Ваня Кирпичиков
Иностранное слово
Видя свои успехи на школьном поприще, Ванька принес словарь в свой храм-туалет. Здесь он занял свое почётное место, был освящен. Теперь в школьных классах Ванька называл его ”Святой словарь иностранных слов”.
Мать как-то странно улыбалась успехам сына. В ее взгляде чувствовались победа, умиротворенность и еще что-то такое, от чего Ваньке становилось уютно и спокойно. Сначала бестолковые, а затем наполненные смыслом фразы ”Сынок, иди учи слова, сынок, иди учи слова…” стали путеводителем жизни Ваньки. Иностранные слова помогли ему переродиться из говна на палочке в интеллектуального принца, дали возможность показать свою образованность, хоть и мнимую, в определенных кругах. Незнаева в школе стали величать ”Ванька-иностранец”, несмотря на то, что он постоянно грыз грязные ногти и заглядывал под юбки девчонкам в надежде увидеть там нечто непознанное и неуказанное в ”Святом словаре иностранных слов”.
Время шло, а слова всё лились журчащим потоком, разбрызгивая по жизни Незнаева успех и перспективу.
Каким-то странным образом в извилинах-трубах болезненного мозга Ваньки зафиксировалось иностранное слово ”солипсизм”. Ранее он не вникал в значение слов, просто вышвыривал их из своего поганого ротика в общество потребителей и был таков. Большинство слов так и остались неведомы и непонятны Ваньке, а их звучание обрело таинственность, пафос, манерность. Но слово ”солипсизм” загадочно укрепилось в желеобразных инопланетных мозгах Незнаева. Оно заняло важное место и определило свое лидирующее положение. Оно сверлило. Оно нудило. Оно беспокоило Ваньку.
Наблюдая за сынком со своего дивана-космодрома, абстрактная мать заметила нервозность отпрыска. Он выглядел поникшим и растерянным. Как будто он что-то обронил важное и не может найти. Серьёзная потеря. Сломлен дух Ваньки. Это слово украло спокойствие и благоустроенность, уют и смысл жизни Незнаева.
Не понимая значения слова ”солипсизм”, но чувствуя его значимость в своем тошнотворном мироздании, он решился узнать из словаря, что сие обозначает. Изучая святой томик, он долго и упорно читал значение слова, но не понял ничего. Кусая руки до крови, мучился Ванька в понятиях. В бешенстве ругал мать и даже заглядывал в унитаз в надежде найти там ответы. Ничего не помогло. Пил Ванька таблетки разные и от всего. Его тошнило. Когда это происходило, ему казалось, что вот-вот, и он проникнет в смысл слова ”солипсизм”. Однако рвота в последний миг уносила его в другие миры, а непонятное словцо гранитом стояло и не хотело отступать. Незнаев чаще сидел на своем престоле-унитазе в надежде на то, что его озарит, и он узнает истину. Но успех был там, где не было Ваньки.
Мать, видя тупиковую ситуацию, посоветовала ему посмотреть формулы из учебника математики. Верила, что интегралы и синусы всему голова. Они помогут везде. Она смотрела на формулы всегда перед зарплатой. Ей казалось, что деньги сами собой появятся в пустом кошельке. Ванька слышал ее колдовские математические речи-шептания накануне зарплаты. Денег в доме не становилось больше, но вера в математику была непоколебима. Татуировка на груди матери подтверждала преданность точным наукам и надежду из меньшего сделать большее – ”2+2=5”.
Ванька бессознательно отмахнулся от чудаковатой идеи и принялся в очередной раз водить пальцами по слову в словаре. Фразы метались в головушке, цеплялись за все возможное, ища фундамент. Но в последний момент понимание растворялось в пустоте пространства, не оставляя шансов. Незнаев был в тупике. А тупик был в нем.
Спасение пришло. Святая туалетная обитель, так много сделавшая в жизни Ваньки, пришла на помощь и очистила дороги-трубы мозга. Он прозрел. И как-то загрустил сразу. И как оказалось надолго.
Иностранное слово, как вещала Ваньке ему выгребная яма под названием ум, обозначало существование мира, предметов, людей только в пространстве зрения человека и не существование вне зрения. Именно такое значение слова ”солипсизм” инициировала сточная канава под названием мозг Ваньки. Не принимая во внимание внезапно открывшийся смысл слова, Незнаев потусторонне помрачнел. Серый цвет лица и блуждающий взгляд, ищущий предметы-оборотни, стали неотъемлемыми частями изображения Ваньки в квартирном измерении.
