Василина Александровна Лебедева
Эфиррия
Глава 14
В угрюмом настроении Эвелина отправилась в центр. Переживала о Кристэне и о его дуэли с Вистаром, не зная – как она прошла, состоялась ли вообще?
Только среди детей смогла отвлечься. Видеть душевный отклик в глазках малышей – для неё было лучшее лекарство.
В заботах и общении с маленькими пациентами, рабочий день пролетел незаметно. Вечером, в рекреационной, снимая форменный фартук и чепец, девушка вдруг поняла, что до ужаса не хочет возвращаться в особняк. При мысли, что сядет за стол одна, что ляжет в холодную постель, а потом всю ночь будет вертеться, не в силах сомкнуть глаз – становилось мучительно и тоскливо.
В итоге решила поменяться дежурством с коллегой и остаться в центре. Ни на мгновение об этом не пожалела и даже лёгкость появилась в душе, словно скинула невидимое, тяжеленное покрывало с плеч. А проблески радости в глазах малышей, которые недавно поступили, уверили, что она приняла верное решение.
Самое тяжёлое время в секции новых пациентов – ночь. Эвелина постоянно отслеживая маленьких пациентов, бегала от одной палаты к другой. Заглядывала тихонько в приоткрытую дверь – спят, выдыхала, кто-то хнычет – спешила утешить, убаюкать под тихую песню. Были и крики, раздирающие душу – это детки, пережившие ужас воздействия эфира Бездны, мучились от кошмаров.
Домой вернулась настолько уставшая, что сил хватило лишь на то, чтобы искупаться и, выпив настой, который ей вручила камеристка, провалиться в глубокий сон.
Тря дня Эвелина выматывала себя в реабилитационном центре, радуясь тому, что есть возможность отвлечься, тому, что несмотря на устои общества – Кристэн не запретил ей работать. А ведь сколько было злых, насмешливых пересудов! Жена главы рода – да сестра милосердия, работник младшего целительского персонала. Это же попрание устоев высшего общества! Но Кристэн, зная насколько важна для супруги эта работа, видя, как горят её глаза, когда дети идут на поправку, вывернул всё так, словно сам был инициатором подобной деятельности супруги, аргументировав благотворительностью. И Эвелина ему была безмерно благодарна за понимание, за возможность реализовать себя.
– Нельзя же так выматывать себя! – выговаривала камеристка, помогая Эвелине раздеться после трудового дня и подготавливая ванную. – Себя в первую очередь жалеть надо. О себе заботиться! Да и…
Не вслушиваясь в причитания Кэри, Эвелина с блаженством погрузилась в чуть горячеватую воду и прикрыла глаза. Её больше беспокоило послание от мужа. Она сама не выдержала и на вторые сутки отправила Кристэну с посыльным письмо, в котором спрашивала о его делах и надолго ли он задержится в столице. Но получила сухой ответ, что всё в порядке, вернётся через пару дней.
Сначала готова была расплакаться, но сразу же её захлестнула обида, а потом и злость на мужа. Перед сном, ворочаясь в постели, размышляла: «Дела у него! Ну-ну. И я тоже идиотка – расстраиваюсь, плачу, извожусь от чувства вины. Да, я оступилась, но вот так поступать отвратительно! Не успел вернуться из поездки и сразу же отправился в столицу. Дела у него, ла-а-а-дно. Что он там говорил? Приём будет у главы рода Мадиан. Значит, мне надо к этому приёму подготовиться так, чтобы у него все претензии из головы ураганом вынесло!»
Размышляя в позитивном ключе, Эвелина незаметно для себя уснула, а утром, стоило камеристке её разбудить, решительно вскочила с кровати.
– Так, Кэри – поможешь мне собраться, и отправимся вершить великие дела! – бодро улыбнулась и уже хотела направиться в купальню, как камеристка её остановила, протянув стакан:
– Это какие дела? Куда отправимся?
– Убери, – поморщилась девушка, отодвигая руку камеристки.
– Как же? Вам обязательно надо выпить взвар. Тем более вчера я новые травки купила и вытяжки свежие.
– Не хочу гадость эту пить! Надоело. Всё равно не помогает! – Эвелина отвернулась, но слова Кэри остановили её:
– Так у настоя накопительный эффект, сами знаете. А вот представьте себе, что он поможет, и вы с победной улыбкой скажете свекрови о своей беременности!
Кэри привела один из весомых аргументов, который Эвелина не могла проигнорировать.
Всё в их семейной жизни с Кристэном было хорошо, она бы сказала идеально, но только первый год. Колючие вопросы от свекрови она услышала в начале второго года семейной жизни: «Когда же вы порадуете меня внуками? Крис, дорогой, пора и о наследнике подумать! Да, пусть он будет не так одарён, как я бы хотела (шпилька в адрес одарённости Эвелины), но ты уже не мальчик, да и я не вечная! Эвелина, у тебя прекрасный аппетит, тебя случайно по утрам не тошнит? Нет? Жаль, ты извини – я рада твоему отменному здоровью, но…»
Свекровь отлично видела, что своими вопросами о ребёнке рвёт сердце Эвелины, но не унималась. Кристэн осаживал мать, но та меняла тактику и донимала невестку, когда сына не было рядом.
Только Кристэн знал – как сильно Эвелина хочет ребёнка. И не для того, чтобы утереть нос свекрови или продолжить род супруга, а потому что безумно любила детей. Для неё забеременеть стало навязчивой идеей, и Эвелина объехала не только их королевство, но и ближайшие государства в поисках лечения. Но все целители разводили руками – она и муж здоровы, абсолютно. А почему девушка не может зачать никто не мог ответить. Одно лечение сменялось другим, обследования, назначения и всё без толку.
– Трэя, – Кэри позвала задумавшуюся хозяйку.
– Давай сюда эту гадость, – Эвелина решительно схватила стакан, опустошила его в несколько глотков, поморщилась и направилась в купальню.
День летел стрелой для Эвелины. Посещение салона Ливанье, где её окружили девушки, увлекая с одной процедуры на другую. Массаж, втирания в кожу, чтобы та была нежной как лепестки лилисы, чтобы сияла.
Эвелина покидала салон не просто похорошевшей, а чувствуя себя прекраснейшей из женщин. Даже камеристка, которая ждала её в кофейне напротив, восторженно выдохнула, осматривая хозяйку.
– Ну как? – Эвелина покрутилась перед камеристкой.
– Поразительно. Вы выглядите великолепно!
– Спасибо, Кэри. А сейчас к модистке! Скоро приём и я хочу заказать новое платье.
– Но разве успеют пошить? – обеспокоилась прислужница, залезая за хозяйкой в эфиркат, на что Эвелина хмыкнула:
– Я ей плачу столько, что будет сутками сидеть, чтобы выполнить заказ. Тем более планирую довольно простой фасон.
Модистка, выслушав пожелания Эвелины, придирчиво осмотрела клиентку, чуть сузив глаза, обошла девушку и кивнула:
– Вы знаете – с вашим цветом волос и глаз – сине-стальной наряд будет смотреться изумительно. Простой крой лишь подчеркнёт вашу природную красоту и формы. Но вы уверены, что хотите отказаться от корсета? Это… хм на грани приличия.
– Уверена, – кивнула Эвелина. – Мои формы позволяют эту вольность, утягивать нечего, так что…
– Тогда позвольте совет?
– Конечно, – кивнула девушка.
– Я вам в прошлый раз говорила про специальные подкладочки и предлагаю ещё раз. Без корсета ваша грудь с этим маленьким секретом будет смотреться великолепно. Я их замаскирую так, что никому и в голову не придёт что они есть, даже вашему супругу, который несомненно будет неоднократно заглядывать в ваше декольте. Ваша грудь будет казаться немного больше, выглядывать аппетитными холмиками из выреза.
Эвелина склонила голову и накрыла грудь ладонями. Ей нравилась и форма, и содержание – упругие, маленькие яблочки, которые любил ласкать Кристэн. Но стоило ей вспомнить мужа, как она решительно кивнула:
– Я согласна.
День клонился к завершению, когда Эвелина покинула модистку. Сияя радужной улыбкой, сообщила камеристке:
– Давно нянюшку не видела, так что поедем к ней, возможно у неё и переночуем.
– Прекрасное решение, – согласно закивала Кэри и испугалась, когда Эвелина охнула, покачнулась и ухватилась за её предплечье.
– Что с вами? Благостные, что случилось?
– Тише, тише ты, – прошипела девушка, через силу улыбаясь проходящим мимо людям. – Не знаю, плохо почему-то стало.
– Значит – надо домой возвращаться и целителя вызвать! – безапелляционно заявила Кэри, подводя Эвелину к информационному столбу и вызывая эфиркат.
– Да, так будет лучше, – согласилась девушка, сглатывая ком, подкативший к горлу. – Меня что-то лихорадит.
– А не простудились ли вы случаем? А может причина в тех мазях, которые втирали вам в кожу. Вот не доверяю я этим новомодным штучкам! Непонятно, что они туда…
– Прекрати, – недовольно поморщилась Эвелина и пару раз протяжно втянула воздух. – Вроде отпустило.
– Вот и эфиркат, – указала Кэри.
– Знаешь что – я сейчас вернусь домой, а ты езжай к моей нянюшке. С ней и приедешь. Я действительно по ней соскучилась.
Как бы Кэри не нравился план Эвелины, возразив один раз и выслушав повторный приказ, она отправилась в другой район их города.
Глава 15
Пожилая женщина фухнула и приложила ладонь к сухонькой груди.
– Госпожа ждёт, – раздражённо поторопила женщину Кэри, но та лишь махнула рукой:
– Цыц на тебя! – буркнула тихо. Отдышалась и с улыбкой распахнула дверь покоев Эвелины: – Лина-а-а, – протянула, натолкнулась взглядом на лежащую на постели воспитанницу и спешно посеменила к кровати: – Эви, деточка, что случилось? – запричитала с беспокойством.
– Няня, – девушка обернулась, села и бросилась в объятия Торветты. – Нянюшка, – всхлипнула, когда руки пожилой женщины обняли её.
– Девочка моя, голуба, что случилось? Отчего слёзы льёшь? Ну-ка, глянь на меня, – отстранила девушку, вглядываясь в лицо воспитанницы.
– Я просто соскучилась, – попыталась улыбнуться Эвелина, заметила камеристку и указала ей: – Кэри, оставь нас.
Прислужница стараясь остаться незамеченной, блеснула досадой в глазах, но с почтительным поклоном выполнила указание.
– Рассказывай, – велела Торветта, строго глядя на Эвелину.
– Да особо нечего рассказывать, – шмыгнула носом девушка. Отсела от няни и обняла руками колени. – У меня женские дни начались, – поведала и склонила голову, пряча заплаканное лицо.
– И что за трагедия? – всплеснула руками женщина.
– А то ты не знаешь, – усмехнулась Эвелина. – Опять всё напрасно, понимаешь? – повернулась к няне. – Благостные, я так надеялась, я верила… я действительно верила и молилась, – закончила шёпотом, с горечью искривляя губы.
Торветта понимала, знала. Она молча придвинулась и обняла воспитанницу, укачивая её в объятиях, выслушивая Эвелину:
– Я так устала ждать, надеяться. Каждый день пью эти мерзостные отвары и настои. Даже Благостным эфиром стимулировали, но толку никакого! И дар мой мизерный, и происхождение, и подарить ребёнка Крису не могу, – причитала Эвелина.
– Ронхановы залудни! – хмуро выругалась Торветта: – Что ж ты всё в кучу смешала?
– Я так боюсь, – прошептала девушка сквозь слёзы, отстранилась от нянечки и закрыла ладонями лицо.
– Чего же? Эви, милая, чего же ты боишься? – настороженно спрашивала женщина, чувствуя, что воспитанница находится на тонкой грани. Ещё шаг и ухнет в бездну самобичевания.
– Что Крис… – еле слышно прошептала девушка: – Крис оставит меня.
– Свет мой, да как же ты можешь так думать? Как же вообще такое тебе в голову пришло? Он же любит…
– Это сейчас, – Эвелина запрокинула голову, сдерживая слёзы и хрипло выдавила: – Сейчас… Через сколько правил он переступил, чтобы жениться на мне? Безродная сирота, дар мизерный. Он же наверняка надеялся, что наша близость всё изменит. Но Благостные и здесь решили надо мной поиздеваться! Невинности лишилась, а единицы дара остались на прежнем уровне. Наверняка надеется, что при рождении ребёнка дар мой повысится, но и в этом я ничтожна! Не могу зачать. И вскоре…
– Прекрати! – гневно осадила Эвелину Торветта. – Вы только второй год женаты и будут у вас ещё дети! Ты здорова, муж здоров, а значит всё у вас сложится. И что это ты решаешь за Кристэна? Он любит тебя дурёху и это только слепой не заметит. Так что возьми себя в руки и давай-ка приведём твой внешний вид в порядок. Супруг вернётся домой, а тут его жена с опухшими глазками дожидается, эка красота.
– Крис уехал, – прошептала Эвелина, отрешённо глядя в сторону.
– Куда это? Ты же запиской сообщала, что вернулся он из поездки, – Торветта с недоумением воззрилась на воспитанницу.
– Вернулся и уехал. В столице он, – безучастно отозвалась Эвелина.
– Та-а-а-к, – протянула пожилая женщина, – а ну-ка, глянь на меня, – пальцами прихватила подбородок девушки, вынуждая посмотреть на себя. – Начнём с главного – ты сегодня ела?
Эвелина равнодушно пожала плечами:
– Кофе выпила с печеньем.
Пожилая женщина вздохнула, встала с кровати и направилась к тумбочке, где в специальном кованном гнёздышке крепилась сфера с эфиром. Прикоснувшись к ней, назвала имя камеристки и вернулась к кровати.
– Ты, дорогая моя, слёзы утри, негоже прислуге показывать свои переживания.
Эвелина, послушно проводя ладонями по щекам, буркнула:
– Кэри можно, она хорошая.
– Все они хорошие, пока держишь их на расстоянии, – проворчала Торветта и стоило двери в комнату открыться, распорядилась: – Кэри, принеси обед хозяйке. Лёгкого чего-нибудь.
– Салат, – подала голос Эвелина.
– И суп, – добавила Торветта, бросив грозный взгляд на девушку.
Спустя время, когда Эвелина умывшись поела, пожилая женщина потребовала:
– Ну вот и хорошо, а теперь рассказывай – что у вас произошло.
Внимательно слушая рассказ воспитанницы, Торветта то хмурилась, то сокрушённо покачивала головой. Эвелина, не скрывая, делилась с няней событиями минувших дней. Только утаила о случившемся после возращения из театра. Чуть исказила правду и сказала, что муж отправил её в свои покои.
– Он уехал, а мы так и не помирились, – печально закончила свой рассказ девушка.
– Ну, Вистар, что ж ему неймётся-то? – Торветта возмущённо ударила ладонью по колену.
– Ты о чём? – Эвелина удивлённо посмотрела на няню.
– Знает же, паразит, что супруг тебя ревнует и специально искру раздора в ваш хворост бросает!
– Что ты? Вистар не мог… – начала оправдывать мужчину Эвелина, но Торветта перебила её:
– Послушай меня, милая, очень прошу тебя – оборви хотя бы на время связь с Вистаром. Не встречайся с ним, не пиши, вообще перестань общаться.
– Но… – попыталась воспротивиться девушка.
– Девочка моя, ты не видишь всей картины. Он же не пылкий влюблённый юноша и осознаёт последствия и ваших встреч, и вашей переписки. Судя по твоему рассказу специально стал отвешивать тебе комплименты, распаляя твоего супруга. Зачем? Этого я не знаю, но мне это очень, очень не нравится. Я прекрасно понимаю твоего мужа и увидела бы Вистара, получил бы от меня нагоняй!
– Ну, не знаю, – недоверчиво покачала головой Эвелина, только сейчас вспоминая все свои случайные столкновения с мужчиной и задаваясь вопросом: «А были ли они действительно случайны?»
Нахмурилась и встряхнулась:
– Нет! Не может он специально мне вредить! Я знаю, как он ко мне относится, и мы же через столько прошли, мы…
– А кто сказал, что он тебе вредит? Нет милая, он нарочно злит твоего мужа. Возможно по службе у них разногласия, кто знает? А может другой какой умысел. Ты вот что – напиши ему и попроси, чтобы не слал тебе послания до тех пор, пока сама ему не напишешь. Так ты и его проверишь и супруг твой успокоится.
– Тут ещё, – замялась Эвелина и Торветта насторожилась:
– Что ещё? Рассказывай!
– Мать мужа, – скривившись, вздохнула девушка. – Мало того, что меня постоянно жалит, да кусает по поводу ребёнка. Так с недавних пор она стала приглашать нас на чай, а принимает не одна.
– Мужчину нашла себе что ли? – удивилась Торветта.
– Да нет же! – Эвелина дёрнула плечами: – Она взяла на попечение воспитанницу рода Мадиан – звать девушку Отарина. Вроде как выводит её в свет, ищет подходящую партию.
– Это род, который по силе равный роду твоего мужа? – прищурилась Торветта.
– Да, равнозначный, – кивнула Эвелина.
– А свекровь каким боком относится к воспитаннице Мадиан?
– Я не знаю, – вздохнула Эвелина. – Вот с этой девушкой она и принимает нас у себя и постоянно расхваливает. А Отарина… – Эвелина прикусила губу, зажмурилась, взяла себя в руки продолжая: – она с сильным даром, красивая. Свекровь даже один раз привела её к нам в дом.
– Что? – опешила Торветта, не веря в услышанное.
– Да, – кивнула Эвелина. – Благо Кристэн в тот день задержался в канцелярии. Свекровь сказала, что они будут его ждать, но мне нужно было собираться в реабилитационный центр, у меня было ночное дежурство. И как ты сама понимаешь – сидеть в отсутствии хозяев распивать чаи – это даже не дурной тон, а полное нарушение этикета. Так что она покинула наш особняк, но её аж всю скривило от недовольства.
– Вот же мерзавка! – не удержалась Торветта.
– Согласна, – вздохнула Эвелина.
– Ну а супруг как реагирует?
– Крис… он не смотрит в сторону той девушки, – улыбнулась Эвелина. – Один раз даже сказал, что приглашала она нас на чаепитие в семейном кругу, а Отарина в него не входит и мы уехали.
– Умничка какой, – умилилась пожилая женщина. – Вот видишь – ценит тебя, беспокоится о твоём душевном спокойствии. А ты тут на маленькое озеро слёз налила.
– Хозяйка, – в комнату заглянула Кэри.
– Тебя разве стучать не учили? – гневно спросила Торветта, на что камеристка, вздёрнув бровь, выпалила:
– Я стучала!
– Значит, должна была дождаться разрешения войти! – отчитала пожилая женщина прислужницу.
Эвелина, чувствуя, что сейчас начнётся перепалка и, не желая принимать чью-либо сторону, вмешалась:
– Кэри, что ты хотела?
– Спросить на сколько персон накрывать ужин.
– Ты же останешься? – девушка умоляюще посмотрела на нянечку.
– Ну так как супруга твоего нет, останусь, – улыбнулась пожилая женщина. – Погощу у тебя.
После ужина, Торветта не успокоилась и заставила воспитанницу сесть за послание Вистару. Девушка с трудом подбирая слова, мучаясь от чувства вины, переписывая с десяток раз, с трудом составила письмо, которое тотчас попало в руки нянечки.
– Я боюсь, что он обидится, что неправильно…
– Не обидится, – Торветта прервала мучительные стенания Эвелины. – Ты всё правильно изложила, деликатно обрисовала проблему. И если Вистар дорожит вашими дружескими отношениями – он всё обязательно поймёт и правильно воспримет. А сейчас, запечатывай конверт и пиши адрес. Завтра я сама посыльному отдам его, – бескомпромиссно заявила пожилая женщина.
Несмотря на все тревоги и переживания, настроение у Эвелины приподнялось. На следующий день, во время завтрака, Торветта предложила воспитаннице вместе отправиться в реабилитационный центр.
– Так у меня отгул, – с улыбкой развела руками Эвелина.
– В таком случае заменишь кого-нибудь. А когда супруг вернётся, будут у тебя дополнительные выходные. Да и мне хочется с детками поворковать. Соскучилась я по некоторым твоим пациентам, если конечно их ещё не выписали.
День пролетел в заботах и приятных хлопотах. Эвелина с улыбкой наблюдала, как нянюшка возится с детьми, как рассказывает одну из тысяч своих сказок и напевает смешные песенки, заряжая детишек позитивом. Возвращаясь в особняк, она спросила:
– Ты останешься, пока Кристэн не вернётся?
– Останусь, – кивнула пожилая женщина, но тут же сверкнула хитрой улыбкой: – но только пока не вернулся.
Стоило им войти в особняк, как дворецкий известил Эвелину о возвращении хозяина поместья.
– Вот и погостила, – посмеялась нянечка, притягивая к себе Эвелину и обнимая её. Отстранилась и заметив тревогу в глазах воспитанницы, попросила: – Проводишь меня?
– Конечно, – закивала девушка, и они вышли на крыльцо.
Не обращая внимания на поданный эфиркат, направились в сторону раскидистых деревьев.
– Задерживать тебя не буду, – тихо говорила Торветта, останавливаясь и заглядывая в глаза девушки. – Хочу только посоветовать. Пока между вами такие напряжённые отношения, старайся от мужа ничего не скрывать. В милой болтовне рассказывай, как прошёл твой день и с кем встречалась. О письме Вистару не забудь рассказать.
– И о нём? – жалобно собрала бровки в кучку Эвелина.
– Непременно, – кивнула Торветта. – Скажи, что послание у меня и что, если он хочет ознакомиться с текстом, я письмо на сутки придержать обещала. Пусть приезжает, прочитает. Чтобы и тени сомнения не возникло у твоего мужа.
Эвелина, тяжело вздохнув, кивнула.
– И улыбайся, – продолжала напутствовать нянечка. – Как бы тебе сейчас ни было тревожно, спрячь свой страх и волнение. Мужчина возвращается домой и его должен ожидать тёплый приём, а не серая как мышь супруга, которая так и трясётся от желания спрятаться в тёмный уголок. Ты жена главы рода, соответствуй! Прихорошись, надень красивый наряд и улыбайся, хорошо?
– Постараюсь, – нервно улыбнулась девушка.
– Главное помни, моя девочка – Кристэн тебя любит. Ну всё, беги. Времени мало осталось до возвращения твоего супруга, да и мне пора, – подтолкнула Торветта воспитанницу, направляясь к эфиркату.
