Валерий Николаевич Ковалев
Грааль
В краю святом, в далёком горнем царстве,
Замок стоит – твердыня Монсальват.
Там храм сияет в украшеньях чудных,
Что ярче звёзд, как солнце дня, горят.
А в храме том сосуд есть силы дивной,
Как высший неба дар он там храним.
Его туда для душ блаженных, чистых,
Давно принёс крылатый серафим.
Вагнер. «Лоэнгрин»
Введение
Когда Люцифер восстал против Бога и был низринут с небес, из его короны выпал камень-агат. Долгое время носился этот камень в пространстве, но когда родился Христос, агат упал на землю.
Из этого камня сделали чашу, получившую название Грааль.
Из Грааля Христос пил вино на тайной вечере и угощал своих учеников. А когда был распят на кресте и грудь его пронзили копьем, праведник Иосиф Аримафейский, впоследствии похоронивший Христа, собрал в эту чашу его кровь.
Сосуд исчез таинственным образом. Но из пророчества известно, что Грааль еще явится людям, сам изберет себе хранителя и совершит вселенское чудо.
Глава 1.Спецотдел
На Спасской башне куранты сыграли «Интернационал». У мавзолея, чеканя шаг, сменился караул. Страна просыпалась к новым трудовым свершениям.
В поля вышла трактора, на ударных стройках закипела работа. В лагерях Гулага* заключенные отправились на лесоповал и спустились в рудничные забои.
Одним таким майским днем 1936-го года в кабинете Лубянки на четвертом этаже, сидя за столом, беседовали два человека.
Тот, что моложе – в коверкотовой гимнастерке с тремя ромбами в петлицах, синих диагоналевых галифе и хромовых сапогах. На груди орден Боевого Красного Знамени и два Почетных знака ВЧК-ОГПУ. Высокий с залысинами лоб, породистое сухое лицо, жесткие пронзительные глаза. Звали его Бокий, должность – начальник спецотдела НКВД СССР.
Подразделение, которое возглавлял, занималось охраной государственной Тайны, радио-технической разведкой, кодами с шифрами, прослушиванием каналов связи иностранных посольств, а также еще рядом весьма ответственных задач. В связи с чем подчинялось не наркому НКВД, а непосредственно ЦК ВКП(б)*.
Собеседником Бокия был кряжистый седоголовый человек в пенсне и гражданском костюме по фамилии Барченко.
Еще в царской России он являлся известным специалистом в области оккультных наук, эзотерики и телепатии, опубликовав целый ряд научных статей в различных изданиях. После революции занимался этими исследованиями в институте психиатрии и неврологии Бехтерева, получив высокую оценку Главнауки*. Главной своей задачей профессор считал отыскание сверх знаний древних цивилизаций в целях использования их пролетарским государством.
Помимо названного, в 1923 году Барченко создал в Москве эзотерическую* организацию «Единое трудовое братство, куда вошел ряд известных ученых. Она занималась изучением древней науки и установлением контактов с тайными центрами исчезнувших цивилизаций, именовавшимися Шамбалой и Туле.
Как и следовало ожидать, этим заинтересовались органы ВЧК и лично Дзержинский, доложивший о необычных изысканиях советскому правительству.
Хотя последователи марксизма официально и отрицали такого рода учения, считая их псевдо науками, деятельность Барченко заинтересовала Совнарком. В результате было принято решение создать при спецотделе Бокия научную лабораторию, назначив профессора ее руководителем. В лице нового начальника он нашел своего единомышленника. Работа продолжилась на новом уровне.
Вскоре была организована экспедиция на Кольский полуостров где, по мнению Барченко, могли быть следы древнейшей цивилизаций, обладавшей сверх знаниями. Экспедиция увенчались успехом. В районе Ловозера и Сейдозера удалось обнаружить ряд явлений и артефактов, подтверждавший его теорию. У проживавших там саамов отмечались явления массового гипноза с необычными видениями, там имелись «места силы» ориентированные по частям света и остатки построенной по современным технологиям каменной дороги.
По той же теории Барченко считал еще более перспективными для исследования Тибет с Крымом, что объяснял наличием в них горных систем, самих по себе являвшихся местами силы. Результаты работы и предложения по ним доложили на закрытом заседании правительству. Их оценили положительно и выделили финансирование для научных изысканий в указанных районах.
А поскольку таких было два, в Тибет отправили экспедицию художника, философа-мистика и археолога Николая Константиновича Рериха под присмотром сотрудника иностранного отдела ОГПУ Якова Блюмкина.
Барченко же поручили вторую, в Крыму. По поводу нее и шла беседа в кабинете.
– Я полагаю, Александр Васильевич, ваша экспедиция более перспективная, продолжил ее Бокий. – Уже имеются результаты по Кольской и определенные наметки. К тому же до Китая добираться не один месяц, да и страна чужая. Могут возникнуть непредвиденные трудности. Крым же наш и вы там уже бывали. Где планируете вести поиски?
– В районе древнего пещерного города Эски – Кермен близ Севастополя и второго – Чуфут – Кале. Он в горах над Бахчисараем.
– Почему именно там?
На основании древних легенд, передаваемых в тех местах из поколения в поколение. Согласно первой, Эски-Кермен в свое время прикрывал с моря крупный порт Византийской империи Херсонес, и там случались массовые воздействия на психическое состояние людей.
Когда побережью угрожала опасность с моря, с фрески подземного храма сходил святой Георгий Победоносец и свои копьем поражал экипажи вражеских судов, подплывавших к городу. И тогда одни моряки, объятые ужасом, поворачивали прочь от берега, другие, будто опьяненные, плыли прямо на скалы и находили там свою гибель.
– Подтверждается ли это чем-нибудь еще?
– Да, Глеб Иванович. Историческими хрониками византийского императора Константина Багрянородного и Сириска* которые я внимательно изучил. Более того, в мае 1909 года подводная лодка «Камбала» одна из наиболее совершенных в то время погибла у побережья Херсонеса под форштевнем броненосца «Ростислав». Спасся только стоявший на мостике командир лейтенант Аквилонов, опытный морской офицер.
По этому факту состоялось тщательное расследование установившее, на момент столкновения он впал в необъяснимое состояние эйфории и вместо того чтобы изменить курс, начал декламировать стихи. На момент катастрофы командир был трезв, психиатрическая экспертиза признала его вменяемым.
– Интересно и заслуживает внимания – выслушал профессора Бокий. – А что по второму?
Об этом месте тоже существует легенда, – чуть помолчал ученый.
– Во времена Золотой Орды городом Кырк-ор (так тогда назывался Чуфут-Кале) правил хан Тохтамыш – потомок Чингисхана. Он был сильным человеком, но его сердце не знало ни жалости, ни любви. Однажды увидел хан возле своего гарема девочку с грустными глазами. Джаныке была сиротой и просила помощи у людей.
Пожалел Тохтамыш ребенка и назвал ее дочерью. У девочки была тайна. В ее груди билась беспокойная птица и хотела выйти наружу. Никто и не догадывался, что то была страшная болезнь, которая могла свести ее в могилу.
Беда не приходит одна. Город осадили враги, и это затянулось на долгие месяцы. У горожан не осталось ни капли воды. Много людей умерло от жажды. Однако правитель не хотел сдавать город врагам.
Как-то пришел к девушке пастушок Али и предложил помочь людям. Он покажет место в пещере под городом, где есть источник, но ход туда очень узкий, и по силам зайти в него только Джаныке.
Целую ночь девушка доставала воду из источника, а парень носил ее в городской колодец. Когда жители утром увидели наполненный водой колодец, то обрадовались. Ведь это было настоящим спасением для них. А рядом с водой лежала мертвая Джаныке и пастушок. Сердце девушки не выдержало, а ее названый отец хан Тохтамыш плакал от горя. В память о ней он построил мавзолей в городе.
– Красивая легенда,– закурил папиросу Бокий. – Но в ней нет ничего касаемо нашей тематики.
– Напрямую нет, но мне кажется, там тоже место силы. И это следует проверить.
Тем более, помимо биолокатора у нас теперь имеется специальный прибор, сконструированный в лаборатории и испытанный в полевых условиях. Именуется магнитометр.
– Для чего предназначен?
– Выявлять подземные пустоты. Они бывают в таких местах. И еще, Глеб Иванович. Прошу разрешения включить в состав экспедиции нужного нам человека.
– Кто такой?
– Научный сотрудник Бахчисарайского музея Краузе Людвиг Эрихович. Много лет занимается археологией и имеет аналогичные предположения.
– Из немцев? – окутался собеседник дымом.
– Да. Обрусевших. Родители были колонистами*.
– Хорошо, я подумаю над этим. Когда думаете выезжать?
– Через неделю. Для работ практически все готово.
После этого собеседники тепло распрощались, профессор покинул кабинет.
Когда тамбурная дверь за ним закрылась, начальник загасил в пепельнице окурок и нажал на крышке стола кнопку.
– Слушаю, товарищ комиссар госбезопасности 3-его ранга, – возник на пороге подтянутый адъютант.
– Людвиг Краузе. Научный сотрудник Бахчисарайского музея, – поднял голову. – Организуйте оперативную проверку. Результаты мне.
– Есть, – вытянул руки по швам. – Разрешите выполнять?
– Да.
Повернувшись через левое плечо вышел.
Спустя три дня на стол начальнику легла шифрограмма. Там значилось: «Людвиг Эрихович Краузе, 1885 года рождения, немец. Уроженец Таврической губернии, колония Фризенталь. Сын пастора. Выпускник исторического факультета Киевского госуниверситета, старший научный сотрудник Бахчисарайского музея тюрко-татарской культуры. Беспартийный. Состоит в браке с гражданкой Фогель Ольгой Аристарховной. Имеет сына Авеля шести лет. В связях с троцкистскими и другими контрреволюционными элементами не замечен. По месту работы и в быту характеризуется положительно.
Замначальника управления НКВД СССР по Крымской АССР
Старший майор государственной безопасности Брызгалов»
Пробежав ее глазами, комиссар наложил резолюцию в левом верхнем углу «В литерное дело 7/12» и снял телефонную трубку.
– Здравствуйте Александр Васильевич. Бокий. Можете включить Краузе в состав экспедиции.
Глава 2. Крот
В Бахчисарае цвели сады, вокруг туманились горы, на востоке вставало солнце. Утренние лучи озаряли долину, в которой уступами раскинулся город, с красно – черепичными крышами домов, минаретами, небольшими площадями и висячими верандами.
По главной его улице изредка кивая встречным, шел представительный мужчина. Лет пятидесяти, в светлом полотняном костюме, панаме и летних сандалиях. В руке кожаный портфель.
Миновав уже шумевший сбоку базар, с криками ослов, запахами мангалов и кофеен направился к видневшемуся вдали бывшему ханскому дворцу. Расположенный на берегу реки Чурук – Су он занимал несколько гектаров и представлял собой архитектурный ансамбль, построенный в традициях Османской архитектуры. С главным и свитским корпусами, гаремом, конюшней и библиотекой, соколиной башней и мечетью. Территория утопала в зелени и цветах. В разных ее местах били фонтаны.
Войдя туда через южные ворота, мужчина приподнял панаму, приветствуя дворника поливавшего из шланга клумбы и, поднявшись по ступенькам, главного корпуса, вошел внутрь. Оставив позади ряд комнат с музейными экспонатами, проследовал в административную часть здания. Там остановился перед дверью с медной табличкой «Старший научный сотрудник Краузе Л.К.» и, достав из кармана ключ, отпер замок.
Повесив на вешалку панаму, проскрипел паркетом к окну. Щелкнув шпингалетом, открыл створку. В кабинет полились свежесть и запахи цветов. Напевая под нос арию из оперы «Тангейзер» уселся за стол, достал из портфеля свежий номер «Правды», развернул и углубился в чтение. Спустя несколько минут его прервал телефонный звонок. Отложив газету в сторону, снял трубку.
– Доброе утро, Людвиг Карлович, – раздался в ней мягкий баритон. – Зайдите, ко мне.
Через несколько минут он сидел в кабинете директора музея. Он был недавно назначен из партийных выдвиженцев, в прошлом являлся инструктором райкома, специального образования не имел.
– Только что мне звонили из Москвы, – сложил перед собой руки. – К нам выезжает археологическая экспедиция под руководством профессора Барченко. Будет заниматься изысканиями в Эски – Кермен и Чуфут – Кале. Вы включены в ее состав.
– Ясно, Семен Ильич – с готовностью кивнул Краузе. – Будут ли какие-либо указания?
– Оказывать максимальное содействие. Вы у нас лучший специалист.
– Есть и другие, – пожал тот плечами
– Ладно, не скромничайте, – поправил галстук.
– Я могу идти?
– Да, пожалуйста.
Вернувшись к себе, Краузе уселся за стол, достал из кармана папиросу и, чиркнув спичкой, закурил. Поручение его обрадовало.
Еще в 1918 году при оккупации кайзеровсими* войсками Крыма он, тогда еще младший сотрудник музея, был завербован абвером* получив псевдоним «Янус». На сотрудничество пошел с желанием, поскольку яро ненавидел советскую власть. После революции она реквизировала поместье отца, лишив сына богатого наследства и карьеры. Для начала Краузе выдал контрразведке двух знакомых большевиков, тех расстреляли, а затем выполнил еще ряд заданий.
Когда же Германия потерпела поражение в войне и захватчики покинули полуостров, его, в числе других, оставили в качестве «спящего агента»*.
При последней встрече на явочной квартире со своим куратором обер-лейтенантом Максом Фогелем «Янус» получил тщательные инструкции и вознаграждение за работу – десять царских червонцев.
– Когда в вас снова возникнет нужда, Людвиг, от меня прибудет человек и передаст привет от Крампуса*. Отзыв «здесь он зовется дед Мороз», – сказал абверовец в завершение. – Все понятно?
– Да, герр обер – лейтенант.
Затем в Германии случилась революция и о «Янусе» надолго забыли. После же прихода к власти нацистов, августовской ночью 34-го в дверь его дома на городской окраине постучали.
– Кто? – открыл ее хозяин, держа в руке лампу.
– Вам привет от Крампуса тихо сказал незнакомый человек.
«Наконец-то» гулко забилось сердце, а губы уже произносили отзыв.
Чуть позже оба сидели в одной из комнат с зашторенными окнами и беседовали. Жена с сыном были в отъезде, общению никто не мешал. Гость, назвался Акселем и сообщил, что он его новый куратор. Работает в германском торгпредстве в Москве, Крым часто навещает по делам.
Для начала рассказал о новостях на исторической родине, новом канцлере Адольфе Гитлере, возрождении армии и экономики. А еще необходимости расширения жизненного пространства на восток.
– Я все понял, – выслушал куратора «Янус». – И готов всеми силами помочь.
– Мы в этом не сомневались, – придвинулся ближе ночной гость. – Вы по прежнему работаете в музее?
– Работаю. Но теперь старшим научным сотрудником.
– То – есть у вас широкий круг общения и возможность передвижения по всему Крыму?
– Совершенно верно. На его территории множество исторических объектов, которые изучаем.
– Приходится общаться с военными?
– В определенной мере да. Для них в музее регулярно проводятся экскурсии, а еще читаются лекции по истории на кораблях и в воинских частях.
– Отлично. Займетесь сбором военной информации. Нас интересует Черноморский флот и береговая оборона: состав, вооружение, места базирования кораблей и дислокация воинских частей с привязкой к местности.
– Нет вопросов. Кстати, все это время я не бездействовал.
– Вот как? – вскинул брови разведчик. – Если можно конкретней.
– Здесь в Бахчисарае, Севастополе и Геленджике у меня есть люди недовольные Советами. Они могут вам пригодиться.
– Как на них можно выйти?
– Позже я передам вам список с фамилиями и адресами.
– Весьма кстати. Что еще?
– Я убрал прежнего директора музея, ярого большевика.
– Каким образом?
– Написал анонимный донос в НКВД. Что он бывший троцкист и готовит заговор против советской власти
– И каков результат? Сняли с должности?
– Обижаете, – рассмеялся Краузе. – Арестовали и дали пять лет колымских лагерей.
– Хорошая работа, Людвиг. Я доложу руководству.
Далее оговорили способ связи для передачи нужной информации. Остановились на личной встрече в первое воскресенье каждого месяца. Время полдень, место – каменные изваяния за городом в долине реки Чурук – Су, именуемые Бахчисарайскими сфинксами. Туристы там появлялись редко. Спустя еще час посланец ушел, а Краузе ворочаясь в кровати, не спал до утра. Встреча его взволновала.
После началась работа. Он чаще стал выезжать на места, занимаясь сбором исторического материала и выступать с лекциями в воинских частях. Заодно собирая и передавая Акселю интересующую немецкую разведку информацию. Очередная встреча должна была состояться через три дня, и сообщение директора музея было весьма кстати.
Дело в том, что профессора Варченко Краузе знал давно, как и характер его исследований. Тот под большим секретом как-то рассказал, что их курирует Лубянка и считает весьма перспективными. Эта информации могла заинтересовать абвер.
В назначенный день агент, облаченный в походную одежду с вещмешком за плечами и альпенштоком* в руке, насвистывая, вышел из калитки своего дома.
– На воскресную прогулку в горы Людвиг Карлович? – поприветствовал его сосед, возвращавшийся с базара.
– Как обычно, Иван Лукич, – приподнял тот на голове кепку.
Спустя еще полчаса он вышел к городской окраине и стал спускаться каменистой тропой к речной долине, поросшей редкими дубами, лещиной и кустами боярышника. Перейдя по плоским валунам на другой берег прошел вниз по течению с километр, и оказался у подножия скальной гряды. Ее, вразброс, венчал десяток каменных исполинов напоминавших египетских сфинксов – результаты многовековой работы ветров.
Помогая альпенштоком, поднялся туда и направился к центральному. У его основания тянулся ряд неглубоких выемок, где в древние времена жили монахи и отшельники. В крайней, затененной цветущим шиповником, уже ждал куратор. Одетый как турист, с кожаной сумкой на плече и биноклем на шее.
– Рад видеть в добром здравии, Людвиг, – протянул руку, приподнявшись с камня.
– И я вас, Аксель, – пожав, опустился на второй.
– Что нового по нашей работе?
Агент подробно рассказал и передал контурную карту* с пометками воинских частей.
– Недурно, – внимательно изучив, спрятал в потайной карман сумки.
– Помимо этого я располагаю информацией возможно заинтересующей вас, – наклонился к нему «Янус».
– Слушаю внимательно.
И тот рассказал о профессоре Варченко: характере его работ, связи с Лубянкой и предстоящей в Крым экспедиции.
– Весьма, весьма интересно, – блеснул глазами куратор. – Вы Людвиг можете вычленять главное. Так говорите, тоже будете в ней участвовать?
– Да. Я включен в состав.
– С этого момента главное для вас – фиксация всех мест, где будут проводиться раскопки, их характер и результаты. И удвойте бдительность. Возможно, з вами установят слежку.
– Как за новым сотрудником?
– Именно.
– Хорошо. Буду иметь ввиду.
После этого они расстались. Аксель покинул явочное место первым, Краузе спустя полчаса. Вслед молчаливо глядели каменные истуканы, над которыми в высоком голубом небе описывал круги беркут.
