Варвара Оськина
Инсинуации
– Кажется, мне пора открывать собственный интернет-блог, а вам – надевать дурацкую шляпу. – Эл хохотнула, но весело ей не было. Теперь она прекрасно понимала, что именно привлекло внимание Риверса, и мысленно проклинала себя за редкостную невнимательность. Похоже, она действительно устала.
– Мисс Чейн… Вы ошибочно считаете, что сравнение с Холмсом должно польстить мне. Расстрою вас – я не считаю наркомана и откровенного лентяя достойным примером для подражания.
Вау… Фраза прозвучала настолько зло, что Элис растерялась, не представляя, как реагировать на столь странный выпад. Откуда такая агрессия к книжному герою? Она удивлённо посмотрела на нахмурившегося Риверса и поспешила немного сменить тему.
– Ну, допустим, всё так и было. Но как вы докажете секс между ними? В конце концов, я как администратор точно бы знала об этом, охрана сообщает…
– Заметь их кто-то, вам бы сказали, но эти ребята профессионалы быстрых знакомств. А как докажу? У неё засос на левой груди и скоро будет синяк на правом колене. Судя по всему, туалеты «Вальхаллы» не проектировались с учётом удобства занятий в них сексом. У него же до сих пор расстёгнута ширинка и следы спермы на штанах.
– Фу! Какая мерзость… – Растеряв всю наигранную серьёзность, Элис потешно скривилась, вызвав у Риверса смешок.
– С физиологией сложно совладать, но согласен, можно и поаккуратнее.
– То есть вас больше беспокоит тот факт, что парень грязнуля, а не то, что он любитель быстрого секса без обязательств?
– Для вас это проблема?
Он иронично взглянул на Элис, и та поняла, что попалась на тщательно спланированную провокацию. Опять. Возможно, профессор всё и придумал про странную парочку, однако сейчас это мгновенно отошло на задний план. Тактичность, вежливость и дистанция… Эл поджала губы и ответила, больше не чувствуя веселья.
– Люди вольны заниматься всем, чем хотят. Это их жизни.
– Несколько минут назад вы говорили противоположные вещи. – Риверс высокомерно улыбнулся. – В каком случае врали?
– Это была не ложь, я лишь выражала своё отношение к такому времяпрепровождению. Да, их поведение кажется мне неприемлемым. Причём в большей степени со стороны женщины, а не мужчины.
– Вы так требовательны к своему полу?
– Исторически сложилось, что роль женщины состоит в удовлетворении потребностей цивилизации. Впрочем, мы сами виноваты, что допустили подобное.
– Ого! – Теперь мужчина полностью развернулся к ней, заинтересованно оглядывая Элис с головы до ног. – Состоите в феминистическом движении?
– Меня минула чаша сия. – Она подняла руки вверх, открещиваясь от подобных заявлений. – Просто считаю недостойным, что женщина использует свои половые особенности для достижения определённых целей. Должно же быть хоть какое-то чувство гордости, ну и… запретный плод более сладок.
– В вас говорит ваша молодость и отсутствие какого-либо опыта, – лениво растягивая слова начал Риверс. – Запретные плоды оставьте Царству Небесному, на земле не бывает неприступных женщин, лишь мужчины, у которых недостаточно власти, денег и характера.
– Уж не намекаете ли вы, что каждую женщину можно купить? Знаете, это звучит довольно оскорбительно.
– Это правда. Какой смысл обижаться на правду?
– Я не обиделась, всего лишь сказала, что это звучит оскорбительно. Задень меня ваши слова на самом деле, это бы означало, что я добровольно причислила себя именно к тем, кого покупают.
– Так вы не относите себя к женскому полу, мисс Чейн? Потому что я ни для кого не делал исключений. – Брови Риверса в притворном удивлении взлетели вверх, пока его взгляд педантично четвертовал её силу воли. Элис сжала зубы. Тактичность, вежливость и дистанция… Да к чёрту!
– Тогда у вас довольно однобокие и ограниченные представления о женщинах, сэр, – процедила она.
– У меня? Хм. Библия ставит женщину не выше огрызка мужчины, создав из его ребра…
– Ваш сексизм весьма груб, но, помимо этого, наивен, потому что вы ошибаетесь. Впрочем, как и многие другие, – холодно отрезала Элис, высокомерно посмотрев на профессора. – Оригинал Священного Писания гласит, что Ева была создана отражением Адама. Она не просто образ Божий, а его инверсия, обратная сторона, вторая часть настолько же полноценная, как и мужчина. Его дополнение.
– Неужели? – Риверс поджал тонкие губы. Он явно не любил ошибаться хоть в чём-то, но не станет же он спорить с девчонкой, которая полжизни изучала теологию?
– Ошибка перевода, – пожала плечами Элис и нехорошо усмехнулась. – И, похоже, мы только что доказали справедливость подобного уточнения. Боюсь, ваше отношение к женщине притягивает именно такой тип. Они ваше отражение, профессор. Экстра-класс денежных вложений, чтобы на выходе получить нечто с красотой цветка и лёгкостью бабочки. Признайте, в таком случае мнение не может считаться объективным.
Элис знала, что хамит. Но вместо того, чтобы поставить на место чересчур осмелевшую девчонку, Риверс скрестил на груди руки и долго обдумывал прозвучавшие слова. Настолько, что она успела проклясть себя последними ругательствами и уже судорожно придумывала, как бы потактичнее извиниться, когда профессор наконец заговорил.
– Интересная точка зрения. Однако есть ещё один момент, на который вы обязательно найдёте подходящую случаю священную цитату. – Он мерзко улыбнулся, а Элис записала очко в его пользу и вздохнула. Один-один, хоть удар и вышел предсказуемым. – Я уверен, что любая женщина стремится привлечь к себе внимание мужчины. И выглядит это довольно отвратительно, потому что каждая из них точно знает, что хочет получить. Попытаетесь разубедить меня в этом?
– Бог с вами. – Элис заливисто рассмеялась, понимая, что их пустая вежливая болтовня перешла в открытые боевые действия. – Я не тот человек, кто должен или хочет это делать.
– Отчего же?
– Мои методы могут вам не понравиться.
Они посмотрели глаза в глаза друг друга.
– Обещаю, я как-нибудь переживу погружение в мир ваших плюшевых идеалистических фантазий, – ответил Риверс с притворным испугом, а ей захотелось врезать по этой снисходительной роже.
– А вы шутник, профессор, но я имела в виду другое. На мой взгляд, ситуация обратна. Это мужчина пройдёт семь кругов ада по битому стеклу и босиком, чтобы в итоге получить ту женщину, которая ему нужна. И ей не придётся даже пальцем шевелить, пытаясь завлечь своего героя. То будет его самостоятельное решение.
– Но разве подобное не вариант подкупа? Пускай не деньгами, но поступками. Смысл-то один?
– Сорить деньгами легко, совершать достойные деяния во много раз сложнее. К тому же пустая жертвенность способна произвести впечатление лишь на такую же пустую личность. В любом другом случае действия либо раз и навсегда отвращают, либо делают из нас преданнейшее существо. Когда женщина – выбор сильного партнёра, она и сама становится сильнее. А в отношениях равных не может быть торгов.
– Таким образом, вы считаете меня слабаком, поскольку моя парадигма женщины обычно не несёт в себе глубокой смысловой нагрузки. Я прав?
Нет, не прав. Признаться в чём-то подобном, всё равно что расписаться в собственном ничтожестве, потому что сегодня его выбором стала Элис Чейн. Умный, хитрый ублюдок.
– Я же говорила, что мои методы вам не понравятся. – Она скромно потупила взгляд, чувствуя, как вокруг неё расставляются сети оговорок и недомолвок, чтобы в удачный момент поймать на собственных же словах.
– Игнорируете возможность прямого ответа? – Риверс хмыкнул. – Что же, хорошо. Попробую зайти с другой стороны. Вы считаете возможным равенство между мужчиной и женщиной. Почему?
– О, мы переходим на слишком опасные и неоднозначные темы. Люди веками бьются над этим вопросом, находясь в перманентном межполовом конфликте, а вы хотите в полутёмном ночном клубе решить всё за полчаса. Но в вас достаточно уверенности в собственном уме, профессор, так ответьте же себе сами.
– Ого, теперь я уже самоуверенный слабак? – Его смех был таким же искусственным, как и улыбка. Господи, да есть ли в этом человеке хоть что-то живое?
– Это ваши слова, сэр. Не мои.
– Только лишь потому, что вы не осмелились озвучить их сами, мисс Чейн. Что же до моего мнения, то я искренне считаю слабый пол зависимым от мужчин. Из всех встреченных мною женщин каждая в итоге была хороша лишь в качестве красивой спутницы или для работы с бумагами. Взять хотя бы Генри, она яркий тому пример: ей никогда не стать чем-то большим, нежели умной помощницей. Будете возражать?
Риверс опёрся локтями на колени и опустил подбородок на сцепленные в замок пальцы. Он знал, что прямо сейчас совершенно точно хватил через край. А потому с чувством глубокого удовлетворения от удавшейся провокации наблюдал за сменяющимися на лице Элис эмоциями и ждал ответа. И тот пришёл.
– Ада Лавлейс и Грейс Хоппер17? – спросила Эл, презрительно вскинув брови. – Впрочем, я рада, что вы больше не отрицаете узость вашего опыта. В противном случае вам стало бы ясно, что мы зависим не от мужчин, а исключительно от вашего наивного тщеславия. Лишь единицам достаточно их собственного успеха, чтобы ставить себя выше других, остальные же продолжают мериться красотой эскорта.
– Кажется, пришла моя пора оскорбиться. – Возможно, Элис показалось, или во взгляде Риверса всё же промелькнуло раздражение.
– С чего же?
– Во-первых, вы всё же назвали меня тщеславным. Во-вторых, обвинили в этом грехе одних мужчин, что совершенно несправедливо. Женщины распускают перья, точно павлины, стоит лишь чуть ими заинтересоваться. А мы стараемся их в этом поддерживать. Разве не работает в таком случае тщеславие по обе стороны баррикад? Или же этот порок приписывается только мне?
– Да вы сами по себе целый ящик Пандоры, профессор, – досадливо поморщилась Элис. Ей категорически не нравилось, куда зашёл их разговор. Это очень хреновая тема для обсуждения под утро после смены.
– Сочту за комплимент. – Невозможный мужчина внезапно широко улыбнулся, а Элис захотелось одновременно чертыхнуться и перекреститься.
– Увольте. Это не то достижение, которым можно гордиться. – Элис прикрыла глаза и потёрла их кончиками пальцев. Дурацкий диалог начинал утомлять, но она всё же решила договорить. – Нет, я не отрицаю, что у нас отличается мозг, пространственное мышление и тому подобное, однако это не значит, что кто-то хуже или лучше. Вы считаете женщин зависимыми, ни на что не способными, но подобное заявление звучит глупо от человека, в уме которого мне как-то не приходилось сомневаться. И если это была попытка задеть меня, то она бездарно провалилась. В следующий раз выбирайте темы, в которые хоть немного верите сами. Впрочем, есть одна вещь, которая могла бы стать вашим контраргументом, но вы, профессор, никогда не скажете о ней ни слова.
– Не был бы столь в этом уверен. Я не давал обетов молчания.
На первый взгляд Риверс откликнулся безмятежно, но Элис почти физически чувствовала расползающиеся от него ледяные колья. Он был чем-то или кем-то разочарован, но какое ей дело…
– Я просто надеюсь, что вы не станете говорить о том, о чём не имеете ни малейшего представления.
– Какая самоуверенность.
Температура в помещении наверняка упала на пару градусов, но Элис овладело безразличие. Задрав голову вверх и разглядывая тёмный балочный потолок, она продолжила:
– Прогресс дал нам молоток, пистолет и фаллоимитатор. Мы можем построить дом, добыть еду и приятно провести вечер, но никто не придумал заменителя сильного плеча, в котором нуждается каждая женщина, чтобы оставаться женщиной.
Повисла недобрая пауза. Наконец Риверс пошевелился, со вздохом вытянул ноги и устало улыбнулся, прикрыв глаза.
– У меня собралась замечательная коллекция завуалированных оскорблений. Сейчас, я так понимаю, это было что-то вроде «безответственного». Так?
– Нет. Я же сказала – вы не знаете и потому не можете понять. Имей вы подобный опыт, то мы обошлись бы без прозвучавших ранее пошлостей и банальностей, всячески обмусоленных ещё в прошлом веке. Давайте договоримся, профессор, когда попробуете сыграть роль «плеча», то позвоните мне, обсудим ваши впечатления. – Риверс повернулся к ней с намерением что-то возразить, но она лишь устало отмахнулась. – Я вот только не понимаю… В глазах общественности по-настоящему сильные отношения служат на благо статуса мужчины гораздо больше, чем трёхфутовый список любовниц. Так зачем каждый раз платить женщине за возможность раздуть своё эго?
Вопрос был риторическим, она не ждала ответа и вздрогнула, когда услышала насмешливый голос Риверса.
– Может, потому что так удобнее?
– Отвечаете вопросом на вопрос, сэр? – Элис покачала головой и крутанулась на барном стуле, но, поймав за хвост интересную для себя мысль, резко остановилась и хитро прищурилась. Она подняла голову и впервые смело посмотрела в выгоревшее подобие глаз. – Мне кажется, профессор, или я слышу оправдания? Спросив в самом начале моё мнение и выслушав его, вы на протяжении всего разговора постоянно относите мои суждения на свой счёт. Я не знаток психоанализа, но, кажется, ваша самооценка гораздо ниже, чем вы себе мните.
Ох! Как, оказывается, интересно напрягается рот и расширяются зрачки Риверса, когда он пытается сдержать гнев и облечь слова в приличную форму. Элис видела, как уродливо скрючились так и не сжавшиеся в кулак длинные пальцы. И не дожидаясь, когда их сомнительный разговор окончательно свалится в некрасивую ссору, Эл поднялась. Дёрнулся и Риверс, который явно хотел что-то сказать, но тут по клубу пронёсся воинственный клич Планта и послышался характерный дробный ритм «Immigrant Song», означавший конец очередной, полной веселья ночи в «Вальхалле». Элис фальшиво улыбнулась.
– Извините, профессор, мы закрываемся.
Она кивнула на прощание и быстрым шагом направилась в сторону Клауса, который сердито сигнализировал возвращаться к работе.
Длинная череда ступенек, и Эл очутилась в пустом зале первого этажа, наслаждаясь если не выигрышем, то хотя бы ничьей. Это был тревожный диалог. Они оба так и не смогли сдержаться, плавая в репликах на грани грубости, неуважения, еретических постулатов и насквозь выдуманного предмета спора. Риверс старательно сыпал провокациями и почти до самого конца наслаждался производимым эффектом, пока не получил в ответ порцию отборнейшего яда. Возможно, завтра Элис пожалеет о своей несдержанности, но точно не сегодня. И если профессор обидится на им же самим культивируемую откровенность, то лишь подтвердит её последнюю догадку. И всё же… Тактичность, вежливость, дистанция – фиаско. Элис вздохнула и досадливо цокнула, силой заставив себя вернуться к работе, чтобы избавиться от неприятного послевкусия беседы.
Тёмная, почти неосвещённая фонарями парковка около входа в клуб была пуста. Сегодня Элис уходила последняя. Она тщательно закрыла все двери и поставила «Вальхаллу» на сигнализацию, когда на горизонте уже начинал заниматься рассвет. Было холодно. Стуча зубами, Эл принялась рыскать на дне сумки мгновенно заледеневшими на осеннем ветру пальцами в поисках телефона, когда рядом остановилась машина, что почти сливалась с окружающей чернотой. Приглушённый свет фар выхватил из темноты переполненный мусорный бак, и одного брошенного взгляда оказалось достаточно, чтобы Элис тяжело вздохнула. Дверь длинноносого Мерседеса поднялась, явив в красноватых отсветах от приборной панели наклонившегося вперёд Джеральда Риверса. В голове поселилось острое ощущение дежавю.
– Вы поздно, мисс Чейн.
– Могу сказать вам то же самое, профессор. Клуб закрылся час назад, а вы всё ещё здесь.
– Я ждал вас. – Откровенный ответ резанул по ушам, вынудив мгновенно напрячься. – Не мог нарушить традицию и не предложить довезти до дома.
Элис невольно улыбнулась. Что же, ожидаемо и всё так же бесполезно.
– Благодарю, профессор, но вынуждена ответить, как и в прошлый раз – у меня заказано такси.
Она снова принялась шарить по карманам, в попытке найти неуловимое средство связи. И когда ей уже показалось, что всё сказано, Риверс решил иначе.
– Вы всегда возвращаетесь настолько поздно?
– По-разному. Но не думаю, что это хоть как-то должно вас заботить. – Элис наконец-то уловила скользкий алюминиевый корпус. Узнать, где черти носят таксиста, сейчас казалось самой важной задачей.
– Почему нет? Вы моя студентка…
– Именно поэтому, профессор, – отрезала она, твёрдо посмотрев в глаза Риверса. Раздался шум мотора и на стоянку вывернул автомобиль с эмблемой Uber.
Не говоря больше ни слова, Элис открыла дверь и села в машину. Но, уже выезжая с парковки, она заметила, что чёрный матовый автомобиль тронулся вслед за ними. Какое-то время Эл пыталась успокоить себя тем, что других выездов всё равно не было. Но чем дальше они продвигались по освещённым улочкам Бостона, тем очевиднее становилось, что профессор намеренно следовал за машиной такси. Элис чуть подвинулась на заднем сиденье и теперь бросала тревожные взгляды в зеркало заднего вида, где в красноватом электрическом свете то и дело мелькало лицо Риверса. Какого чёрта он творит?
Наконец, такси затормозило около дома. Торопливо рассчитавшись с водителем, Элис осторожно ступила на мокрую от недавно проехавшей уборочной машины улицу и оглянулась. Мерседес остановился в десяти шагах позади и мягко урчал мощным мотором, однако странный профессор не делал попыток выйти или заговорить. Так что Элис поспешила юркнуть в подъезд, под защиту родных стен, но, очутившись в темноте квартиры, всё же прокралась к окну кухни и осторожно выглянула из-за шторы. Такси, конечно же, давно уехало, но вот Риверс всё ещё находился внизу. Элис осторожно перевела дыхание.
– Что ты крадёшься, точно вор? – раздался сонный голос, и Эл чуть не заорала от испуга.
Щёлкнул выключатель и комнату залил тёплый свет. В дверном проёме, щурясь от яркости лампы, стоял едва ли продравший глаза Джо.
– О господи, – полузадушено пискнула Элис. – Я думала, ты ещё у Арнольда. Ну и напугал же меня.
– Он сегодня с родными, – пробормотал друг и зашаркал обратно к себе в комнату.
– Ясно.
Элис снова повернулась к окну и как раз вовремя. Она успела услышать, как рыкнул за окном мотор, и Мерседес сорвался с места, словно профессор только и дожидался, когда она поднимется в квартиру и включит свет. Но это же не могло быть правдой? Он не мог знать, какое окно ему нужно. Верно?
7
В воскресенье Риверс снова сидел за полюбившимся столиком и медитировал над бокалом с водой. Элис издалека наблюдала за ним, маленькими глоточками отпивая из своего стакана. Сегодня он не делал попыток заговорить, но и она не давала повода, стараясь как можно меньше попадаться ему на глаза. Хватило того, что вся её комната пропахла сладковатой смесью из роз и профессорского парфюма, который умудрился каким-то непостижимым образом въесться во всю одежду. Ох, а ведь она так и не поблагодарила за цветы, и понятия не имела, надо ли это делать вообще. Чуть ли не впервые в жизни Элис настолько растерялась, что в голове не осталось ни одного плана действий. В крови плескалась нестабильная смесь из раздражения и интереса, потребовавшая больших усилий, чтобы признаться самой себе – ей любопытно, как далеко попытается зайти Риверс.
Всё утро Элис корила себя, что поддалась на примитивные словесные манипуляции и влипла в бесперспективную дискуссию. О чём она вообще думала? Её грубость была непростительна. Раззадоренная усталостью и неприкрытыми оценивающими взглядами Элис не представляла, чем аукнется такая откровенность. К тому же, странное поведение Риверса… Сначала мысленно раздел, потом также поимел, а в конце решил поиграть в благородство. Своеобразно проводил до дома и, удостоверившись, что с Эл всё в порядке, растворился в ночи. Прямо ржавый рыцарь на чёрном коне.
Она еле слышно фыркнула в ответ на свои мысли. Если так посмотреть, то всё, что Эл знала об этом мужчине, походило на перечень абсолютно несочетаемых фактов. Гик, сначала живущий в компьютерном клубе, а потом за шкирку извлечённый оттуда нынешним Президентом университета мистером Коэном. Затем гений искусственного интеллекта, за которым таскалось само Министерство Обороны. И всё это каким-то невероятнейшим образом сочеталось с бесконечной вереницей женщин и навязчивым вниманием к одной не самой симпатичной студентке. Ха, не стоило забывать и невыносимый научный снобизм, шедший вразрез с готовностью двигать своих протеже вверх. А ещё он преподавал, отдаваясь этому делу всей душой, или что там у него было вместо неё. Зачем? Маловероятно, что его позвали на это поприще долг, честь и совесть. Потому что вершиной этого нагромождения из принципов, характера и блестящего ума шёл образ самоуверенного повесы с букетом из ужасных роз. Да Элис умом тронется раньше, чем сможет его понять! И, чёрт побери, кажется, он стал занимать слишком много места в её такой скучной и банальной жизни, подчинив себе каждую минуту. С этим надо было что-то решать, ибо если продолжить так дальше, то двумя таблетками обезболивающего она уже не отделается.
Элис вздохнула и помассировала ноющие икры. Дурацкое сердце отбирало себе все те немногие крупицы отдыха, что выпадали сегодня за смену, чем приумножало доводившую до отчаяния усталость. Тяжело расправив плечи, Эл расслабила сведённую от постоянной нагрузки поясницу. Очень хотелось вырваться с работы пораньше, чтобы хоть немного поспать перед лекциями.
Где-то ближе к полуночи телефон в кармане форменной юбки завибрировал. Взглянув на экран, Элис с удивлением увидела высветившееся имя и, нырнув в коридор, куда почти не доносилась музыка с танцпола, ответила на звонок.
– Арнольд? – ей не удалось скрыть удивление в голосе.
– Хэй, Элис! – жизнерадостный громкий голос бойфренда Джошуа больно резанул по барабанной перепонке.
– Что-то случилось?
Беспокойство накрыло с головой. Её друг сошёлся со своим новым парнем совсем недавно, так что Элис с Арнольдом не были ещё настолько близко знакомы. По крайней мере, чтобы звонить друг другу в двенадцать ночи.
– Всё зашибись. Я тут к вам еду, и Джошуа попросил подкинуть тебя до дома. Вроде мне по пути. Ты во сколько заканчиваешь?
Тепло от заботы личного ангела-хранителя разлилось где-то в груди. Милый Джо.
– Сейчас, погоди секунду.
Элис отняла от уха телефон и в три шага достигла кабинета Клауса. Быстро постучав и не дожидаясь ответа, она вошла внутрь. От цепкого взгляда не утаилось, как дядюшка с наигранно скучающим лицом кинулся судорожно переключать каналы висевшего на стене огромного плоского телевизора.
– Народу сегодня не очень много, я могу уйти через полчаса? Триша закроет клуб, – спросила Эл без предисловий, закрыв рукой микрофон телефона.
– Без проблем. – Кестер махнул рукой, пока сам сосредоточенно давил кнопку на пульте. – Устала?
– Есть немного, да и выспаться бы перед лекциями. – Элис пожала плечами, следя за мигающим экраном телевизора.
Клаус ничего не ответил, только удовлетворённо отложил пульт, когда нашёл вещающий сводки новостей круглосуточный канал. Заметив, что Эл всё ещё стоит в кабинете, дядюшка безмятежно улыбнулся и кивнул. Но стоило ей только выйти в коридор и притворить за собой дверь, как тут же замолк бубнивший о погоде диктор и раздался голосок детектива Беккет. Похоже, это уже неисправимо…
– Арнольд? – спросила она. – В полпервого сможешь?
– Да без вопросов, – отозвался невероятно жизнерадостный голос по ту сторону электромагнитных волн. – Куда ехать-то?
– Дом тридцать два по Тэмпл-стрит. Клуб «Вальхалла». Подъезжай к чёрному входу.
– Договорились.
С этими словами Арнольд отключился, а она направилась обратно в зал, чтобы предупредить Тришу.
Последние рабочие полчаса прошли в неожиданной суматохе, так что Элис вышла к парковке на заднем дворе с опозданием на добрые десять минут. Арнольда она увидела сразу. Тот курил рядом с машиной, и его забранные в хвост длинные светлые волосы призракообразным пятном маячили в свете двух тусклых фонарей. Элис успела спуститься по ржавым ступеням лестницы, когда заметила терявшуюся в тени чуть поодаль вторую фигуру. Вот чёрт! Неизвестно как очутившийся здесь профессор отлепился от капота своего спящего железного чудовища и двинулся было к ней, но резко остановился. Рвано выдохнув и сделав вид, что ничего не заметила, Элис бодро зашагала в сторону Арни, который меланхолично пускал дым в небо. Стук каблуков звонким эхом бился по площадке.
– Привет! – Она махнула обернувшемуся на звук шагов Арнольду. – Прости, задержалась немного.
– Да не проблема. Я хоть покурил спокойно, а то Джошуа опять ныть начнёт. – Парень закатил глаза, и Элис рассмеялась. Друг мог быть порядочным занудой, если дело касалось здоровья. Кому, как не ей, об этом знать. – Поехали.
Не глядя по сторонам и старательно игнорируя высокую фигуру Риверса, Эл села в машину. Одна минута, пока Арнольд втаптывал окурок во влажный асфальт и садился в водительское кресло, тянулась неимоверно долго. Но серебристый Сайен всё же фыркнул двигателем и резво выкатил с полутёмной парковки, чтобы слиться с ночным потоком Бостона.
За приоткрытым стеклом переливался мерцающими огнями фар и неоновых вывесок город. Переполненный студентами и молодёжью, что отдыхала по клубам или веселилась на улицах, центр бурлил даже ночью. Вереница ночных заведений, где любой мог подобрать себе что-то на свой кошелёк, собирала вокруг себя развесёлые компании. Уставшие гоняться по улицам Бэк-Бэя лихачи приезжали в запутанный Даунтаун, где устраивали короткие дрэг-рейсинги прямо на Конгресс-стрит. А копы в ответ, наплевав на презумпцию невиновности, перекрывали участок дороги и брали всех без разбору. Местные стражи порядка предпочитали решать вопросы в участке, где долго и нудно составляли протокол. За эти пять лет Элис уже дважды неудачно попадала в подобную облаву, и оба раза её отпускали только ближе к утру.
Арнольд, похоже, опасался чего-то подобного, потому что уже через несколько минут они неслись по Бостонскому тоннелю намного быстрее положенного. Элис это не беспокоило. Наоборот, она наслаждалась забытым чувством скорости и пролетающими мимо огнями встречных машин. Такси никогда не давало таких ощущений.
Когда у Чайна-тауна они вынырнули на Юго-Восточную эстакаду, Арнольд окончательно утопил в пол педаль акселератора, отчего мотор взревел ещё громче. Машина рванула вперёд, а Элис почувствовала, как защекотали кончики пальцев тёплые волны адреналина. Сколько лет она уже не садилась за руль? Два года? Три? Чувство скорости опьяняло. Но неожиданно, когда они пролетали по мосту вдоль Олбани-стрит, позади раздался оглушающий рокот восьми цилиндров, и знакомый Мерседес чёрно-красной вспышкой пронёсся по соседней полосе, а потом резко перестроился прямо перед ними. От такой неожиданной подставы Арнольд слишком сильно надавил на тормоз, Элис дёрнуло вперёд, а ремень безопасности больно врезался в плечо.
– Что за ублюдок? – воскликнул Арни в праведном негодовании.
Элис молчала, чувствуя, как при виде машины забилось сердце. Какого чёрта творит Риверс? Тем временем Арнольд вовсю мигал дальним светом подрезавшему его наглецу до тех пор, пока тот лениво не переполз в правый ряд и замедлился, чтобы пропустить их вперёд. Мимо Элис проплыл мужской профиль – профессор сосредоточенно и не отвлекаясь смотрел прямиком на дорогу.
– Олень, – продолжал ворчать раздражённый Арнольд, и Элис почувствовала, как её тело снова вжимает в сиденье.
Лёгкий Сайен быстро набирал обороты и, оставив позади центр города, вошёл в плавный поворот. Но стоило им опять превысить установленный предел скорости, как перед ними оказался чёрный матовый зад, вынуждая замедлиться и раздражая красным светом габаритных огней. Так продолжалось ещё несколько раз – разгон, яркий свет фар и резкое торможение. Однако игра быстро надоела Риверсу. После очередного опережения, он занял сразу две полосы, отчего у Арнольда не осталось иного выбора, кроме как медленно тащиться от светофора к светофору. Не помогли ни яростные сигналы клаксона, ни азбука Морзе в исполнении фар рассерженного Сайена. Наконец они свернули на Коламбия-роуд, и тогда Арни всё же решил открыть рот для чего-то кроме ругательств.
– Мне кажется или… – Он бросил очередной взгляд вперёд, наконец-то осознавая, что их провожатый прекрасно знает, куда они движутся.
– Тебе не кажется. Это что-то вроде моей тени теперь, – подала голос Элис и устало потёрла глаза. Как её достали эти игры!
– Ну охренеть! – Парень удивлённо уставился на неё и рассерженно зарычал, чуть не впечатавшись в остановившийся на мигающий жёлтый сигнал светофора Мерседес. – Могла бы и предупредить. Что, собственно, происходит?
– Ты не поверишь, сама хотела бы понять.
Арнольд молчал какое-то время, нервно барабаня пальцами по рулю, прежде чем заговорил снова.
– Не знаю, что ты там делаешь в своём клубе, но вот это, – он ткнул пальцем в лобовое стекло, – очень похоже на блажь богатенького ублюдка. У тебя проблемы?
– Я бы не сказала, – протянула Элис.
– Но выглядит именно так.
– Всё не так просто, как кажется. Вреда он мне не причинит. – Они оба синхронно посмотрели на лениво тронувшегося с места провожатого. – Но, пожалуйста, ничего пока не говори Джо.
– Бог с тобой, это не мои тайны, и я не собираюсь трепаться о них направо и налево.
Арнольд замолчал и аккуратно припарковался напротив нужного дома, наблюдая, как чуть поодаль замерло урчащее чудовище. Ровный гул мотора долетал даже через звукоизоляцию салона.
– Ты поднимешься? – Элис взяла с заднего сидения сумку и ощутила вибрацию телефона.
– Нет, но скажи этому копуше, чтобы поторопился. Иначе я тут состарюсь, пока он припудрит свой нос.
Она хихикнула и уже собиралась открыть дверь, когда Арнольд заговорил снова.
– Элис, мы, конечно, не так хорошо знакомы… Но ты подруга Джошуа. – Он задумчиво пожевал тонкую нижнюю губу. – Если у тебя будут какие-то проблемы – обращайся без раздумий.
Его глаза казались непривычно тёмными в свете тусклой лампочки салона. Арнольд хмурил белёсые брови, обеспокоенно поглядывая на неё исподлобья, и Эл мягко улыбнулась.
– Спасибо, хотя уверена, что мне ничего не грозит. Но всё равно… спасибо большое.
Она вылезла из машины под холодные порывы ветра, дующего со стороны железнодорожных путей. В два прыжка достигнув двери в подъезд, Элис с облегчением скрылась от продирающего сквозняка. В сумке снова троекратно провибрировало, оповещая, что её ждёт сообщение. Эл потянулась к карману и достала надоедливый телефон. На экране светилось послание предсказуемого авторства и впервые без всякой завуалированной чуши. Видимо, профессор был весьма зол.
«Передайте этому идиоту, что лихачить он будет без пассажиров и на том свете».
