Валерий Николаевич Ковалев
Третий Рим
На следующее утро, после завтрака со свежей зеленью и фруктами, что весьма удивило адмирала, состоялась вторая встреча с рейхсфюрером, и она была более предметной.
При участии Гартмана, который, как и в первый раз, выполнял функции переводчика, «договаривающиеся стороны» обсудили детали предстоящей сделки, а, возможно, и сотрудничества.
По ее условиям, нацисты возвращали адмирала к месту базирования экспедиции, и доставляли туда разобранный двигатель, а также техническую документацию к нему, а Бэрд, получив все это, немедленно отплывал в Америку и, по возвращении, докладывал президенту о сделанном Гиммлером предложении.
В случае его принятия, снова направлялся на «Олимпусе» на полярную базу «Литл – Америка» и радировал о своем прибытии кодом, на специально отведенной частоте.
Когда все вопросы были оговорены, адмирал задал Гиммлеру еще один, весьма его интересовавший – здесь ли сам фюрер.
В то, что Гитлер покончил жизнь самоубийством, он не верил, считая это отлично разыгранным спектаклем.
– Фюрер здесь, – кивнул прилизанной головой второй человек Рейха. – И я беседую с вами по его приказу.
Далее собеседники простились, и, сопровождаемый Гартманом Бэрд, направился к выходу из кабинета.
– Грязная свинья, – процедил Гиммлер, когда дверь за ними закрылась, после чего снял очки и мечтательно прищурился.
Американец заглотнул наживку и, судя по всему, глубоко. Теперь оставалось ждать реакции Вашингтона, и, в случае получения согласия на сотрудничество (в чем рейхсканцлер не сомневался), осуществлять свой план дальше.
Он оставался прежним. Мировое господство и Новый Рейх. Четвертый.
Но до этого тайное союзничество с США, передача «янки» новейших оружейных разработок и поддержка в будущей войне с большевиками.
А когда те будут уничтожены, настанет очередь американцев. В переданных им технологиях и созданном на их основе оружии, проснется эффект «троянского коня». По специальному сигналу, отсюда. Затем удар по континенту, и все будет кончено. Во славу Великой Германии.
От радужных иллюзий рейхсфюрера прошиб пот, и в кабинете запахло псиной.
Между тем черный «хорьх», на переднем сидении которого сидел Гартман, а сзади, с завязанными глазами Бэрд, притиснутый с двух сторон эсэсовцами, ровно гудя мощным мотором, несся по бетонному серпантину.
Оставив позади окутанную туманом базу, он миновал прорубленный в скалах и прикрытый двумя бронеколпаками тоннель, и, спустя час, оказался в окаймленной снежными пиками долине.
В разных ее концах виднелись несколько металлических, затянутых камуфляжными сетками ангаров, а в центре, на выложенной гранитом взлетной полосе, стояла громадная химера дисколета на высоких штангах, весьма напоминающая паука.
– Прошу вас, – оглянулся назад Гартман, первым выходя из автомобиля.
Когда освобожденный от повязки Бэрд, щурясь и оглядываясь по сторонам, увидел вблизи «оружие возмездия», он на минуту остолбенел и непроизвольно издал возглас удивления.
– Впечатляет? – кивнул полковник на дисколет, наслаждаясь реакцией адмирала.
– Да это что-то неземное, – пробормотал тот. – Словно из кошмара.
– Это транспортная машина, – пояснил Гартман. – Она доставила вас сюда вместе с самолетом, захватив его электромагнитным полем.
– Мистика, – подходя ближе, задрал вверх голову адмирал. – Вы его мне вернете?
– К сожалению, нет, – развел руками, следующий рядом полковник. – Истребитель больше непригоден для полетов. Обратно мы вас отправим на транспортнике, вместе с двигателем и технической документацией к нему.
– Гм-м, – нахмурился адмирал, – а если боевые средства эскадры собьют ваш транспортник в воздухе или при посадке?
– На этот счет можете не беспокоиться, – улыбнулся Гартман. – Для них наши машины практически неуязвимы. К тому же дисколет приземлится на берегу, в паре километров от
вашей станции. А теперь поднимитесь в салон, – сказал полковник, когда они вошли под нижний, метров тридцать в диаметре, окаймленный металлической юбкой, обвод.
В то же мгновение в воздухе возникло шипение, в центре бесшумно открылся широкий люк, после чего на площадку выдвинулся наклонный трап с поручнями.
– Прошу вас, – снова сказал Гартман, и, кивнув ему в ответ, адмирал деревянно пошагал наверх, к ярко освещенному проему.
В довольно просторном салоне, с вмонтированными в подволок дремотно жужжащими плафонами, тянущимися по окружности иллюминаторами и привинченными под ними креслами, ограниченному по периметру чем-то похожим на грузовой лифт, его встретил человек, в летном шлеме, кожаном комбинезоне и унтах.
– Битте*, – указал он на одно из кресел, и когда американец сел, пристегнул того ремнем.
Затем пилот поочередно нажал две светящихся на переборке клавиши, после чего трап исчез в межпалубном пространстве, а люк бесшумно закрылся, окинул взглядом салон и, пробормотав «гут»*, исчез в люке верхней палубы.
Вскоре оттуда донеслись негромкие щелчки и звуки команд, после чего дисколет вздрогнул, раздался легкий свист, и адмирал почувствовал ощущение полета.
Когда он посмотрел в расположенный сбоку иллюминатор, внизу плыли облака, а под ними едва различимые, снежные плато и горы.
– Он почти мгновенно набирает высоту, – отметил про себя Бэрд. – И нет перегрузок. Фантастика.
Вопреки ожиданиям, полет занял всего семь минут (это пассажир зафиксировал по наручным часам), а на восьмой свист прекратился, последовал мягкий толчок, и адмирал увидел в иллюминатор заснеженные торосы.
– Как в дурном сне, – пробормотал он и щелкнул ременным карабином.
Потом в верхнем люке показались рифленые подошвы унт, вниз спустился тот же пилот и, подойдя к шахте лифта, толкнул один из расположенных на выносном пульте манипуляторов.
Где-то в корпусе заурчал гиромотор, внутри шахты что-то заскользило, и снизу раздался второй толчок.
После этого немец открыл входной люк, и, опустив трап, сделал адмиралу знак следовать за собой.
На еще дымящейся паром ледяной площадке, между вдвое удлинившимися штангами корабля, один на другом высились три контейнера, а у горизонта угадывалась высокая мачта полярной станции.
Затем, внимательно осмотрев груз, пилот махнул рукой, предложив Бэрду отойти в сторону, а когда тот сделал это, пролаял «ауфидерзейн!» и быстро поднялся наверх.
Далее, в обратном порядке, последовали манипуляции с трапом и крышкой люка, после чего раздался уже знакомый американцу, но намного более сильный свист, махина дисколета приподнялась и втянула в себя штанги, после чего в доли секунд он оказался в воздухе и исчез из поля зрения.
Оставшись один, адмирал черпнул из-под ног горсть зернистого снега, охладил им пылающее лицо и долго стоял молча, все еще не веря в то, чему был свидетелем.
Потом, обойдя материальное подтверждение факта, несколько раз тронул рукой в перчатке металлическую поверхность одного из контейнеров и решительно направился в сторону далекой мачты.
Когда, спустя час, паря ртом и едва передвигая ноги, он добрался до «Литл-Америка», одиноко прохаживающийся у входа в главный ангар с «томпсоном»* на груди рейнджер, при виде адмирала издал возглас удивления, и у него отпала челюсть.
– Спокойно сынок, – буркнул тот, – это точно я, – и потянул на себя рукоятку двери.
Миновав короткий тамбур и стряхнув с ресниц иней, Бэрд толкнул перед собой вторую, и, переступил высокий порог.
В дальнем конце просторного отсека, под свисающей с потолка лампой, склонился над разложенной на столе картой адмирал Крузен, у попискивающего справа, у окна, передатчика, что-то чиркал в блокноте радист с напяленными на голову наушниками, а прямо перед адмиралом стоял Коско и беззвучно зевал ртом.
– Вы что-то желаете сказать, Джордж? – сделав к нему шаг, взглянул на кэптена Бэрд и стянул с головы шапку.
– Г- господин адмирал? – заикаясь прошептал тот и обернулся назад, – Ричард!
– Какого черта, – обернулся из-за стола Крузен и остолбенел, – Бэрд!?
– Именно, – последовал ответ. – Собственной персоной.
– А мы думали, вы погибли, – переглянулись заместители. – Как и многие другие.
– Как видите, нет, – нахмурился адмирал. – Пройдем в мой отсек, и немедленно вызовите туда Смита.
Через минуту командир рейнджеров майор Смит стоял в командирском отсеке и ел глазами начальство.
– Немедленно отправьте взвод солдат на двух вездеходах с санями и подъемником по моим следам, – кивнул в сторону востока Бэрд. – В их конце находятся три контейнера. Аккуратно погрузите их и доставьте сюда. Выполняйте.
– Есть, сэр! – козырнул майор и заспешил к выходу.
– Какие контейнеры? – не поняли Крузен с Коско. – Откуда?
– Подарок, – криво улыбнулся Бэрд, снимая меховую куртку и водружая ее на вешалку, – расскажу чуть позже. А теперь доложите, что тут у вас?
– Вчера нас атаковали с воздуха, – буркнул Крузен. – Три необычных летательных аппарата. Они утопили «Броунсон» и сбили пять истребителей.
– То были немцы, – сжал губы адмирал. – Они захватили меня вместе с самолетом.
– ?!
– Именно захватили, – видя недоумение коллег, подтвердил Бэрд. – Примагнитили к такому вот аппарату и доставили к себе базу.
– Так она все-таки есть?
– Да, где-то в районе Земли Королевы Мод, но где точно, я не понял.
– Ну и дела, – потер виски Крузен. – И что же дальше?
– Нам предложен ультиматум, – опустился в одно из раскладных кресел адмирал и кивнул заместителям, – присаживайтесь.
– И на каких условиях? – поинтересовался Крузен, устроившись напротив и извлекая из кармана серебряный портсигар.
– Весьма выгодных для правительства США. Мы сворачиваем поиски и уходим, а немцы передают нам одну из своих военных разработок.
– Не ту, что мы наблюдали вчера? – подался вперед Коско. – Дьявольское оружие!
– Нет, господа, это другое. Принципиально новый двигатель для океанских подлодок, использующий энергию атома.
– Не иначе из тех, над которыми работал в Германии профессор Вальтер, – сказал щелкнув зажигалкой Крузен и глубоко затянулся сигаретой, – я кое-что об этом знаю.
В годы войны, тогда еще кэптен, Крузен командовал соединением подводных лодок, а потом служил в разведке ВМС и был весьма неплохо осведомлен о некоторых разработках кригсмарине.
– И что же вы знаете, Ричард? Расскажите, в нашей ситуации это важно, – заинтересованно взглянул на заместителя Бэрд.
– Гельмут Вальтер, был известным немецким инженером – конструктором, – выдул вверх тонкую струйку дыма Крузер, – и создателем жидкостных реактивных двигателей для немецких субмарин.
В конце войны несколько таких, оснащенных парогазовыми турбинами, вошли в строй и имели небывалые характеристики подводного хода и автономности. После оккупации
Германии нам удалось получить кое-какие технические сведения об этих новшествах, но сам Вальтер бесследно исчез и где он теперь неизвестно.
– Полагаю, Вальтер на этой базе, – как только он кончил, высказал свое мнение Коско. – Где и продолжил свою работу. Так как, адмирал, – взглянул он на Бэрда, – вы согласились на предложение немцев?
То же самое сделал и Крузен, ткнув в пепельницу выкуренную сигарету.
– Да, я принял его, – решительно ответил Бэрд. – В создавшихся условиях это самое разумное.
– И мы так думаем, – переглянулись заместители. – Не стоит злить немцев.
Потом, в наступившей тишине, снаружи возник какой-то звук, который постепенно нарастал и, через несколько минут, превратился в рев двигателей.
– Не иначе Смит, – встал со своего места Коско и подошел к окну, – точно.
Во взметаемом гусеницами снежном вихре, к ангару, гремя траками, катили два вездехода с прицепленными сзади, тяжело гружеными санями.
– Пойдем, взглянем, – последовали его примеру адмиралы, после чего все трое облачились в верхнюю одежду и вышли наружу.
Между тем, убавив обороты, машины остановились, из первой, хлопнув дверцей, выпрыгнул на снег майор и доложил начальству о выполнении задания.
– Хорошо сынок, – благодушно кивнул старший из адмиралов. – Прикажи своим парням вскрыть вот этот, задний.
Спустя несколько минут, отперев металлические запоры и распахнув створки указанного контейнера, двое рейнджеров вынули оттуда несколько листов гофрированной упаковки, и отошли в сторону.
Внутри, на растяжках, матово светился необычной формы ребристый двигатель, с несколькими блоками и патрубками с заглушками.
Во втором, проверенным таким же образом, оказались тоже тщательно упакованные, непонятного назначения узлы, детали и механизмы, а в третьем электрооборудование, два серебристых контейнера с исполненных на них по – английски надписями «Опасно!» и кожаный портфель с технической документацией.
– Так, майор, – бегло просмотрев ее, сказал Бэрд. – Все контейнеры закрыть, опломбировать и немедленно погрузить на «Эссекс», а вы, Ричард, – обратился он к Крузену, – позаботьтесь об их охране.
Затем начальники снова уединились в своем отсеке, а утром эскадра двинулась в обратный путь.
Как и раньше, корабли шли походным ордером, в воздухе над ними барражировали самолеты, а в туманной дали исчезали берега шестого континента.
В начале марта, у Бермудских островов, контейнера с бесценным грузом были перегружены с авианосца на «Олимпус», после чего эскадра зашла в расположенную здесь с начала войны американскую военно-морскую базу, а флагман, в сопровождении эсминца, взял курс на Нью-Йорк.
Через несколько суток, предварительно радировав о своем прибытии, корабли отшвартовались у Саут-стрит*, где их встретила толпа зевак и газетных репортеров.
– Оттуда они все узнают? – недовольно пробурчал Бэрд, стоя рядом с Коско на мостике.
– В штабах много болтают, – ответил тот. – Что непозволительно. А вот, кстати, и «солдатский генерал»*, встречает нас лично.
Чуть в стороне от толпы, оттесняемой от причала полицейскими, стоял генерал Омар Нельсон Брэдли, в сопровождении нескольких офицеров и невозмутимо дымил сигарой.
– Мы вас не ждали так рано, Бэрд, – пожал он руку спустившемуся первым по трапу адмиралу. – Что-то случилось?
– Да сэр, – последовал ответ. – Я доложу вам об этом лично.
Затем был перелет на военном самолете из Нью-Йорка в Арлингтон, и, спустя два часа, Бэрд с Каско находились в генеральском кабинете.
Он располагался в северном крыле Пентагона* и выходил окнами на Потомак, ярко блестевший под весенним солнцем.
– Итак, я вас слушаю, господа, – пригласив моряков сесть, занял свое место за столом председатель комитета начальников штабов.
После того как Бэрд подробно доложил ему о результатах экспедиции, а Каско дал некоторые комментарии, генерал встал, подошел к висящей на стене громадной карте Мира, усыпанной многочисленными значками, указывающими размещение американских баз, и долго рассматривал нанесенную на нее Антарктиду.
– М-да, – вздохнул он. – Не успели мы туда вовремя добраться. А решение о возвращении, вы, Ричард, приняли верное, – обернулся к Бэрду. – Война закончилась, но солдаты нам еще понадобятся. Как и новые военные технологии. И если у президента возникнут вопросы, я буду на вашей стороне.
– Спасибо, сэр, – ответили Бэрд с Коско. – Мы вам весьма признательны.
После этого они отобедали вместе с Брэдли в столовой для высшего начальствующего состава, а затем, по спецсвязи, генерал позвонил в Белый дом, помощнику президента.
– Нам назначено на завтра, на десять часов вечера, – положил он на рычаг трубку, после чего вызвал к себе старшего адъютанта.
– Смайз, – позаботьтесь о доставке груза с «Олимпуса» в нашу специальную лабораторию, – сказал он. – Ночью и в режиме секретности. Выполняйте.
– Слушаюсь! – козырнул полковник и отправился выполнять приказание.
– А вы, господа, пока отдыхайте, – благосклонно взглянул председатель на Бэрда с Коско. – Для вас заказаны номера в гостинице.
На следующее утро, после завтрака, адмирал с кэптеном снова были приглашены к председателю начальников штабов и, вместе с ним, отправились в лабораторию.
Она располагалась в подземной части громадного комплекса Пентагона, куда вся тройка спустилась на скоростном лифте и глухая бронированная дверь охранялась морскими пехотинцами.
– Со мной, – сказал Брэдли старшему из них, рослому негру с нашивками уорент-офицера*, и тот молча набрал комбинацию цифр на вмонтированном в стену пульте.
Дверь бесшумно отъехала в сторону, и они оказались в уходящим вдаль, хорошо освещенном сводчатом коридоре, в который выходили еще несколько лифтовых шахт и двустворчатых металлических дверей, поименованных вверху латинскими буквами.
– Нам сюда, – сказал генерал, останавливаясь у одной, с литерой «Z» и нажал краснеющую сбоку кнопку.
Где-то далеко крякнул зуммер, после чего створки разошлись, и все вошли в светлое просторное помещение.
Сверху, по всей его длине, тянулась грузовая кран-балка с несколькими электрическими подъемниками и дистанционным управлением, по периметру мигали датчиками всевозможные стенды, пульты и экраны, а в центре, у выдвижной платформы, стояла группа людей в белых халатах и с интересом разглядывала то, что на ней стояло.
– Наш двигатель, – шепнул Каско Бэрду, и, следуя за генералом, они подошли ближе.
Затем Брэдли представил стороны друг другу и один из группы, которого он назвал профессором Ферми, высказал свой вердикт.
Итальянец по происхождению и сын простого железнодорожника, в начале двадцатых годов Энрико Ферми блестяще закончил Пизанский университет, стажировался в Германии у Макса Борна* и являлся зачинателем нейтронной физики.
За серию трудов по получению радиоактивных элементов и открытие ядерных реакций, в 1938 году ему была присуждена Нобелевская премия.
Выехав для ее получения в Стокгольм, Ферми больше не вернулся в Италию, а перебрался в США, где продолжил свою научную деятельность и, спустя четыре года, построил первый в мире ядерный реактор, продемонстрировав на нем самоподдерживающуюся цепную реакцию.
– Итак, господа, – обращаясь к Брэдли и его спутникам, сказал профессор, – перед вами узлы ядерного реактора большой мощности, выполненного промышленным способом.
В частности, налицо элементы активной зоны, отражатель нейтронов, теплоноситель, системы регулирования цепной реакции и дистанционного управления, – констатировал он, поочередно указывая рукой на содержимое платформы.
Прилагаемая же к нему техническая документация позволяет сделать вывод, что этот реактор адоптирован к условиям эксплуатации на подводных лодках, и возможно, летательных аппаратах.
– Отлично, – выслушав Ферми, довольно заявил Брэдли. – А может ли он быть изготовлен на наших заводах?
– Это дело времени, генерал, – последовал ответ. – И не одного года.
…Когда на Вашингтон опустились сумерки, и город замерцал тысячами огней, на стоянку перед Белым домом зарулил черный лимузин и из него вышел Брэдли в сопровождении Бэрда и Коско.
На входе у двух последних проверили документы и, сняв верхнюю одежду в холле, они проследовали по мягкому ковру в приемную Овального кабинета.
– Президент вас ждет господа, – поднялся из-за уставленного телефонами стола помощник. И указал рукой на дверь, – входите.
– Трумэн встретил гостей весьма сухо (он уже знал о досрочном завершении экспедиции), после дежурных приветствий пригласил их сесть, и пожелал выслушать Бэрда.
По мере его рассказа, лицо президента вытягивалось, брови все выше ползли вверх, а когда адмирал закончил, он прошептал, – уму не постижимо.
– Все так и есть, сэр – сказал в наступившей тишине Брэдли. – Вот, предлагаю ознакомиться. И положил перед ним папку.
– Что это? – взял ее в руки хозяин кабинета.
– Рапорта Крузена, и старших офицеров его эскадры. – Доставлены утром самолетом с нашей базы на Бермудах.
Несколько минут президент внимательно читал, а потом отложил папку в сторону и уставился пустыми глазами в пространство.
– И это еще не все, – продолжил генерал. – Известный Вам профессор Энрико Ферми, приглашенный по моей просьбе в Пентагон, осмотрел то, что доставил «Олиппус». Это промышленного изготовления и небывалой мощности, ядерный реактор для подводных лодок.
– И он может быть изготовлен нашими военными концернами? – заинтересованно блеснул очками президент.
– С его слов, да. По прошествии некоторого времени.
– Хорошо, очень хорошо, – забарабанил пальцами по столу президент. – Так вы говорит Бэрд, немцы предлагают нам сотрудничество и в дальнейшем?
– Именно, – ответил адмирал, в освоении новых военных технологий. – Но при условии отказа от агрессии в отношении них.
– Заманчиво, весьма заманчиво. И, насколько я понял, их фюрер жив?
– Да, сэр, об этом мне сказал в беседе Гиммлер.
Затем последовал еще ряд детализирующих вопросов, и, спустя час, аудиенция закончилась.
Оставшись один, хозяин Белого дома велел принести себе кофе, после чего, прихлебывая ароматный напиток, предался размышлениям.
В отличие от своего предшественника, Трумэн не питал иллюзий в отношении Советского Союза, сознательно шел на обострение отношений с ним и накануне озвучил это в своей речи на заседании Конгресса.
Являясь, по сути, доктриной*, она была направлена на ограничение усилившегося после второй мировой войны роста сил социализма, предусматривала оказание непрерывного давления на СССР и другие страны социалистического блока, а также поддерживала реакционные силы и режимы.
Кроме того, в ней оправдывалось вмешательства США во внутренние дела других государств, для развязывания «холодной войны» и нагнетания международной напряжённости, а также закладывались начала по оказанию широкой военной помощи иным странам, с созданием на их территориях сети американских военных баз, в целях обеспечения политики мирового господства.
А еще доктрина была созвучна предшествующему ей выступлению английского премьера Черчилля* в Фултоне, где он предложил создать военно-политический союз против большевиков и получила одобрение большинства сенаторов.
Все это развязывало президенту руки, но принимать единолично решение о сотрудничестве с нацистами было чревато.
На Нюрнбергском процессе фашизм был признан вне закона, и мир еще не забыл его ужасов.
– Ну что же, – взглянул Трумэн на висящий на стене портрет Джорджа Вашингтона. – В таком случае, я вынесу этот вопрос на специальное заседание Конгресса.
И нажал кнопку вызова помощника.
Спустя три дня, в малом зале Капитолия, при закрытых дверях, состоялось заседание.
В нем приняли участие президент, все сенаторы от штатов, а также приглашенные – Брэдли с Бэрдом и Коско.
После соответствующей процедуры заседание открыл Трумэн, который предложил выслушать секретный доклад председателя начальника штабов.
С первых же слов Брэдли, в зале возникла звенящая тишина, законодатели внимали.
А когда он закончил, сообщив конгрессменам о полученном от нацистов предложении, их мнения разделились.
Одни негодовали и требовали американского военного вторжения, чтобы стереть с лица земли последний оплот фашизма, вторые высказывались за то, чтобы сделать это вместе с Великобританией, а третьи, их было меньшинство, хотели получить военные технологии.
Оценив создавшуюся обстановку и желая несколько охладить страсти, Трумэн призвал сенаторов к спокойствию и предложил им выслушать Бэрда.
– Адмирал лично был на месте, – подошел он к трибуне, – видел и слышал все то, о чем вам теперь известно и может осветить многие нюансы.
Пошумев еще немного, конгрессмены согласились, и заседание продолжилось.
Выступление знаменитого полярника было заранее подготовлено в администрации президента, акцентировано на все те выгоды, которые США могли получить в случае принятия Конгрессом положительного решения и, как и ожидалось, достигло своей цели.
Число желающих тайного сотрудничества увеличилось, а его противники остались в меньшинстве.
А после того как Брэдли, приберегший напоследок серьезный козырь, попросил слова и сообщил законодателям о том, что русские тоже пытаются вступить в контакт с нацистами и вполне могут с ними договориться, вопрос был исчерпан.
Все проголосовали «за».
