Джон Варли
Титан
– А, – в полголоса пропела лекарь, – всем известно, что Гея ошибается. Возьмем, например одного, с которым я впервые занималась сексом много лет тому назад.
Сирокко хотела перевести объект последнего предложения как «мой муж», но этот перевод не годился; он точно также мог быть «моя жена», хотя это тоже имело определенные границы. Этому понятию не было эквивалента в английском языке. Тут она снова вспомнила о Билле.
– Ты сможешь помочь моему другу? – пропела она. – Я вверяю его твоим рукам.
Целительница кивнула и принялась работать.
Первое, что она сделала, так это промыла рану коричневой жидкостью. Затем наложила на рану желтое желе и положила рядом с кожей большой лист, – чтобы приманивать маленьких поедателей его плоти, – пояснила целительница. Глядя как она работает, у Сирокко появилась надежда. Ее не заботил лист и пояснение целительницы насчет «приманивания». Это выглядело слишком примитивно. Но когда та обработала рану и перевязала ее материалом из запечатанных пакетов, заметив при этом, что они очищены от паразитов – то это подействовало на Сирокко.
Работая, целительница одновременно с интересом изучала тело Билла. При этом она немного изумленно тихонько напевала что-то.
– Кто бы мог такое подумать?…..мышцы здесь? Прикреплены таким образом? Подобно ходьбе на сломанной ноге… нет, я не верю в это. Она по всякому описывала мудрость Геи, как бесконечно изобретательную, чересчур сложную и неразумную. Изумленно глядя на ягодицы Билла, она также заметила, что иногда Гея любит божественно пошутить, доставляя себе удовольствие созданием подобного.
Пока целительница занималась Биллом, Сирокко вся покрылась испариной. Но, по крайней мере, та не гремела шаманскими трещотками и не рисовала на песке магические знаки. Закончив накладывать повязку, она принялась петь песню целительницы. Сирокко посчитала, что вреда это не принесет.
Целительница склонилась над Биллом, обхватила его руками, осторожно приподняла и прижала к себе. Она положила голову Билла себе на плечо и наклонила свою голову к его уху. Она раскачивала его взад-вперед, как будто пела колыбельную песню без слов.
Постепенно Билл перестал дрожать, лицо его обрело живые краски, оно стало более умиротворенным, чем было до ранения.
Через несколько минут Сирокко готова была присягнуть, что он улыбается.
Глава 15
У Сирокко совершенно пропали заблуждения, которые она испытывала поначалу.
Первое заблуждение было наиболее явным. Когда появился Си Бемоль и оказался абсолютно похожим на До Диез, за исключением половых органов, она пришла к выводу, что титанид трудно отличить между собой.
Группа, появившаяся на зов До Диез, выглядела так, как будто они сбежали с карусели.
У целительницы были изумрудно-зеленые волосы на голове и в хвосте. Тело ее было покрыто тонким белоснежным пухом.
Были и другие расцветки: цвета земляники с фиолетовыми вкраплениями. Были коричневые и пегие с белым. На одном из них вообще не было волос, за исключением волос в хвосте. Кожа у него была бледно-голубая.
Последняя титанида из группы казалось была лишена растительности, но это было не так; лошадиная шкура покрывала не только ее нижнюю, лошадиную часть, а и верхнюю, человеческую. Окраска была как у зебры – она была покрыта ярко-желтыми и выцветшими оранжевыми полосами, волосы на голове и в хвосте были цвета лаванды. При взгляде на нее рябило в глазах.
Не удовлетворенные природными красками, титаниды разукрасили себя полосами и пятнами повыкрашивали волосы. У них были ожерелья и браслеты, в ушах и носу висели украшения, вокруг щиколоток были обвиты браслеты из медных цепочек. У каждой были музыкальные инструменты, которые или висели через плечо или торчали из сумки на животе. Инструменты были сделаны или из дерева, или из рога животного, ракушки или меди.
Второе заблуждение, фактически оно было первым, это то, что Калвин говорил что все они женского рода. Стараясь быть как можно более тактичной, Сирокко спросила об этом целительницу и та прямо ответила на вопрос, сопровождая свой ответ довольно таки ужасающей демонстрацией. Каждая титанида имела три сексуальных органа.
Она видела внешние гениталии, которые были такого же размера, как и человеческие. Это было внешним определением того, что должно быть считалось у титанид принадлежностью к полу.
Помимо этого, у каждой было большое вагинальное отверстие под хвостом, совсем такое как у лошадей-самок. Что больше всего шокировало Сирокко и Габи, так это внизу мягкого живота между задних ног находилась толстая оболочка, из которой выходил пенис, в деталях походивший на человеческий, но он был длинный и толстый, как рука Сирокко.
Сирокко считала себя искушенной женщиной. Она видала в своей жизни немало обнаженных мужчин и уже не один год она не находила в них ничего нового для себя. Она любила мужчин, ей нравилось заниматься с ними любовью, но эта штуковина подействовала на нее так, как будто она была монахиней. Сирокко испугало то чувство потрясения, которое она испытывала при виде этого чудовищного пениса. Она знала, что то же испытывает и Габи. Не будь он так похож на человеческий, потрясение было бы меньше.
Третье, что ей было необходимо переосмыслить – хотя она и знала язык и могла назвать каждый половой орган титанид, она не знала об этом третьем органе, пока не завела об этом разговор. Она до сих пор не понимала, зачем их требовалось три, и как не старалась найти ответ, ей ничего не приходило в голову.
Все, что было в ее распоряжении, это набор слов и грамматических правил построения предложений. Для имен существительных это было достаточно; ей достаточно было подумать об объекте, как в уме у нее возникало нужное слово. Но это начинало не срабатывать для некоторых глаголов. С такими глаголами, как бегать, прыгать и дышать все было достаточно ясно. Затруднения возникали с глаголами, определяющими действия титанид и человека, но они были достаточно легко преодолимы.
Система перестала срабатывать, когда требовалось описать взаимоотношения, правила поведения, другие вещи, где между титанидами и людьми было мало общего. Эти понятия отсутствовали в языке песен титанид.
Становилось ясным, что чужие мысли оставались для нее чужими, было необходимо, чтобы кто-то объяснил все эти понятия, но объяснить было некому.
Последней трудностью, которая появилась с появлением группы титанид, было их имена: их было слишком много в одном и том же музыкальном знаке, так что ее собственная система определения и запоминания имен титанид тоже рассыпалась. Габи не могла произнести их, так как Сирокко не могла найти английского эквивалента для обозначения музыкальной фразы.
Сирокко начала передавать их в музыкальной тональности и решила так и продолжать. Первое имя, которое дублировало До Диез, она назвала Волынка. Си Бемоль превратился в Си Бемоль Банджо. Целительница была Си Колыбельная, земляничная блондинка была Соль-минор Вальс, пегая титанида стала Си Кларино, голубая титанида получила имя Соль Фокстрот, желто-оранжевую зебру Сирокко назвала Ре-минор Шарманка.
Санитарная повозка была деревянным фургоном с четырьмя колесами, обтянутыми резиной, которую тянули две титаниды в свободной упряжи. Дерево было ярко желтое, как новая сосна, удивительно гладко отполировано и подогнано без единого гвоздя.
Сирокко и Габи положили Билла на огромную кровать повозки и забрались туда вслед за ним. Вместе с ними туда забралась Колыбельная, титанида-целительница. Подогнув ноги, она села рядом с Биллом. Она тихонько напевала что-то и вытирала влажной тряпочкой ему лоб. Остальные титаниды, за исключением Волынки и Банджо, которые остались со своим стадом, шли рядом с повозкой. В стаде было около двухсот животных размером с корову, у каждого было четыре ноги и тонкая, гибкая шея с метр длиной. На конце шеи были когти для рытья земли и морщинистый рот. Они питались, зарываясь пастью в землю и высасывая млечный сок из спин земляных червей. У них был один глаз у основания шеи. Зарывшись головой в землю, они могли видеть, что происходит на поверхности.
Габи смотрела на них со слегка шокированным выражением лица, с трудом допуская, что подобные существа могли существовать.
– У Геи бывают как плохие, так и хорошие дни, – заключила Габи, цитируя переведенный Сирокко афоризм титаниды. – А как насчет этих их радио, Роки, мы можем на них посмотреть?
– Я посмотрю, – пропела Сирокко Кларино, пегой титаниде, спрашивая, можно ли им взглянуть на их растение-передатчик.
– Они не делают их, – сказала Сирокко Габи, – они их выращивают.
– Почему ты не сказала мне этого раньше?
– Потому что я сама только сейчас поняла это. Будь ко мне снисходительна, Габи. Это слово означает для них «семя растения, переносящего песню», вот погляди.
К концу посоха Кларино было прикреплено продолговатое желтое семя, оно было гладким и ничем не примечательным, за исключением того, что на нем было расплывчатое коричневое пятно.
– В этом месте оно слушает, – пропел Кларино, указывая на пятно. Не надо прикасаться к нему, так как это заглушает звук. Оно пропоет песню своей матери и если она понравится ей, то мать пропоет ее на весь мир.
– Боюсь, что я не совсем поняла.
Кларино показал рукой куда-то поверх плеча Габи. – Она все еще находится вместе со своими детьми.
Кларино рысью поскакал к растущему в ложбине кустарнику. Позади каждого куста из земли пробивались растения в форме колокола. Схватив колокол, Кларино выдернул растение из земли и вместе с корнями понес его к повозке.
– Оно поет семенам, – пояснил Кларино. Он снял с плеча медную трубу и наиграл несколько тактов танцевального ритма. – Теперь прислони ухо…
Через полминуты они услыхали звуки трубы, звук был пронзительным, как на цилиндре Эдисона, но вполне отчетливый. Кларино пропел обертон, который быстро был повторен. Затем последовала пауза, после которой обе темы прозвучали одновременно.
– Видите, она слышит мою песню и она нравится ей, – широко улыбаясь пропел Кларино.
– Похоже на запрос на радиостанцию, – сказала Габи. – А что, если диск-жокей не захочет проигрывать песню?
Сирокко постаралась как можно лучше перевести вопрос Габи.
– Необходимо тренироваться, чтобы петь приятно, – признал Кларино. – Но они очень добросовестны. Мать может откликаться в мгновение ока.
Сирокко начала переводить, но Кларино перебил ее.
– Семена также применяются для того, чтобы видеть в темноте, – пропел он. – С их помощью мы просматриваем изгибы колодцев, чтобы видеть приближение ангелов.
– Это похоже на радар, – сказала Сирокко.
– Ты готова поверить во все, что говорят тебе эти сверхобразованные пони? – с сомнением в голосе спросила Габи.
– Ты лучше скажи мне, как действуют эти семена, если это не электроника? Тебе предпочтительнее телепатия?
– Магию переварить легче.
– Хорошо, называй это магией. Я считаю, что в этих семенах находятся кристаллы и схема. И если можно вырастить органическое радио, то почему нельзя вырастить радар?
– Может быть и радио. Но только потому, что я видела это собственными глазами, а не потому, что я хочу каким-то образом воспользоваться им. Но не радар.
Радарная установка титанид находилась под навесом в передней части санитарной повозки. Установка привела бы в недоумение Руби Голдберга. Это был горшок с землей, толстые медные лозы соединяли ее с орехами и листьями. Колыбельная сказала, что в земле находится матка, которая производит «субстрат силы». Здесь же находился стеллаж с радио-семенами соединенный с путаницей лоз, очевидно очень точно, так как каждое семя было окружено вокруг пятна скоплением сочащихся булавочных уколов и связь с лозой была именно в этом месте.
Были здесь и другие предметы, все растительного происхождения, в том числе и лист, который накалялся, когда его касались световые лучи другого растения.
– Это легко читается, – весело сказала Колыбельная. – Это пятнышко ложного огня представляет собой небесного великана, он находится над нами и летает по направлению к Рее. – Она указала пальцем на экран.
– Видите, оно бледнеет… вон там! Сейчас оно опять стало ярким, но оно переместилось.
Сирокко начала переводить, но Габи перебила ее. – Я знаю как работает радар, – пробурчала она. – Вся эта система в целом раздражает меня.
– Сейчас мы мало нуждаемся в ней, – заверила их Кларино. – Сейчас не сезон ангелов. Они появляются когда Гея дышит с востока, и досаждают нам пока она опять не всосет их своим дыханием.
Сирокко было интересно, не ослышалась ли она? Она пропела «она всосет их своим дыханием? Но она не стала выяснять это, так как Билл застонал и открыл глаза.
– Привет! – пропела Колыбельная, – я очень рада, что ты вернулся назад.
Билл кивнул, потом закричал, придавив больную ногу.
Сирокко всунулась между ним и Колыбельной. Увидев ее, Билл облегченно вздохнул.
– Очень страшный сон, – сказал он.
– Наверное, не все было сном, – отерев его лоб сказала Сирокко.
– Что? О, ты имеешь в виду кентавров? Но я помню когда один из них, белый, укачивал меня и пел песню.
– Хорошо, а как ты чувствуешь себя сейчас?
– Сильная слабость. Нога уже болит не так. Это хороший признак, или он означает, что я умираю?
– Я думаю, что теперь тебе будет лучше.
– А как насчет… ты знаешь. Гангрена. – Билл отвел от нее взгляд.
– Я так не думаю. Ты выглядишь гораздо лучше после лечения целительницы.
– Целительница? Кентавр?
– Это все, что нам оставалось, – ответила Сирокко. Ее опять стали одолевать сомнения. – Калвин не появлялся, я следила за ней и мне показалось, что она знает свое дело.
Ей показалось, что Билл опять уснул. Спустя продолжительное время он снова открыл глаза и слабо улыбнулся.
– Я бы не принял такого решения.
– Это было ужасно, Билл. Она сказала, что ты умираешь и я поверила ей. Все равно ничего нельзя было предпринять, пока не появится Калвин, и я не знаю, чтобы он смог сделать без лекарств, а она сказала, что может убить бактерии, и это имело смысл, потому что…
Билл коснулся ее колена. Рука была холодная, но твердая.
– Ты поступила правильно, – сказал он. – Посмотри на меня, через неделю я буду ходить.
Было позднее послеполуденное время, такое же скучное, как оно бывало всегда. Кто-то ее потряс за плечо, она быстро заморгала глазами.
– Прибыли твои друзья, – пропела Фокстрот.
– Это произошло на небесном великане, который мы видели раньше, – добавила Колыбельная, – они были все время на борту.
– Друзья?
– Да, твой знахарь и с ним двое других.
– Двое… Сирокко быстро подхватилась на ноги. – Те другие, что вы знаете о них? Одного я знаю, а другой – такая как она, или мужчина, как Билл?
Целительница нахмурилась. – Твой вопрос приводит меня в замешательство. Я и правда не знаю, кто из вас мужчина, а кто женщина, так как вы закрыты этими полосками материи.
– Билл мужчина, я и Габи – женщины. Я позже все объясню тебе, но кто находится на небесном великане?
Колыбельная пожала плечами.
– Великан этого не сказал, он также в замешательстве, как и я.
Цеппелин парил над колонной титанид и повозкой, остановившейся в ожидании его снижения. У края цеппелина расцвели парашюты с крошечной фигуркой. Это вне всякого сомнения был Калвин.
Пока он опускался, появился второй парашют и Сирокко пыталась разглядеть, кто это мог быть. Фигура почему-то выглядела большой. Затем раскрылся третий парашют, а за ним и четвертый.
В воздухе была уже дюжина парашютов, когда она узнала Джина. Невероятно, но остальные были титаниды.
– Эй, это Джин! – завопила Габи. Она стояла неподалеку от Фокстрота и Кларино. Сирокко стояла около повозки. – Интересно, Апрель…
– Ангелы! Атакуют ангелы! Стройся!
Голос титаниды из музыкального превратился в визгливый, она задыхалась от ярости. Сирокко была ошеломлена, видя сгорбившуюся над приемником радара и отдающую приказания Колыбельную. Лицо ее было искажено, Билл выброшен из головы.
– Что происходит? – начала было спрашивать у нее Сирокко, но тут же вынуждена была пригнуться, когда Колыбельная перепрыгнула через нее.
– Пригнитесь, двуногие! Не вмешивайтесь!
Сирокко посмотрела вверх и увидела, что небо заполнено крыльями. Они опускались по обе стороны цеппелина, крылья сложены, чтобы набрать скорость и атаковали падающих титанид, беспомощно висящих на парашютных стропах. Их было с дюжину.
От резкого толчка Сирокко упала на дно повозки, раздался хлюпающий звук кожаной сбруи. Она чуть не выпала через задний откидной борт, стараясь удержаться на четвереньках. Она увидела, как подпрыгнула Габи и ухватилась руками за борта повозки. Сирокко помогла ей удержаться.
– Что за чертовщина происходит? – Габи держала в руках бронзовый меч, который Сирокко раньше не видела.
– Берегись! – бросился с кровати Билл. Сирокко подползла к нему и попыталась уложить его обратно, но повозка с треском и грохотом грохотала через камни и расщелины.
– Остановите ее, пропади она пропадом! – вопила Сирокко, затем пропела это на языке титанид. Все было без толку. Обе титаниды рвались вперед, где кипела битва и ничто не могло остановить их. Одна из них размахивала мечом, как дьявол пронзительно крича при этом.
Сирокко шлепнула ее по крестцу и чуть не осталась без скальпа когда над ее головой мелькнул меч. Пригнув голову, она посмотрела на узел упряжи, удерживающий титанид возле повозки.
– Габи, дай мне эту штуковину, побыстрее!
В воздухе мелькнул рукояткой вперед меч и упал к ногам Сирокко. Схватив его, Сирокко разрубила кожаную упряжь. Освободилась сначала одна, потом вторая титанида.
Титаниды даже не заметили потери, они быстро удалялись от повозки которая с грохотом наткнувшись на булыжник, остановилась.
– Что все это…
– Я не знаю. Все, что мне сказали, так это чтобы я притаилась и ни во что не вмешивалась. Помоги мне положить Билла.
Он не спал, казалось, у него ничего не болело. Он смотрел на небо в то время, как они укладывали его на соломенный тюфяк.
– Боже мой, – сказал он достаточно громко, во всяком случае, его было слышно, несмотря на пронзительные крики титанид. – Они там вверху зверски убивают парашютистов.
Сирокко посмотрела вверх как раз в то мгновение, когда летающие существа располосовали три парашютных купола над спускающимися титанидами. Парашюты свернулись и титаниды с ужасающей скоростью исчезли за невысоким холмом.
– Это те самые ангелы? – спросил Билл.
Для титанид это были ангелы смерти. По своим очертаниям они напоминали человека, у них были оперенные крылья, размах которых достигал семи метров. Ангелы превратили мирное небо над Гиперионом в бойню. Вскоре в небе не осталось ни одного парашюта.
Битва продолжалась за холмом и им ничего не было видно. Пронзительно кричали титаниды, их крик напоминал звук царапанья ногтя о классную доску, и над всем этим раздавалось жуткое завывание, очевидно, ангелов.
– Позади тебя! – крикнула Габи. Сирокко быстро оглянулась.
С востока бесшумно приближался ангел. Он плавно скользил над землей, огромные крылья были неподвижны. Ангел приближался с невероятной скоростью, становясь все больше по мере приближения. Сирокко увидала в его правой руке меч, жаждущее крови лицо было искажено, из уголков глаз тянулись полосы разрезов, мышцы руки занесшей меч были напряжены…
Ангел пролетел над ними, замахал крыльями, чтобы набрать высоту для перелета холма. Он задел кончиками крыльев землю, вздымая вверх пыль.
– Пронесло, – сказала Габи.
– Сядь, – посоветовала ей Сирокко, – а то ты являешься великолепной мишенью. И ничего не пронесло. Просто это существо в последнее мгновение изменило решение; я видело как оно летело.
– Почему оно это сделало? – Габи пригнулась за спиной Сирокко и внимательно осматривала горизонт.
– Я не знаю. Скорее всего потому, что у тебя не четыре ноги. Но следующее может оказаться не таким наблюдательным.
Они следили за приближением другого ангела, который слегка отличался от предыдущего. Он летел рассекая воздух, ноги вместе, что-то наподобие хвоста тянулось позади ног, у него было две руки, взмахи крыльев были настолько частыми, чтобы сохранить скорость. По грации и экономии движения Сирокко не встречала ему равных.
Они увидели как другой ангел на полной скорости пошел к земле, но в последнее мгновение вышел из пике, слегка коснувшись земли и исчез за кромкой холма.
– Они очень хороши, – прошептала Габи.
– Да, не хотела бы встретиться с ними в воздушном бою, – согласилась с ней Сирокко.
С востока подул холодный ветер, поднимая пыль с сухой земли. Титаниды окружили холм, атакуя ангелов. Сирокко узнала Колыбельную, Кларино и Фокстрот. Передняя левая нога Кларино была красная от крови. В руках у титанид были деревянные пики с медными наконечниками и бронзовые мечи.
Они больше не издавали воинственных кличей, но глаза их продолжали неистово сверкать. Из носа шел пар, обнаженная кожа блестела от пота. Они громыхали оружием и заходили с флангов.
– Они собираются пустить повозку на ангелов! – закричала Габи. – Мы окажемся в самой гуще, быстрее выпрыгиваем!
– А как же Билл? – пронзительно закричала Сирокко.
На мгновение их взгляды встретились. Казалось, Габи собирается что-то сказать, но она лишь что-то неразборчиво пробурчала и забрала у Сирокко свой меч. С безрассудной храбростью она стала на край повозки лицом к надвигающимся ангелам. Сирокко была видна только ее спина, она опять стояла между любовью и надвигающейся опасностью.
Ангелы не обратили на нее никакого внимания.
Габи стояла на краю повозки с мечом наизготовку, но они обогнули повозку, устремляясь на стоявших позади нее титанид.
Шум был несравним с чувством облегчения. Завывания ангелов смешались с визгом титанид, гигантские крылья рассекали воздух.
Из облака пыли неясно вырисовывалось чудовищное очертание, ночной кошмар окрашенный в коричневое и черное, крылья у него двигались так, как будто он только начал приходить в себя. Он был слепой, беспорядочно мелькали копья и мечи, и ангел пытался настичь их владельцев. Он казался не больше десятилетнего ребенка. Из раны на спине текла темная кровь.
Прямо над ними он метнул свое копье. Бронзовый наконечник пролетел мимо рукава Габи и вонзился в пол повозки, звеня при этом как натянутая тетива. Затем ангел пробежал мимо них, из его шеи торчало деревянное копье. В следующее мгновение он упал и больше Сирокко уже не видела ничего.
Битва закончилась также внезапно, как и началась. Завывания ветра зазвучало по-другому, ангелы поднялись в воздух, удаляясь, уменьшились в размере и вскоре превратились в темные тени, исчезнувшие затем на востоке.
Рядом с повозкой происходило нечто ужасное. Три титаниды топтали тело упавшего ангела. Трудно было сказать, что то, что осталось от него походило когда-то на человеческое тело. Сирокко отвела взгляд, ей стало нехорошо от вида крови и жестокой ярости на лицах титанид.
– Как ты думаешь, что заставило их уйти? – спросила Габи. – Прошло каких-то пару минут и их как корова языком слизала.
– Они, должно быть, знают что-то такое, чего не знаем мы, – ответила Сирокко.
Билл смотрел на запад.
– Смотрите, – показал он рукой, – кто-то приближается.
Сирокко увидала две знакомые фигуры. Это были Волынка и Банджо, пастухи, они приближались быстрым галопом.
Габи разочарованно засмеялась:
– Ты мог бы показать мне что-нибудь получше этого, одному из этих малышей только три года, как сказала Роки.
– Да нет, вон там, – показал Билл в другую сторону.
Похожие на цветистую конницу, через вершину холма лавиной шли титаниды.
