего, искали они более совершенные способы подчинения подданных своей воле. И тогда прибегли они к методу кнута и пряника…
Амфитеатр служил ареной для увеселения толпы, жаждущей хлеба и зрелищ, а подчас и местом казни инакомыслящих. Но пала Римская империя, и кровавые бои гладиаторов остались в прошлом. Однако идея кесарей о развлечении людей как универсальном средстве управления и контроля обрела второе рождение в эпоху Нового времени. Поняли сильные мира сего: надо открыть простолюдинам двери в вечно прекрасный мир грёз! Сказанное слово сильнее прочитанного; зримые образы прочнее, нежели литературные, укореняются в сознании…
И вот теперь появились совершенные технологии воздействия на разум: кино, телевидение и Интернет, где порок преподносится доступным товаром.
