Валерий Владимирович Гаевский
Фарцовщик. Часть вторая
– Во, смотри, Демон….. «Никола», из Саратова, вчера привез…… вся в эмалях…. перегородчатых…., «чекухи» все на месте. Правда не Овчинников, и не Грачевы, но посмотри какие углы, посмотри какая красота.
Дима понял, что перед ним икона, – шедевр русского ювелирного искусства.
– Сколько,– он выдавил с трудом эти слова, уже представляя, сколько за нее, объявит Борис.
– Дорого, но для тебя сделаю скидку, – он задумался на минуту, посмотрел как то отрешенно на Диму, и сказал.
– Деньги за «Богоматерь» получил? Бабник.
Потом опять, как то не по-доброму взглянул на Диму, и продолжал…., ты же бабник, Дим, бабник и бледун…., и на хрен я с тобой связался…
Дима протянул ему восемьсот пятьдесят рублей, и зло спросил.
– А почему ты меня лечишь, Борь…, ты что, моя мать родная, что ли, или сестра моя, я в лекарях не нуждаюсь….я с женой развелся… что бы не слушать такие разговоры,– в этом месте Дима начал злиться, – мы с тобой партнеры, а в мою жизнь не надо лезть.., я же не спрашиваю тебя с кем ты трахаешься, и не осуждаю тебя…, поэтому давай ближе к теме.
– Водка есть,– вдруг, миролюбива, перебил его Борис.
– Есть. Потом они сидели на кухни, пили водку, и закусывали ее плавлеными сырками. Дима на Борьку не смотрел, молча пил и закусывал.
– Ты что обиделся- Борис, пытался разговорить Диму, – и напрасно, я тебе по дружески скажу, где начинаются бабы, там заканчивается бизнес….., бабы продадут, сдадут, подведут и ментов наведут….., я тебе так скажу, женщины – это, другие создания, чем мужчины. Они созданы только для рождения детей и кухни……, они…
– Ты как Адольф Гитлер рассуждаешь, «женщина – это дети, кухня и церковь». Давай лучше по нашим делам поговорим. Альбомы забираешь…?
– Альбомы возьму, но не сегодня…, в Черноголовку с ними тащиться не хочу…
– А еще альбомы тебе принести, кроме этих?
–Дим, давай, потом как ни будь решим.
–Хорошо, половник я оставляю, а монета очень дорого, по три рубля за штуку.
– Дим, по три рубля…, за царский полтинник, это почти даром. Ну ладно, не хочешь не бери, потом просить будешь, полтиннички, а уже таких цен не будет, что ты так на меня смотришь, я тебе точно говорю, не будет.
Хорошо, все оставляю, но если ты забираешь остальные альбомы, то с тебя, сорок четыре рубля.
– Дим, я же сказал в следующий раз…..
– В следующий раз, так в следующий раз, – тяжело, почему то вздохнул Дима.
–Ну а за «Николу», сколько хочешь?
Борис, напрягся, лицо его сморщилось, он прикусил нижнею губу, что то пробормотал про себя.
– Икона отличная, поэтому дорого…хочу…, хочу…две тысячи рублей.
–Ну ты Борь даешь, ( Дима вспоминал уроки Андрея) икона с простыми клеймами, у тебя стоит две тысячи рублей, а «Богоматерь», с клеймами братьев «Грачевых», одну тысячу рублей…, это как?
– Очень просто, приход дорогой, дорога она мне досталась…. понятно? Притом у нее размер больше, значит и работы больше.
– Ну за такую цену,– разочарованно выдавил из себя Дима, -я, ее, у тебя не возьму…
– Почему?
– Я, ее не продам.
–Как же быть.., я, ее из Саратова вез, вообще, под тебя, а тут такой компот.
–Он вез ее из Саратова…. прежде чем везти ее, надо было мне позвонить…. , а ты этого не сделал.
– А как же быть…., я такие деньги в нее вбухал….
– За полторы тысячи…, могу попробовать.
Борис, тут же замахал руками, – я ее за тысячу семьсот рублей купил…. какие полторы…, это что, я в убыток должен ее продавать, так что ли?
– Борь не знаю…., оставляй, дня на два, на три, может быть продам…., но за две тысячи…, врядле.
Борис вскоре уехал, и Дима остался один. Он долго рассматривал «Николу», и еще раз убедился, что икона, гениальное произведение русских умельцев. Серебреный оклад в эмалях, так и сверкал, так и переливался, возбуждая Диму. «Две тысячи пятьсот рублей буду просить у Андрея», решил он.
Андрей, когда Дима объявил ему, какая у него икона, уже через час, примчался на Кантемировскую. Он долго вертел ее в руках, то приближая ее к своим глазам, то удаляя, то рассматривая ее через лупу. Потом снял оклад с иконы, и еще больше начал вертеть саму икону. Дима отметил, что когда брал «Николу» у Бориса, то оклад не снимал. «Олух, я все таки »,– думал он, наблюдая за действиями Андрея.
– Ну и сколько стоит…?
– Две тысячи пятьсот рублей, – твердо сказал Дима. Андрей присвистнул, «что так дорого?»
– Дорогой приход, из далека везли….
– Из далека везли…, -передразнил Диму, Андрей. – вещь конечна хорошая, а вот клеймы, простые. И Андрей пристально посмотрел на Диму.
– А можешь ты мне ее на несколько дней оставишь…., на комиссию.
Дима не ожидал такого вопроса, и несколько смутился. «На комиссию», – это означало, что икона будет у Андрея несколько дней, без гарантий, что ее еще купят. «Ведь Андрей сам не покупает, тоже посредник, вроде меня».
–Не знаю Андрей, вещь дорогая…. , притом мне хозяин просил завтра дать ответ.
– Что не знаешь…, ты что, меня не знаешь…. ты о чем Дмитрий, я у тебя ее возьму сегодня, а дня через два, у тебя будут либо деньги, либо икона….
–Ну, хорошо Андрей, я тебе ее дам, но ты за нее оставь мне какой ни будь заклад или денег…..я тебя знаю, но всякое бывает…
– Ты на что намекаешь…..
– Я не намекаю, я страхуюсь… . Вон ты на машине ездишь…, вдруг в аварию, не дай Бог попадешь, сознание потеряешь… . .Очнулся гипс, и икону сперли….. нам это с тобой надо?
Андрей на минуту задумался, потом полез за бумажником, в боковой карман, своей дубленки. Достал из бумажника, пачку денег, быстро пересчитал.
– Старик, только семьсот рублей…., больше нет.
– Как же ты Андрей, -начал журить его Дима – едешь ко мне смотреть дорогую вещь, без денег.
– Да вчера с женой в магазин «Березку» ходили, сильно потратились,– серьезно отвечает Андрей, не замечая ехидства Димы.
–Андрей, но твой залог составляет меньше трети стоимости иконы.., если что произойдет…, куда мне бежать, где, кого искать?
– Ладно Дим, не волнуйся…., моя жена будет тебе гарантом, если что случиться со мной…., она расплатится.
– А если ты, вместе с женой, гробанешся, продолжал тянуть свою песню Дима.
– Хорош Дим, фигню всякую пороть…, успокойся, я в эти дни буду ездить аккуратна.
Дима нехотя взял деньги, и начал заворачивать «Николу» в белую материю.
Прощаясь, Андрей напомнил Диме, что- «у него дома, много всякого шматья».
– Приехал бы ко мне, что ни будь, выбрал, а то посмотри, как ты одет. «Зимой и летом», в одних и тех же облезлых штанах, и в неприглядном свитере, так не годиться Дима…. ты же с красивыми женщинами общаешься.
Январь выдался очень холодным, температура опустилась до тридцати градусов мороза. И Дима по не присутственным дням оставался дома, пытаясь писать свою диссертацию по югу Африки. Обложившись научными книгами, как на русском языке, так и на английском, по теме своей кандидатской, Дима вымучивал текс, про племена проживающие на юге Африки. «…..тсваны, басуто и зулу- это древнейшие племена, населяющие юг Африки, еще до колонизации континента белыми колонизаторами, у этих племен, была развито, довольно хорошее, животноводство…….». Телефонный звонок, прервал, мученическое написание диссертации.
–Дим, это Борис, ну что у нас, по николе….?
– Позвони завтра, сейчас не могу тебе ничего ответить.
–Хорошо, до завтра, но ты с ней не тени, а то я других купцов искать буду.
Все, Дима больше не мог писать диссертацию, он вспомнил что прошло два дня , как Андрей забрал «Николу», а звонка с его стороны до сих пор не было. Он набрал телефонный номер Андрея, но трубку никто не брал. Тревога, как ядовитая змея, стала вползать вниз живота. С этой минуты, наш герой, потерял покой. Он ходил по квартире и напряженно размышлял, -« а что с Андреем, что сам не звонит, куда пропал ?». Через несколько часов хождения по квартире, Диме пришла мысль позвонить Галине Ивановне. «Может она знает, все таки, она больше общается с ним». Но телефон Галины Ивановны. тоже не отвечал. « Блядь, – выругался Дима про себя, – начинается». И тут же стал себя корить,– « ведь знаю, что мысль материальна, на хрен, рассказывал Андрею про авария. Его пугал и себя, теперь на, получи….., но что же с ним…., что?».
Прошел день, прошел еще один день, мороз, не отпускал, температура строго стояла на тридцати градусах. Дима не знал, что делать, он регулярно звонил по- домашним телефонам Андрея и Галины Ивановны, но, телефоны не отвечали. Наконец, только в среду, в свой присутственный день в институте Африки, он выяснил, что Галина Ивановна, взяла недельный отпуск за свой счет. Это информация несколько успокоила Диму, но ситуацию с иконой не разрешила. Теперь мысли Димы, крутились вокруг не обязательности Андрея, – «что за человек, наверное с Галиной Ивановной, куда ни будь укатили…, а что трудно было, сначала разобраться с иконой, а потом, ехать отдыхать…., все таки, он козел».
Борька рвал и метал, а Дима не знал, как ему выкручиваться из этой ситуации – «если бы я знал, что икона продана, я мог отдать залог Андрея, Борису, и как то, на время, сгладить, ситуацию, а сейчас я в неведение, что делать, как быть? Он врал Борьке, что все нормально, что икона, скорее всего продана, только вот проблема с деньгами, потому что большие морозы и нужно подождать. А Борька кричал по телефону,– « причем здесь морозы, твою мать…, так продалась она или нет?». На что Дима мямлил, и вразумительного, ничего не мог ответить.
Только вечером в пятницу, он услышал по своему домашнему телефону голос Галины Ивановны, которая всхлипывая, сказала. «Что они с Андреем находятся в городе Торжке, и что у Андрей сломана нога и он в больнице, и что они попали в аварию, и что очень сильный мороз, и что …..», здесь связь была прервана, и Дима опять, не понимал, что надо делать? Но, одно он понял, что Андрей жив, и что Галина Ивановна с ним.
Дима опять нервно заходил по квартире. « Что делать…, что делать…, может рвануть в этот Торжок, все выяснить, и ребятам помочь, да, наверное, им надо помочь, но где я их в городе буду искать…, в больнице. Наверняка в городе всего несколько больниц…., а если, пока я доеду…, они уедут из города….. и что тогда? И еще этот трескучий мороз…., Торжок , где этот Торжок…. , а по- моему, по дороге в Ленинград…, и что их туда занесло?».
Потом он отбросил идею поездки в Торжок, и все ходил по квартире, ходил и размышлял. «Только спокойствие, только…, надо находиться дома и ждать следующего звонка, а то получиться как в фильме «Красная палатка», одни полярники остались на месте аварии дирижабля, и были спасены ледоколом «Красин», а другие ( если бы я был там, подумал Дима, то как самый нетерпеливый, примкнул к тем полярникам, которые самостоятельно, не дождавшись помощи, отправились через льды к земле), другие, погибли, пробираясь к земле через «паковые» льды».
Ждать. Ах, как сложно ждать, когда от тебя ничего не зависит, когда ты не владеешь ситуацией, и ни чем, не можешь, помочь своим друзьям. Ждать. Лучше драться, идти, плыть, голодать, болеть, кричать, кусаться…., но только не ждать. Ждать, для Димы это, было не выносимо, Это было хуже пытки, хуже… костра инквизиции.
После двух бесцельных часов метания по квартире, Диме пришла мысль позвонить Матвеевой, она была одна из самых близких подруг Галины Ивановны, хотя ее Дима и не до любливал ( что Галина Ивановна нашла в ней) . Наташка Матвеева, с не плохой фигуркой, все же, была похожа на ведьму, с черными как смоль волосами на голове, вечно всех критикующих, из простой пролетарской семьи, которая, верой и правдой, служила Советской власти и получившие кой-какие привилегии в наши дни. Но делать нечего, Дима набрал номер телефона Матвеевой.
– Алле, я вас слушаю…
– Наташа, это Дима, не знаешь, куда поехала Галина Ивановна в свой отпуск?
– А тебе зачем?
Дима в этом месте разговора, хотел порвать Наташку, растерзать, нагрубить, но собрав всю волю в кулак, он вежливо объяснил.
– Понимаешь, она мне сказала, ( в этом месте Дима, безбожно врал) что, поедет отдохнуть на три дня, а ее уже целую неделю нет, а такие морозы.., плюс я должен ей денег, и я начал волноваться…
– Волноваться он начал, раньше надо было волноваться, уехала она со своим ухажером на машине в Ленинград, скоро должна приехать, волноваться он начал…., упустил ты свою зазнобу, упустил…, такую девку упустил…, дуралей.
На этом разговор и закончился, и Дима, еще злее заходил по квартире. « Умная очень ты, Наташка, много ты, конечно, знаешь, «упустил я девку, да какую…». Да если бы Галина Ивановна, хоть раз показала свою, заинтересованность ко мне, то я никогда бы ее не упустил, и ни на кого ее не променял. Да, я, не ее «секса тип», как она однажды мне сказала, да ну ладно об этом, дело прошлое».
Дима, чем больше думал об отношениях с Галиной Ивановной, тем больше раздражался. « Все кругом видят, что я не равнодушен к Гали, и что я слышу кругом, упустил…, не дала…., правильно сделала…., дуралей…, да кто же так девок берет…, напои ее, и отдрюч, сразу тебя полюбит. Каких советов, я не наслышался, и не кто, мне не сказал, Глинский, ты ее любишь, скажи ей просто, об этом, и она…, и она, наверняка откликнется на твою любовь!».
Уже ближе к двенадцати часам ночи, опять телефон разбудил Диму, который только что, лег в постель.
– Дима, дорогой, это опять я…, Галя. Мы попали в аварию, Андрей в больницы…, у него сломана нога…., врачи, врачи говорят….., девушка, девушка, не отключайте Москву, прошу Вас…., умоляю, я еще ничего не сказала….. И Дима опять услышал гудки в телефонной трубки. «Что за черт…, что за связь, чуть в сторону от Москвы, не дозвониться, не достучаться…., зато строем, развитое Коммунистическое общество…..»
Сон пропал, пошли нехорошие мысли, « а что если у них, все очень плохо. Андрей в больницы, а Галина Ивановна…., где она там живет? Торжок, маленький, захудалый городок…., там, кажется жила Анна Керн, подруга, Александр Сергеевича…., а…а..а, о чем это я, как то ребятам надо помочь».
Дима опять лег на кровать, «помочь, но сегодня уже не поможешь, завтра…, .завтра приму решение, утро вечера мудренее, а сейчас надо спать, спать, спать…». Через мгновение, Дима вскочил, словно ужаленный, «конечно, надо срочно ехать в Торжок, и выручать ребят…., завтра, что у нас завтра, пятница, вот и отлично, не присутственный день в институте. Завтра, прямо с утра рвану в Торжок. Сколько у меня денег, ( считает деньги) о хорошо, целых триста двадцать рублей, хватит на все, про все. Значит завтра, часов восемь утра, поеду в Торжок, святое дело друзей из беды выручать, все решено, еду».И Дима наконец уснул, ему что-то снилось, когда опять резкий телефонный звонок, под самое утро разбудил его.
–Алло, Дима, это Галя, мы в Торжке. Андрей в больнице, больница ужасная, ее номер, кажется три, мороз жуткий…
– Галя, я собираюсь к Вам приехать и помочь….
– Ой, Дима, я как раз хотела тебя об этом попросить….. Барышня, -услышал Дима, – у вас кончается время разговора. – Дима все, целую, жду….
Дмитрий взглянул на часы, часы показывали без пятнадцати семь. « Как, Галина Ивановна в беде», завертелась мысль в голове, «ехать, немедленно ехать». Он быстро умылся, побрился и начал собираться. Теплые носки, одну пару на ноги надел, другую пару кинул в спортивную сумку, надел кальсоны, еще одни, кинул туда же, достал из под кровати, огромные «говнодавы», которые ему подарила мать, он их не разу не одевал, теперь решил их опробовать. Нашел еще в шкафу, шапку ушанку, и теплый махерывый шарф. Быстро попил чай, надел теплую, летную куртку, которую тоже подарила его мать, ( куртка отца, отец в молодости служил в авиации, и ему там выдали меховую куртку), в которой можно было идти к Северному полюсу. Говнодавы, были уже на ногах, и все перечисленные предметы сложены в спортивную сумку. Через двадцать минут, после звонка Гали, Дима на темной, безлюдной улице пытался ловить такси. Ему повезло, минут через пять, после появлении Димы на улице, он уже ехал с приятным, молодым, говорливым шоферам к трем вокзалам. «Какой мороз, я на своем веку не помню, чтобы такой мороз был. Уже десять дней подряд крутит и температура ровно, тридцать градусов. Тебе парень очень повезло, не одна машина в городе не заводиться».
– А как же вы завелись?
–Ха, у меня машина от Совмина, она в теплом гараже ночью стоит…, сейчас за начальником еду и тебя заодно к Ленинградскому вокзалу подброшу.
Через тридцать минут Дима был на перроне Ленинградского вокзала, и тут ему опять повезло, электричка на Калинин уходила через десять минут. И когда над Москвой забрежел рассвет, Дима уже мчался на электрички «спасать» Галю и Андрея. В электрички было прохладно, но теплая куртка, теплая шапка, теплые носки, создавали Диме комфортные условия его существования, и он уснул под стук колес. « Спасу Галю, спасу Галю, еду, еду, спасу Галю, спасу Галю…..». Проснулся он от толчка, рядом с ним стояла толстая тетка в железнодорожной форме. « Вставай парень, Калинин, а то поезд сейчас в депо пойдет, а там не топят, замерзнешь, у нас здесь не Москва, у нас север, за бортом вон тридцать пять градусов». Дима, на затекших от сидения три часа, ногах, вышел на платформу. Время, вокзальные часы показывали без десяти одиннадцать. Дима вздохнул морозный воздух, и пошел в зал ожидания узнавать, когда электричка пойдет до Торжка.
И опять ему повезло, электричка на Высший Волочек, через Торжок, отходила от соседней платформы, через двадцать минут. Купив билет, Дима вошел в вагон, и сразу понял, что это областная электричка, потому что в вагоне температура была как на улице, может, чуть-чуть теплее. Ввиду этого, он отправился идти по вагоном, что бы найти, мало- мальский отапливаемый вагон. Он его нашел, это был первый моторный вагон, и сидячих мест в нем уже практически не было. Он пытался сесть с крупной женщиной, которая в корзине везла небольшого бульдога, но собака так грозно зарычала, а женщина не только не подвинулась, а наоборот надвинулась на Диму своим телом и сказала, что место занято. Диме ничего не оставалось, как остаться стоять. «Два часа с лишним, до этого Торжка», тоскливо подумал Дима, но потом мысль, благородная мысль, осветила его из нутрии. «Я ребят еду выручать, поэтому все стерплю».Через двадцать минут, после отхода электрички, к крупной женщине никто ни сел, еще через десять минут, Дима стоящий рядом, с крупной женщиной вежливо, у нее спросил, «где ж попутчик, который занял место».
– Он курит в тамбуре, -просто ответила крупная женщина. Прошло еще десять минут, никто не появлялся, тогда Дима вышел в тамбур, и «ясное дело», никого там не обнаружил. Дима вернулся в вагон, и начал садиться на свободное место с крупной женщиной. Дама заверещала на весь вагон.
–Как Вам не стыдно молодой человек, место занято, а вы лезете, готовы сесть мне на голову. Собака яростно залаяла на Диму, подняв свою шерсть на холке. Дима пытался ругаться, с крупной дамой, отстаивая свои права, но все разрешилось мирно. В это время, в вагон вошли контролеры и выявили целую группу безбилетников, которые были ссажены с поезда, на ближайшей остановки. Несколько мест освободилось, и Дима без дальнейших приключений доехал до Торжка.
Уже смеркалось, когда Дима на окраине города нашел больницу номер три. Предвкушая встречу с Галиной Ивановной, Дима, как былинный герой, представлял, как она кинется к нему на шею, как будет его обнимать( может даже поцелует), и как он спасет ее…, но и конечно, ее незадачливого ухажера из Богом забытого города Торжка.
Худая санитарка, в грязном халате, на вопрос Димы, «в какой палате лежит Андрей Самохин», ответила так, что привело сознание Димы, в шоковое состояние.
–Да они, еще утром уехали….
– Как уехали, почему уехали, начал задавать дурацкие вопросы Дима.
Ну, Ваш Андрей со своей женой…, за ними из Москвы товарищ, на такой большой машине приехал, и забрал их. И хорошо, что приехал, и хорошо что забрал, а то в нашей больнице температура в палатах, всего пять градусов. Силы вдруг покинули Диму, он тихо присел на табуреточку, которая как раз, оказалась рядом.
– Что с тобой сынок, тебе плохо? Может воды дать?
– А как же нога, -не слушая санитарку, задал вопрос Дима, – у Андрея, ведь нога сломана как же он передвигается?.
– Рентген показал, что сильный ушиб, поэтому, слава Богу, что не перелом, а то у нас очень холодно в больнице, да и лекарств нет.
– А мне сказали, что авария….. что нога….
– Да авария у них была, их машина у поста Гаи стоит, как в город въезжать…, сильно поврежденная…. Милиция говорит, им сильно повезло, на гололеде с дороги в сугроб улетели, а если бы не такой глубокий снег, то расшиблись бы все, на смерть. – Я не представляю,– продолжала худая санитарка, – как можно по такой скользкой дороги, так быстро ездить, и вроде Ваш Андрей пьяном не был…… да ладно, все обошлось и славу Богу.
–А скажите, пожалуйста, откуда могла Галина Ивановна звонить в Москву?
Да здесь не далеко, железнодорожная станция, и поселок. В нем есть, почта, телеграф, телефон…..
–А как же такой мороз, а она звонить…?
– Да когда они были, то мороз градусов всего двадцать пять был, может чуть побольше…, вот она и бегала.
Дима вышел на улицу, уже стемнело и будучи сильно расстроенным, он не очень думал как доберется до Москвы. Он постоял минут пятнадцать, но ни один автобус, ни одна машина, не проехали мимо него, за это время. Он увидел впереди огни, «видимо поселка», и уже решил двигаться в этом направлении, когда, вдруг, почувствовал, как в кончик его носа, будто укусила оса, он очень удивился, «откуда зимой осы», хватаясь рукой за нос. Затем произошло то, что повергло нашего героя в страх. Сильный щелчок с правого ботинка…., и подошва «говнодава» трескается пополам. Дима никогда не слышал, и тем более, никогда, не видел в своей жизни ничего подобного. Он с ужасом смотрел на свой правый ботинок и не понимал, что произошло. Разглядывая свой ботинок, он получил новый укус «осы», теперь в щеку. И в этот же миг, новый щелчок, теперь от левого ботинка, раскалывает также подошву, пополам. Дима сразу вспотел и судорожно начал оглядываться, кругом не было, ни души. Луна выплывала из-за горизонта, и от лунного света, все вокруг приобрело таинственный вид. « Инопланетяне, что ли балуются». Диме реально стало страшно, и он побежал на коревых подошвах обратно в помещение больницы.
Дверь больницы была уже закрыта и на стук Димы, долго никто не открывал дверь, за это время Диму в лицо несколько раз кусали «осы». Находясь перед дверьми больницы, Дима наконец понял, что это «генерал Мороз», кусает его за лицо и порвал его ботинки. Ему реально становилось все страшнее и страшнее. «А если мне дверь не откроют, то я просто замерзну, натурально замерзну в этом городе», и он с остервенением начал колоть рукой, нагой в дверь, выкрикивая. «Помогите, помогите, замерзаю». Дверь открыл заспанный мужик. «Чего тебе…, посещение больных закончено…, у нас строго, до пяти часов» И мужик попытался закрыть дверь.
– Товарищ, впустите, замерзаю….
Мужик подозрительно оглядел Диму, и со словами «не положено», попытался опять закрыть дверь, но Дима вставил свою ногу, в проем двери, и продолжал уговаривать сторожа.
–Правда, замерзну, если не впустите….
–Иди парень отсель, а то милицию кликну…
– Давай зови милицию, пожарных…., всех зови…, может они меня отогреют…., начал выкрикивать Дима, понимая остроту своего положения. На крик появилась санитарка с худым лицом.
– Ты с кем воюешь Митрич…?
– Да вот тут лезет в больницу, какой- то наглый парень, дверь не дает закрыть, все помещение выстудил, твою мать. И тут санитарка узнала Диму.
–Митрич, впусти, этот парень из Москвы, своих, приехал искать.
И Дима наконец оказался в более менее, отапливаемом помещении. Санитарка подошла поближе к Диме и всплеснула руками.
– Господи….. да у тебя все лицо обморожено, вон нос, какой у тебя белый…, да и щеки тоже. Она быстра, куда -то метнулась, и через минуту принесла шерстяную варежку.
– Давай парень растирай свое лицо круговыми движениями, а то не дай Бог, кожа чувствительность потеряет, и может начаться гангрена….
Дима не раздеваясь, сел на ту же табуретку, на которой сидел накануне, и тер свое лицо шерстяной варежкой. А рядом Митрич, наливая горячей чая, для Димы, в железную кружку и дружески улыбался, показывая всем своим видом, «что я сынок был не прав». Потом Дима пил чай, с каким- то вкусным вареньем( санитарка угостила), и жевал сухарь, который ему протянул Митрич.
– Надо же Зин, – обращался Митрич, к санитарке -в такой мороз из Москвы к нам приехал.
–Да, -отвечала она, -ужас, таких морозов я что то на своем веку не помню…. сейчас сообщили по радио, до сорока четырех градусов упадет температура ночью. Как бы трубы у нас не полопались, а то все, хана, все больные замерзнут.– Ты Митрич, парня то на улицу не выгоняй, пущай у нас переночует, глядишь, не замерзнет,– и она улыбнулась Диме, – а если что ночью случиться, то Вере поможет. – Сегодня, – продолжала говорить худая санитарка, обращаясь то ли к Митричу, то ли к Диме, – из врачей, ни кого не будет, а в восемь часов Вера придет, меня подменит….
– Зин, а может, останешься, вон какой мороз на улице, куда тебя несет. И, вдвоем с Верой ловчее будет…
– Нет Митрич, мне домой надо, мой, совсем разболелся, некому даже печь натопить. Да ты не волнуйся, я здесь не далеко живу, быстрым, шажком, за двадцать минут добегу.
Вскоре Митрич ушел в свою коморку, а Дима, снял свои рваные «говгодавы», достал из сумки вторую пару носок и надел их, а Зима предложила ему старые валенки, которые она принесла из кладовой.
– На, надевай, валенки, хоть ни новые, но твоего размера.
Дима недоуменно посмотрел на обувь прошлого века, но понял, что по такой погоде, это то, что нужно.
Вскоре Дима, от нечего делать, пошел помогать Зине и заодно осматривать больницу и больных, которые в ней находились. На первом этаже находились помещения врачей, санитарок, процедурные, рентген, какие -то кладовые. Дима с Зиной поднялись на второй этаж.
– Больница наша не большая, – объясняла Зина по дороге, – ее еще в тридцатые годы построили, для рабочих текстильного комбината, но комбинат, как уже десять лет закрыт, нет сырья…. поэтому больницу отдали району. А район у нас бедный, поэтому у нас в больнице почти ничего нет. Правда и больных нет, всего пять человек на сегодня, хотя сорок лежачих мест. Мы перед этими морозами, всем родственникам объявили, что бы забирали своих больных домой, а то не дай бог, у нас все и замерзнут.– Она тяжело вздохнула, – плохо топят.
Они заглянули в первую палату, там лежало три человека. Двое спали, а третий тяжело стонал.
– Упал три дня назад с крыши, – продолжала говорить санитарка,– сломал четыре ребра, и тазобедренную кость, состояние тяжелое. Врачи говорят, надо операцию делать, а у нас нет операционной, надо в другую больницу перевести. В городе есть больница…, получше, нашей будет.., но такие морозы, кареты скорой помощи не заводятся, все стоит, просто стихийное бедствие.
Они прошли в другую палату, там лежали две женщины не определенного возраста.
– Вот одна старушка у нас лежит, уже полгода, восемьдесят лет, нет у нее никого, – и санитарка, опять тяжело вздохнула, – все померли, вот и лежит у нас, смерти ждет, но смерть ее обходит стороной. Молодые умирают, а эта…., о господи, что я говорю.
Зина указала на вторую, которая лежала на кровати, закрытая, по меньшей мере, шестью одеялами, тихонька стонущею.
–Эта Дарья Ивановна, от роду семьдесят шесть лет, тоже санитарка, проработала в нашей больнице с ее открытия, Рак у нее, тоже нужна операция, а где взять хирургов, к нам порядочные врачи не приезжают.– Дарью Ивановна, лекарства дать?
Женщина открыла глаза. -Зин, водки дай.., лучше мне…, тяжело мне- прохрипела она.
– Где ж, я тебе водки возьму, нет у меня водки.
– Ну, спирту плесни… Спирт то, есть…, я же знаю.
– Спирта тебе нельзя, а то помрешь…
–Да я, и так помру….. ох как тяжело….
Зоя и Дима поспешили выйти из палаты, и почему то, (Диме это показалось странным) они продолжали движение по коридору, а не вернулись на первый этаж. В конце коридора Зина ввела Диму в довольно чистую двух местную палату.
– Вот здесь, твои друзья три дня жили. Красивая такая пара, – и санитарка опять тяжело вздохнула. – Андрей свою жену сильно любит, «Все ей, Галочка, Галочка», а сам лежит на кровати., а она ему волосы гладит, гладит…., и смотрит на него, смотрит, глаз оторвать не может….
Лучше бы этого санитарка не говорила, Дмитрий покраснел, желваки заходили у него на лице…и само ужасное, он в это время, уловил запах духов Галины Ивановны.
Затем, Зоя пошла в ординаторскую, заниматься прямыми своими обязанностями, а Дима, Дима спустился на первый этаж, сел на табуретку и начал рассматривать старые журналы «Огонек» лежащие на подоконнике. Ближе к восьми часам вечера в дверь больницы бойко застучали. Митрич сразу вышел из своей комнаты, спросил «Кто?», ему ответили, и он тут же открыл дверь. На пороге вместе с клубами морозного воздуха, появилась женщина, замотанная по самый нос в пуховой платок, в большой шубе, длинной, чуть ли не до самого пола, на ногах женщины были надеты валенки.
–Какой мороз Митрич, просто ужас, какой мороз…. ели добежала, прямо дыхание перехватывает, не город Торжок, а сущая Арктика.
Потом она увидела Диму, смутилась, и быстро побежала куда -то, по коридору, в темноту.
– Сменщица пришла…, Верой зовут, – закуривая папиросу, начал говорить Митрич, – хорошая баба, работящая, добрая, а вот замуж никто не берет. Ни поймешь нашего брата…, мужика. Смотришь, соседская девка, ни рожи, ни кожи, а хлоп, уже замужем…, уже детки бегают, а здесь все на месте, и такой вот компот получается….кхе-кхе-кхе,– закашлял сторож. -Твой то, бедолага, с разбитой машины,– продолжал Митрич, – сам еле ходит, рядом жена, а все норовит незаметно от жены, Верку пощупать…., правда, тебе говорю, сам видел. Ночью как то, спустился он на первый этаж, еле ползет, нога вся забинтована, но идет…, жена наверху осталась, видимо спала. А Вера, какие -то шприцы готовила, что то кипятила, так твой друган к ней подкрался и сзади ее как обнимет, как за грудь ее схватит…. Да я случайно видел, не спалось мне, кашель давил, ну и дверь в мою каптерку приоткрытая была…, во какие дела.
В это время из темноты появилась Вера. С пучком рыжих волос, с играющим румянцем на щеках, с высокой грудью, ладно обхваченной белоснежным халатом, грациозно прошла к своему рабочему столу, и начала, что -то, писать в журнале лежащем на столе. Дима от такого видения, красивой девушке, и еще распыленный рассказом Митрича, просто обомлел. Ни как он не ожидал в такой «дыре» увидеть такое красивое создание. « Да, понимаю я Андрея, мимо не одной красивой девке, не пройдет, даже без ноги».
