Валерий Владимирович Гаевский
Фарцовщик. Часть вторая
– У тебя с ней ничего не было…. такого?
– Дим, не понял, какого, такого…. ты куда клонишь…. , я с Галиной Ивановной был, и ни какого, такого не мог себе позволить…., понял, – вдруг зло ответил Андрей.
Дима шагал к «Павелецкой», совершенно расстроенный. « Зачем Веру обидел, чего психанул. Вот всегда ты так, сначала сделаешь, какой ни будь дурацкий поступок, а потом думать начинаешь, что у тебя за характер…., мать правильно говорит, «не путевый ты, у меня, непутевый».
Вечером этого же дня приехал Боря. Он как всегда, войдя в квартиру, не поздоровался, и ни снимая своего тулупа, резко спросил у Диму.
– Подвел ты меня…, на два, три дня договаривались…, по иконе…. , а ты, твою мать, больше недели с ней занимался. Надо слово держать, а не водить меня за нос. Больше вещей тебе без заклада не дам….
– Да ладно Борь…. ты что, не знаешь, что процесс продажи, чрезвычайно сложный, у меня что, антикварный магазин?
– Сложный, сложный…, я мать твою, много чего знаю….. Небось, с девками загулял…, а меня подвел, по лицу вижу, что всю неделю ни иконой занимался, а е….ся…., ладно, давай деньги.
Дима протянул ему тысячу девятьсот рублей, Борис быстро пересчитал.
– А где еще сто рублей,– мрачно спросил он.
–Борис, я когда брал икону, что говорил…?
– Что ты говорил….. не помню.
– Я говорил, что за две тысячи, ее трудно будет продать, плюс моя доля.
Борис внимательно посмотрел на Диму. Помолчал пару минут.
– Ладно, вижу на девак, сильно потратился, – и убрал деньги в карман своего тулупа.
Затем Борис полез в свою сумку, и достал из нее, опять завернутую в белую материю, три небольшие миниатюрки, очень хорошего письма, выполненные по фарфору. На двух были изображены миловидные девушки, одетые по моде девятнадцатого века, а на третьей, был изображен, молодой офицер, с красивым лицом.
–Такие вещи нужны,– и Борис положил миниатюрки на стол перед Димой
Дима взял одну, покрутил в руках, не очень понимая их ценность.
– Ну, и что они стоят?
–Хочу за каждую…., по триста рублей.
– Торговаться можно…?
– Торговаться…., не знаю. Приход очень дорогой.
– Ладно, оставляй. Когда тебе ответ…. , по ним.
– Чем скорее, тем лучше, и не как с «Николой». Да, нет, и в сторону. Тянуть не надо.
Оставив миниатюры, Борис ушел, не прощаясь, и Дима опять погрузился в тяжелое размышление. « Может действительно, у Андрея с Верой, ничего не было. Может, Верка, все и вправду выдумала о Андрее, и вообще, чего я так раз ревновался. Свободная девушка, с кем хочет, с тем спит, кто я ей, муж что ли? И вообще, что я себе позволяю, я ее заревновал к прошлому, она же с Андреем раньше познакомилась… . А тебе, неприятно, что ее первый трахнул Андрей, а не ты, вот в чем дело… . А может, и ничего и не было, а может было? Сторож этот, как его Митрич, он мне рассказывал , как он видел, что Андрей, Веру перед его глазами тискал. Да, теперь мне правду никто не скажет. Может Галина Ивановна, на это, какой свет прольет. Мне как то, ее надо, будет, по хитрому спросить. Например, так. «Галь, а Галь, ты не в курсе? Андрей, когда вы в больнице были, случайно не трахнул медсестру Веру? И Галина Ивановна, тебе непременно скажет, -« да Дима, какой то ночью, уж я точно не скажу, Андрей, упал с кровати на пол,( ну ты знаешь почему, у него нога сильно болела, ходить не мог) и пополз со второго этажа на первый, что бы оттрахать Веру, но я точно не знаю, было у них что, или нет, очень спать хотелось». – Так ты хочешь, что бы тебе Галя ответила. Кошмар, я никогда не узнаю правды и буду мучиться, мучиться, мучиться, пока время, не сгладит воспоминание о рыжей медсестре, из города Торжок».
Понедельник. Мороз почти не чувствуется, всего двадцать градусов. Дима снова в квартире у Андрея, показывает миниатюры.
Ну и почем старик, эти штучки…?
–Штучки эти, по триста пятьдесят рублей…, каждая.
Дорого, очень дорого…. могу тебе дать, восемьсот рублей за все.
– Это же, сколько будет стоить одна? Дима никак не мог сообразить.
–Где то, двести семьдесят рублей.
– Нет Андрей…, не пойдет. Мне надо по триста пятьдесят рублей за штуку, приход очень дорогой.
Но в этот раз, этот прием Димы не сработал, видимо Андрей на миниатюры не очень «запал», либо с деньгами у него было «напряженно».
–Хорошо, «приход у тебя дорогой»…, давай тогда меняться. Я тебе за миниатюры даю пятьсот рублей, и отличный английский мужской костюм, твоего размера.
–А зачем мне костюм, мне деньги нужны, – тоскливо ответил Дима.
–Но, ты хоть посмотри, примерь. Сколько можно ходить в одном и том же свитере.
Вошли в соседнею комнату. Комната была складом, различных товаров, которые привозила жена Андрея, из-за границе. Три мужских костюма лежали на тахте. Дима выбрал средний, серо-голубой, цвет этого костюма был очень оригинальный. Скинул свитер, Дима, надел пиджак, и к его удивлению, пиджак был скроен, точно по нему.
– Вот видишь, прямо по тебе сшит. А теперь примерь брюки.
Брюки сидели, еще лучше пиджака.
–Ха, да ты Дима, теперь просто представитель крупного бизнеса. Теперь тебе надо, еще классные туфли подобрать, вон рядом со шкафом коробка стоит, давай неси ее сюда…. ,да куда ты смотришь, не на право надо смотреть, а на лево, вот теперь правильно, бери, примеряй.
– А что за туфли? Я такие, никогда не видел.
– Это португальская обувь, очень высокого класса.
Дима надел ботинки, теперь он выглядел, как Лондонский денди.
– Супер старик, просто высший класс. Теперь все девушки Москвы твои.
– Ну и сколько ты хочешь за костюм, и ботинки?
Костюм очень дорогой, но я тебе сделаю скидку….. вместе с ботинками, всего четыреста рублей. Поверь, – продолжал с жаром Андрей, – такой костюм в России, ты никогда не купишь. У нас лекало другие, и руки не от туда растут, а заплатишь за костюм, фабрики «Большевичка» рублей триста, который на тебе будет сидеть «мешком». А здесь великолепная шерсть, чудесный цвет, английский крой, смотри, как на тебе сидит, и туфли в придачу, чистая кожа.
Дима дрогнул, он, молча, снял костюм, ботинки, немного подумал и сказал.
– Хорошо, обмен, считай, состоялся, но я бы хотел получить шестьсот рублей, с учетом того, что ты добавишь мне стольник, из тех трехсот, которые ты мне должен за «Николу».
– Ладно. Денег, правда сейчас нет, но я тебе найду шестьсот рублей,– и он ковыляя пошел в большую комнату, видимо, за деньгами, а Дима, принялся заворачивать костюм в газеты, которые валялись в большом количестве на журнальном столике.
Вечером, того же дня, на Кантемировской, он примерял костюм. Костюм сидел блестяще. Он так шел Диме, что Дима, по началу, даже не узнал себя в зеркале. На него смотрел, какой -то, американский актер из Голливуда. « Да, Андрей прав, надо в гардеробе, иметь, хоть одну « убойную» вещь, типа этого костюма, что бы девчонки, не только от твоего члена, сума сходили… . А то одет, как последний электрик…..». « А почему так, – сам с собой разговаривал Дима, аккуратно снимая костюм, и вешая его в шкаф, – да потому что, у тебя, нет дома, нет семьи, поэтому у тебя такое отношение к шмоткам». «Вот зачем мне такой стильный костюм,– продолжал себя мучить, дурацкими мыслями Дмитрий, – на хрен я его купил у Андрея, что бы один раз показаться в институте Африки, а другой раз, у своей мамаше. В институте, за моей спиной бабы зашепчутся, исходя завистью…., а мужики вообще не поймут моего поступка. Мол, жил, жил, Глинский, вроде нормальным парнем был. И вдруг раз, притащился, зачем то на работу, одетый, как английский аристократ. Гаврила, Власов, да и Кашников, со смеху упадут, глядя на меня. Нет, народ в целом моей выходки с костюмом, не поймет. Может только, Галина Ивановна, охнет, для приличия.– « Ах, Глинский, до чего же ты сегодня хорош….». – Приятно конечно, получить комплемент, от женщины, которую благоволишь, но не более того. А так, в таком костюме, каждый день в метро, как поет Сюткин, « сорок три минуты под землей, туда сюда, туда сюда….. Под такой костюм, надо машину покупать, а не на трамвае ездить…, зачем я его купил….. А эти ботиночки, на коже, где в них ходить…, по такому морозу…. , что ли ходить, ноги, сразу, отлетят, как у летчика Маресьева. Я все-таки, чокнутый парень, так быстро попадаю под влияние других, просто диву даешься, то же мне, коммерсант. Поменял Борькины миниатюры, на Английский костюм, который выясняется, что мне, не нужен. Да и спереть его могут из квартиры, замочек у Флегонта хлипкий, плечом надави на дверь, и через минуту в квартиру войдешь…., да, придумал я себе заботу…. . Надо его продать, кому ни будь, за дорого, например, тому же Борьки…, нет Борьки нельзя, он в два раза шире меня в плечах… Ну ладно, завтра подумаю, кому, его, впендюрить».
Прошло несколько дней, морозы ослабли, но пошел снег и завалил нашу столицу по самое, «не балуй». На Диму налетела хандра, ему ничего не хотелось делать, ни ходить на работу, ни фарцевать, ни встречаться с девчонками. Он ни как не мог забыть Веру. Он думал о ней постоянно, и она стала ему сниться. Почти каждую ночь, она приходила к нему, ложилась в постель, ласкала его, обнимала, гладила его по голове, шептала ему любовные слова, а потом занималась с ним любовью. И это занятие любовью, было настолько реально, настолько чувственно, что Дима, просыпаясь по утрам, находил себя в слезах, в сперме…, которой, были перепачканы, все простони. « Надо к ней поехать, надо с ней встретится, она наверное тоскует без меня…, почему, она каждую ночь мне сниться», но тут же другой голос прерывал первый, « …тоскует без тебя…, без тебя тоскует твой маленький сын, которого ты не навещал уже больше двух недель, совсем ты Глинский из блядовался, совсем забыл о своих обязательствах, перед сыном, только о бабах думаешь, правильно Борька говорит, блядун ты». И Дмитрию, от этих мыслей становилось еще тоскливее. «Почему у меня так получается,– размышлял он, – всегда любить дальних, в прямом и переносном смысле, а не ближних, почему так? Мой сын так меня любит, так меня ждет…, а я , Вера, Вера…, да эта Вера, наверняка дала Андрею…, Митрич об этом намекал, да и она сама об этом с дурру сказала…. а что ей было бы врать. Взяла и брякнула…. твой товарищ.., и краше тебя…, и член у него не меньше…, да зачем он мне… Было, конечно было.., а потом спохватилась, что фегню сморозила…, да было поздно…, и кто ее за язык тянул…, нет, все таки бабы законченные дурры».
Дима тут же позвонил бывшей жене.
– Привет Тань, эта Дима…
– Узнала…
– Как Вы…. живете, как Андрей?
– Как то живем, -ответила Таня печально, – Андрей о тебя все время спрашивает, где папа, где папа, а я ответить толком, ничего не могу.
– Не мог я в это воскресенье Вас навестить. Пришлось отъехать в город Торжок, по делам, но в ближайшею субботу, непременно, к Вам приеду.
– Хорошо, – эхом ответила бывшая жена, – будем ждать.
После разговора, с Таней, у Димы, окончательно испортилось настроение. «Как то я, все таки по дурацки живу, только думаю о плотских страстях, в голове сплошные женщины, мимо не одной девушки не пропущу, если не познакомлюсь, то глазами ее всю раздену, обсосу и съем. Что за природу мне дал Бог…., если бы был богат, то имел самый большой гарем в мире, две тысячи жен, и две тысячи наложниц, и каждый день их бы удовлетворял. Но это ты перегнул, – спросил Диму, его внутренний голос,– как же ты их всех бы, удовлетворил. Если даже за ночь четыре женщины, то тебе пришлось заниматься любовью, не переставая, подряд, пятьсот ночей! Есть методы, -беззвучно ответил Дима самому себе и не по четыре, а по десять, двенадцать…., и самое интересное все довольны. Да ты фантаст, – продолжал тот же голос. Нет не фантаст, а реалист, правда, перед такими ночами, тренироваться надо».
В среду вечером, Диму, ждал хозяин квартиры – Флегон. Он сразу, (Дима еще не снял свою куртку), начал кричать, что он не доволен Андреем, потому что, он, ему сдавал квартиру, а не какому то, Глинскому. « Я молодой человек, артист, я играл на сцене с великими мастерами Русской сцены, и очень жаль, что вы меня не знаете, а то бы мне не грубили…, я же вижу, с каким лицом вы на меня смотрите…… А Андрей, такой утонченный молодой человек, работает, с самим Питиримом…. а кто вы, у вас лицо русского солдата…, а вы хотите сказать что Вы благородный дворянин, высоких кровей, что вы Литово- Волынский Князь, ха-ха-ха. Я смеюсь Вам в лицо, я не хочу больше сдавать Вам свою квартиру, даю Вам срок одну неделю, и чтобы через неделю, Вас в моей квартире не было….
– Но Флегон Иванович, я не пойму в чем дело. Я Вам исправно плачу пятьдесят рублей в месяц , не дебоширю, девчонок в дом не таскаю…, в чем дело?
– А дело в том, что Вы молодой человек, из другого мира…., а мне хотелось. что бы в моей квартире жил человек, подлинной культуры, а не солдат…
– А с чего Вы взяли, Флегон Иванович, что я солдат, я даже в армии не служил, по состоянию здоровья…
– Тем более, те более молодой человек, вы даже не годны, для защиты Родину, таким не место в моей квартире.
Дима, наконец понял, что Флегон, просто сумасшедший, и с грустью подумал, что надо подыскивать новое жилье, а это, такая морока.
В те годы, жилье в Москве, можно было снять только на Банном переулке, метро «Проспект мира», или у своих знакомых. Какие -то агентства по найму жилья, либо рекламной службы, ничего такого не было. Был «толчок», в Банном переулке, где сходились желающие снять жилье( и которых было в три раза больше), и те которые хотели сдать жилье. Договор аренды, тут же заключался, в устной форме, на различные сроки, от одного дня, до года. Поэтому, снять приличную однокомнатную квартиру, в течение недели, было чрезвычайно сложно. В субботу, Дима, вместо того, что бы ехать навещать своего сыны, поехал на Банный переулок. Был прекрасный зимний день. Небольшой морозец в десять градусов, и снег, который шел с самого утра. Как Дима и предполагал, человек двадцать, различного, возраста, и пола, «подтанцовывали», на морозе, на пяточке в переулке. Все эти люди хотели снять жилье, сдающих, когда подошел Дима, не было, ни одного. « Так, – отметил Дима,– начинается, все хотят, но никто им ничего не предлагает». После часа прогулок в Банном переулке, наш герой стал подмерзать, но варианта, так не одного и не нашлось. Когда, какая ни будь, старенькая бабушка подходила к толпе, и еще не успевала открыть рот, вся толпа бросалась к ней с криком «не сдаете, не сдаете». Старушка, что-то отвечала, и часть жаждущих, с разочарованием отходила, а другие продолжали наседать, пока какому ни будь претенденту, не «подваливало» счастье, и он уходил со старушкой в неизвестном направлении. Но через час, этот «удачливый» претендент, грязно ругаясь матом, рассказывал всем, что «старуха, предложила ему свою кровать, которая в ее однокомнатной квартире одна, и что жильцу надо будет спать с хозяйкой в одной постели». Дима это все уже проходил, в прошлые годы, поэтому, когда появлялась очередная старушка, и толпа бросалась к ней, Дима обходил толпу, и на подступах к переулку, очень зорко, высматривал, реально, сдающих жилье. Часа через два, Диме, вроде улыбнулась удача, он первый из толпы заметил миловидную женщину, которая неуверенно входила в переулок, и оказался перед ней, первый. « Сдаете», быстро спросил он, загораживая женщину от других претендентов.
– Да, однокомнатная квартира метро « Сокол».
– Отлично, – почти закричал Дима, он к этой минуте, уже отчаялся, что-либо снять. Подхватив женщину под ручку, как свою старую знакомую, он стал уводить ее от толпы.
– Квартира отличная, – в это время объясняла женщина,– на Песчаной улице, знаете где…?
Дима конечно, знал, (не даром обходил всю Москву, принося заказы на железнодорожные билеты), но в этой ситуации, ему было все равно, где расположена квартира.
– В квартире все есть: мебель, холодильник, телефон, телевизор, даже стиральная машина…, очень удобно…. . Они свернули за угол Банного переулка, Дима немного расслабился, конкуренты, теперь были далеко.
– До метро, две остановки. Район чудесный.., зеленый…, в доме есть консьержка ( «это плохо, – сразу отметил Дима,– девушек не заметно не проведешь») , дом очень приличный…
– Когда можно посмотреть, – спросил Дима.
– Да прямо сейчас,– ответила миловидная женщина,– можно сразу поехать…, Вы готовы?
– Да, конечно…, а простите, сколько Вы хотели бы…. за месяц?
– Знаете молодой человек, не дорого, хочу как все. Сын ушел в армию, а тут, моя мать заболела, сломала шейку бедра, тоже, в нашем районе живет…, ну и теперь приходиться с ней жить, – грустно сказала миловидная женщина,.– совсем беспомощная. И выходит квартира, где мы с сыном жили, пустует, а с деньгами сейчас, очень плохо, муж в прошлом году умер…, авария на стройке…. Она замолчала, тяжело вздохнула, и только теперь, очень внимательно посмотрела на Диму. Они уже почти подошли к станции метро.
– Да, а как вас зовут,– миловидная женщина, все больше и больше нравилась Диме.
– Дарьей Ивановной, или просто Даша, а вас как?
Дима ответил, и перед входом в метро, еще раз попытался узнать, сколько же хочет в месяц , за свою квартиру Дарья.
– Немного, пятьдесят рублей, и Дарья опять внимательно посмотрела на Диму.
–Хорошо, я согласен…
– Правда, у меня одно условие, -и она остановила Диму, перед входом в метро, – я бы хотела получить деньги…, за два года вперед!
Дима резко остановился, они еще не вошли в вестибюль метро.
– Что Вы сказали Дарья Ивановна, Вы хотите получить сразу, Дима быстро в уме прикинул сумму…, одну тысячу двести рублей…, так?
–Да, именно, так…, я же Дима объяснила свою ситуацию…, очень деньги нужны.
– Но, Дарья Ивановна, деньги вперед, конечно, можно заплатить, скажем, за три месяца.., даже за пол года, но за два года? Я что то, о таких жестких условиях сдачи квартиры в Москве, не слышал….
–Но если у вас Дима нет таких денег, то, о чем мы говорим – и лицо Дарьи Ивановны, превратилось вдруг, в раздраженную, красную маску.
Дима еще пытался бороться, ему совсем не хотелось опять идти в Банный переулок, опять мерзнуть, и самое главное, это он уже начинал чувствовать, что, сегодня больше вариантов ни каких не будет, на улице уже, смеркалось.
– Дарья Ивановна,– Дима начал свою последнею атаку, – ну сами подумайте, я вас совершенно не знаю, и должен Вам, скажем завтра, принести одну тысячу двести рублей…
– А я Вам расписку напишу, – быстро отреагировала женщина. Тем самым, обозначив, самые мрачные опасения, для острого ума, нашего героя.
– Расписка это хорошо, но если Вы, получив деньги, исчезните, а потом явиться милиция…
– Что вы себе позволяете, я могу сейчас вам свой паспорт показать с пропиской в этой квартире…, я очень из приличной семьи… я и в мыслях не держала, о том, что вы сейчас подумали.
– Дарья Ивановна, а зачем вам такая большая сумма денег….
Здесь произошло то, что никак не входило в планы Димы, лицо женщины, вдруг сморщилась, и она зарыдала, так громко, что люди, идущие в метро стали оборачиваться, и замедлять шаги.
– Моему сыну, бесконечно угрожают…,– всхлипывала Дарья Ивановна, – он проиграл больше двух тысяч рублей в карты…, его хотят убить. И я, его теперь прячу по разным квартирам, то у своих подруг, то у дальних родственников…. но эти выродки, требуют деньги, они без конца требуют деньги…– ее слезы уже не переставая, лились по ее лицу.
– Поэтому, я решила любым путем собрать этим…, эту сумму, что бы спасти моего мальчика.
– Но вы мне сказали…, что ваш сын в армии.
– Я вам соврала, я его прячу и от армии, и от этих головорезов…, Ах, зачем это я вам все рассказываю. И Дарья Ивановна, неожиданно для Димы, быстро успокоилась, вытерла свои слезы розовым платочкам и не прощаясь, нырнула в метро.
Дима остался стоять перед входом, совершенно не понимая, что ему дальше делать. Толи, идти обратно на Банный переулок, толи, ехать к сыну, толи, возвращаться на Кантемировскую, или просто врезать грамм сто пятьдесят водки, потому что, душераздирающая история Дарьи Ивановны, очень разбередила, его сознание. Он задумался на минуту, и решил пойти по пятому пути.
Он давно, почти целый год, не видел своей приятельницы, Ирки Лаврухиной. Она жила в центре Москвы, в Большом Девятинском переулке, рядом, с Американским посольством. Она жила в большой трех комнатной квартире, со своей матерью, которая работала большим начальником в Министерстве сельского хозяйства, и приходила домой, как правило, очень поздно. Дима нашел будку телефона автомата и позвонил Ирине.
– Да, я вас слушаю.
– Ирина, это Дима.
На другом конце провода, что то сразу упало, ( так показалось Диме), а потом, сексуальный голос Ирины прошептал.
– Глинский приезжай, я соскучилась без тебя….. да, захвати бутылку армянского, ну сам знаешь какую….
К Диме сразу вернулось настроение. « Есть же на Руси женщины…, как это замечательно, что есть Иринка, моя давняя приятельница…. Когда бы я ей не звонил, в любое время дня и ночи, и не важно, через сколько дней, ночей, недель и месяцев…. и не важно, с кем она сейчас спит…, ответ будет один. Глинский приезжай!!!».
Через полчаса, Дима входил в подъезд дома номер девять по Большому Девятинскому переулку. Служба наружного наблюдения, за Американским посольством, очень внимательно оглядело Диму, еще бы им, его не оглядеть. Во дворе дома номера девять, как раз расположено Американское посольство, правда, за высокой стеной. Чудно это все, во дворе жилого дома Американское посольство. На звонок в дверь, сама хозяйка, высокая стройная брюнетка, с высокой грудью, и с ярко накрашенными губами, встретила гостя.
–О, Дима, заходи дорогой….., давно тебя не видела, что женился что ли, перестал ко мне заходить.
Дима чмокнул хозяйку в щеку, и передал ей пакет с коньяком и лимоном.
–Заходи. Я тут не одна. Маша ко мне приехала, и Нина. Сидим без мужиков, коньячок потягиваем, и вас, козлов, обсуждаем….
В большой комнате, при тихой музычке, за столом, сидела Маша, очень большая , и толстая девушка. И Нина, симпатичная блондинка, с большой заколкой в волосах. Они уже были слегка «датые», поэтому, довольно шумно встретили Диму.
– Ах, вот какой оказывается твой Дима, – запела толстая Маша, – я так его и представляла…
– И очень даже не противный, – улыбнувшись Диме, промяукала Ниночка.
Ирина принесла бокал и рюмку, усадила Диму между толстой Машей и изящной Ниночкой, и зачем-то погромче включила музыку, затем налила Диме коньяк, и началось общение. Начался обычный вечер молодежи, того времени.
– Вы работаете в Министерстве иностранных дел…, да? Спросила Нина, изящно закручивая свои ноги, и одновременно, чуть-чуть, касаясь ими, ноги Димы.
– Нет, я работаю в Институте Африки…. пишу диссертацию…
– Ах, как это интересно, и что же у нас сейчас в Африке…, голод, стихийные бедствия, или налет саранчи….?
– Нет, у них там, – перехватила эстафету толстуха, – эпидемия, мухи Це-Це, ха-ха-ха.
– Это так, Дима, – и Нина навалилась своей, достаточно большой грудью на нашего героя,– муха Це-Це, уже захватила весь Африканский континент, и стремительно размножается, чтобы напасть на СССР, – и она так томно, посмотрела в глаза Диме, что Дима, начал понимать, что вечер может закончиться в постели с этой Ниной.
– Да ладно девчонки, – вмешалась хозяйка дома, – давайте выпьем и потанцуем, а то жизнь коротка, и коньяк быстро кончается, а Вы, про какую-то Африку…, мне кажется, нет такого континента… А-ф-ри-ка, какая -то порнография, а не континент…, правильно я говорю, Дима, или нет?
Дима открыл рот, что бы, что- то ответить, но Ирина продолжала.
–По мне, понятие смерти, более понятно, чем Африка…., где эта Африка, зачем, эта Африка? – Если бы я была научным работником, то занималась проблемой…., загробной жизни, а не Африкой.
Дима внимательно посмотрел на хозяйку, он ее не видел целый год, и в ее лице, словах, что-то изменилось, как будто по ее лицу пошла, какая -то тень. Раньше, Дима никогда не слышал, что бы Ирина, говорила, такие слова, она всегда была весела и беспечна.
После этих слов хозяйки дома, веселая атмосфера, сразу улетучилась, даже музыка, как то притихла и была едва слышна.
–Мне кажется,– Ирина всем еще раз разлила коньяк по рюмкам, – что смерть, важнее жизни…..
– Что ты имеешь ввиду, – перестав улыбаться, почему то шепотом спросила, Ниночка.
– Ну, сами посудите, если мы приходим оттуда, и опять возвращаемся туда….., значит, тот мир более важный, чем наш….
Магнитофон щелкнул, и звучание модной песенки, прекратилась, в комнате повисла гнетущая тишина. Дима попытался вернуть в компанию настроение, он поднял рюмку, и громко произнес.
– Давайте выпьем за присутствующих дам,– и он повернулся к Ниночки, что бы чокнутся своей рюмкой с Ниночкиной, но в этот момент, его рюмка, почему то выскользнула из его руки, упала на стол и разбилась, вылив содержимое на голубые джинсы Ниночки.
– Ах, черт…, извините, – вскрикнул Дима, краем глаза заметив, что черты лица Иры заметно обострились, и тень печали, еще больше проявилась на ее красивом лице.
Хозяйка пошла за тряпкой на кухню, а Нина, толстуха и Дима сидели на своих стульях так, как будто их пришпилили булавкой к этим стульям, и Диме даже показалось, что кто то, четвертый появился в комнате, и внимательно рассматривает присутствующих.
Пришла Ирина. вытерла тряпкой стол, собрала разбитое стекло.
– Ну, еще по одной…?
Ей не кто, не ответил, все были как бы под гипнозом.
– Мне пора,– вдруг очнувшись, сказала Ниночка и стала собираться.
– Ты, на такси поедешь в свое Дегунено, – спросила ее Маша.
–Да, отсюда за пару рублей можно доехать…
–А ты через Савеловскую поедешь…?
– Наверное…
– Подбросишь…
Дима остался на едене с Ириной.
–Ир, как твои дела, как твой бой- френд, Миша.
– Давай хоть с тобой выпьем…, я его бросила Дим, такой козел оказался. Представляешь, мне полтора года врал, что у него высоко оплачиваемая работа, что скоро мы поженимся и уедем во Францию…, страшный козел, страшный. Она забросила ногу на ногу, показав Диме свои стройные ноги, и щелкнув зажигалкой, закурила сигарету.
– Ну, а у тебя, как…, как твоя кандидатская продвигается, «нормально говоришь».– А как там Галина Ивановна поживает…., красивая она девка, конечно, – вдохнув табачный дым, продолжала Ирина,– все с тем козлом из Епархии водиться…., или бросила его давно. Не понимаю я таких баб, девка небесной красоты…, с таким шармом…, то одного козла полюбит…. Помнишь, ты мне рассказывал, что она какого то, спортсмена, «репериста» полюбила, когда ездила отдыхать в Туапсе. Он так ее унижал, так унижал…. Что забыл? Ну ты даешь Глинский….– А потом твоя Галина Ивановна, влюбилась в начинающего актера…, тоже какая то дурь, что с ней происходит, чего ее так кидает….
– Да ладно Ир, давай о нас, что мы про Галину Ивановну все…., чем сейчас занимаешься?
– Сейчас на больничном, а так работаю, здесь, рядом, на Смоленской площади, машинисткой…. , платят мало, но времени свободного много…. всегда с работы можно пораньше уйти.
– Как мама…?
– Мама в порядке, замуж вышла за своего коллегу, теперь здесь появляется редко, у своего мужа живет, на Ленинском проспекте…, поэтому я сейчас одна….
– Одна. Ну, это же здорово Ирина, что одна…, никто не контролирует, никто не брюзжит…, что хочешь, то и делаешь….
– Да, ты Дим не в себе, чего хорошего…, так иногда по вечерам грустно, так тоскливо…
–А ты гостей приглашай…., гости это хорошо….
– А ты мерзавец, ну что ты на меня так смотришь. Я любя тебя так Дим…, любя, совсем ты меня забыл. Как я тебя прошлым летом, с красоткой Леной познакомила, ну что ты глаза сделал, ну та которая на улице Горького живет, ты меня сразу забыл. Видимо Лену, потихоньку потрахиваешь, или свою Лялю, кстати, как она….
– Ляля меня бросила…, видимо чем -то не угодил, поэтому про нее ничего не знаю…., уже месяца два как не видел.
– Жаль, а я думала, что ты на ней женишься, она так, тебе подходила.
– Подходила, не подходила, давай, лучше наливай Ирка, маханем еще. Они выпили, зажевали лимоном коньяк, и тут Дима почувствовал, что перед ним сидит женщина, которую он тоже, когда то любил, еще до Ляли, и до Галины Ивановны. Лет семь назад, перед приходом его в институт Африки, ему пришлось поработать , в какой то строительной организации, на улице Ибрагимова.
Была осень. Месяц сентябрь. Он не выдержал « испытательного» срока, в Комитете цен, после окончания Плехановского институт, куда его распределили, и искал новую работу. Жена была против, и его тесть с тещей, тоже( в это время он после свадьбы жил с ними).
–Как, – возмущалась жена, у тебя прекрасное распределение в Комитет Цен Совмина СССР, у тебя сейчас зарплата сто тридцать рублей! ( Это по- нынешним временам, где то, двадцать пять тысяч рублей, не так плохо, для молодого специалиста, вчера окончивший институт ) А ты хочешь бросить такое хлебное место, и пойти неизвестно куда.
Ей вторили, тесть и теща.
– Дима опомнись, ты получаешь не плохие деньги, и вдруг, новая работа, зачем, почему…, а появиться малыш? Как Вы будите жить…. , на нас рассчитывать? А мы уже старые ( в это время их было по сорок пять лет), мы не потянем…. . Дима их не послушал, уволился по собственному желанию, из Комитете Цен, и…, искал новую работу. И вот здесь, подвернулась работа в этой строительной организации, с окладом в сто двадцать рублей.
Родственники успокоились, но жена, ненароком намекала, что денег, Дима, стал получать меньше, а организация, в которой он работает, на порядок хуже. «Ни продовольственных пайков, ни премий, и «зачем, этот переход, с работы на работу, был нужен». И вот в этот сложный для Димы период, работая в строительной организации, в чисто мужском коллективе, появилась она, жгучая брюнетка, с великолепной фигурой, с оригинальным подходом к жизни.
Она вошла в отдел, одетая, в розовую блузку, и в клетчатую мини юбку. На ногах были туфли, на высоченных каблуках. С ярко накрашенными губами…, она тут же, при входе, обронила свой паспорт, нагнулась, чтобы его поднять, и показала свои розовые трусики, и черный пояс для чулок… всему отделу. Дима не заметил, как отреагировал отдел, который, как отмечалось выше, состоял из одних мужчин. Дима, заметил все, что было тогда надето на девушке, и внутренне, ахнул, отметив великолепные достоинства этой девушки, а девушку звали Ирина.
Потом он и ходили вместе обедать, и после нескольких посещений, убогой столовой около метро «Семеновская», в которой, кроме вонючей тушенной капусты, и еще более вонючих котлет, ничего не было, Ирина предложила, « а давай Дим, ходить на обед, в кофе мороженное . Покупаем в магазине несколько пачек печенья, бутылку сухого вина, и идем есть мороженное вместо обеда…. В мороженное набрасываем печенье…. и получается вкусно, и калорийно». Так и сделали, стали в обед ходить в кофе, есть мороженное с печеньем и пить сухое вино. Было очень весело, и калорийно.
