Василиса Фонарева
Чего ТЫ хочешь
Больше никаких секретов
Самое большее откровение, на которое мы способны – это быть настоящими.
За тонированными окнами мелькали фонари, словно маленькие светлячки, указывающие путь. Больше не было видно ничего, темнота ночи скрала элементы зданий, оставляя лишь очертания. Лица людей сливались в общую массу силуэтов. В этот момент ярко и наполнено существовал только один мир. Мир двоих, что поглядывали друг на друга на заднем сидении, и мчались в неизвестность. По крайней мере, в неизвестность для Рут.
Он не знал ни куда, ни зачем. Ему никогда не делали сюрпризов, за исключением редких выходок от Эстер. И теперь предвкушение заполонило все его сознание и отключило все другие чувства, будто щелкнул какой-то внутренний рубильник.
Анита мягко и осторожно положила руку ему на ногу. Нерешительно и с опаской, как бы проверяя границы дозволенного. Она никогда раньше так не делала, а все, что делаешь впервые, отдает в голову стократно увеличенными ощущениями и легким страхом, таящимся где-то в районе желудка.
Она медленно провела по бедру, поднимаясь к месту, где начиналась молния. Слегка коснулась ее пальцами, и мимолетно зацепившись за пряжку ремня, убрала руку. Рут пытался справиться с жаром, выжигающим шею, уши и щеки. Пытался справиться с участившимся дыханием и хотя бы немного утихомирить грудную клетку, но получалось не очень.
Анн наклонилась к самому уху и прошептала, задевая губами кожу, еще больше выводя Рут из равновесия:
– Извини, я еще никогда не видела тебя в брюках и рубашке. И черт возьми, ты слишком сексуальный.
– Дорогая, я не против того, что ты делаешь, но если ты продолжишь в таком духе, мы рискуем не доехать. Я попрошу водителя остановиться прямо здесь, выкину его из машины, сниму с тебя это чертовски милое платье, и буду целовать тебя медленно, очень медленно. Пока ты не попросишь взять тебя всю.
Ответил Рут таким же шепотом, слегка укусив мочку уха после всего сказанного. Теперь уже Анита была готова провалиться сквозь землю, пытаясь справиться с разбушевавшемся телом. Но все-таки довольно быстро взяла себя в руки.
– О, не спеши останавливаться. Тебе понравится то, что я приготовила. Но для начала, мы зайдем в еще одно место, я хочу тебе кое-что показать.
Больше они не говорили ни слова. Остались лишь мимолетные касания, подливающие жара в кровь, и взгляды, понятные лишь им двоим.
Правда, в один момент Рут не выдержал, резко притянул к себе свою девушку и поцеловал так, словно это был самый первый и одновременно самый последний поцелуй в их жизни. Анита растворилась, отдалась, забылась и еще очень долго помнила этот поцелуй.
Всегда.
Они поднимались на лифте все выше и выше в приятном молчании. Стрелка на мониторе неторопливо ползла вверх, а количество этажей, значащихся рядом, кружило голову. Уже тогда, когда они подходили к этому слишком высокому зданию, Рут задумался о том, насколько невероятными могут быть технологии строительства. А теперь, понимая, что он поднимается над поверхностью земли намного выше, чем когда-либо, чувствовал прилив адреналина.
Он любил крыши гаражей, лихо и на спор перескакивая с одной на другую. Он любил заброшки, за их обшарпанные стены, разваливающиеся лестницы, горы кирпичей и атмосферу. Но он еще никогда в жизни не забирался на крышу такого высокого здания, с которой было видно практически весь город.
Они прошлись по какому-то узкому коридору, несколько раз свернули в самые темные закоулки, нащупали крутую железную лестницу на чердак. Пока они забирались наверх, Рут купался в горьких мыслях о том, что здесь недостаточно света. Лез он вторым.
Пройдя еще пару темных и пыльных поворотов, ведомый за руку, он услышал лязг железной двери и почувствовал прилив свежего воздуха. Шагнул в проем следом и остолбенел. Впервые в жизни ему вдруг захотелось быть птицей только лишь для того, чтобы видеть эту красоту каждый день. Он не ожидал, что вид сверху может быть настолько ошеломляюще прекрасным. Легкий теплый ветер обдувал кожу, и казалось, что еще немного и полетишь над городом, впитывая его ночные сказки.
Анита просто стояла рядом и слегка улыбалась. Радуясь тому, что смогла произвести на этого парня такое впечатление. Она снова взяла за руку, и потянула за собой.
– Пойдем. Вид – это еще не все, что у меня для тебя здесь есть.
Рут просто молча шагал следом, преисполненный благодарности и самого нежного чувства на свете, какое только мог испытывать. В голове была только одна мысль. Ему повезло.
Повезло родиться на этом свете. Повезло родиться именно таким. Повезло встретить Аниту Дэвиер. Повезло быть ее парнем и держать ее руку в своей.
За углом он увидел два плетеных кресла, с заботливо разложенными пледами и маленький столик, на котором виднелись тарелки с фруктами, пироженными и кувшин с лимонадом. Рут встал, пытаясь сдержать подступившие слезы, а потом обнял Анн так нежно и осторожно, как только мог. Это лучшее, что для него когда-либо делали, и лучшее, что он мог представить. И ему показалось, что если он откроет рот и попытается что-то сказать, то ни за что не выразит все чувства, что яркими мазками смешивались внутри. А потому просто стоял и обнимал.
Анита слегка поцеловала его губы, и посмотрела таким взглядом, который Рут еще очень и очень долго помнил.
Всегда.
– Мне кажется, или это те же самые пироженные? – Сказал бывший студент, когда они наконец-то уселись в кресла.
– Нет, тебе не кажется, это действительно они. Я подумала, что они тогда тебе очень понравились.
– Да, понравились. Интересное вышло напоминание.
– Я тогда вообще не знала, как к тебе относиться и чего ты от меня хочешь.
– Поверь, я тоже не знал. С одной стороны я тебя боялся, с другой меня к тебе тянуло.
– Ты меня боялся?
– Да. Меня пугало то, что я чувствую по отношению к тебе. И мне хотелось от этого убежать. Но я не смог.
– Ты меня тоже пугал. Ну что ж, прости, что убежать от меня не вышло. Не в этой жизни.
– Прощаю.
Великодушно сообщил Рут и засунул в рот целое пироженное. Все-таки, он сильно проголодался, хоть и не замечал этого раньше. Анита слегка посмеялась, качнула головой, и тоже взялась за еду. Правда, ела она в отличие от некоторых маленькими кусочками.
– Знаешь. – Начала девушка, прожевав и смахнув салфеткой крошки с губ. – Я сюда еще никого никогда не приводила. Это было только мое место. Я приходила сюда, когда хотела побыть одной и посмотреть на город, это меня успокаивало. Даже Риан не знает об этом месте, а мы с ним уже, кажется, тысячу лет знакомы. Мне нужно было что-то только мое. Но теперь, мне хочется, чтобы это место стало нашим, я хочу разделить его с тобой. И с этого момента у меня больше не осталось секретов от тебя.
Рут слушал и понимал, что еще никогда в жизни не был с кем-то настолько близок. Понимал, что его пустили куда-то глубоко в личное и сокровенное. Поделились этим зная, что оно не окажется растоптанным и убитым. Он смотрел на Аниту, смотрел на вид, осознавал слова и не знал что ответить. Только слегка коснулся ее руки и погладил ладонь, осторожно перебирая пальцы. Через какое-то время молчания вздохнул и сказал то, что собирался сказать уже какое-то время, но все не находил нужного момента.
– Кстати, по поводу секретов. У меня есть один, которому всего несколько дней. Но я все не знал, как тебе об этом рассказать.
– Правда? И что же такого трудного, в том, чтобы об этом поговорить? – Девушка повернула голову и приподняла бровь.
– Да вроде бы и ничего, но я не знаю, как ты к этому отнесешься. Я отправил документы о принятии меня на службу в полицию. Конечно, нужно будет еще сдать нормативы, с чем у меня не будет проблем. И нужно, чтобы мне ответили. К тому же, если я захочу продвигаться по службе выше рядового патрульного, мне нужно будет дополнительно еще отучиться. Но..
– И почему же ты не сказал об этом раньше? Думал, что я буду тебя отговаривать или не пойму?
– Я не знаю. Я все думал, выбирал какой-нибудь удачный момент. Прокручивал в голове наши диалоги. Возможно, я и правда боялся, что ты будешь смеяться, или скажешь что-то, что…
– Рутсан. – Рут резко напрягся. Это первый раз, когда Анита назвала его полным именем. И он даже не знал, что можно ожидать дальше. – Послушай. Если ты думаешь, что я когда-нибудь буду смеяться или нелестно отзываться о твоих решениях, то мы можем расстаться прямо сейчас. И уйти отсюда чужими людьми.
– Прости. Я не хотел, чтобы это выглядело так.
– Но оно выглядит. Если ты думаешь, что я даже не попытаюсь тебя понять, то ты – полный дурак. Ясно?
– Ну прости.. – Рут поник и опустил взгляд. У него было чувство, словно его отчитывают, будто маленького нашкодившего ребенка.
– Да хватит уже извиняться. Просто больше так не думай, договорились? Я хочу знать, что ты придешь ко мне и расскажешь все, что тебя тревожит и все, о чем ты думаешь. И не будешь ждать, что я косо на тебя посмотрю.
– Хорошо.
Анн встала, обняла, чмокнула в лоб и уселась обратно в свое кресло.
– Ну а теперь давай, рассказывай. Почему вдруг полиция?
– Да нечего рассказывать, правда. Просто вот так вот и все.
– Ну, ты хотя бы хочешь этого, или просто, в голову взбрело, и решил попробовать.
– Знаешь, я уже совсем не понимаю, чего я хочу, а чего нет. И я действительно не знаю, ни что меня там ждет, ни буду ли я там в своей тарелке. Но одно я знаю точно, я хочу помогать людям. И если у меня получится заботиться о людях таким образом, значит я чего-то стою в этой жизни. К тому же, с моими физическими данными, отбор я пройду на отлично. А вот стрелять можно и у тебя поучиться, моя меткая госпожа.
– О, какая лесть. Ну ладно, ладно, не лишена правды. – Анита подмигнула и глотнула лимонада.
– Я правда не знаю, как все будет. Но существует вероятность, что мне там понравится. И существует вероятность, что этому месту нужен я. Мне кажется, этих двух фактов достаточно для того, чтобы хотя бы попробовать.
– Ты прав. К тому же, я уверена, что ты будешь самым сексуальным полицейским, каких только видел этот город. Форма тебе пойдет.
Рут покраснел, вспоминая инцидент в машине. Он бы отдал все на свете, чтобы увидеть, как эта девушка посмотрит на него в форме.
– Ладно, как насчет второй части сегодняшнего вечера? Я обещала тебе кое-что особенное.
– А разве все это, не особенное?
Анита снова встала, наклонилась, расстегнула пару пуговиц рубашки Рут и поцеловала ключицу. А потом прошептала, касаясь губами шеи:
– А еще, я назвала тебя сладким и слышала как сильно и громко бьется твое сердце в машине. Ты действительно думаешь, что эта крыша и этот вид – единственное, что я для тебя приготовила? У меня для тебя есть еще один вид, который должен свести тебя с ума.
После этих слов она застегнула пуговицы обратно, выпрямилась и протянула руку, приглашая пойти за ней.
И Рут снова пошел следом. Чувствуя себя в том туманном состоянии, в котором не способен ни думать, ни осознавать что происходит. Просто шел, спускался, сворачивал и крепко держал руку, надеясь, что все это не сон.
Они пешком спустились на несколько этажей. Возле одной из квартирных дверей Анита остановилась, порылась в сумочке и достала ключи. Они зашли, закрыли дверь, включили свет. Такой огромной квартиры Рут не видел никогда. Глянцевые белые полы отражали мебель, а окна во всю стену выгляди черным порталом вникуда. Парень вдруг вспомнил, а точнее действительно осознал разницу доходов его семьи и семьи Дэвиер.
– Хочешь умыться? Ближайшая ванная там. – Анн указала на дверь недалеко от входа.
– Пожалуй. Ты так говоришь, как будто есть еще.
– Ну да, есть вторая, для гостей. Но эта ближе.
Рут слегка отрезвила вся эта ситуация. В голову полезли мысли, которые он совсем не хотел там видеть. Поэтому, старался загнать их подальше и запечатать. В конце концов, он сейчас здесь, с ней. Все остальное не важно.
Холодная вода стекала по рукам и лицу. Это было приятно, за весь вечер слегка освежиться. Парень зарылся в мягкое полотенце и окончательно разобрался с непрошенными фразами в голове. По крайней мере, пока.
Открыл дверь, сделал шаг и второй раз за день остановился в немом восхищении. Верхний свет был выключен. По полу у стен приятным голубым свечением растянулась подсветка. На стенах же горели такие же голубоватые светильники. В окнах стали видны огни города. И все пространство казалось сказочным и нереальным. Анита стояла посередине комнаты, улыбалась легкой, нежной улыбкой и поманила рукой к себе.
Рут подошел без слов. Коснулся лба губами и сказал только одну фразу:
– Я люблю тебя.
На что девушка ответила:
– Пойдешь со мной?
Тот только кивнул и снова зашагал рядом. Теперь уже вглубь квартиры.
Она открыла дверь, за которой однозначно была спальня. Огромная кровать и шкафы говорили об этом. А еще, там больше не было ни подсветки, ни светильников. Но зато было огромное количество свечей, расставленных по периметру. Они создавали такой свет, как бывает, когда в окно заглядывает закатное солнце.
– Да ты, оказывается, романтик.
Только и смог из себя выдавить Рут.
Анита лишь улыбнулась, дошла до кровати. Вдохнула побольше воздуха, сжала губы и выдохнула.
– Я хочу, чтобы ты меня видел. – Сказала она, наконец. – Я хочу, чтобы ты рассмотрел меня всю. Все, что до сих пор я прятала и скрывала, как только поднималось рассветное солнце. Я хочу быть твоей.
Она замолчала. Расстегнула на платье пояс, расстегнула пуговицы. Дрожащими пальцами оголила плечи, ненадолго остановилась, но все-таки отпустила ткань. Платье упало к ее босым ногам. И она осталась совершенно нагая, кожа поблескивала золотым светом свечей. А в глазах танцевали чертята, размахивая ангельскими крыльями.
Рут не видел и не замечал ничего, кроме желанного тела. Его бросало в дрожь, а в висках стучал пульс. То, что он раньше считал красивым, оказалось намного прекраснее и удивительнее, чем он только мог представить. Помня наощупь каждый изгиб, он наслаждалась открывшимся видом и пил его жадными глотками, не смущаясь.
Он бы хотел подбежать, прикоснуться губами ко всему, что видит. Забрать в свои руки и больше никогда не отпускать. Но он этого не сделал. Не сейчас, не в эту минуту.
Он принял правила игры, и стал медленно расстегивать рубашку. Пуговицу за пуговицей. Наблюдая, как Анита пьет так же жадно.
Ты помнишь?
Мир наполнен ощущениями, если позволить себе их ощущать.
Я стояла там, совершенно обнаженная. Не чувствуя холодного пола, не чувствуя тепла, идущего от свечей позади меня. Я знала, что это должно быть так, но не могла уловить эти ощущения. Не могла их вычленить из той бури, захлестнувшей меня с головой и безжалостно поглотившей.
Я смотрела, как ты стягиваешь с себя рубашку, и не могла оторвать взгляда. Я видела тебя лишь однажды, в самый первый раз. Когда ты так нагло и бесцеремонно расхаживал утром по комнате, не думая о том, что я никогда не смогу этого забыть.
И теперь всего этого я тоже не смогу забыть. То, как ты на меня смотрел, кусая губы и дыша так часто. Я не могла не наслаждаться контурами мышц, которые еще сильнее подчеркивались приглушенным светом. Не смогу забыть и то, как ты стоял в одних лишь черных брюках. Немного наклонив голову, явно не желая продолжать быстро. Могу поклясться, ты хотел, чтобы я запомнила тебя таким.
Я помню. Я все так четко помню. Как ты шел ко мне тихими и маленькими шагами. Будто светящийся, ничем не прикрытый. Я думала, что ты наконец коснешься меня, мне так этого хотелось, но ты прошел мимо и встал за спиной. А я не смела ни повернуться, ни пошевелиться. Я знала, что ты смотришь, и желала этого.
Ни с чем не сравнимое ощущение, которое я не испытывала больше никогда. Ни до этого момента, ни после. Я кожей чувствовала твой взгляд, и по телу разливалось приятное ощущение быть для тебя особенной. Мне нравилось, что ты так жадно на меня смотришь. Нравилось, что я пробуждаю в тебе чувства и желания. И это было и близко не сравнимо с животным обладанием, которое я читала в глазах мужчин, пускающих на меня слюни.
Это было настолько мягко, трепетно и проникающе в самые глубины души, что будь на мне еще хоть что-нибудь, я бы и это бросила к твоим ногам.
Я вздрогнула, когда ты меня коснулся. И даже не меня, а моих волос. Ты аккуратно их собрал и перевел вперед. Я почувствовала твои губы на своей шее. Один раз, второй, много. Чудо, что с моих губ не сорвалось ни звука, ты бы хотел услышать. Но я не хотела, не сейчас. Я чувствовала твои подушечки пальцев, спускающиеся с моих плеч по рукам, и поднимающиеся обратно. Я чувствовала их на груди и кожей живота. И всегда лишь едва-едва касаясь. Я уже давно желала большего, но не хотела, чтобы это заканчивалось.
И.. Ты меня обнял. Прижался всем телом, обхватил руками, сжав мои ладони в своих, и я слышала, что ты вдыхаешь мой запах. Я окончательно растворилась. Забыла все на свете и помнила только тебя и только сейчас. Я чувствовала тебя кожей, и мне хотелось проникнуть дальше возможного. Смешаться.
Ты взял меня за руку, развернул и коснулся пальцами щеки. Я увидела в твоих глазах слезы и все, что ты чувствуешь. И я никогда не смогу описать это. Как и то, почему вдруг и мои глаза наполнились слезами.
Ты целовал мои губы то целиком, то местами. Ты целовал мое лицо и мои пальцы. Ты целовал мою грудь, наклонившись. И целовал мои бедра, встав на колени. Не знаю, зачем придумали кровати, ведь и так я была готова исчезнуть от ощущений, нахлынувших с новой силой. Хотя нет, знаю, чтобы не так сильно дрожали ноги.
Ты поднялся ко мне с влажным подбородком, и лишь кивком головы дал понять, что не хочешь от меня того же. И уже я расцеловала твое лицо, прошептав всего одну фразу с того момента, как разделась. «Я люблю тебя».
Ты положил меня на кровать. И, не отрывая своих губ от моих, касался меня руками. То сильно, то нежно. А я касалась тебя. Везде, где могла дотянуться. Пытаясь показать тебе все, что чувствую и отдать все, что могу.
Мы смотрели друг другу в глаза, когда мы вместе отдавались друг другу без остатка. Когда ты слышал меня, а я тебя. И я никогда не смогу забыть твой взгляд.
Я помню, когда мы уже засыпали, ты гладил меня по волосам, а я прижималась к тебе и хотела, чтобы завтра не наступало еще очень долго.
Ты помнишь все это?
Я всегда знала и чувствовала, что между нами не происходит то, что другие называют просто сексом. Что я для тебя не просто красивое тело. Как и ты для меня. И я пишу все это не для того, чтобы вызвать у тебя приступ боли. Я просто хотела тебе напомнить, что мы действительно значили друг для друга.
Ты помнишь?
А сейчас что ты чувствуешь? Не говори, что ничего, и что все в прошлом. Ты сам знаешь, что это не так. Давай встретимся и поговорим.
Твоя Анита. Все еще твоя.
Октябрь
К чему думать о завтрашнем дне, когда впереди еще вся ночь.
1 год до письма.
Рут поджимает губы и смотрит оценивающим взглядом на свое отражение. Еще никогда прежде он не видел себя таким. А каким именно, он сам еще толком не решил. Он не знает, себя ли видит в зеркале. А если себя, то когда он успел так измениться?
Его двойником был взрослый, высокий парень в темно-синей форме, выглаженной до стрелок. Привычные пряди волос, поцелованные хаосом и ветром, слегка выглядывали из-под кепки. На ногах красовались начищенные берцы, слишком ровно зашнурованные. (Долго он с этим возился.) А заклепки и пуговицы блестели так, словно их только что отполировали.
Но дело было даже не в самой форме, что была в новинку, впервые надетая. Дело было в другом. Рут вдруг понял, что там, в зеркале, стоит он другой. Повзрослевший, выпрямивший спину, что-то осознавший и смело смотрящий вперед.
Парень отдал честь, отражение тот час повторило это движение с самым серьезным выражением лица. И вдруг рассмеялось, беззвучно, но так же задорно.
Рут не готовился к чему-то так основательно с тех пор, как играл в команде. И сейчас, в этот момент осознал, что он выиграл в своем личном матче. Победил, и горд этим как никогда. Его форма, его вид, первый рабочий день – это его победа.
Выдохнул, снял, снова нацепил кепку, правда, теперь не настолько тщательно скрывая волосы, и шагнул из комнаты.
Когда уже вышел на улицу, понял, что еще слишком рано и можно было пойти позже. Но ничего, прогуляется неспеша. И как он вообще смог проснуться в такую несусветную рань?
В кармане завибрировал телефон.
–(Хорошего дня, любимый. И это не честно, что другие увидят тебя раньше, чем я! Хоть бы фото послал.)
Рут лишь хмыкнул и улыбнулся одним уголком губ. Нет, он ни за что на свете не променяет возможность показаться при личной встрече на какое-то фото. Анита была права, форма ему чертовски идет.
***
– Ну что, как твой первый рабочий день?
Эстер сидела напротив, по обыкновению закинув ноги на подоконник. Она с каким-то особым отвращением ковырялась ложкой в йогурте. Как будто, съев уже половину, только сейчас поняла, что содержимое баночки ужасно мерзостное на вкус.
– Лучше, чем могло быть. Но хуже, чем я представлял.
– Что, устал?
– Да! – Рут растянул руки на столе и уронил на них голову. – Столько часов ходить, и ничего не происходит!
– А что ты думал? Будешь каждые пять минут демонстрировать свои навыки и спасать людей? Эта работа, чтобы ты знал, и опасна и скучна.
Она снова поковырялась, почти выронила ложку. И, психанув, чуть не выбросила ее в форточку.
– Дай сюда, я доем.
Рут махом закинул в себя остатки йогурта и вдруг понял, насколько он голоден. Нужно было больше есть в обед. Сейчас оставалось только с надеждой посматривать на плиту, и торопить пельмени поскорее свариться.
– Но вообще, знаешь, мне нравится. Да, нравится.
– Щеголять по улицам и ловить на себе заинтересованные взгляды? А дама твоя в курсе, зачем ты там работаешь?
– Ах ты ж мелкая! А ну иди сюда!
Они подскочили, чуть не уронив стулья, и принялись гоняться вокруг стола. Кухня едва выдерживала натиск. Эти двое все еще умели быть детьми, но не осознавали, что ущерба имуществу могут теперь принести многократно больше.
Винсент стоял в сторонке и просто улыбался. Правда, ровно до тех пор, пока не понял, что пельмени уже пора спасать, а то кто-то помрет от изнеможения. Хотя, изнеможением, кажется, уже и не пахло.
Наконец все расселись и накинулись на тарелки.
– Почему пельмени? У нас там мясо в холодильнике, его есть не будем? Или так вкуснее?
Рут уже было открыл рот, чтобы ответить, но его опередила Эстер. Просто прожевала быстрее, и было видно, что гордится этим.
– Так у него времени нет. Только пришел с работы, как уже бежит к даааме. Ах, сердце, сердце, какое ты коварное. Пристрелите меня, если я когда-нибудь влюблюсь.
Она картинно приложила два пальца к виску и сделала вид, что умирает. Правда, в общих конвульсиях было не понятно от выстрела, или от разрыва сердца.
– Я могу и сейчас пристрелить, у меня и пистолет есть. Хочешь?
Эстер вдруг перестала умирать и всем своим видом выражала желание пожить еще немного. А увидев взгляд брата, решила больше не шутить. Пока.
– Значит, ты уходишь?
Винсент вообще не обращал внимания на привычные перепалки и сконцентрировался на двух вещах. На еде и на желании узнать информацию.
– Да, ухожу. И у меня для вас еще одна новость. Я нашел квартиру и съезжаю.
– Ты правда этого хочешь?
– Да, правда. Не потому, что я хочу от вас сбежать, а потому, что хочу жить своей жизнью.
– Что ж, мудрое решение. Когда переедешь?
– Завтра.
На него уставились две пары глаз. Во взглядах трудно было прочитать что-то отдельное. Может удивление, может печаль, может разочарование.
– Не смотрите так на меня. Я сказал, как только узнал все точно. И вы первые, кому я говорю.
– А как же дама?
– Заткнись!
– Ааааа! Так ты с ней туда и пойдешь сегодня. Сюрприз, значит. Ну, удачи, и хорошо выспаться перед новой сменой.
Эстер всегда была на редкость догадливой, и частенько вгоняла Рут в краску. Вот и сейчас, тон лица парня приближался к цвету заката, а вилка в руке опасно погнулась. Но он взял себя в руки, улыбнулся и сказал:
– Спасибо за пожелание. Ты всегда будешь мелкой занозой, знаешь же, да?
– Конечно знаю, Сис. Спасибо, что оценил мои старания. Я всегда готова тебя поддержать по мере своих сил, и…
Договорить она не успела. Рут резко встал и засунул ей в рот свой последний пельмень.
– Приятного аппетита.
– Шпашиба.
Пробурчала в ответ Эстер, решив дожевать и не выплевывать еду. Вкусно.
Уже перед выходом, в тот самый момент, когда парень намеревался открыть дверь и уйти, сестра поймала его за руку и обняла.
– Ты же будешь часто заходить, правда?
– Конечно, я буду приходить и приносить тебе что-нибудь вкусненькое. И ты тоже сможешь заходить ко мне в гости. Будем смотреть фильмы, и болтать до утра.
– Я буду по тебе скучать. – Глаза девушки наполнились слезами.
– Ну, ты чего. Я же не на другую планету уезжаю, и даже не в другой город. Я буду совсем рядом. А еще, ты всегда можешь мне звонить, если соскучишься.
– Ладно. Давай, иди уже. А то она тебя, наверное, уже ждет.
– Хорошо, хорошо, иду.
Парень рассмеялся из-за усиленных выталкиваний его на улицу, и потрепал сестре волосы на макушке. Та недовольно поморщилась, но спустя миг улыбнулась.
***
Рут увидел знакомый силуэт издалека. Хотел подойти неспеша и покрасоваться каждым шагом, но не выдержал. Подбежал, обнял, поднял над землей, словно пушинку, и закружил.
Вся усталость сегодняшнего дня неведомым образом испарилась. В конце концов, он поставил Анн на ноги, поцеловал и спросил:
– Скучала?
– Я так много думала о тебе, что соскучиться не успела. Но я все равно рада тебя видеть.
Они улыбнулись, рассмеялись, и Анита нежно коснулась щеки Рут тыльной стороной ладони.
– Конечно, я соскучилась! Ты зачем спрашиваешь такие глупости? Мы так давно не виделись.
После этих слов она отошла на пару шагов, и наконец рассмотрела своего парня в новом образе. Тот встал в стойке смирно, и отдал честь. Они снова рассмеялись, а после Анн медленно подошла и прошептала на ухо:
– Знаешь, у этой формы поразительные магические свойства. Ты в ней прекрасен, но в то же время, ужасно хочется ее с тебя снять.
– Так сними, дорогая. Я слишком устал целый день в этом ходить. Только боюсь, что прямо здесь это будет не совсем уместно. Не находишь?
– Ты прав. И что же нам делать?
– Пойдем, я тебе кое-что покажу.
Они перешептывались едва слышно, почти неуловимо. И им казалось, что вечерняя прохлада вдруг отступила, и снова пришло лето.
Приятная прогулка, просто так, просто за руки, просто по тротуарам. Давно они не гуляли. Анн расспрашивала про работу, все до мелочей. Ей было интересно даже то, что он ел на обед и где ходил. Рут расспрашивал про обучение и про помочь маме, и почему ей это нравится. Они говорили много, погружаясь в жизни друг друга, пытаясь понять человека рядом, а в чем-то и поддержать.
Прогулка до квартиры заняла бы двадцать минут, но продлилась целый час. Лишний круг к аллее, два стаканчика горячего кофе, приятная беседа и теплые пальцы в ладони. Хотелось продлить этот момент, но усталость дня имела место быть, а потому, они все-таки дошли до места назначения.
– Значит, теперь ты будешь тут жить?
Анита рассматривала уютную однокомнатную квартиру. Еще совсем пустую, но она уверена, что ненадолго. Если, конечно, этому парню не будет в тягость разобрать свои вещи и хоть как-то украсить интерьер. Хотя, все необходимое уже есть, а значит, учитывая характер Рут, вполне может быть и в тягость.
– Да, теперь я буду здесь, и ты всегда сможешь приходить ко мне.
– О, наконец-то твой друг сможет вздохнуть спокойно.
– Ну, он и твой друг уже тоже. Но ты права.
Они друг другу заговорщески улыбнулись, и Рут принялся расшнуровывать ботинки.
– Ненавижу шнуровку!
– Что ж, придется привыкнуть.
– Видимо.
Анита немного помолчала, сжала пальцы, и добавила.
– Правда, я не знаю, насколько часто мы теперь сможем видеться. У меня такая гора учебы, а еще мама включила меня в план мероприятий. Чтобы я ходила иногда с ней и «набиралась опыта», как она сказала.
Рут замер, вздохнул с горечью, и ответил:
– Да, похоже, теперь мы будем видеть друг друга реже. У меня началась работа. А еще, я поступаю заочно на юридическое, буду тоже учиться.
– Параллельно?
– Да. Я не хочу всю жизнь просидеть в патрульных. Мне нужно немного доучиться, чтобы иметь право перевестись в детективы.
– Ты этого правда хочешь?
– Да, хочу.
– Что ж, мы обе знаем чего хотим, и идем к этому, и это прекрасно. Но сейчас… К черту все до завтра! Я слишком соскучилась.
Анита прижала Рут к стене, горячо поцеловала, и Рут ответил ей тем же. Потому, что к черту.
