Валерий Вайнин
Петрушка на балу
– Это понятно, – отмахнулся Валентин. – Но зачем ты Ольку на мента науськал?
– А что такого?
– Жаль парня.
Глянув друг на друга, продюсер и балетмейстер прыснули.
– С Олькиной помощью, – пояснил Сергей, – сыщик либо в темпе что-то нароет, либо даст отсюда стрекача. В том и другом случае канитель эта завершится.
Валентин встал со скамьи.
– Желательно, чтоб с результатом. Перекусить не хочешь?
– А то. – Сергей также поднялся. – Только не порть мне аппетита.
Они направились к двери.
Глава
6
В холле капитан Хомяков и Ольга расположились в креслах. Плотно пообедав, капитан бросил пальто на журнальный столик и ослабил узел галстука. С красной лентой на шее Ольга сидела, перекинув ноги через подлокотник, и курила сигарету, воровато поглядывая на дверь зала.
– Качественная у вас столовка, – похвалил Хомяков. – Недорого, вкусно и дизайн интересный.
Ольга выпустила в его сторону струйку дыма.
– Дизайн – это ж надо! Какие слова мы знаем!
– Давай, прикалывайся. Только ноги на плечи не клади.
– Произвела-таки впечатление? Неплохо бы развить успех.
Капитан поерзал в кресле.
– Не дури. Вернемся к работе.
– Докурить дай.
– Значит, говоришь, Алина Макарова перед пожаром заходила в «дебри»? И с ней кто-то из мужчин?
– Сошлешься на меня – отопрусь.
– Кто именно с ней был?
Ольга вновь пустила в него дым.
– Спроси у нее сам.
– Спрошу. Не могла бы ты, кстати, ее…
Тут из дверей зала вышли продюсер с балетмейстером. Ольга принялась гасить сигарету в припасенной консервной банке. Но не успела. А если б и успела, куда спрятать дым? Продюсер с балетмейстером на миг застыли. Хомяков ссутулился, бог весть почему ощутив себя нашкодившим мальцом. Ольгины щеки стали пунцовыми, и капитан отметил, что каскадерша эта ни на шутку испугалась. Продюсер меж тем воззрился на балетмейстера.
– Прибить ее? – произнес он сердито.
Макаров хмуро смотрел на Ольгу.
– Сними этот чертов бант.
Сдернув с шеи ленту, Ольга скомкала ее и сунула в жестянку с табачным пеплом.
– Ой, ну подумаешь, – пробормотала она. – Всего пара затяжек. Столько волнений выпало…
– И детство у тебя тяжелое было, – съязвил Макаров.
Кашлянув, Хомяков вступился:
– Она, правда, пару затяжек. Замучил я ее своими вопросами.
Макаров склонил набок вихрастую голову.
– Вы замучили ее? Интересная версия.
Ольга скосила на капитана глаза, которые (можно было поклясться) были на мокром месте.
– Спасибо, напарник. Не поминай лихом.
– Ой, ой! – скривился продюсер и обратился к балетмейстеру: – Жду тебя в столовой. – Он вышел из холла.
Макаров приглашающе приоткрыл дверь зала.
– Прошу, птичка моя.
Ольга поплелась, как на заклание.
Хомяков приподнялся в кресле.
– Сергей Петрович… э-э… мы еще не закончили.
– Пять минут. – Для наглядности Макаров выставил пятерню. – Верну вам ее в целости, капитан.
Они с Ольгой вошли в зал и, прикрыв за собой дверь, уставились друг на друга.
– Бьешь меня под дых, – сухо произнес Макаров.
Ольга дотронулась до его плеча.
– Не нагоняй изжоги, о’кей?
– На кого я могу положиться, если не на тебя, дрянь такая? Ты что мне обещала?
– Всего одна сигаретка…
– После чашечки кофе, да? А потом репетиция, от которой матерый десантник загнется.
Ольга вяло сымитировала гнев.
– Это мое здоровье, Макаров! Я сама им распоряжаюсь, о’кей?!
Сергей поводил указательным пальцем перед ее носом.
– Здоровье свое ты продала мне с потрохами. Выполняй контракт. – Глядя Ольге в глаза, Макаров не повышал голоса. – Кобылка ты, к счастью, еще молодая, с хорошим запасом прочности. Но расходовать этот запас вот так, – Сергей щелкнул пальцами, – идиотизм полный. Если я сейчас дам тебе коленом под зад…
– Прекрати! – вскричала Ольга. – Точно я преступница какая-то!
– Если дам тебе под зад, – невозмутимо продолжил Макаров, – спектакль накроется и мы с твоим братом будем в дерьме по макушку. Что прикажешь мне делать?
Лицо Ольги стало пунцовым.
– Не терпится меня турнуть?! Я тебе как кость в горле?!
Сергей будто не слышал.
– Главное, – подосадовал он, – Алька в рот тебе смотрит, и под твоим влиянием, упаси Боже…
– Алька не курит! Я за ней слежу! – заорала Ольга. – И если на то пошло, ты знаешь, курю не одна я! Многие у нас курят!
– Речь не о «многих». Меня интересуешь ты.
– Неужели?! Давно ли я тебя интересую?! Не обкурился ли ты сам?!
Сергей взъерошил свои вихры.
– Щас в лоб дам, поганка маленькая.
В глазах Ольги блеснули слезы.
– Я давно не маленькая! Ты не заметил?!.. Макаров, я больше не буду!
Сергей покачал головой.
– Прежде, когда ты что-то обещала, я руку мог позакладывать: маленькая поганка слово сдержит. А что теперь?
– Макаров, прекрати! – По Ольгиной щеке поползла слезинка.
Сергей слезинку эту стер.
– Теперь, когда ты стала поганкой большой… даже не знаю.
Ольга всхлипнула.
– Больше не буду, честно! Верь мне, Макаров: ни одной затяжки! Пусть я останусь поганкой маленькой!
Они оба рассмеялись, Ольга – сквозь слезы.
* * *
Весть о скорой женитьбе Макарова семиклассница Оля перенесла стойко. Внешне, по крайней мере. Когда брат сообщил отпадную эту новость, заканчивался ноябрь. Погода стояла холодная, но снег еще не выпал. С открытой форточкой, из которой несло морозом, Ольга проделывала упражнения, заданные балетной наставницей.
После месяца вольного посещения уроков классического танца девочка не могла не ощутить: Татьяна Андреевна ею довольна. Ну, еще бы! Занималась Ольга с редчайшим фанатизмом и способности при том проявляла недюжинные. В школе тоже дела шли нормально: по всем предметам средняя оценка «четыре». В балетном училище порой мелькало лицо Кати. Дважды та пыталась заговорить, но Ольга вежливо делала ей ручкой. Случались встречи и с Макаровым, продолжавшим зарисовывать в альбом балетные движения. С ним Ольга вела зажигательные беседы. «Упражняешься?» – интересовался, к примеру, Сергей. – «Как чумовая, – вздыхала в ответ Ольга. – Все места себе растянула – и тут, и тут…» – «Молодчина, – скупо хвалил Макаров. – Я тоже весь в растяжках. Скоро всех вас перетанцую.» – «Только не меня», – улыбалась Ольга. – «А вот посмотрим, – подмигивал Сергей. – Не забывай, главное, про художественную гимнастику. Про сальто там всякие, прогибы и стойки на руках.» – «Ой, Макаров! На фиг мне это сдалось в балете?» – «Это в ИХ балете на фиг. А в НАШЕМ балете, Оль, в самый раз.» – «Как это, в НАШЕМ?» – «Еще не придумал. Упражняйся пока». И далее в таком духе. И вот нате вам: женится на Катьке, говнюк.
Из форточки несло морозцем, но упражнялась Ольга в купальнике. Родители, по счастью, отсутствовали, так что поднять хипиш было некому. Сообщивший новость Валентин растерянно наблюдал невероятные кульбиты, проделываемые сестрою.
– Зачем это? – полюбопытствовал он. – Разве это балет?
– Это наш с Макровым супербалет, – запыхаясь, ответила Ольга.
Валентин невесело усмехнулся.
– Известие, вижу, не выбило тебя из колеи. Я рад.
Смахнув со лба влажную прядь, Ольга взглянула на него с вызовом.
– Из колеи не выбит даже ты. А мне что, вешаться?
– Ах ты сопля зеленая… – пробормотал брат. – При чем здесь я?
«Сопля» похлопала его по плечу.
– При чем ты или нет, решать тебе. А я для себя все решила.
Валентин припомнил недавний разговор:
– Уведешь Макарова у Кати?
– Не сразу, – уточнила Ольга. – Мне подрасти еще надо, оформиться… Пусть пока погуляет.
Брат воззрился на нее в обалдении.
– Оль, елки-палки… тебе же только двенадцать! Какими, интересно, глазами ты смотришь на одноклассников?
– В упор их не вижу. – Девочка подтолкнула брата. – Иди, Валь, не отсвечивай. Макарову мои поздравления.
Макарова, однако, она увидела сама. Следующим вечером у себя дома. И заявился он с Катькой. Уж этого Ольга снести не могла.
Снимая пальто с Кати, Сергей объявил.
– Мы на полчасика буквально. Погреемся и поскачем дальше.
Не успел Валентин разинуть вежливый рот, как стоявшая в прихожей Оля (в купальнике, между прочим) с ангельским видом уточнила:
– Поскачите куда?
Сияющая Катя, в брючном костюме под цвет глаз и с волосами, лихо заколотыми набок, выглядела сногсшибательно, что лишь увеличило Ольгину агрессивность. И очевидное Катино дружелюбие ничуть не разрядило атмосферы.
– По домам разбежимся, – ответила расфуфыренная балеринка, влюбленно косясь на Макарова. – Сережа следит за моим режимом. Говорит, я должна выспаться.
До чего мерзкое сюсюканье. Но поддержать светский разговор Валентин и Сергей опять же не успели.
– Выспаться с кем? – Оля кивнула на Макарова, затем – на брата. – С ним? Или с ним? – И пока публика, что называется, выпадала в осадок, поправила на плече бретельку. – Как тебе мой купальник, Катюш? Не слишком меня полнит?
Трое оппонентов отреагировали почти синхронно.
– Что ты несешь? – пролепетала Катя.
– Я ее придушу! – процедил сквозь зубы Валентин.
Макаров расхохотался. Затем снял с плечиков Катино пальто и сказал:
– Пошли. Здесь не погреешься.
И Катька, надевая пальто, будто кукла хлопала ресницами.
Побелевший Валентин уговаривал не обращать внимания на эту оторву и грозил «оторве» карами небесными. Словом, цирк да и только.
Макаров не спеша надел куртку.
– Расслабься, Валька: у нас правда режим. Иначе, – он приобнял Катю за плечи, – при таких нагрузках балетная фифочка превратится в клячу.
Катя потерлась щекой о его руку.
Оля крикнула:
– Зачем ты ее сюда привел?! Скажи честно, зачем?!
Катя побледнела.
Валентин побагровел и рявкнул, чтоб «сопля» шла вон.
Но Макаров сделал успокаивающий жест, присел перед Ольгой на корточки и мягко взял за ухо.
– Отвечу на оба твоих вопроса. Купальник тебе в самый раз, только в попе надо ушить. А пришел я сюда, чтобы расставить точки. Катя встречалась с твоим братом, а теперь я на ней женюсь. Так вышло, ничего не поделаешь. Мы пришли, чтобы продемонстрировать: мы вот они, мы хорошие и навсегда останемся вашими друзьями, наплевав на затертые житейские клише. Что такое «клише», посмотри в словаре. А в остальном, Оль… По-твоему, я дал честный ответ?
– Да, – тихо вымолвила девочка.
– А как ты встретила нас? Словно гадюка ядовитая. – Слегка дернув ее за ухо, Сергей встал с корточек. – Больше я с тобой, Оля, не дружу. И приходить в гости к твоему брату буду лишь в твое отсутствие. Пока, Оль. Купальник ушить не забудь.
Валентин пошел проводить парочку до лифта.
Ольге показалось, что мир обрушился. Она крикнула в распахнутую дверь:
– Макаров, вернись! На минутку, пожалуйста!
– Чего тебе еще? – буркнул из-за двери Валентин. – Вроде, уже высказалась!
– Минутка – не проблема, – отозвался Сергей. – Вредничать не буду. – Оставив Катю с Валентином у лифта, он шагнул в прихожую. – Что скажешь, поганка маленькая?
Девочка смотрела в пол.
– Больше не буду, честно.
Сергей выдержал паузу.
– Ответственно заявляешь?
– Век свободы не видать, – торжественно поклялась Ольга.
Сергей протянул руку.
– Проверим, чего стоит твое слово.
Ольга закрепила рукопожатие.
– Прекрати, Макаров: ты меня знаешь.
Сергей вновь шагнул за порог.
– Конфликт исчерпан. Мир.
Возведя глаза к небесам, Катя промолчала. А Валентин пробормотал:
– Щас она у меня огребет. По полной программе.
Сергей мотнул головой.
– Все, Валька, проехали.
На том они простились. Спустившись в лифте, Сергей с Катей вышли из подъезда. И Катя простонала:
– Я ее просто боюсь!
– Куплю тебе пистолет, – пообещал Сергей.
– Она же влюблена в тебя! Разве не видишь?
– Эта девчачья влюбленность, Катя, как простуда. Прочихается и пройдет. Не бери в голову.
– Пройдет, как же! Она вон балетом занялась – пашет как трактор…
– Жутко интересно! Мечтаю увидеть танец трактора.
– Не ерничай, Макаров. – Дыхание девушки уносилось комочками пара. – Нужен ей балет как рыбе зонтик. Стоит тебе бросить валять дурака… Кстати, может, уже хватит? Не пора ли похоронить маркиза Баттмана Тандю?
Сергей поправил на ней шарф.
– Я не подошел еще к тебе достаточно близко.
Они шли к метро. Держа Макарова под ручку, Катя потерлась щекой о его плечо.
– Это легко поправимо.
Сергей качнул вихрами.
– В близости легко не бывает. И потом, Кать… ей-богу, я увлекся. Мысленно танцы сочиняю.
Катя фыркнула.
– Милый, ты нахал. Люди годами учатся, а ты повертелся месячишко…
– Потому что я талантливый. Такой талантливый – самому жутко.
Девушка потянулась к нему и поцеловала в губы.
– Спора нет, Макаров. Смотрю на тебя, и прямо жуть пробирает.
Сергей рассмеялся.
– Очко в твою пользу.
Катя заглянула ему в глаза.
– Думаешь, я пошутила? Мог бы заметить, Макаров: с юмором у меня напряженка. Такой дурой иногда себя чувствую… Я на полном серьезе сказала, что вижу талант твой во всем и мне жутко от собственной серости.
Сергей остановился и взял ее за плечи.
– Не смей так о себе думать. С юмором у тебя нет проблем, и талантами Бог не обидел. Не говоря уж обо всем остальном.
– Твоими бы устами, – вздохнула Катя. – Ну хорошо, не смотри так. Говоришь, я такая – верю. Только повторяй почаще.
Они вошли в метро, сели в поезд и в практически пустом вагоне устроились в уголке.
– Наблюдаю за вашим курсом, – сказал Сергей. – Знаешь, кто производит впечатление? Кроме тебя, разумеется.
– Кто? – заинтересовалась Катя.
Показав три пальца, Сергей загнул один.
– Миша Ласкин.
Катя пожала плечами.
– Миша неплохой импровизатор, выдумщик. Но техника у него так себе. Кто еще?
Сергей загнул второй палец.
– Невысокая стройная девица… Не знаю, как зовут.
– Макаров, у нас все стройные.
– Личико бледное, волосы в косицу заплетены.
– Валерия Петухова, – кивнула Катя. – Да, она вполне. Будешь засматриваться на Леру¸ я тебя убью.
– На кого хочу, на того смотрю.
– Ну и зря пялишься. Лера с Елецким Сашей – не разлей вода: вот-вот поженятся, если тайком уже не поженились. Они такие у нас темнилы… Так что губы зря не раскатывай.
– А кто такой Саша Елецкий?
– Кудрявенький, светленький, бородку отращивает.
Сергей хлопнул себя по колену.
– Он третий! Если б я набирал балетную труппу, этих ребят я бы опробовал.
Катя прыснула.
– Обязательно им передам. Боюсь, они все забросят в ожидании твоего вызова. А меня ангажировать собираешься?
– В первую очередь.
– Вот уж не надо. Если будешь смотреть, как я танцую, у меня крыша поедет. Подниму ногу и замру, ожидая твоих указаний: куда ногу поставить и как двигаться дальше.
Сергей хохотнул. Затем восхищенно посмотрел на Катю.
– Только что, походя, ты придумала комический балетный номер.
В Катиных глазах отразилось недоумение.
– Какой еще номер?
Сергей возбужденно заерзал на сиденье. Казалось, не вагон качает Макарова, а Макаров раскачивает вагон.
– Представь, на сцене двое: танцовщица и… допустим ее педагог. Звучит музыка. танцовщица делает плие и застывает, глядя на педагога в ожидании одобрения. Педагог кивает и показывает ей следующее движение, которое ученица выполняет и застывает опять.
– Как сломанная кукла! – Глаза Кати вспыхнули. – Знаешь, Сереж, педагог в досаде может своими руками переставлять ноги танцовщицы.
Сергей щелкнул пальцами.
– Гениально! А музыка меж тем убыстряется. Представляешь картину?
Катя рассмеялась.
– Педагог не знает, за какую ее ногу хвататься раньше!
Немногочисленные пассажиры таращились на полоумную эту парочку, но парочка ничего и никого не замечала. Сергей с Катей доехали до Полежаевской и вышли из метро продолжая увлеченно обсуждать свой балетный номер, придумывая новые смешные детали.
Но в подъезде Катиного дома обсуждение резко прервалось. Катя принялась целовать Сергея страстно и неистово. Это стало у них ритуалом, изматывающим к моменту прощания обоих.
– Сереженька… любимый… солнце мое… – задыхаясь, шептала Катя. – Сил больше нет: не могу с тобой расставаться. – Она прижималась к Сергею бедрами и, дрожа, впивалась в его губы жаркими губами. – Ни на минуту не хочу расставаться, ни на секундочку.
– Катька, не своди меня с ума, – шептал ошеломленный Сергей. – До января немного осталось, потерпи.
– Не хочу терпеть! – Притиснув Сергея к стене, Катя лихорадочно расстегнула на нем куртку. – Пойдем ко мне. Мама спит, наверное… А мы с тобой на кухне…
Сергей погладил ее волосы.
– Фиг тебе. Я не такой, задешево не дамся.
Катя рассмеялась.
– Боже, как я тебя люблю! – Она слегка отстранилась. – Ты не злишься за то, что я вытворяю? Кошмар какой-то. Я еще девственница, Сереж. А что будет, когда мы с тобой по-настоящему… Ты хоть представляешь?
Сергей вздохнул.
– Это мне за грехи в прошлой жизни.
Катя рассмеялась, прижавшись к нему.
– Я научусь себя контролировать, Сереж. Но не сразу, мне время нужно.
В конце концов они простились до завтра.
А через несколько дней, в воскресенье, Сергей с Катей и Валентин с Диной Белых отправились в кино на дневной сеанс – маленькая дружная компания. После кино взяли шампанского, ветчину, сыр и завалились в гости к Валентину – просто так, без повода. Было шесть часов вечера. Валькины родители, как планировалось заранее, сами ушли в гости, но Олька, разумеется, оказалась тут как тут. В строгом школьном платьице и с волосами, заплетенными в косички, она встретила компанию в прихожей, излучая радушие.
– Привет, Дин!.. Дай пальто, Катюш, я повешу… Хоть бы причесался, Макаров.
Катя напряглась в ожидании подвоха. Но провокаций не последовало. Девочка продолжала щебетать, изображая хозяйку:
– На стол я уже накрыла, мойте руки… Ой, вы шампанское купили! Макаров, нальешь мне хоть глоточек? Кать, замолви за меня словечко.
Катя улыбнулась, но бдительности не утратила.
Валентин тревожно взглянул на Сергея, однако тот на сигнал не отреагировал и общался с Ольгой как ни в чем не бывало.
Дина, не осведомленная о недавней разборке, улавливала все же странные флюиды и смотрела на всех по очереди умными глазами из-под очков.
За стол сели весело и шумно. Ведя легкий беспредметный треп, наполнили бокалы шампанским.
– Скажи ему, Кать! – напомнила о себе Ольга.
С улыбкой ей кивнув, Катя обратилась к Сергею:
– Ну пожалуйста! Жалко тебе?
Сергей нахмурил брови.
– Жалко. Если тебе не жалко, пусть пригубит из твоего бокала.
– Ради Бога. – Катя протянула бокал с шампанским Ольге.
Девочка с простодушным видом воззрилась на Макарова.
– А из твоего нельзя?
Сергей мотнул головой.
– Самому не хватит. Кто за тебя хлопотал, тот пусть и делится.
Валентин с Диной прыснули.
Катя с улыбкой протягивала пенящийся бокал.
С тем же простодушным видом Ольга ей сказала:
– Возможно, я узнаю твои мысли.
Катя инстинктивно отдернула руку. Все рассмеялись. Катя засмеялась тоже.
– А я мыслей не скрываю. – Она буквально всучила Ольге свое шампанское. – Пей на здоровье.
– Спасибо, я чисто символически. – Сделав глоток, Ольга вернула бокал Кате. – Очень вкусно.
– Если не переборщить, – уточнил Валентин.
Далее вечеринка шла по накатанной. Под веселую болтовню и плотную закуску обе бутылки шампанского вскоре были выпиты. Захмелевшая Катя умудрилась брызнуть себе в глаз, и с ее ресниц потекла тушь. «Ой, Сереж… – хихикнула она, – кажется я назюзюкалась.» Дина увела ее в ванную.
– Она прелесть, – прокомментировала Ольга.
Брат дернул ее за косичку.
– Молчи, злыдня. – И обратился к Сергею: – Как домой ее довезешь?
Сергей беспечно отмахнулся.
– Шампанское выветрится быстро. Или такси поймаю.
– Конечно, – поддакнула Ольга. – С кем не бывает.
Девушки меж тем заперлись в ванной.
– Тихо, не вертись. – Дина стирала мокрой ваткой тушь под Катиным глазом. – Сейчас исправим это безобразие и кофе будем пить.
– Боюсь я ее, Дин, – заплетающимся языком пожаловалась Катя. – Так боюсь, как прямо я не знаю.
– Кого, Ольку? – Дина ловко действовала ваткой. – Зря. Она ж дитя еще. Если что и сморозит, так от неуклюжести.
Катя покачнулась.
– Ха, дитя! Она взрослей меня и за Сережу глотку мне перегрызет.
Дина в раздражении отложила ватку.
– Слушай, побойся Бога. С твоей-то внешностью бояться козней семиклассницы. Извини, Кать, это паранойя.
– Ах, ну да, внешность… – икнула Катя. – Я бы, конечно, хотела быть такой, как ты… только не получится.
Озадаченная этим пассажем Дина присела на край ванны.
– Я-то здесь при чем?
– Ну как же. Как увидела я тебя на дне рождения, так и обмерла. Какие девушки, думаю, рядом с Валей. Мне тогда Макаров сразу понравился, честно. Как застала его с тобой на кухне, поверишь, чуть не описалась. Хоть в голове моей, само собой, ничего еще не уложилось, поняла сразу: дело плохо. Раз Макаров обнимается с такими девушками… Дин, когда ты уехала домой, мне резко полегчало. Раз не поехал провожать, думаю, может, между ними и ничего…
– Любопытно, – перебила Дина, – чем я тебя так уж поразила?
Катя смотрела на нее удивленными синими глазами.
– Дин, ты шутишь? Прости, у меня с юмором напряженка… Чем поразила? Да на тебя посмотришь – глаз не оторвешь…
– Прекрати! – У Дины вспыхнули щеки. – Ты просто перебрала шампанского.
Катя присела на край ванны рядом с ней.
– Думаешь, потому что я нахрюндилась? Так я и на трезвую голову то же скажу. Если не стушуюсь, конечно… Дин, ты держалась королевой. Не строила из себя ничего, не выпендривалась – а так легко, без напряга. Я даже потом пыталась…
– Катя, уймись. У тебя буйное воображение.
– Не перебивай, Дин, а то опять икать начну. Я даже пыталась у нас в училище тебе подражать: говорить и ходить, как ты, не реагировать на глупости… Ни черта не выходит. Знаешь, Дин, я из простой семьи. Отец, военным был, погиб в Афгане. Мама косметическим салоном рулит – денег, в общем, хватает… Мама вбила мне в голову: будешь балериной. Вот и тружусь, хоть особых дарований в себе не ощущаю…
– Катя, – мягко прервала Дина, – зачем ты мне это рассказываешь. Никакая я не королева…
– Потому что, Дин, я всегда мечтала о такой подруге, как ты. Я нелегко схожусь с людьми, но ты такая хорошая… а я боюсь, напилась шампанского и болтаю, болтаю…
Дина Белых, дипломированный инженер-физик, ироничная и рассудительная, всхлипнула и обняла Катю.
– Господи, что за деваха сумасшедшая… Чего ты боишься, выкладывай.
Катя тоже ее обняла.
– Он меня бросит. Надоем я ему, вот увидишь.
Дина потрепала ее по волосам.
– Ну, если ты сама это запланировала… Кать, не идиотничай. Макаров никогда тебя не бросит. Разве что в каком-то балетном па.
Катя шмыгнула носом.
– Знала бы ты, какой дурындой я бываю. Вчера спрашиваю Сережу: «Где мы будем жить» – «За Окружной, – говорит. – Землянку выроем и поселимся» – «Ладно, – говорю, – а кроме шуток?» Он улыбается: «В землянке, значит, слабó? Тогда придется пасть в ноги родителям». Тут черт за язык меня дернул: «С твоими родителями жить не буду! Лучше в землянке!» Представляешь?
Дина фыркнула.
– Ты хоть с родителями его знакома?
– В том-то и дело! – Катя покачнулась, едва удержав равновесие. – Они так мне понравились, так понравились… И надо ж было такое ляпнуть! Думала, Сережа повернется и уйдет. Не знаю, что бы тогда я с собой сделала.
– И что Макаров? – заинтересовалась Дина.
Катя с улыбкой воспроизвела интонацию Сергея:
– «Как скажешь, – говорит. – В землянке так в землянке».
Дина рассмеялась.
– Так в чем же проблема?
– Во мне, Дин. Я такая дура… не сердишься, что я столько болтаю? Так нужно посоветоваться, а с девчонками я не очень. Надоем – скажи, ладно?
Дина растроганно покачала головой.
– Не надоешь. Рассказывай.
– Ну вот, знаешь, что оказалось? Сережины родители отдают нам свою двухкомнатную, а сами переезжают в квартиру, которая от дедушки осталась. Представляешь?
– Слыхала об этом. Что же тебя не устраивает?
– Мой характер, Дин. Сережа такой спокойный – все на юморе, на улыбке. А я психопатка, в маму. Не выслушала, не вникла – и сразу: «Не буду жить с твоими родителями!» Вспоминать стыдно! И главное, Дин, порой сама не знаю, что сгоряча могу выкинуть. Сколько, по-твоему, Сережа меня вытерпит?
Дина прижала ее к себе.
– Ты просто чудо. А мама твоя с ним познакомилась?
Катя просияла.
– А то! Сперва она отказалась знакомиться, скандал закатила: «Только полные кретинки выскакивают замуж в восемнадцать! Хоть бы училище закончила!» Но поорать я тоже умею, и в итоге она согласилась «взглянуть на этого придурка» – буквально ее слова. И вот представь, является Макаров. Она оглядывает его с ног до головы и протягивает руку: «Я Алла Львовна.» Макаров так же окидывает ее взглядом, этак не спеша: «А я Сергей Петрович». Они пожали друг другу руки, и мама из себя выдавила: «Очень приятно.» – «А мне, – говорит Сережа, – не очень. Предпочел бы называть вас Аллочкой. А лучше – Алкой и на «ты».
Дина расхохоталась.
– Узнаю Макарова! И как отреагировала мама?
Тут в дверь ванной постучали.
– Вы там не заснули? – послышался голос Валентина.
– Нам ресничка в глаз попала, – соврала Дина.
– Одна ресничка на двоих? – съязвил Валентин и, не дождавшись ответа, спросил: – Помощь нужна?
– Сами справимся, – произнесла Дина. Когда Валентин удалился, она поинтересовалась: – Так что же мама?
Катя хихикнула.
– Надо ее знать. Она была в таком отпаде… Я думала, в обморок хлопнется или закатит истерику. Но вместо этого, представь, она кокетливо повела плечиком и проворковала: «Алкой меня со школы не называли. Давай, Серега на «ты». Целый вечер, Дин, она с Макаровым чирикала, не давая мне слово вставить. А после его ухода заявила: «Признаться, не ожидала». Дин, представляешь?
Валентин меж тем вошел в гостиную с вопросом:
– Кому кофе, кому чай?
Картина представшая его взору впечатляла. Макаров, скрестив на груди руки, сидел на полу в «шпагате». Ольга, поддернув юбчонку, сидела в «шпагате» напротив Макарова.
– Мне кофе, – отозвалась она.
Сергей качнул вихрастой головой.
– Нам чай, Валь. Обоим.
– Дурдом, – прокомментировал Валентин, отправляясь на кухню.
Сергей усмехнулся Ольге.
– Ну как? Полный у меня «шпагат» или нет?
– О’кей, – признала девочка, – шоколадка с меня.
Сергей потрепал ее за косичку.
– Не фига было спорить. Знаешь ведь: раз я обещал – сделаю железно. Не то, что некоторые.
– А что некоторые? – возмутилась Ольга. – Я обещала, что буду хорошо себя с Катей вести… Как я себя веду, Макаров?
Сергей пригрозил ей пальцем.
– Поживем – увидим.
* * *
– Уговорила, – кивнул Макаров, – ни одной затяжки. Поверю.
Ольга молитвенно сложила ладони.
– Спасибо, шейх.
– Сейчас пенделя дам. Иди, сыщик заждался. Без тебя, похоже, ни тпру ни ну.
Они вышли из танцзала. Сергей молча пересек холл и проследовал в столовую. Ольга плюхнулась в кресло напротив капитана милиции, привычно водрузив ноги на подлокотник. Хомяков взглянул на часы.
– В пять минут уложились, молодцы.
– Похвала твоя кружит мне голову, – буркнула Ольга.
Капитан взглянул на нее с сочувствием.
– Сильно влетело?
– Меня, Виталик, по стенке распластали, не пожалев девичьей гордости.
– О-о!..
– Вовсе не «о-о!» – скривила губы Ольга. – Если бы «о-о!» – я была бы счастлива. На чем мы остановились?
Для порядка Хомяков заглянул в блокнот.
– На том, что дочь балетмейстера Алина заходила до пожара в «дебри»… э-э… то есть в помещение, где хранятся декорации. Так?
Ольга кивнула.
– На меня прошу не ссылаться.
– И с ней, с Макаровой Алиной, был кто-то из мужчин, правильно? Не валяй ваньку, Оль, скажи, кто. У меня дел вагон, а я болтаюсь тут как фиалка в проруби…
– Виталь, я правда не знаю. Я зашла туда чуть позже и нашла окурок в конфетной фольге. Сама Алька не курит, значит…
– А кто-то из женщин? – предположил Хомяков. – Разве одна ты тут смолишь?
Подумав, Ольга покачала головой.
– Эта мымра, художница, не курит. Лера Елецкая курит, но она, вроде бы, в это время была в туалете.
– Была или «вроде бы»? – уточнил Виталий.
– Не побожусь, – ответила Ольга. – Но не такие Алька и Лера подруги, чтобы надолго уединяться. Так что пораскинь умом.
Хомяков пораскинул и сделал в блокноте пометку.
– Не могла бы ты кликнуть Алину сюда? – попросил он.
– Легко. – Ольга поднялась и танцующей походкой покинула холл.
Хомяков отложил блокнот, распрямил плечи и поправил галстук. Вскоре дочь балетмейстера в черном трико, стройная и хрупкая, как фарфоровая статуэтка, молча присела в кресло на место Ольги. Села она с прямой спиной, положив руки на колени, будто примерная ученица. Хомяков про себя отметил, что девушка поразительно походит на мать, бывшую жену Макарова: те же точеные высокие скулы, те же бездонно-синие глаза… лишь густые черные волосы острижены коротко.
Несмотря на то, что молчание несколько затянулось, юная балерина, очевидно, дискомфорта не испытывала и не делала попытки заговорить первой. Хомяков, нарочно тянувший паузу, мысленно ей поаплодировал. Наконец, покашляв, он протокольно уточнил:
– Макарова Алина Сергеевна?
– Совершенно верно, – сухо подтвердила девушка.
– Знаете, зачем я вас вызвал?
– Думаю, вы сами об этом скажете.
Капитан вновь мысленно поаплодировал и представился:
– Хомяков Виталий Павлович. Я расследую поджог в вашем театре. Хотелось бы знать, что вам об этом известно.
В этот момент гурьбой ввалились отобедавшие танцоры с балетмейстером и Ольгой. Остроносый парень с «хвостом» на затылке улыбнулся Алине: «Держись, мы с тобой!» После чего вся ватага скрылась в танцзале. И Алина с опозданием ответила на вопрос:
– Про пожар, конечно, я знаю. А о поджоге понятия не имею, так что вряд ли смогу вам помочь.
Хомяков кивнул с таким видом, будто подобного ответа и ждал.
– Тогда расскажите, что знаете о пожаре.
Алина пожала плечами.
– Только то, что папа… Сергей Петрович его потушил. К сожалению, меня там не было.
– Почему «к сожалению»?
– Помогла бы тушить.
– Но вы были там до пожара. – Хомяков заглянул в блокнот. – Причем находились там продолжительное время, оставив окурок.
Глаза девушки выразили тревогу.
– Кто вам сказал?
Проигнорировав вопрос, Хомяков посмотрел на Алину в упор.
– Ведь вы не курите. Кто был с вами?
Щеки девушки вспыхнули.
– Вас это не касается. Я совершеннолетняя.
– Ну, блин! – вырвалось у Хомякова. – Послушайте, Алина… э-э… Сергеевна, я расследую пожар…
– Я здесь ни при чем.
– … и должен установить его причину.
– Устанавливайте. Ваши проблемы.
Хомяков начал злиться.
– Ладно, детка. Не хочешь помочь, разбирайся со своим батей и продюсером. – Он эффектно захлопнул блокнот.
Алина явно растерялась, ее синие глаза потемнели.
– Но я же правда ничего не…
– С кем вы там были?! Либо отвечайте, либо до свидания!
Из зала донеслись обрывки музыки. Алина, сидя как на иголках, выпалила:
– Я была там с Чемпионом! Это все?!
– Что за чемпион? – Хомяков в недоумении раскрыл блокнот. – Такой у меня не зафиксирован.
– Это роль в нашем спектакле, – пояснила Алина. – Чемпиона танцует Петя Самойлов. Я была с ним.
Хомяков почесал авторучкой ухо.
– Так, значит… Давайте сюда Чемпиона.
Девушка с облегчением вскочила с кресла.
– Ради Бога. Если только папа… Сергей Петрович позволит. – Она шмыгнула в зал.
