bannerbannerbanner
полная версияЭфиррия

Василина Александровна Лебедева
Эфиррия

Глава 6

– Лина, – донёсся зов до Эвелины спешащей по коридору.

Обернувшись, увидела коллегу, одну из немногих, которая относилась к ней с симпатией.

– Привет, Нариса, – поприветствовала с улыбкой.

– Линочка, звёздочка моя, выручай, прошу тебя! – Сложила молитвенно ладони пухлощёкая коллега. – У матушки вновь приступ, а у меня занятие и замены нет. Проведи его за меня.

– Я? Нариса, но…

– Пожалуйста, – коллега жалостливо заглянула в глаза девушке. – Мне действительно больше некого просить, не Ранельду же к деткам отправлять.

Услышав имя одной из наставниц, Эвелина скривилась. Властную, надменную и до невозможности педантичную Ранельду не любили даже её коллеги, не говоря уже о детях. Эви с готовностью кивнула:

– Хорошо, только передник и чепец надену.

– Вторая группа, детки уже в ученической. Спасибо, побежала я.

– Нариса, как матушка? Может, нужна помощь или снадобья? – удержала Эвелина подругу.

– Нет, благодарю, – мотнула головой Нариса и торопливо направилась по коридору, а Эвелина поспешила в рекреационную.

Споро облачившись в форму центра, Эвелина на ходу переплела волосы и натянула чепец. Остановилась перед дверью класса, продышалась, чтобы детки не заметили её волнения. Всё же она не преподаватель и эта сфера далека от её образования.

– Приветствую вас, – улыбаясь, размашистым шагом вошла в ученическую и только остановившись за преподавательским столом, заметила хмурые лица учеников.

Не понимая причину плохого настроения подопечных, Эвелина открыла журнал класса.

– У трэи Нарисы возникли неотложные дела, поэтому, сегодня занятие проведу я. Надеюсь, вы не против, – улыбаясь, бодро приговаривала Эвелина. – Итак, какой именно урок у вас сейчас по расписанию? Тира, – девушка посмотрела на сидящую за первой партой девочку.

– Хроника, трэя Эвелина, – тусклым голосом ответила девчушка.

– Хорошо, – кивнув, Эви раскрыла журнал на нужной странице и потрясённо замерла, боясь поднять взгляд на детей.

«Вот же гадство!» – едва не застонала вслух. Тема, прописанная аккуратным почерком подруги, была настолько тяжела, что Эви не знала – как начать её, о чём вообще говорить и рассматривала возможность отклониться от программы.

– Ита-а-а-к, – протянула медленно, поднимая взгляд и осматривая угрюмые лица детей, догадываясь – они уже знают, о чём должно быть занятие. – Трэя Нариса озвучивала тему? Стэймонд, ответь, пожалуйста.

Мальчик, сидящий за третьей партой, поднялся на ноги, при этом глядя в сторону бесцветно ответил:

– Да, трэя Эвелина. Тема занятия: «История проникновения эфира в наш мир. Причины и последствия воздействия эфира на разумных».

– Присаживайся, – вздохнула Эвелина, устраиваясь в кресле. Тоскливо ещё раз осмотрела ученическую. – Я не хронолог, я целитель. Поэтому могу вам рассказать то, что вы и сами наверняка знаете. Но так как занятие должно быть проведённым, нам придётся об этом поговорить. Если будут вопросы, сразу задавайте, – начала Эвелина свою речь. – Когда-то давным-давно, наш мир был совершенно иным. Вы наверняка видели на иллюстрациях монументальные сооружения прошлого. Высокие дома, обломки гигантских статуй. В нашем мире не было эфира тьмы и люди даже не подозревали о его существовании, как, впрочем, и о том, что есть ещё и благостный эфир. Технологии, которые мы сейчас используем, людям прошлого были недоступны, – слова, словно колючие ёжики, продирались сквозь горло.

Эвелина понимала, всё сказанное ею дети знают. Столкнулись с ужасным воздействием смертоносного эфира, видели, пережили этот кошмар. Но, увы, она не могла трусливо сменить тему занятия.

– Люди прошлого использовали механику, которая потребляла совсем другую энергию. Всё это было до тех пор, пока не активировался один из вулканов. Учёные до сих пор не могут точно сказать – почему именно после извержения вулкана Хроно открылись врата в мир Бездны. Через этот разлом в наш мир начал просачиваться эфир тьмы.

Эвелина не в силах усидеть на месте, встала и начала прохаживаться вдоль парт, за которыми молчаливыми фигурками, сидели, сгорбившись, дети.

– Воздействие эфира, – девушка сглотнула, вспоминая своё прошлое и прокашлявшись, продолжила: – как вы знаете – эфир воздействует на разумных. Но он не бездушное порождение тьмы. В мире Бездны существуют те, кто им управляет, забирая, вытягивая через жгуты эфира нашу энергию, питаются ею.

Вспышкой мелькнули воспоминания, сбивая девушку с мыслей. Как она, будучи маленькой девчонкой, сжавшись в комочек, закрывала уши, только бы не слышать крики, вопли умирающих людей. Только потом узнала, что эфир беспощаден ко всем разумным.

Проникая в мир людей через возникающие то тут, то там разломы, воздействует на сознание, туманит разум, вызывая агрессию ко всему живому. Мать не узнаёт своих детей, муж – жену, а дети – родителей. Люди обезумев, бросаются друг на друга, убивая, рвут на части. Эта же участь не минует и животных, которые под воздействием смертоносного эфира кидаются на всё что движется. Именно энергию смерти тянут через жгуты эфира те, кто живут за гранью. Как люди назвали место их обитания – мир Бездны.

Дети, которые находились в их реабилитационном центре – чудом выжившие в таких бойнях. Они видели родных и близких умирающих, убивающих и эта травма подчас лечилась годами, но не забывалась.

– Два века люди истребляли друг друга, не зная – как бороться со смертоносным воздействием эфира тьмы. Пока не начали рождаться одарённые. Эфиррии. Они наделены даром благостного эфира. Поступая в академии, эфиррии учатся управлять не только пресветлым даром, но и, смешивая его с эфиром тьмы, превращают в фантомный – серый. На фантомной энергии работают все наши устройства. Но мы до сих пор не знаем – откуда и как в нашем мире появился благостный эфир, кто его направил? Разумен ли благостный эфир или им тоже кто-то управляет и выбирает – кого наделять даром. Теологи, конечно, утверждают, что это помощь Благостных Отца и Матери, но есть и версия учёных. Они предполагают…

– Нет никаких Благостных Отца и Матери! – злое, тихое высказывание прервало речь Эвелины.

Девушка, нахмурившись, глянула на мальчика, сидящего сбоку от неё. Прямая спина, голова опущена вниз, скрытое за рыжими вихрами выражение лица. Мальчишка, задышав чаще, вскочил и, сверкнув яростью в глазах, выкрикнул с отчаянием:

– Нет их! Если бы они были, разве допустили всё это? Разве позволили, чтобы мои… моя…

Сорвавшись с места, мальчишка кинулся в сторону выхода из ученической, но Эвелина успела схватить его за руку.

– Стой, Тормонд! – не повышая голоса, приказала девушка, не выпуская руку задёргавшегося мальчика. Не дав ему вырваться, притянула к себе и наклонилась, приобняв его за плечи.

– Посмотри на меня, – попросила Эвелина, и так как мальчик не поднял головы, добавила тише: – Пожалуйста, Тормонд. Прошу – посмотри на меня.

Резко вскинув голову, мальчишка уставился на девушку, прищурив глаза, в которых скопились слёзы.

– Все мы здесь столкнулись с воздействием эфира. Все пережили этот ужас. И я не осуждаю твои слова, Тормонд, но и не поддерживаю. Знаешь почему?

– Потому что вам приказали? – попытался уколоть Эвелину мальчишка. – Вам нужно нас убедить и, чтобы мы как дурачки верили в эту чушь!

– Нет, конечно! – возразила Эвелина. – Я не знаю – есть ли на самом деле Благостные Отец и Мать, но каждый день вижу ангелов. Их деток. Посмотри, – Эвелина обвела рукой ученическую и, повысив голос, продолжила: – все вы маленькие ангелочки, Тормонд. Есть в нашем мире не только плохое. Есть любовь, преданность, милосердие, дружба! И всё это доброе и светлое живёт в наших сердцах. Может именно эта энергия и есть благостный эфир, как вы думаете? – спросила у хмуро смотрящих на неё детей.

Отпустила мальчика, который сел за парту и улыбнулась:

– Благодаря эфиру люди научились исцелять, кто-то работает с технологиями, вливая свою силу в разные устройства. Ну и конечно есть воины, закрывающие разломы порою ценой своей жизни.

– Как ваш муж? Он ведь берсерк? – поинтересовалась черноволосая девчушка, и Эвелина, вздохнув, кивнула:

– Да. Он один из тех, кто закрывают разломы и ликвидируют остаточный фон эфира тьмы, вытягивая его в специальные артефакты накопители, – отвернувшись к окну, поясняла Эвелина. Взгляд девушки подернулся грустью оттого, что каждую поездку мужа она сходила с ума от тревоги, переживаний за него.

– Я тоже буду берсерком! – нахохлился сидящий за последней партой мальчонка, но сбоку тут же раздалось фырканье:

– Ага, разбежался! Дара-то у тебя нет!

– Откуда ты знаешь? – мгновенно вскинулся будущий воин. – Он может быть спящим и…

Эвелина хотела уже вмешаться в перепалку, но тут по зданию прокатилась силовая волна, заставившая их всех неосознанно пригнуться и даже стёкла тренькнули в оконных проёмах.

– Ого, – потрясённо выдохнули несколько деток, и все вскочили, устремляясь к окнам, пытаясь увидеть левое крыло здания.

– Вот это долбанул!

– Дар – силища!

– Даже защита не сдержала!

Одновременно загомонили ребята, налегая на подоконники. Эвелина тоже подошла к окну, хотя прекрасно знала – всё равно ничего интересного не увидит. Левая сторона здания хоть и просматривалась, но само строение было укреплено на случай вот таких спонтанных выбросов.

– Главное – чтобы никто из детей не пострадал, – встревожено прошептала девушка.

Левое крыло центра занимали одарённые, у кого уже проснулся дар. Они там проживали и учились отдельно от остальных детей. Но все воспитанники в этом центре были с покорёженной душой, истерзанные воспоминаниями страшных событий. На эмоциональном фоне, при расстройствах или острых переживаниях мог случиться вот такой спонтанный выброс энергии эфира. Чтобы никто не пострадал от подобного, всем детям раздавали защитные подвески. Маленькие кулоны не только подавляли, блокировали выбросы внутренней энергии, но и защищали других.

 

Эвелина приложила ладонь к груди, где под тонкой материей платья скрывался подобный защитный артефакт. К сожалению, её дар был мизерный, и блокировать было нечего. Артефакт только защищал её от выбросов.

Мотнув головой и не позволяя грустным мыслям омрачить настроение, звонко хлопнула в ладоши, привлекая внимание детей:

– Внимание! У меня к вам предложение.

Дождавшись, когда все детки заинтересованно повернут головы, продолжила:

– А не погулять ли нам? Лето заканчивается и на улице такая прелестная погода, что так и хочется сбежать из ученической. Вы со мной?

– А как же занятие?

– А вам не влетит?

– Наказать же могут!

Посыпалось со всех сторон, на что Эвелина махнула рукой:

– Да сейчас начальству будет не до нас. А чтобы нас точно не заметили – мы тихонечко выйдем через воронью дверь. С той стороны парка как раз фонтанчик есть, и скамейки в тени деревьев. Ну а занятие… вы пообещайте мне, что изучите самостоятельно тему по фолианту.

– Обещаем!

– Конечно!

– Обязательно!

Воодушевлённо отозвались дети.

Глава 7

Домой Эвелина возвращалась в задумчивом и немного грустном настроении. Тема минувшего урока вырвала из закоулков души мрачные, страшные воспоминания прошлого. Но когда дворецкий сообщил, что трэл Кристэн уже вернулся, все тягостные мысли улетучились, развеялись как облачко с небосвода в знойный день.

Вихрем ворвалась девушка в кабинет, сразу устремилась к столу, за которым сидел супруг.

– Как же я рада, что ты дома! – влетела она в распахнутые объятия любимого.

– А как я рад, – усмехнулся Кристэн, подхватывая жену на руки и направляясь к дивану. Усадив её на свои колени, властно обхватив затылок Эвелины, поцеловал так жарко, горячо, что она не выдержала – выгнулась всем телом, застонав в его губы.

– Крис… – потянулась к нему, когда Кристэн, тяжело дыша, отстранился.

– Нет, милая, – покачал головой. С трудом сдержал дикое желание уложить жену на стол и, задрав подол, без прелюдий, без нежностей одним ударом ворваться в её лоно, утверждая своё право на неё. – Нет, – заставил себя ссадить любимую с колен. Поднявшись, прошёл к бару: – много дел скопилось. Мне необходимо немного поработать, а вечером…

– Вечером, – тихо повторила Эвелина. Мысли девушки испуганными пташками заметались в голове: что сделала она не так, провинилась в чём-то? Почему так резко отстранился, а не понежил её в объятиях как ранее?

– Вечером мы идём в театр, – Кристэн повернулся к жене с бокалом в руке. Заметил как она немного побледнела и потух любимый взгляд. – Лина, – позвал, чуть склонив голову, и когда она посмотрела на него растерянно, продолжил многообещающе: – Девочка моя, вечером мы обязательно всё наверстаем.

– Да, кончено, – Эвелина виновато улыбнулась, поднимаясь на ноги, одернула подол: – Наверняка скопилось много дел за время твоего отсутствия. Корреспонденции целый короб набралось. В театре ты должен встретиться с кем-то? Или просто светский выход? – усилено заталкивая обиду, разочарование поглубже, так чтобы они не проскользнули в голосе, спросила, подходя к двери.

– Нет. Только ты и я. Мне доложили, что сегодня состоится премьера, которая произвела фурор в соседних королевствах.

– Хорошо, во сколько выезжаем? – кивнула Эвелина.

Рваное дыхание срывалось с её губ, когда девушка торопливо вошла в свои покои. Прикрыв тихо за собой дверь, не сдержалась, всхлипнула и бросилась в купальню. Слёзы предательски катились по щекам, пока она рывками снимала с себя одежду, пока залезала в наполняющуюся ванну. Каждый раз после возращения Кристэна, они хотя бы один полноценный день проводили вдвоём, наедине. Сейчас же Эви не понимала – почему вдруг после долгой разлуки, муж не хочет провести с ней время дома, насладиться общением в тишине, уюте. Да чего уж греха таить – не только общением, но и друг другом. Ведь посетить театр они могут и в другое время. Ну и пусть премьера, разве она может заменить тихий вечер вдвоём с любимым? И если бы не страстный поцелуй при встрече, она бы подумала, что произошло что-то совсем плохое.

Внезапно Эвелина замерла. Мысль, пришедшая ей в голову, была ужасна: «А что если Кристэну кто-то рассказал о моей встрече с Вистаром? Нет, – мотнула головой и потёрла лицо ладонями: – не может того быть! Мы и встретились то случайно и толком не поговорили. Обмолвились всего лишь парой фраз. Хотя Вистар не удержался и обнял меня, да поцеловал в макушку. Но… нет! Я далеко находилась от дома и от центра, и улочка была практически безлюдной. Всего лишь рабочий люд, да праздно шатающиеся. А если кто увидел и сказал Кристэну, он молчать бы не стал. Когда я рассказывала ему, чем занималась в его отсутствие, всё равно бы спросил, сказал что-нибудь».

– Трэя, – вздрогнула, услышав голос камеристки и, омыв лицо, позвала её.

– Помоги мне, – приказала, пряча взгляд. – Сегодня вечером светский выход и я должна выглядеть неотразимо, чтобы блистать! Чтобы… – продолжить не смогла. Закусив губу, откинула голову на назад, позволяя камеристке заняться волосами.

Позже узнала от прислуги, что муж до вечера не выходил из кабинета, и только уже собравшись и придирчиво осматривая себя в зеркале, услышала шум из смежных покоев. Ей так хотелось войти к нему, прижаться и насладиться объятиями любимого. Почувствовать себя желанной, необходимой, но не решилась.

– Вы выглядите… ох, вы чудесно выглядите, – довольно улыбаясь, проговорила камеристка, поправляя локоны хозяйки, в которых блестели меленькие кристаллы драгоценных камней. – Все, я вот уверена – абсолютно все будут на вас смотреть, а уж ваш муж… м-м-м… – Кэри закатила глаза и в этот момент Эвелина немного резким голосом распорядилась:

– Оставь меня!

– Да, конечно, – закивала камеристка и уже у двери услышала тихое:

– Кэри, не обижайся. Я ужасно нервничаю и хочу побыть одна.

– Да что вы! Ни в коем разе! – заверила она хозяйку, покидая её покои.

Эвелина застыла у окна, глядя, как за окном становится темнее, как гуще ложатся тени от особняка и деревьев вдоль дороги. Страх, тоска, тревога – всё больше овладевали девушкой. Когда дверь смежных покоев распахнулась, и в комнату вошёл муж, она в смятении сжала ладони в кулаки. Замерла, ожидая его реакции, первых слов.

– Лина, дорогая, ты…

Кристэн закрепляя эмблему главы рода на лацкане пиджака, поднял голову и замер. Его жена стояла у окна и, чуть повернувшись к нему, напряжённо вглядывалась в его глаза. Тоненькая фигурка, затянутая в атлас насыщенно зелёного платья с небольшим шлейфом, притягивала взгляд. Сияющие волосы, уложенные в замысловатую причёску и спускающиеся локонами с одной стороны на грудь, служили золотым украшением – самым драгоценным и неповторимым.

– Ты прекрасна, милая, – чуть дрогнувшим от восхищения голосом признал Кристэн, приближаясь к жене. Протянул ей руку: – Пойдём.

Не проронив ни слова, Эвелина вложила свою ладонь в руку мужа и безропотно прошла в его покои. – Мой подарок, – Кристэн подхватив заготовленный футляр, распахнул его, и Эвелина ошеломлённо распахнула глаза:

– Это же… это…

– Этот гарнитур сделан на заказ. Для тебя, моя льяна.

– Благостные, – потрясённо выдохнула девушка, осматривая шикарное ожерелье из самых редких драгоценных камней их мира – риантов. Посмотрела на любимого растерянно: – Но зачем? Крис, они же ужасно…

– Ничто мне не дорого так, как ты, – прервал жену Кристэн, подхватывая ожерелье и надевая его на шею любимой. В ложбинку груди лёг центральный камень, огранённый в форме необычного, звездчатого цветка, который аккуратно, кончиками пальцев погладила Эвелина.

– Это…

– Это – льяна, – улыбался Кристэн довольно.

– Да, – сипло выдохнула девушка. Прекрасный, маленький цветок – льяна, именем которого называл её любимый. Однажды он привёз ей маленький букетик из этих безумно редких цветов. – Я хотела бы, – прошептала Эвелина, сглатывая подкативший к горлу ком: – хотела бы когда-нибудь увидеть, как они растут, – проговорила едва слышно, наблюдая, как муж надевает на её запястье браслет и, протягивает футляр, чтобы она могла забрать серьги великолепного комплекта.

– Я думаю – это можно устроить. Но для начала тебе надо будет заняться физподготовкой и обрести необходимые навыки для выживания в горах. Я подберу тебе наставника.

– Ты серьёзно? – ошарашено спросила Эвелина. Её пальцы замерли у мочки уха, так и не вдев серёжку.

– Серьёзно, – тепло усмехнулся Кристэн.

– Я не понимаю, – качнула она головой, отчего драгоценные камни замерцали, словно волшебные светлячки.

– Что именно? – спросил Кристэн, подставляя локоть, за который ухватилась Эвелина.

– Ты сегодня был…

– Продолжай, – велел, выводя жену из покоев, направляясь к лестнице.

– Немного холоден со мною, – едва слышно призналась девушка.

– Я исправлюсь, – проговорил Кристэн ей на ухо, отчего кожу девушки усыпали мурашки. – Ты утвердишься, что я умею быть горячим, дорогая.

Запрокинув голову, Эвелина думала, что муж её поцелует, но он, отвернувшись, повёл дальше, к выходу, а потом к ожидающему скоростному эфиркату.

Глава 8

Устраиваясь на мягких сиденьях в салоне, Эвелина на мгновенье замерла, услышав вопрос мужа:

– Мне передали, что ты отказалась от ужина, почему? Эви, тебе необходимо правильно питаться, – немного жёстко укорил её любимый.

– Я не хотела есть в одиночестве, – сорвалось у Эвелины чуть резковато и она виновато улыбнулась: – Я устала есть одна, Крис. А ты так и не вышел из кабинета и знаю – что перекусил там же.

– Слишком много дел, – Кристэн устало откинулся на спинку сидения.

– Так зачем нам театр? – Эвелина подалась вперёд и Кристэн перехватив её ладони, потянул, увлекая к себе. Дождался, когда она устроится рядом, расправив платье.

– Мы давно не выходили в свет, милая. Желаем мы того или нет, но долг главы рода обязывает. Вдобавок, я хочу, чтобы ты покрасовалась в новом гарнитуре, не известно – когда ещё представится случай. К сожалению – в ближайшие дни я не смогу часто бывать дома.

– Почему? – выдохнула девушка. Эфрикат качнуло, и она немного завалилась вбок, но отстранятся от мужа не стала, лишь плотнее прильнула к любимому. – Что-то случилось в последней поездке? Крис, ты мне чего-то не сказал? – посыпала она тревожными вопросами.

– Всё в порядке, не переживай. Просто род требует внимания, так что через три дня проведу собрание. А до этого надо отработать документы в канцелярии. Потом необходимо нанести визит в род Мадиан. У них выпуск одарённых. Кстати ты как раз увидишь верцианские столбы. Помню, ты желала…

Эвелина едва сдержалась, чтобы не скривиться. Воображение мгновенно подкинуло картинку сборища напыщенных дворян, которые с наслаждением смакуют все последние сплетни, обсуждая, злословят о её происхождении и одарённости. С губ так и рвалась просьба пропустить мероприятие, но удержалась. Положила голову на грудь мужа и вдохнула пряный аромат его парфюма.

– Эви, – позвал девушку Кристэн, но в этот момент воздух вокруг них сгустился, начал потрескивать от напряжения и даже в защищённом салоне эфирката мелькнуло пару искорок.

Сглотнув пересохшим горлом, Эвелина плотнее прижалась к любимому, чувствуя, как его объятия стали жестче, но в то же время надёжнее. Несколько секунд давление вокруг нарастало, а затем схлынуло, позволяя вдохнуть насыщенный, как после грозы воздух.

– Ты как? – обеспокоенно спросил Кристэн, отстраняя от себя любимую и заглядывая в её чуть помутневшие глаза.

– Нормально, – слабо улыбнулась девушка. – Ненавижу этот пространственный тоннель, – поморщилась от сухости во рту.

– Да, ощущение не из приятных, – хмыкнул Кристэн, протягивая жене заготовленную фляжку с ягодным морсом. – Но без него мы бы до столицы добирались всю ночь. Эти тоннели здорово выручают.

На это Эвелина не могла возразить. Люди всегда стремились сократить время в пути. Она по книгам знала, что в прошлом, люди создавали железных птиц, которые неведомым образом переносили пассажиров по небу, а в нынешнее время придумали пространственные тоннели. Обслуживание скоростных коридоров, на которых эфиркаты развивали сумасшедшую скорость, стоило баснословно дорого, но время для избранных более ценный ресурс.

Проглотив содержимое фляжки, Эвелина покачала головой:

– Не понимаю – как ты выдерживаешь долгие отрезки пути в таких тоннелях. Ладно этот, но те, которые между королевствами! Меня их протяжённость ужасает. Если бы я несколько раз так проехалась, то распласталась на сиденье дохлым трупиком, – девушка протянула фляжку мужу и не смогла сдержать улыбки, когда он, откинув голову, рассмеялся.

– Эви… – Кристэн, аккуратно прихватив подбородок любимой, коснулся её губ в лёгком поцелуе и уже собрался что-то сказать, но в этот момент эфиркат мягко сбавил ход, повернул, а шторки на окнах поползли вверх.

 

– Не смотри, – Кристэн попытался привлечь жену к себе, но она покачав головой, повернулась в сторону окна.

Незыблемое правило, закон всех королевств – рядом с каждой столицей оставили район, состоящий из руин. Все магистрали, ведущие в столицу, кроме грузовых, сходились в одной точке и разветвлялись, проходя по одной из улочек руинного района. Каждый эфиркат, плывущий по дороге, замедлял свой ход, чтобы люди видели, чтобы не забыли. Напоминание о том – за что они сражаются, с чем борются и как хрупок мир, в котором они все живут.

Эвелина, не отрываясь, смотрела в окно, за которым проплывали когда-то высотные дома, теперь же они сгнившими клыками растерзанного зверя взмывали в небо. В провалах окон и балконов мелькали тени. Всего лишь искусная подсветка, но от осознания, что здесь когда-то творилось, как люди под воздействием эфира уничтожали всё вокруг, становилось жутко.

– Хватит!

Кристэн почувствовал мелкую дрожь, которая пробежала по телу любимой и властно развернул её к себе. Прижал плотнее к груди, обнимая, укутывая в своих объятиях.

– Крис, – позвала Эвелина.

– Да, родная, – отозвался, отводя взгляд от окна.

– А в тех районах, – девушка сглотнула: – там, куда вас направляют, так же всё? Такие же разрушения?

– Слава Благостным – оповестительные сферы, чутко улавливают малейшее колебание эфира. Даже крохотную частицу бездны уже распознают, предупреждая местное население. В этот раз ни одной жертвы не было. Люди успели покинуть район с разломом.

– Это так страшно, – прошептала Эвелина, чувствуя, как её макушки коснулись губы любимого.

– Не бойся, и столица, и наш город под мощнейшей защитой, – успокаивающе произнёс Кристэн, мягко поглаживая любимую по спине.

К ярко освещённому зданию театра подплывали эфиркаты, высаживали своих пассажиров, уступая место новым экипажам.

Великолепный холл королевского театра гудел голосами аристократической публики, собравшейся не столько на премьеру, сколько для показа, выгула новых нарядов, украшений, спутниц.

«Трэл – приятно видеть вас в добром здравии, трэя – вы великолепно выглядите» – учтивые поклоны, любезные улыбки, а в глазах холод, надменность или заискивание. Эвелина, удерживая маску равнодушной вежливости, кивала, улыбалась и что-то отвечала на приветствия и комплименты.

«Ещё чуть-чуть», – приговаривала мысленно, мечтая оказаться в закрытой ложе, а ещё лучше, чтобы этот вечер поскорее закончился, и они отправились домой. Только когда за их спинами закрылась тяжёлая портьера, отрезая от проходящих по коридору, Эвелина облегчённо выдохнула.

Заметив расслабленно опустившиеся плечи жены, Кристэн хмыкнул и указал Эвелине на кресло:

– Присаживайся.

– Мне как всегда не по себе в подобном обществе, – немного сконфуженно улыбнулась Эвелина. Умолчала о том, что временами её охватывает паника и на душе становится пакостно, словно снисходительно-пренебрежительные взгляды встреченных аристократов оставляют на коже липкие следы. Передёрнулась от мерзкого ощущения, повернулась в сторону сцены и осмотрела публику, рассаживающуюся в партере.

– Возможно, нам нужно чаще выходить в свет, чтобы ты привыкла, – задумчиво произнёс Кристэн, на что супруга жарко возразила:

– Ох, милый – нет! Я лучше проведу это время с тобой.

Блеснув довольный улыбкой, Кристэн предложил:

– Не желаете филианского, трэя? – подошёл к столику, выдернул из ведёрка со льдом заготовленное игристое и разлил напиток по бокалам.

– Не откажусь, трэл, – светло улыбаясь мужу, девушка взяла протянутый бокал и пригубила пузырящийся напиток. – Оно восхитительно, Крис, – посмаковала на языке ягодно-терпкий вкус и, посмотрев на мужа, успела заметить мелькнувший в его глазах мрачный блеск. – Что-то не так? – приподнявшееся было настроение ухнуло вниз, сменяясь настороженностью. Словно внутри тихонько звякнул колокольчик тревожного волнения.

– С чего ты взяла? – брови Кристэна приподнялись в удивлении.

– Я не знаю, но… – неловко замешкалась, не зная, как объяснить свои догадки.

– Лина, расслабься и выкинь беспочвенные домыслы из головы, – улыбаясь, ответил Кристэн, но Эвелина уловила раздражительные нотки. – Просто я иногда отвлекаюсь, обдумывая дела, которыми предстоит заняться. Не смотри на меня угрюмой букой, дорогая, – Кристэн залпом выпив игристое, прошёл к своему креслу, усаживаясь в него: – Я хочу, чтобы ты насладилась пьесой и этим вечером. Пей филианское и отдыхай. Хорошо?

– Я постараюсь, – улыбнулась девушка, поворачиваясь к сцене. Тем более что занавес начал медленно расходиться в стороны.

Эвелина не заметила, как разыгрываемая пьеса увлекла её. Великолепная игра актёров, дорогие, искусно поставленные спецэффекты вовлекали зрителей в сюжет настолько, что невозможно было воспротивиться и остаться равнодушным. Всех, кроме Кристэна. Откинувшись на спинку кресла, он сидел в тени, и чуть повернув голову, смотрел не на сцену, а на жену.

Этот вечер должен был принадлежать лишь им двоим. Без гнилой нотки ревности, без подтачивающих душу недомолвок. И не было бы этого выхода в театр, а заготовленный подарок он собирался лицезреть на обнажённом теле любимой. Блеск камней и её роскошных волос, блеск страсти в её глазах. Так и должно было быть, если бы не мать, если бы не то, что она успела рассказать.

Кристэн настолько погрузился в свои мысли, что попустил первый акт пьесы. Только когда услышал протяжный вдох жены, очнулся, посмотрел на Эвелину. Любимая, еле сдерживая слёзы, прижала ладонь к груди и рассеянно смотрела в сторону.

Рейтинг@Mail.ru