Валерий Николаевич Шпаковский
Куба – Любовь моя
Бар «У Анжелы»
«Сюда не зарастёт народная тропа!»
Самым злачным местом нашего городка атомщиков Сьюидад Нуклеар был конечно незабвенный пивной бар для советских специалистов под названием «У Анжелы». Или гнездо порока, вертеп, чёртово место, приют алкоголика, как только его не называли жёны этих самых советских специалистов, которым приходилось порой уже в ночной темноте вытаскивать благоверных своих мужей из кругов единомышленников, сидевших дружно за столами гостеприимного бара.
Незаметно пролетел первый месяц нашего пребывания на Кубе и Владику пришло время уезжать на Родину. Провожали мы его в баре для советских специалистов «У Анжелы», расположенного в торцевой части первого этажа большого дома через главную дорогу посёлка напротив нашей отельеры. В другой части этого дома находилось большое помещение для просмотра видеофильмов и заседаний порой бурных женского «Клуба домохозяек».
Проводы уезжающих спецов проводились ещё и в «долгую» на пляжах у моря «На пулемётах». Так называли бетонные бронеколпаки, разбросанные по всему побережью для обороны от возможного нападения агрессора, то есть янки. Опыт боёв во время вторжения в Заливе Кочинос-Свиней для кубинцев не прошёл даром. На «пулемётах» было удобно накрывать застолья на их ровных бетонных поверхностях с шашлыками и «долгой» пьянкой. Правда таскать продукты и напитки туда было тягостно у кого транспорта вспомогательного не было.
Кратко срочников провожали обычно в «короткую», в баре «У Анжелы», но пить долго и тут могли, так как там внутри не было обычной кубинской жары, а были грохочущие нещадно бакинские кондиционеры, и цветной телевизор на стене. Командовала здесь весёлая барменша – чернокожая кудрявая кубинка похожая на американского борца за права женщин Анжелу Девис. Вернее, девушку эту красивую звали Габриэла, но так как все «советикос» звали её Анжела она смирилась с этой участью и только своих кубинцев заставляла называть себя по настоящему имени. Но так как кубинцы народ весёлый и любят пошутить по любому поводу, то они тоже дружно называли её тоже Анжелой-Бонита, Анжела-Прекрасная!
Иногда в нашем баре выступали кубинские музыканты.
«Мы всегда берём пиво не сколько можем выпить, а сколько унести!»
Кубинским женщинам нравится, когда мужчины вслед им прицыкивают языком и говорят комплименты, поэтому Анжела ни на кого не обижалась и все её обожали, особенно наши мужики в баре. Потому что и в баре существовала карточная система и положено было за вечер потребить только три бутылки сербесы-пива и до трёх линий рома. Конечно все эти условности обходили стороной за счёт маленьких подарков Анжеле и бесчисленных комплиментов в её адрес, которые она несомненно заслуживала.
«Когда пьёшь пиво, нужно знать меру. Иначе можно выпить меньше!»
Уна линия – уровень рома в стакане, соответствующий приложенному к нему указательному пальцу.
Все приглашённые Владом гости расположились в углу зала за тремя сдвинутыми столами. Там была в основном вся группа шеф-инженеров человек десять, с которым Влад работал весь этот месяц, и мы с Колькой как участники совместного «аламарского» сидения с ним. Влад хотел ещё пару кубинских инженеров пригласить, но вход кубинцам в этот бар был не то, что запрещён, просто они сюда не ходили. В баре продавался на песо в основном алкоголь и мелкие тапас-закуски и пинас-орешки. Обильные закуски на стол всегда приносились с собой гостям и организаторами мероприятия, иногда и дополнительные бутылки рома, чтобы в баре не сильно «кошмарить» Анжелу.
«Пригласи друзей на пиво-проведёшь ты день красиво!»
Были сказаны и выпиты первые традиционные тосты за покидающего наши тесные ряды советских специалистов очередного кратко срочника и сказаны добрые пожелания уезжающему товарищу. Кто-то из гостей спросил Влада:
– Ну вот ты здесь на Кубе наверно в первый раз попробовал всё: и напитки – разный ром и пиво, и фрукты экзотические – папайя, манго, гуава, фрута-бомба. А вот женщину кубинскую-мучачу ты попробовал, тут ведь это просто?
На Кубе на самом деле был культ любви и свободы нравов. Фраза «Бамос а ла плайя асер амор! – Пошли на пляж и займёмся любовью!», звучала чуть ли не на каждом углу. Темнокожие кубинки с лёгкостью и по любому поводу отдавались бледнолицым мужчинам, чтобы их потомство было уже со светлой кожей. Расизма на Кубе не было, а было сплошное равенство и братство, но кожу хотелось всё-таки иметь по светлее.
– Ну как вам сказать, – замялся было Владик.
– Попробовал, попробовал, – авторитетно подтвердил Колька.
– Как так, а ты откуда знаешь?
Оказывается, это Колька всё устроил. В отельеру к одиноким мужчинам кубинки ходили часто, помню даже ко мне стучались, но я думал, что они приходят за продуктами и отдавал им ненужную тушёнку, которую выдавали по карточкам в нашей тьенде-магазине. Вездесущий хохол Колька всё узнал у старожилов, зачем они приходят, причём его предупредили, что они ходят обычно парами и пока ты будешь с одной заниматься любовью, вторая просто сидеть и ждать не будет, а будет потихоньку брать нужные им вещи у тебя в номере. Поэтому, когда мучачи ходили по этажам отельеры, он с высоты своего этажа (они с Владом жили рядом на 4-м этаже, а ко мне на второй спускались в гости) высмотрев подходящие им объекты вожделения пригласил их к себе в номер, угостил пивом, а потом предусмотрительно постучал в стену Владу в соседний номер и заставил его выбрать одну из дам и увести к себе пообщаться так сказать.
– Вот это да! Ну и что, ты её трахнул? «Как она тебе?» – кто-то спросил смущённого Влада.
– Скорее она его трахнула, – скаля зубы улыбаясь сказал Колька, – он же у нас стеснительный, а все мучачи шустрые, им надо быстро сделать дело и уйти, чтобы их не засекли, так как им запрещается ходить в гости к «советикос».
Выпили и за это боевое крещение Влада, говорили и сидели долго, когда из бара стали уходить семейные спецы, то допоздна задерживались только одинокие мужчины-ценители свободы. Благо отельера рядом через дорогу и надо же где-то тратить кубинские песо, у семейных понятно жёны контролируют их расходы и иногда они разгневанные приходят в этот бар, чтобы вернуть в лоно семьи засидевшегося любителя пива и рома.
– Эх, а я бы Анжелку трахнул, – мечтательно заявил Колька, поглядев влажными глазами на суетившуюся перед закрытием барменшу.
– Даже не вздумай, – сказал кто-то из шефов-старожилов и пояснил, – она как священная корова недоступна никому. На солнце-пятен нет, а у Анжелы есть, потому что она «сексот» – секретный сотрудник кубинских спецслужб. Должна докладывать о всём что здесь происходит, что слышала и видела, завтра напишет в отчёте, что провожали Влада и кто сколько выпил. А те, кто были слишком настойчивы в своих желаниях к ней, то быстро как-то и незаметно уезжали и контракты у них даже долгосрочные закрывались тоже быстро.
– Ни хрена себе, – промычал удивлённый услышанным Колька.
– Да вот такая вот местная сублимация страхов и любви, возжеланий и похоти!
Сувениры с улиц города Сьенфуэгос.
– Так у нас же свой чекист есть – Петрович, аж целый майор и кабинет отдельный занимает.
– Ну видимо дружба спецслужб наших стран дружественных здесь какая-то своеобразная имеет место быть и учитывая прочие всякие тёмные дела рыцарей кинжала и плаща, хрен их поймёшь.
– Так пора уходить, – коротко заявил Влад, увидев входящего в бар чекиста нашего тайного Петровича. Видимо проверка наличия приличного состояния спецов присутствующих в баре перед закрытием входило в круг его служебных обязанностей, а может просто выпить захотел человек на ночь чего-нибудь.
– А тебе-то, чего его бояться, ведь всё равно уезжаешь на родину?
– Да так на всякий случай, чтобы не попасть куда-нибудь случайно…
– Ну, тогда на посошок, стременную и закордонную пожелаем тебе и хорошего полёта со всеми взлётами и посадками! – предложил Колька сразу все прощальные тосты Владу. Выпили и закусили тем, что осталось на столе и дружной толпой проводили Влада до отельеры через дорогу от бара собирать вещи в дорогу дальнюю, пообещав утром прийти проводить его к автобусу в Гавану.
А Влад, оказывается на прощание о Кубе и о себе оставил в нашей отельере разбитую дверь своего абитасьона и долгую память, которую редко оставляют кратко срочники. Ночью, когда он собирал в пьяном виде свои вещи то вышел из своего номера к соседям, как обычно «за солью», или выпить там на посошок очередной, или например, попрощаться ещё раз с кем-нибудь крепко «в губы», или подарки подарить ненужные ему. Точно известно, что мучачу кубинскую он уже тогда не искал, потому что не мог в силу присущей ему скромности и воспитания, а также алкогольного опьянения и соответственно сексуального бессилия, а думал тогда только о сборе личных вещей. Как мы знаем, ведь всем командировочным известно это судорожное состояние, что делать перед отъездом, то ли выпить, то ли нет, а вещи мои пока подождут, а друзья случайные сейчас уйдут…
При этом Влад оставил в замке двери своего абитасьона ключи, наивно надеясь на всё хорошее в этой жизни. Но не тут-то было, по закону жанра, жизнь повернулась к нему задом, то есть жопой, и дверь, конечно, нечаянно предательски захлопнулась от лёгкого дуновения морского карибского бриза. Влад в шортах и пьяный долго пытался безуспешно войти назад в свой номер, при этом рыдая и тихо матерясь ковырял пальцем и проволочками в замочной скважине. Однако ничего не получалось, дверь не открывалась, пьяные соседи сочувствовали и предлагали «нагнать» ещё чуть-чуть на дорожку и ему ничего не оставалось делать как ломать её, чтобы добраться хотя бы до родного паспорта. Утром, дыша перегаром он стыдливо отводил глаза в сторону и быстро попрощался с нами, пришедшими проводить его к автобусу отправлявшегося в Аламар. Вот такая прощальная ночь у него выдалась.
Монтесино начинает рассказывать…
Утром после строительной оперативки под краном БК-1000, захожу в прорабку, в ней на удивление не было слышно привычного утреннего шума и разбора полётов на тему, кто и как провёл выходные. Только слева от входа за своим столом одиноко сидел Серёга Фукс и ковырялся в носу.
– Сидишь?
– Сижу, – охотно подтвердил он и уже концом авторучки поковырял в правом ухе.
– А где все?
Вот чем был хорош Серёга, так это тем, что всегда знал самые последние новости и сплетни, как касающиеся непосредственно трудовой деятельности на площадке АЭС, так и из «сарафанного радио» блуждающих по посёлку в женской среде, их он узнавал наверно от неработающей жены. Работающих жён было вообще очень мало, это было большой удачей пристроить куда-нибудь секретарём подругу жизни и получать дополнительный заработок в валюте страны пребывания.
– А там в котлован под ОРУ (открытое распределительное устройство) крокодил попал, в луже глубокой плавает, вот все и побежали смотреть на него, – бодро сообщил последнюю новость Серёга, перестав ковыряться в себе.
– Что и Григорович тоже?
– Ну я же говорю, все побежали, и он побежал.
– А ты чего не побежал?
– А я рвение к службе показываю, мне же скоро контракт продлевать, да и крокодилов боюсь с детства.
– Понятно!
Одел опять на голову пластиковую каску и сходил на ОРУ. Там на самом деле собралась толпа народа из наших и кубинских специалистов, смотревших на весело плескавшегося в пресной воде на дне котлована большого крокодила. Все живо обсуждали как его доставать и что с ним вообще делать. Предлагали вызвать специалистов для отлова его с находящейся недалеко Крокодиловой фермы. Другие хотели поймать его сами и устроить всем шикарный обед, мол мясо у них очень нежное похоже на куриное и всем наверно хватит. При этом пятеро рабочих в оранжевых комбинезонах уже спустились, скользя по мокрому грунту вниз и накинули на крокодила маскировочную сетку в зелёных листочках. Она была быстро снята с зенитной установки стоявшей на периметре станции для защиты от вероятного вероломного воздушного нападения янки, при этом явно оголив объект ПВО для внимания разведки тех же янки.
Крокодил быстро сам запутался в этой опущенной на него сети, а затем зацепив её конец крюком ковша бульдозера аллигатора вытащили из котлована под одобрительные крики собравшихся. Подогнали автокран и аккуратно, но с опаской обмотали мотающее хвостом чудовище лёгкими брезентовыми стропами, и погрузив в КАМАЗ увезли в неизвестном направлении. Народ служебный недовольный тем, что бесплатное зрелище так быстро закончилось начал расходиться по своим рабочим местам. О дальнейшей судьбе крокодила было ничего неизвестно, съели его или нет, об этом история умалчивает!
После обеда в прорабку «набились» проектировщики и наши кубинские контрпары. За столом Серёги Фукса расположились – его пара смуглый крепыш Хорхе и пожилой проектировщик в очках и с седенькой бородкой клинышком, которого все звали «Профессором». Профессор что-то пытался объяснить туповатому Хорхе по его техническому вопросу, а Серёга делал вид, что-ему-то вообще всё понятно уже давно, и он просто удивлён некоторой «тупизной» своего визави. В углу белоруса Григоровича сидели две дамы – первая, его кубинская контрпара, жгучая брюнетка Сильвия и, вторая – инженерка-блондинка из АЭПа Лена. Григорович, как всегда, пытался обстоятельно объяснить суть дела водя ручкой по чертежу, Лена поддакивала ему, а Сильвия морщила лоб, надувала губки и внимательно рассматривала красивый браслет на руке Лены. Она плохо знала русский язык, так как в Союзе не училась, а закончила университет в Санта-Кларе. Сильвия при этом понимала всё, даже не требуя перевода наших штатных переводчиков. В соседней комнате тоже раздавался шум, гам и смех, там тоже шёл производственный процесс. Наконец оттуда вышел закреплённый за нашей группой переводчик-нигилист высокий Василий в очках на курносом носе и подошёл к Сильвии для перевода. Нигилистом Васю звали за то, что, не стесняясь порой даже присутствия чекиста Петровича он критиковал Советскую власть и её порядки в общем, а Ленина со Сталиным, в частности.
«У него была неприятная привычка-он делал то, о чём говорил!».
За моим столом присели Монтесино и Коля Гусев вечно хромающий и согбенный с детским лицом пожилой «схемщик» из ЛенАЭПа. Коля только что закончил объяснять Монте разницу между рабочим чертежом и общей схемы трассировки системы трубопроводов и где на этой схеме находится его насос. Профессор спросил у Фукса о последних новостях и какой фильм будут сегодня показывать на нашей открытой киноверанде-амфитеатре. Все присутствующие заинтересованно прислушивались к их беседе.
– А кина сегодня не будет. Будет вечер вопросов и ответов, – ответил всезнающий Серёга и продолжил делиться информацией, – уже приехали в посёлок корреспондент газеты «Правда» по Латинской Америке Матусев и Генконсул из Сьенфуэгоса. Будут рассказывать о текущем мировом моменте и отвечать на наши вопросы, типа как жить дальше в нашей Перестройке?
– Понятно, – задумчиво протянул Профессор и с уважением посмотрел на Фукса.
А тот почесав под мышкой посмотрел в потолок и заявил:
– Там на этих политинформациях всё ясно о чём говорить будут. О текущем социальном мировом моменте. А вот если бы этот корреспондент, видимо специалист по Латинской Америке рассказал о Кубе, как она образовалась, кто тут жил раньше и как дошли до жизни сегодняшней, короче про историю Кубы, а то живём здесь и ничего не знаем! Профессор согласно кивнул головой и задумался над чем-то, в это время раздался голос Монтесино:
– Так я могу вам всё рассказать о истории Кубы.
– Ну расскажи, – и все присутствующие повернулись к нашему столу. И Монтесино начал рассказывать…
Таинственный Колумб
«Какое же это хлопотное дело – открывать новые земли».
Бернал Диас
В Гаване во внутреннем дворе дворца капитанов-генералов стоит памятник Христофору Колумбу, воздвигнутый на этом месте в 1863 году. Мраморный первооткрыватель держит руку на глобусе и стоит в окружении двух королевских пальм с таинственным и загадочным лицом. О чём он думает?
Настоящее имя его было Кристобаль Колон и родился он вроде в Генуе, об этом однажды упоминается в завещании 1498 года. Говорят, что владел он кастильским, португальским языками и латынью, но нигде не нашлось документов написанным им по-итальянски.
Его жизнь до 1480 года вообще была покрыта тайной, а источники его биографий порой не заслуживают должного доверия. Испанский священник-доминиканец Бартоломео де Лас-Касас перевёл с копии знаменитый судовой журнал его первой экспедиции. Остальные данные о его жизни и путешествиях брались из книги его сына Фердинанда, который конечно хотел приукрасить образ и славную жизнь отца.
Дата открытия американского континента видимо тоже не соответствует реальности, так как Колумб пользовался юлианским календарём и даже считая по григорианскому, то получается, что он высадился на берег не 12 октября, а 23-го 1492 года.
Памятник Колумбу во Дворце капитанов-генералов в Гаване.
Большинство исследователей согласны с тем, что Колумб сначала высадился на острове Уотлинг в череде Багамских островов. Там он не обнаружил никаких признаков жизни, кроме прекрасных пляжей в тени пальм и отбыл на Кубу. До сих пор неизвестна цель его экспедиции, считается, что он пытался найти путь в Индию или Китай, путь в который уже изучил Марко Поло. Тогда почему он сразу объявил Кубу владением короля Испании?
Колумб назвал открытый им остров Кубой в честь принца Хуана, наследника Кастильского престола и вывез всё найденное на Кубе золото, прихватив с собой несколько туземцев из племени Таино, чтобы показать их испанскому двору. В этом случае он действовал как пират, которые позже заполонят Карибское море. Историки до сих пор спорят о том, искал ли он на самом деле путь в таинственную и вожделенную Индию?
На самом деле Кубу открыли индейцы племени Таино, которые переплыли на остров с Юкатана около 1000 года до н. э. Историки ничего не знают о первых кубинцах по простой причине, через десяток лет после прибытия Колумба их полностью истребили. Таино переводится как «благородный, хороший человек». Индейцы, населявшие когда-то этот регион-от Кубы до Антильских островов, жили в селениях с домами покрытыми пальмовыми листьями. Они любили играть в туже игру, что и мексиканские ацтеки – коленями и локтями забивали каучуковый мяч в каменное кольцо на стене. Они развивали земледелие, выращивали кукурузу, юкку, батат. Торговали с полуостровом Юкатан и Флоридой. Археологи до сих пор находят при раскопках искусно вырезанные из кости фигурки людей и животных.
В бортовом журнале Колумба есть записи о Таино, что «во всём мире нет людей лучше», при этом если надо было он их заковывал в кандалы и привозя в Испанию говорил, что из них получаются хорошие слуги. Вместе с ними он познакомил европейцев с душистой травой «табака» и удобной сеткой для сна «амака» (гамак).
Через год Колумб вернулся из Испании уже не на трёх, а с армадой из семнадцати кораблей с полутора тысячами колонистов. В этот раз он пристал к острову Эспаньола, современный Гаити. После небольшого отдыха он с тремя кораблями направился исследовать южный берег Кубы, но вскоре вернулся. Возможно, будь он понастойчивее тогда и проплыви ещё 50 миль дальше, он бы тогда обогнул западное побережье острова и достиг того места, где сейчас находится Гавана. Он бы тогда убедился, что это не Китайский материк, а остров, потому что сомнения в своих открытиях его мучили до конца жизни.
Уже после его смерти в 1508 году испанец Себастиан Окампо за восемь месяцев обогнул весь остров и вошёл в бухту Гаваны, чтобы дать отдых экипажу, выгрузить балласт и кренговать судна, то есть очистить днища от ракушек и просмолить корпус. Естественная большая бухта с тихими водами прекрасно подходила для этих целей, тем более в береговых скалах они нашли смолу. Окампо позже назвал бухту именем Пуэрто-де-Каренас – «Ракушечный порт».
Гравюра на меди работы Теодора де Бри (1594): «Прибытие Христофора Колумба в Америку 12 октября 1492 года (первая экспедиция).
Основанная Колумбом колония на Эспаньоле жила плохо из-за его неумения обращаться с людьми на земле, он был скуп и плохо обращался с людьми, за что его отозвали назад в Испанию.
По возвращении в Испанию он обратился к королеве Изабелле, благоволившей ему, и она восстановила его в звании губернатора. Однако его последняя экспедиция закончилась кораблекрушением, а сам он, подхватив неизвестную болезнь вскоре умер. О его последних днях также мало известно, как и о днях его молодости, он скончался 20 мая 1506 года, забытый испанским двором и отягощённый судебными тяжбами. Но то, что он умер в нищете это не правда, после таких открытий и плаваний он был баснословно богат.
Место его захоронения – до сих тоже очень большая тайна истории человечества. Останки Колумба увезли в Санто-Доминго, откуда потом переправили в Гавану, а ещё позже в Севилью. В 1877 году в Санто-Доминго в кафедральном соборе была найдена свинцовая урна с его именем. Через два года всё человечество будет отмечать 500-летие открытия Америки и все опять вспомнят Колумба и будут чтить его память.
Можно добавить, что сын Колумба Диего продолжил дело отца и стал генерал-губернатором. В то время скудные золотые прииски Эспаньолы истощили свои запасы, а таино почти полностью вымерли от каторжного труда и болезней. В 1511 году экспедиция из трёх сотен конкистадоров отправились с Эспаньолы завоёвывать Кубу. Когда они высадились на берег в районе, где теперь находится город Баракоа их встретил ураган стрел.
На этот раз индейцы таино приготовились к бою и вступили в сражение под руководством своего вождя Атуэя, но это будет уже другая история, закончил Монтесино свой первый рассказ.
«В историю можно попасть,
В историю можно влипнуть,
А можно и самому стать историей!»