Варвара Оськина
Инсинуации
Она мягко улыбнулась и, не дожидаясь ответной реплики, сменила тему.
– Так что с конференцией?
Профессор понял, что продолжать разговор бессмысленно, растерянно почесал светло-рыжую бровь и сдался.
– У тебя будет стендовый доклад. Готовим постер.
– А почему не устный? – удивилась Элис, а сама попыталась стянуть уже прилипшую к влажному телу верхнюю кофту, чтобы остаться в одной футболке. С удивительной августовской жарой не справлялся даже мощный кондиционер лаборатории. Тяжёлый взгляд, которым профессор Хиггинс задержался на просвечивающих сквозь тонкую кожу венах, остался незамеченным.
– Тебе предстоит многое доделать в программе, и лишние вопросы к работе пока неуместны. Сама понимаешь, проект спонсирует отдел из NASA, а они товарищи скрытные. – Он вздохнул, дав понять, что предпочёл бы с блеском показать их с Элис детище, но… но… Всегда эти условности и секретности.
– Без проблем, – Элис примирительно подняла руки. Право слово, она и не думала настаивать. В конце концов, профессору виднее. И Эл уже собиралась сказать это и кое-что ещё, но Хиггинс успел первым.
– Ах да. Я уже говорил, что рад твоему выбору?
Она удивлённо моргнула.
– Сэр?
– Курс профессора Риверса.
И Элис едва поборола желание досадливо хлопнуть рукой по столу. Это заговор, что ли? Ни разу за все пять лет она не слышала этого имени, не видела этого человека, вообще не знала о нём. Но уже второй день подряд неоднократно сталкивалась с проклятым типом не только вживую, но и в разговорах. Её собственная лекция у чудного профессора только закончилась, отчего Эл казалось, что лёгкие ещё долго будут пропитаны витавшим в аудитории ароматом. Тем временем Хиггинс задумчиво постучал по столу рукояткой паяльника и проговорил:
– Нам может потребоваться его помощь на финальном этапе, если ты всё-таки решишься довести идею до конца и напишешь собственный искусственный интеллект. Тебе предстоит делать анализ каждого гена, чтобы внести его в библиотеку, а без нейросети программа не справится.
Элис почувствовала, как внутри что-то сжалось. Нет уж! Скорее, она съест собственную выпускную работу, чем обратится за помощью к Риверсу. К кому угодно, хоть лично приедет в клинику Мэйо7, но только не к нему!
И видимо, весь спектр испытываемых эмоций слишком отчётливо отразился на её лице, потому что профессор отложил паяльник и удивлённо проговорил:
– Так, Эл. – Он откинулся на спинку кресла и пристально посмотрел на свою подопечную. – Я, конечно, не полиграф, но и ты не игрок в покер. В чём дело?
– Абсолютно ни в чём, – нагло соврала она, пряча взгляд. – Думаю, я справлюсь сама.
– Ты ещё ни разу не писала на языке искусственного интеллекта, – резонно заметил Хиггинс. Он пока не переходил в активное наступление, но уже пристально разглядывал напряжённую Элис.
– У меня будет целый семестр, чтобы научиться примитивным алгоритмам, – не сдавалась она.
– Но успеешь ли ты дописать программу к защите? – Рыжие брови вопросительно взлетели вверх.
– Успею! – Элис кивнула для большей убедительности.
А что она могла ответить ещё? Эл прекрасно понимала, что подобное поведение выглядит слишком странно, но ничего не могла поделать. Нежелание хоть как-то контактировать с профессором Риверсом оказалось сильнее здравого смысла. Да ей же кошмары вперемешку с эротикой полгода будут сниться, если она согласится принять эту помощь!
– Не знаю, чем обусловлено твоё упрямство. – Руководитель вздохнул и устало потёр глаза. —Честно говоря, я очень удивлён. Джеральд великолепный специалист и может помочь усовершенствовать твою программу. Он не раз работал с биотехнологами…
– Вы называете его по имени, – неожиданно перебила Элис, отчего сбитый с толку Хиггинс моргнул, но всё же ответил.
– Я знаю его уже шесть лет. Наши выпускники всегда работают вместе, у нас много общих проектов, а ещё… Мы друзья. В некотором роде.
На последних словах профессор непроизвольно поморщился, а Эл рассмеялась.
– Как-то вы не испытываете особого воодушевления.
– Джеральд сложный человек…
– Да ну? – не удержалась она от ехидной ремарки. Хиггинс притворно сердито зыркнул в её сторону и скрестил руки на груди.
– Так, ну-ка рассказывай. До тебя, конечно же, дошли все слухи и легенды, что который год подряд блуждают в умах наших студентов.
– Слава летит впереди него, – Элис кивнула. – Разумеется, я не собиралась верить каждому слуху, что доносится из не слишком умных ртов…
– Это правда, – не дал договорить профессор.
– Что? – Элис даже растерялась от такого заявления.
– Всё правда. Всё, что ты слышала – правда.
Говоря честно, Эл ожидала многого. Например, что наставник будет отрицать нелепые домыслы или начнёт выгораживать друга. А может, вообще не станет поднимать эту тему. Но вместо этого Хиггинс так просто признал, что Джеральд Риверс – редкостный моральный урод, беспринципный хакер, богатенький транжира и любитель молоденьких студенток.
Элис нервно вдохнула. Что же…
Вау.
Не сказать, что в своей приютской жизни она часто встречала таких. Ха! Наоборот! Отчего захотелось рассмеяться, потому что узнай о Джеральде Риверсе матушка Агнесс, и не вылезти ему из пожизненных епитимий. Ибо, где же это видано, чтобы человек нарушал столько заповедей одним своим существованием! И развеселившаяся от мысли, как лощёный профессор будет покаянно зачитывать вслух Евангелие, Элис неожиданно ляпнула:
– Почему никто не заявлял в полицию?
– На кого? – не понял Хиггинс.
– На Риверса.
– Побойся бога, – он хохотнул и почесал рукой изрядно отросшую бородку. – Им все довольны: правительство, университет и лично глава его – Президент Коэн. Опять же, девушки… Что бы Джерри ни делал – он делает это прекрасно.
Элис непроизвольно сморщилась, услышав показавшееся кощунственным уменьшенное имя профессора. Прозвище тупой мультяшной мыши совершенно ему не подходило.
– Это очень… своеобразный комплимент.
– Нам с тобой может многое не нравиться, но свою жизнь каждый имеет право проживать так, как считает нужным. До тех пор, пока он приносит деньги, все будут закрывать глаза на его проделки. Тем более, повторю, про недовольных я не слышал.
– Это отвратительно!
– Тебе не идёт ханжество, Элис.
– Я не ханжа!
Вот уже второй раз люди почему-то считают, что дело исключительно в интимной составляющей личности чёртова Риверса! Как будто ей есть до этого дело. Фу! Элис вздохнула.
– Я видела его в клубе у дяди ещё до начала семестра, знаю, что он из себя представляет. Где секс на одну ночь, там и алкоголь. Не удивлюсь, если и наркотики. И что станет с ним через несколько лет такой праздной жизни? Не буду спорить с вами, он имеет право жить так, как хочет. Просто мне обидно за такое бессмысленное растрачивание потенциала.
– Он ничего не растрачивает. – Руководитель отвернулся обратно к своей плате, взял в руки паяльник и договорил. А Элис показалось, что он сам не рад тому, о чём приходится рассказывать. Видимо, минутой раньше ирландская горячность опять вылезла вперёд еврейской расчётливости. Но всё же Хиггинс произнёс: – Как бы он себя ни вёл, что бы ни делал, Риверс никогда не позволит веществам одурманить свой мозг. Он говорит – это самое дорогое, что у него есть. Да, возможно, я не совсем одобряю его слишком фривольное поведение. Но он об этом прекрасно знает, и в моём присутствии сдерживается. Даже и не сосчитаю сколько раз Джерри спасал мои проекты, когда я уже лез на стены от безысходности. Молча приносил готовое решение, а в последний раз сам взялся за паяльник и до трёх утра помогал доводить прототипы до ума. Я и не знал, что он умеет! Так что друг из него тоже отличный. Хотя характер, конечно, дерьмовый.
Вот как. Элис мысленно хмыкнула. И душа-то у Риверса отзывчивая, и мастер на все руки, а ещё гений с избирательно высокими принципами. Эл почувствовала, что её замутило. Ещё парочка таких сомнительных дифирамбов, и она сама проникнется восторгом к профессору вопреки всем предостережениям Клауса и собственным ощущениям. Прямо послушать, так Риверс – сверхчеловек, а не простой смертный. Хотя на всё было одно логичное объяснение. Доброта Хиггинса, похоже, опять сыграла с ним злую шутку. Но невозможно же заблуждаться насчёт одного человека столько лет?
– А про покер обидно было, – заметила Элис шутливо, выводя разговор из опасного русла. – Кстати, мы собираемся по четвергам возобновить наши встречи в «Вальхалле». Приходите, составите нам компанию. И тогда посмотрим, кто из нас плохой игрок.
Хиггинс неожиданно отложил паяльник и, не поворачивая головы, сказал:
– Эл, если у тебя возникнут какие-нибудь проблемы с Риверсом, пожалуйста, не стесняйся и скажи мне.
Фраза вышла настолько неожиданной и прозвучала так серьёзно, что Эл невольно взглянула на профиль сидящего перед ней мужчины и нахмурилась. Хмурился и Хиггинс. Его губы были плотно сжаты, а невидящий взгляд устремлён на микросхему. С чем была связана такая резкая перемена настроения, Элис не могла даже представить. Что за чёртовы мистификации? Бесконечная Хиггинсова дуальность начинала утомлять.
– Хорошо, – просто ответила она, зная, что никогда не воспользуется этим предложением. Несмотря на всю дружбу, жаловаться одному преподавателю на другого казалось унизительным и недостойным. – Так что насчёт четверга?
Хиггинс всё же повернул голову, пристально вгляделся в лицо Элис, будто хотел что-то увидеть, а затем кивнул.
– Замётано. Прихвачу Генри, если она будет не занята.
Уже позже, дома за просмотром конспектов, Элис неожиданно для себя вдруг задумалась: а не намекал ли на что-то профессор? Хотя, бога ради! Какие проблемы могут возникнуть с преподавателем, пускай даже немного эксцентричным? Судя по двум прошедшим занятиям, лектор из говнюка вышел великолепный, а очередной спор получился интересным и продуктивным. Даже сам Риверс сегодня пугал чуть меньше. Никакого сравнения с тяжёлым понедельником, хоть глаза его по-прежнему нагоняли жути. Ужасно! Элис поёжилась, попробовала вновь сосредоточиться на конспектах, а потом снова подняла рассеянный взгляд. Нет, что-то было не так. Несмотря на все рациональные доводы, не покидало ощущение, что Хиггинс пытался о чём-то предупредить. Только вот намёк раз за разом ускользал, вынуждая нетерпеливо вертеться на стуле. О! Да будь прокляты эти мужчины! Почему нельзя выражаться конкретнее?
4
Первое утро сентября принесло с собой свежий ветер и бесконечно синее небо. Ещё вчера удушающая жара давила на задыхающийся в пыльном мареве город, а сегодня кристально чистый воздух будто бы напевал в предвкушении чего-то нового. Среда пролетела для Элис совершенно незаметно в вихре обычных забот, проектов и собственной выпускной работы. Настало утро четверга, а вместе с ним проснулось предвкушение приятного вечера в отличной компании. Джошуа, естественно, ещё спал, когда она вышла из их маленькой квартирки. Прохладный влажный муссон бодрил, наполненный ароматом свежей выпечки и кофе из соседней растаманской булочной. Элис жадно вдыхала эти запахи, направляясь к автобусной остановке. Сегодня времени было достаточно, и она вполне могла насладиться утренней пробкой под чудесную музыку и кофе без кофеина. Настроение было отличным: лето закончилось, она выспалась, сердце не болело, и уже второй день никакого профессора Риверса. Жизнь, ты бываешь так ошеломительно прекрасна! Даже пробка на мосту Лонгфелло показалась Элис незначительной по сравнению с её обычными масштабами. А потому в здание на Вассар-стрит, где располагалась многофункциональная Исследовательская Лаборатория Электроники, она вошла раньше намеченного. Коротко поздоровавшись с дежурными лаборантами в аудитории биотехнологий, она уселась на свой любимый высокий табурет, достала ноутбук, тут же подключая его к цифровой установке, и натянула нитриловые перчатки. Итак…
Благодаря успехам в инженерии, Элис получила возможность проводить опыты на одной из самых продвинутых экспериментальных кафедр института. Её заказчики из NASA полностью оплачивали все необходимые изыскания, так что она могла позволить себе арендовать собственное оборудование для непрерывных исследований. Аудитория, где в прошлом году Элис проводила каждую субботу, была большой и светлой. Удачно сочетая в себе лекционный уголок и стенды для различных приборов, её оснастили всей возможной аппаратурой, которая только могла потребоваться студентам Массачусетса.
Заняться разработкой базы для секвенирования генов в своё время предложили Хиггинсу. Однако тот был слишком занят своими текущими проектами и потому решил перепоручить задачу Элис. Это случилось на третьем курсе, который стал отправным в их долгом и плодотворном сотрудничестве. Разумеется, вначале она испугалась и всячески отказывалась от незнакомой для неё темы, стуча зубами от самого страшного кошмара любого ботаника – не справиться. В конце концов, она всего лишь программист! Но руководитель мягко и настойчиво убеждал её ознакомиться с проектом поближе, и, спустя два месяца, Элис обнаружила, что увлеклась открывшимися перед ней задачами. Не раздумывая, прямо посередине семестра она записалась на курсы по биотехнологии, наноматериалам и клеточной инженерии, решив освоить две специальности сразу.
Тот год прошёл как в тумане, пока она металась между занятиями, проектами и работой. Элис спала в сутки от силы по три-четыре часа, пока стремилась нагнать своих новых однокурсников, познавая предметы, которыми даже и не планировала когда-либо заниматься. Она была настолько воодушевлена и поглощена новыми знаниями, что не обращала внимания на постоянно растущие боли в сердце. Такое легкомыслие оказалось весьма опрометчивым, потому что однажды Элис свалилась с приступом прямо на планёрке у Хиггинса во время презентации достигнутых успехов. По счастью, в тот момент Джошуа благополучно дремал рядом за компьютером и быстро сориентировался посреди развернувшейся паники. Наверняка всё в тот момент показалось профессору чистым безумием: один его студент корчился на полу, а другой поспешно запускал на телефоне бодренький бит «Stayin’ alive». Попутно Джо шарился по карманам Эл в поисках нитроспрея и пытался понять, есть ли фибрилляция.
Лёжа несколькими часами позже в институтском госпитале, Элис ещё долго выслушивала яростные вопли Хиггинса. Предатель Джошуа сдал подругу с потрохами, выдав полное жизнеописание мисс Чейн чуть ли не от момента зачатия. Руководитель тогда отбросил к чертям разницу в статусе, профессиональную этику и простое человеческое воспитание, едва ли не визжа на всё отделение о безответственности Элис. Однако обижаться было не на что. Как можно сердиться на человека, в глазах которого плескался недавний страх? Святая корова! Мэтью Хиггинс был напуган до тремора зубов! В то время как сидевший рядом насупившийся Джо молча позволил профессору выплеснуть накопившийся адреналин. Взбучка от друга предстояла чуть позже, по возвращении домой.
Именно тогда стало понятно, насколько профессор восхитительный друг. Стоило Элис очутиться в обычной палате, как он принёс необходимые книги, конспекты и пожелания скорейшего выздоровления от всех преподавателей. По просьбе руководителя заглянул даже куратор курса, пообещав решить вопрос с пропущенными лабораторными и тестами. Эл не знала, какими трудами и обещаниями Хиггинс смог убедить профессоров, что именно эта студентка заслуживает особенного внимания. Они никогда не заговаривали об этом. Но ведь все знали, что в Массачусетсе было не принято тянуть отстающих… Ладно. На самом деле, здесь даже смерть не считалась веской причиной пропустить какой-нибудь важный семинар. Все годы обучения учёба напоминала беспощадную гонку на выживание. Добрался до финиша? Справился? Отлично. Давай пошевеливайся и дальше. Не можешь? Или, не дай бог, устал… Тогда тебе стоит сменить университет. Желательно, прямо сейчас.
Так что происшествие не заставило снизить темпы работы. Однако Джошуа, а вместе с ним и Хиггинс, настояли, чтобы Эл регулярно проходила обследование в университетском медицинском центре. Слава богу, страховка покрывала душеспасительные беседы с доктором Ченом и новые вариации лекарств. Ну а раз в полгода Элис обвешивали датчиками, ставили на беговую дорожку или сажали на велотренажёр и снимали все показания, которые только можно было снять. К сожалению, выводы были неутешительны: врачи настаивали на операции, Хиггинс – на отдыхе, Джо – на смене лечащего врача. А бездушный аппарат УЗИ с каждым разом демонстрировал всё большие размеры проклятого правого предсердия. Аномалия Эбштейна. Диагноз звучал так чертовски неутешительно. Но это не имело для Элис никакого значения. Какой смысл переживать, если она просто не в силах изменить обстоятельства? Денег на операцию нет, времени на неё нет также. Да никто и не будет целый год возиться с девчонкой, которая даже чихнуть без посторонней помощи не сможет. Дырка в груди не решит её проблем, а лишь создаст новые. Друзья это понимали, переживали, но сделать ничего не могли. И потому примерно с тех же пор в телефоне их дорогого профессора тоже поселилась прямо-таки судьбоносная песенка Bee Gees. На всякий случай.
Программа тихо пиликнула, выводя Элис из задумчивости – предварительный анализ был закончен. Пальцы заскользили по клавишам ноутбука, запуская алгоритм отладки. На мониторе медленно вырисовывался сигнал прохождения молекулы через нанопору, и в который раз Эл поразилась математической красоте невидимого мира. Она не верила в Бога, зато верила в такое вот совершенство разума человека, его превосходство над самим собой. Какая же власть появилась у людей с возможностью влиять на собственный генный набор! И раз NASA и Хиггинс хотят интеллектуальную систему распознавания цепочек ДНК, – они её получат. Элис прекрасно обойдётся без помощи Гениального Мудака. Чёрт возьми, она может написать всё что угодно на чём угодно!
Сбегав после обеда на семинар по криптографии и получив очередной проект с перспективой защиты перед всей группой, Элис вернулась в лабораторию. С каждым следующим днём становилось яснее, что этот год будет ещё более напряжённым, чем предыдущий. Преподаватели считали своим долгом нагрузить студентов, чтобы в конце легко отпустить птенцов в свободный полёт. Однако, когда успеть всё на свете, Элис представляла слабо, но отказываться от маленьких радостей не собиралась. Иначе можно окончательно свихнуться, плотно подсев на антидепрессанты и стимуляторы, как это делала треть студентов магистерских программ и уж точно каждый второй первокурсник.
О, покер… Играть в одну из самых азартных игр Эл научил неунывающий Джо ещё во времена жизни в приюте. За два вечера он написал примитивную программу, которая хоть и едва работала на старых компьютерах в их классе программирования, но своё дело сделала. Уже позже, познакомившись у Клауса в клубе с нечистой на руку бывшей крупье Тришей Ким, невесть каким образом ставшей одним из администраторов в «Вальхалле», Элис окончательно погрузилась в увлекательный мир карт и блефа. Благодаря новой знакомой, она узнала пару честных и куда больше нечестных трюков, научилась удачно сдавать карты и теперь почти превосходно владела своим лицом. К сожалению, все эти приёмы не работали в игре с самой Тришей, чья дикая смесь корейской и эфиопской крови начисто лишали хоть каких-нибудь шансов считать эмоции, но на остальных ещё можно было отыграться.
Сначала они встречались за покером втроём, потом об этих посиделках прознал Хиггинс и привёл Генриетту, с которой Элис сдружилась почти сразу. Две язвительные натуры просто не смогли пройти мимо друг друга. Так что весь прошлый год четверг был временем покера для их маленькой компании. Клаус знал об этом, и в эти дни «Вальхалла» не устраивала шумные вечеринки. Кестер приглашал джазменов, оплачивал за счёт заведения первый раунд напитков и оставлял друзей одних за самым отдалённым и тихим столиком. Элис не удивилась бы, узнав, что старый мафиози втайне каждый раз утирал скупую слезу растроганного наставника, пока смотрел, как его воспитанница попирала закон Божий. Двойные стандарты преступного мира, что поделать…
Вот и сегодня, придя немного раньше остальных, она расцеловала названного дядюшку в пухлые щёки, достала фишки с колодой карт и направилась к столику. Бог Один проводил её благосклонным взглядом. Разложив нехитрое хозяйство, Элис устроилась поудобнее на стуле в ожидании компании, которая снова опаздывала. Первым пришёл вырядившийся в любимую футболку с эмблемой чёрного альбома Металлики сердитый Джо. Он ругался с кем-то по телефону, но всё равно клюнул подругу в щёку и приветственно махнул Клаусу и Аве. Приятель не скупился на бранные словечки, отчитывая собеседника, и Элис вздохнула. Кажется, Арнольд – нынешний бойфренд Джо – в очередной раз просадил где-то деньги и теперь клянчил их у своего парня.
– Тебе пора заканчивать эту благотворительность, дорогой, – произнесла она, как только друг отключил звонок и в сердцах бросил трубку на белую скатерть.
– Я себе говорю это каждый раз…
– Но потом его смазливая мордашка и… погоди, как ты там говорил? Проникновенный взгляд океанской синевы снова давит тебе на жалость, – ехидно закончила Элис.
– Язва.
– Подкаблучник.
Они рассмеялись, признавая правоту друг друга. Эл действительно часто бывала резка, а Джо слишком западал на блондинчиков. Хотя с его нынешним юношей, похоже, всё было всерьёз.
– Какие новости к этому часу? – спросила она, тасуя колоду. О'Нили откинулся на спинку стула и сцепил руки за головой.
– Я в полной учебной жопе, – пропел Джо, глядя в потолок.
Элис протянула открытую ладонь.
– Дай пожму твою руку, брат. Понятия не имею, как всё успеть.
Они с самыми трагическими лицами скрепили общую беду, после чего беседу прервал Хиггинс, явившийся в компании Генри. Элис вновь восхитилась, насколько в Кёлль было невероятно всё – ум, красота, фантастический рост и ненависть к собственному полному имени. Любого, кто осмеливался его произнести, ждала буря от разъярённой валькирии. Мужчины тем временем пожали друг другу руки, а аспирантка опустилась на стул рядом с Элис и устало сдула с глаз белокурую прядку.
– У меня сегодня была первая в жизни лекция, – поделилась она драматическим шёпотом. – Думала, буду заикаться точно припадочная, но обошлось.
– Ого. У первокурсников? – Элис уважительно посмотрела на подругу.
– Не-а. – Генри закинула в рот жвачку. – Бери выше – второй!
Она подняла палец, показывая всю значимость этого события, потом не выдержала и прыснула. Элис улыбнулась в ответ.
– Так. – Генриетта ударила ладонью по столу, чем привлекла к себе внимание. И продолжила, когда все взгляды обратились к ней. – Мы начинаем?
– Триша, как обычно, будет позже, – ответила Элис, читая только что пришедшее сообщение от Ким. – Начнём без неё, а там обнулим ставки.
– Идёт, – Кёлль кивнула и забрала колоду. – Бегом за напитками, а я пока раздам.
– Раскомандовалась тут, – проворчала Элис, но покорно встала.
– Мне пива, – живо откликнулся Джо.
– И мне, – кивнули одновременно Генри и Хиггинс.
– До Октоберфеста ещё целый месяц!
– Иди, женщина. —Друг детства в духе немецких традиций отвесил Элис смачный шлепок по её тощей заднице, за что тут же получил оглушительный подзатыльник. После чего обиженная дева гордо удалилась к Аве. Но тут заиграла музыка, и Элис счастливо вздохнула. Хороший вечер начинался.
– Поднимаю. – Генри выложила на стол две фишки по пятьдесят баксов.
– Я пас. – Элис положила карты и откинулась на спинку стула, чтобы оглядеться.
Они играли всего полчаса, а она уже успела продуть. И пусть ставки были мизерными, всё равно стало обидно. Особенно, когда Хиггинс в который раз усмехнулся.
– Вот видишь, Эл, ты совершенно не умеешь блефовать, – заметил он, выкладывая свои фишки на стол. – Поддерживаю.
– Боюсь, и у вас, профессор, расклад не так хорош, как вы хотите показать, – откликнулась Триша, которая присоединилась к ним всего десять минут назад, но уже успела взять пару туров. И Элис коварно улыбнулась, предвкушая дедуктивные выкладки Ким. – Вы уже второй раз мусолите карту справа, словно раздумывая, сбросить её или нет. При этом совершенно не трогаете левые две, значит, у вас там пара. Сейчас вы думаете, что если всё же сбросить сомнительную, то может прийти ещё одна, а может быть даже и триплет. Но вы бросили взгляд на фишки, оценивая банкролл и решая, сможете ли поддержать ставку. Значит, не уверены в своей комбинации и не сильно надеетесь на новую карту, но решили рискнуть. Полагаю, вы отчаянный сорвиголова, профессор!
– Я уже говорил, что больше не буду с ней играть? – ни к кому конкретно не обращаясь, заметил Хиггинс, сам он не отрывал взгляда от карт, но по его губам скользила улыбка.
– Каждый раз, – хором воскликнули все и расхохотались, весёлым гомоном перекрыв звонок телефона.
Хиггинс взглянул на свой ярко-светившийся в полумраке клуба сотовый и вздохнул.
– Прошу меня простить, – повинился он, нажимая на экран для ответа. Остальные отложили карты и потянулись кто к напиткам, кто к чипсам, пока Хиггинс устало простонал в динамик: – Ты видел, который сейчас час?..
Элис не сильно прислушивалась к разговору, наблюдая за потрясающим трубачом на сцене, но что-то заставило её обратить внимание на доносившиеся реплики. Ещё пара мгновений, и по спине прополз холодок.
– Нет, это что, так срочно?.. В смысле завтра… они же сказали… Вот дерьмо, ты почему раньше не сказал… Я не читаю почту, ты же знаешь, у меня для этого есть Генри. Когда ты отправил письмо… Риверс, ты достал! Если тебе так срочно надо – приезжай, и я поставлю свой автограф хоть на патентной заявке, хоть на твоём лбу… я в «Вальхалле», это… а, знаешь? Ну и хорошо… Нет, я не пьян. Не до такой степени, что не способен начеркать крестик в графе подписи.
Хиггинс раздражённо кинул телефон на стол.
– Почему ты не сказала, что надо подписать заявку? – обвинительно обратился он к только что подошедшей Генриетте. Та спокойно взглянула на своего руководителя ярко-синими глазами, в которых не плескалось ни капли опьянения, сделала глоток пива и медленно ответила.
– Я сказала, профессор. Мало того, даже положила на ваш стол и промаркировала жёлтым стикером с пометкой: «На подпись». Смею заметить, что и так выполняю обязанности секретаря без доплаты, а уж следить за вашим склерозом – точно не моя забота.
Преподаватель покраснел, а Элис закатила глаза. Каждый раз одно и то же. Несмотря на всю свою дисциплину, чёткость и организованность, личные бумаги Хиггинса находились в абсолютном хаосе, однозначно живя больше по законам хаотичной вселенной, нежели бывшего военного.
– Мы уже можем продолжать? – недовольно вопросил Джо, который тоже продул два круга подряд и теперь жаждал взять реванш.
– Что, пришла хорошая комбинация? – Элис пихнула друга в бок и потянулась за своими картами, однако замерла на полпути, когда на стол упала чья-то тень. И будь Эл проклята, если не знала, кому та принадлежит.
На самом деле, можно было даже не разглядывать причудливо исказившийся образ, потому что донёсшийся аромат с головой выдал пришедшего. Господи, Риверс что, умел туннелировать подобно электрону? Перемещался со скоростью света? Владел гиперпространственными прыжками? Или у него карманная чёрная дыра? Какого чёрта он оказался здесь так быстро… Элис разрывало от тысячи вопросов, но пришлось резко себя одёрнуть, чтобы не выдать охватившее её смятение. Она украдкой огляделась, поняв, что никто так и не заметил незваного гостя. И тогда, непринуждённо откинувшись на спинку стула и лишь на секунду позволив себе слабость вдохнуть глубже, Элис высокомерно усмехнулась.
– Добрый вечер, профессор, – протянула она, всё ещё глядя исключительно в свои карты. Друзья же мгновенно отвлеклись от игры и вскинули головы.
О, да. Этот восхитительный эффект, который Эл удалось подметить ещё на лекциях, порадовал и сейчас. Где бы ни оказывался Риверс, мир вокруг него застывал и покрывался изморозью. Он вымирал настолько, что сам профессор оставался в этом статичном пространстве абсолютного нуля единственной движущейся величиной. Ни вздоха, ни шороха. Ничто не смело нарушить покой, пока щелчком своих невероятных пальцев Риверс разгонял нужные ему молекулы чужих жизней. Лишь взгляды следили за ним кто с испугом, кто с завистью, а кто с течным восторгом, ведь Джеральд Риверс – венец природы. Эталон. А если короче – пафосный мудак.
– А, Джерри!
Хиггинс оттаял первым и привстал, чтобы пожать другу руку. И от внимательного взгляда Элис не укрылось, как дёрнулась щека Риверса в ответ на это наиглупейшее имечко. Похоже, у них нашёлся ещё один привереда. Тем временем подскочил Джо, и стало интересно, какие мысли пронеслись в голове друга. Наверняка сравнивал увиденное со всеми слухами и домыслами, что витали вокруг загадочного профессора. У них ещё не было возможности обсудить личность Риверса наедине, но после сегодняшнего вечера, Эл не сомневалась, приятель от неё не отстанет. Она видела, как оценивающе блеснули глаза Джо, и усмехнулась. Прости, малыш, но этот парниша не из твоей команды, хотя… кто ж его разберёт.
– Добрый вечер, – наконец мягко поздоровался Риверс и обвёл компанию вымораживающим взглядом. Предусмотрительная Кёлль невозмутимо рассматривала свой маникюр. – Бумаги, Мэтью.
Он протянул небольшой файл Хиггинсу и замер, спокойно ожидая, пока тот перестанет хлопать по карманам в поисках ручки. А Элис тем временем постаралась украдкой рассмотреть мужчину напротив, потому что они впервые оказались настолько близко друг к другу. Итак… Риверс был одет в строгий костюм, который смотрелся несколько неуместно в полутёмном и стилизованном под тронный чертог клубе. Из-за глухого абажура свисавшая с потолка над столом лампа не могла разогнать мрак, окружавший их за пределами светового пятна. Красноватые отблески от факелообразного светильника рваными пятнами падали на профессора снизу вверх, переливались живым огнём и превращали того чуть ли не в Астарота8. И лицо его теперь напоминало обтянутый кожей череп с белыми пятнами радужки в провалах глазниц, что лишь усугубляло пугающую демоничность зрелища. Элис с трудом подавила нелепое желание прочесть «Отче Наш» и сбегать за святой водицей.
Тем временем Риверс устал ждать, пока друг прекратит нелепые похлопывания, и одним плавным движением достал из внутреннего кармана пиджака ручку. Разумеется, перьевую.
– Профессор Джеральд Риверс, – ехидно протянула Генри и отсалютовала мужчине своим бокалом. – Не хочешь сыграть с нами?
Элис резко обернулась к подруге, бросая на неё испепеляющий взгляд. Чёрт возьми, она и не задумывалась, что Кёлль тоже знакома с этим ужасом на крыльях ночи. Однако Генриетта умело сделала вид, будто ничего не заметила и радушно улыбнулась посмотревшему на них ублюдку. Обведя взглядом всю их компанию, он на лишнюю долю секунды задержался на недовольном лице Эл и искривил губы в коронной улыбочке.
