Валерий Николаевич Ковалев
Гений сыска. Повесть

Глава 1. В четвертой Градской

– Больной, больной, просыпайтесь, – донеслось откуда-то издалека, и я всплыл из ночного сна. Прерывистого и туманного.

Дежурная медсестра, сунув мне холодный градусник подмышку, сказала «держите», после чего, тихо прикрыв дверь, вышла из палаты.

В ее рассветном полумраке, у боковой стены темнела еще одна кровать, на которой мирно посапывал сосед в пижаме. Из выздоравливающих.

Сюда меня перевели три дня назад, из блока реанимации. После его прохлады и могильной тишины, с потусторонними голосами, здесь было намного комфортнее и реалистичней. Глаза не раздражала яркая белизна, в легкие поступал не искусственный, а вполне земной воздух.

Больница меж тем оживала. Из коридора доносились шаркающие шаги, изредка звуки каталок и неясные голоса медперсонала.

Два из них стали ближе, потом дверь отворилась, а в глаза ударил верхний свет, в котором возник лечащий врач, сопровождаемый медсестрою.

Та быстро прошла вперед, нагнувшись, извлекла у меня градусник и протянула очкастому врачу, присевшему на стул у кровати.

– Тридцать восемь и две, – сказал тот, близоруко взглянув на шкалу. – Уже лучше.

Потом эскулап пощупал мою забинтованную голову, оттянув веки, заглянул в глаза и попросил показать язык.

– А-а-а,– просипел я, высунув орган речи.

– Ну что же, вполне, – констатировал врач. Вслед за чем, обернувшись к сестре, назначил текущие процедуры.

Сразу же после завтрака та вкатила мне очередной укол в зад, а потом наладила капельницу.

После этого я расслабился, прикрыл глаза и предался размышлениям. Что составляло часть моей профессии.

Со стороны она выглядела значительной и даже романтичной – старший прокурор Генпрокуратуры, а по сути, была обычной и рутинной. Надзор за следственной и оперативно-розыскной деятельностью в органах МВД, постоянные выезды в командировки, а также регулярные втыки от начальства.

Причем, в последнее время, их становилось все больше. Демократия в стране как-то не приживалась, ее исподволь заменила коррупция, и органы безуспешно вели «бой с тенью». Той становилось все больше, она успешно окутывала власть, а ряды бойцов редели.

Одних, это были, как правило, старые кадры, регулярно вычищали при очередных реорганизациях, вторых сажали за злоупотребления или отстреливали бандиты, остальные, дотянув до выслуги, увольнялись. По принципу «себе дороже».

Мне в этом плане пока везло, и вот случилась такая незадача. Прилетев из очередной командировки с Кавказа, на Московской кольцевой я попал в серьезное ДТП, что было чревато.

Вывихнутая нога не в счет. Заживет как на собаке. А вот проломленная голова с ушибом мозга – да. Это может поставить на службе точку.

От столь нерадостных мыслей я тихо выругался, что привлекло внимание соседа.

– Хреново? – встав со своей койки, прошаркал он тапками к моей. – Может позвать сестру?

– Нет, не надо.

– Ну, на нет и суда нет, – вернулся тот назад, после чего достал из тумбочки бутылку нарзана и потянулся за стаканом.

Спустя еще неделю соседа выписали, на его месте появился другой, а мне разрешили гулять на свежем воздухе в больничном парке.

Опираясь на казенную палку, я бродил по его тенистым аллеям или сидел на скамейке под соснами. Вдыхая запах хвои и слушая, как за оградой шумит мегаполис. А еще читал «Гамлета» Шекспира на английском, в котором постоянно совершенствовался.

В один из таких дней, это было воскресенье, меня навестили два близких приятеля: Жора Буев и Саня Крыжановский. Первый был моим наставником, когда я попал с периферии в центральный аппарат и сейчас находился в отставке, подрабатывая адвокатом, а второй еще тянул лямку, как и я. В качестве прокурора-криминалиста следственной части.

– Ну что, идешь на поправку? – усевшись на стул, водрузил на тумбочку пакет с гостинцами, здоровенный Жора.

– Типа того, – ответил я, встав с кровати, и пожимая обеим руки. – А что нового на Большой Дмитровке?*

– Все то же, – опершись о подоконник, выглянул наружу Саня. – Следствию в прокуратуре кирдык. Грядет новая перетрубация.

– М-да, – почесал я бинты на голове. – Ожидаемое событие.

Демократы мордовали прокуратуру вовсю, отбирая надзорные полномочия. Теперь, настала очередь следствия.

– Пора вам «вязать узлы», мужики, – оптимистично заявил Жора. – И на вольные хлеба. Как старший советник юстиции товарищ Буев (ткнул себя в грудь пальцем).

– Сане проще, – кивнул я на Крыжановского.– У него полная выслуга лет. А у меня с армией всего пятнадцать.

– Ну и что? Зато ты молодой и неженатый.

– Не такой уж и молодой, – пробурчал я. – Тридцать восемь лет и с травмированной башкой. А женитьба дело наживное.

– Ладно, не будем о грустном, – выглянул в открытое окно, оптимист, Саня. – Есть предложение прогуляться по парку.

– Как ты? – покосился на меня Жора.

– Нет возражений – ответил я, взяв стоявшую рядом палку.

Выйдя из палаты, мы миновали часть длинного коридора со скучавшей за стойкой дежурной медсестрой и спустились по широкой лестнице на первый этаж, где в пустынном вестибюле лениво прохаживался охранник.

За стеклянной дверью миновали цветочную, тумбу перед входом, расцвеченную тюльпанами и двинулись по центральной с высокими деревьями аллее, вдоль которой тянулись садовые скамейки. На некоторых из них, коротая время, расположились больные; сверху сквозь зеленую листву, пробивались солнечные блики.

С центральной аллеи, неспешно шагая, мы свернули в боковую, более тенистую и пустую, где, не сговариваясь, присели на старую, вырубленную из бревна, лавку.

– Ну вот, тут не грех и подышать, – извлек Жора из джинсовой куртки пачку «Винстона». – Тебе как, можно?

– Угу, – потянул я оттуда сигарету, вслед за чем то же проделали остальные.

– Ничего табак, – пуская вверх кольца дыма, со знанием дела констатировал Саня. – А может по грамульке?

– Что имеете предложить? – с интересом покосился на него Жора.

Крыжановский достал из внутреннего кармана пиджака плоскую мельхиоровую фляжку и поболтал ею в руке. – Армянский коньяк. Пять звездочек. Рекомендую.

Мне, как больному, дали глотнуть первому, что я и сделал, остальное прикончили старшие товарищи.

– Ну и как? – подмигнул мне, Крыжановский пряча фляжку в карман. – Чувствуешь расширение сосудов?

– Словно боженька голыми ножками по жилам пробежал, – довольно изрек я, все дружно рассмеялись.

Затем мы поговорили, как водится в таких случаях о жизни, а спустя час, приятели проводили меня до корпуса и, пожелав скорейшего выздоровления, покинули Четвертую Градскую.

А на следующее утро случилось то, что круто изменило мою жизнь. Но, все по порядку.

Как обычно, после завтрака, утренних процедур и врачебного обхода, я отправился погулять в парк. Благо погода благоприятствовала. Небо было высоким и голубым, в нем кувыркались голуби, со стороны Даниловского монастыря звонили к заутрене.

Неспешно выйдя из дверей корпуса, я обратил внимание на небольшую группу людей сбоку от него, под старыми высокими липами. Там обычно ставил новенький «лендровер» заведующего отделением, в котором я лежал. На нем он регулярно приезжал на работу.

Теперь машины не было, на асфальтированной площадке стояли хмурый милицейский лейтенант, рядом с ним заведующий с еще одним врачом, а рядом, присев на скамейку, молодой парень что-то писал в раскрытой папке с бумагами.

В силу природной любознательности я направился к ним и поинтересовался у заведующего, – что случилось?

– Угнали автомобиль, – вздохнул тот. А парень, на скамейке подняв голову, махнул мне рукой, «подойдите».

Я сделал несколько шагов к нему и остановился.

– Будете вторым понятым. Как фамилия?

– Лебедев, Виктор Алексеевич, – вежливо сказал я.

– Адрес места жительства?

Я назвал, следователь (его фамилия была Цыплаков) все аккуратно записал и кивнул мне «присаживайтесь рядом».

Далее он встал и с умным видом стал расхаживать по площадке, демонстрируя следственную тактику.

Мне же в это самое время на глаза опустилось что-то вроде тумана, а в мозгу фотографически отобразилась картина преступления.

В ночном мраке, из-за соседнего с нашим корпуса вырулила белая «девятка» и, прокатив тенью по асфальту, встала в рассеянном свете фонарей, неподалеку от площадки с «лендровером». Из ее задней двери выскользнул спортивного вида малый в костюме «адидас» и шустро подбежал к иномарке. Через несколько минут та, не включая фар, тронулась с площадки в сопровождении второй. Скрылись за углом здания…

– Понятой, понятой, – раздалось у меня над ухом.

В тот же миг туман исчез, и я вернулся в объективную реальность.

– Распишитесь в протоколе, – сунул мне ручку Цыплаков. – Вот здесь, – ткнул в бумагу пальцем.

Я на автомате учинил подпись, все еще находясь под впечатлением того, что померещилось.

Он между тем подозвал второго понятого (тот тоже удостоверил протокол), а подошедший вместе с коллегой заведующий поинтересовался, есть ли надежда отыскать автомобиль?

– Весьма проблематично, – изрек Цыплаков. – Следов преступления никаких. И очевидцев тоже. Ведь так? – обернулся к стоявшему с отсутствующим видом лейтенанту.

– Ну да, – пробубнил тот. – Я тут до вашего приезда походил, опросил медперсонал и больных. Никто ничего не видел.

– К этому месту ночью подъезжала белая девятка госномер А-731 МЛ 77, – с безразличным видом сказал я. – Из нее вышел парень, вскрыл и угнал «лендровер».

– Вот как? – оживились служители закона. – Откуда вам это известно?

– Привиделось, – пожал я плечами.

– Вы что, типа Мессинга?* – хмыкнул Цыплаков, а лейтенант скептически улыбнулся.

– Нет, я работник Генеральной прокуратуры. Этого достаточно?

– Вполне, – вытянулись у тех лица.

– Ну, тогда проверяйте факты. А мне сообщите результаты. Сюда, в больницу.

– Понял – энергично кивнул головою следователь. – Лейтенант, за мною!

Вслед за этим оба целенаправленно двинулись к стоящему у КПП больницы милицейскому «Уазу», потом хлопнули дверки, и он с урчанием выехал за территорию.

К вечеру я лежал в отдельной палате, лечение стало более интенсивным, персонал внимательнее.

А спустя два дня, вечером, меня навестил Цыплаков. В накинутом на плечи белом халате.

– Разрешите? – возник он в двери.

– Входите.

Следователь присел на стул, я лежал в постели с книгой, и сообщил, что «видение» оправдалось.

– Задержали целую банду в Обнинске, – заговорщицки произнес он. – Изъяли «лендровер» и еще две числящихся в розыске иномарки. Так, что мне светит капитан (радостно шмыгнул носом).

– С чем и поздравляю, – отложил я книгу в сторону. – Держи пять, – протянул ему руку.

Далее Цыплаков вручил мне свою визитку, со словами «я ваш должник» после чего распрощавшись, вышел из палаты. А я задумался.

Что, то было за озарение, воплотившееся в реальность? Интуиция? Не похоже. Хотя она присутствует почти у каждого следователя, оперативника или прокурора. А может последствия черепно-мозговой травмы, и у меня просто едет крыша?

Ход моих мыслей были прерваны появлением процедурной сестры Маши, с час назад делавшей мне укол.

– Я тут у вас свой мобильник не оставляла? – поинтересовалась она, войдя в палату.

– Да вроде нет, – окинул я взглядом свои пенаты. – А что, потеряли?

– Скорее всего, – ответила расстроенная девушка и вышла.

Я же, встал с кровати, сунул ноги в тапки и направился к двери. Длинный коридор, со стоявшими вдоль него несколькими диванами был пуст, Маша сидела на посту дежурной сестры и что-то записывала в журнал. Наклонив красивую головку с модной стрижкой.

– А когда вы в последний раз пользовались своим телефоном? – подойдя к посту, оперся я о стойку.

– Девушка взглянула на меня и похлопала густыми ресницами: «пару часов назад я звонила своей подруге».

– Откуда?

– Из процедурной.

– Мы можем пройти туда?

– Конечно, – встала со своего места Маша.

Несколько позже мы стояли в просторной комнате, холодно блестевшей никелем, и я сосредоточился на проблеме.

Через пару минут в голове защелкали временные связи, а перед глазами возникла картина: Маша, стоя перед металлическим шкафом, одной рукой перебирала в нем лекарства, а вторую, с мобильником, держала у ушка, беззвучно с кем-то разговаривая.

Потом, взяв нужное, она положила его на полку, и, закрыв дверцы на ключ, вышла из кабинета.

– Ваша потеря, скорее всего в шкафу, – сказал я, когда картина в мозгу рассеялась.

Девушка недоверчиво взглянула на меня, и простучала каблучками в ту сторону.

– Ой, точно! – радостно сказала она, вскрыв хранилище и демонстрируя серебристый «Самсунг». – Как вы догадались?

– Интуиция, – внешне спокойно пожал я плечами.

Далее мы вернулись назад (Маша на свой пост, я в палату) откуда, прихватив сигареты, спустился вниз. Перекурить это дело.

Успокоив себя порцией никотина, я пришел к выводу, что в мозгах у меня что-то произошло. Коль они выдают такие картины. Но врачам об этом сообщать не стоит. Чревато. Можно загреметь в психичку. Кстати, второй случай не в счет. Очень уж он банальный Хорошо бы проверить все еще раз. На настоящем криминале.

Вслед за этим я вернулся в палату, достал из тумбочки свой мобильник, и набрал номер Крыжановского.

– На связи, – возник после длинных гудков в нем, голос Сани.

– Здорово криминалист, – поприветствовал я приятеля.

– Привет, Витек. Рад слышать! – откликнулся тот. – А мы с Жорой как раз собираемся тебя навестить.

– Отлично. Есть интересная информация. Но не по телефону.

– В таком случае завтра мы у тебя. Часов, так, в восемнадцать.

– Буду ждать. До встречи, – сказал я и отключился.

Хорошо все-таки иметь настоящих друзей. С которыми можно посоветоваться. Саня с Жорой были именно такими. Что было проверено годами совместной службы. С первых дней знакомства мы сошлись характерами, часто встречались в неформальной обстановке и доверяли друг другу. Объединяло еще и то, что Крыжановский был вдовцом, а Буев в разводе с женой. Которая предпочла его другому.

Ровно в назначенное время (я сидел на скамейке у больничного корпуса, просматривая газету), к нему подкатила Санина «Нива», из которой выбрались приятели.

– Во, притаранили тебе «боржома», – сказал Жора, когда мы пожали друг другу руки, звякнув бутылками в объемистом пакете.

– Спасибо, – ответил я.– Ну что, поднимемся в палату?

– А может, пообщаемся там, где и в прошлый раз? – кивнул Крыжановский в сторону парковых аллей. – В помещениях сейчас душно.

– Это да, – промокнул грузный Буев лоб носовым платком. – В парке будет в самый раз. А то я здорово упарился в твоем «росинате».

Оставив пакет в вестибюле на посту охраны, мы прошли в уже известное место, где расположились на лавке-бревне, под сенью зеленых листьев.

Потом, как водится, все трое закурили.

– Ну, что там у тебя за информация? – после минуты молчания, выдул вверх струйку дыма Саня.

– Даже не знаю с чего начать, – глубоко затянулся я. – Просто чертовщина какая-то.

– Начни с главного, – философски изрек Жора. – Как говорят, ближе к телу.

После этого, я рассказал про оба случая «осенения», со всеми подробностями. Друзья внимательно выслушали.

– М-да, – пожевал губами Саня, когда я закончил. – Рассказал бы кто другой, не поверил. – Точно, чертовщина. А ты как считаешь? – покосился на Буева

Тот был самым старшим и опытным из нас, а к тому же полиглот. Обладая массой самых различных знаний. Он вполне бы мог сделать карьеру на прокурорском поприще, но не пожелал. Будучи напрочь лишенный амбиций.

– Жора наморщил сократовский лоб, посопел и выдал « не согласен».

– Почему? – одновременно спросили мы с Саней.

– Такие факты известны современной науке, – значительно поднял он вверх палец. – Взять тех же Вангу, Эдгара Кейси или Ури Геллера. Они стали ясновидящими после черепно-мозговых травм. Медицина объясняет это тем, что одни участки мозга, в ряде таких случаев оказываются блокированными, а другие начинают функционировать более активно. Возможно, так случилось и у тебя, – положил мне руку на плечо Буев.

– Но два случая не факт, – пожал плечами Крыжановский. – Нужна система.

– В таком разе можно провести научный эксперимент, – невозмутимо изрек Жора.

– Это как?

– Да очень просто. Пусть Виктор попытается раскрыть еще какое-нибудь преступление.

– А что? Это мысль,– оживился я. И предложил следующее решение.

В ближайшую субботу отпрошусь у заведующего на ночь домой, якобы помыться, а Крыжановский доставит туда какого-нибудь «глухаря»*. Для научного эксперимента.

– Как Санек, сможешь? – взглянул я на криминалиста.

– Не вопрос, – метнул тот в урну бычок. – У меня как раз есть несколько таких дел. Запросил для проверки.

Глава 2. Эксперимент

Свернув с Нахимовского проспекта на Азовскую, наша «Нива» припарковалась у одного из жилых домов, окруженных сквером. Это была обычная для Москвы типовая девятиэтажка.

В ней, находилась моя холостяцкая квартира. Подругу жизни я до сих пор не нашел, хотя приходящие были, и жил там один. Что, впрочем, мне нравилось.

После этого мы выбрались из машины, и Саня вручил мне свой кейс, в котором лежал прихваченный «глухарь», далее они с Жорой захватили пакеты с купленными по пути продуктами, и мы вошли в прохладный подъезд, знакомо пахнущий кошками.

Гудящий трудяга лифт вознес нас на четвертый этаж, дверцы с лязгом раздвинулись, и я, звеня ключами, открыл металлическую дверь своего жилья. Одно из достижений демократии.

– Входите, – щелкнул выключателем.

Квартира у меня однокомнатная, но просторная и содержится в образцовом порядке. К нему меня приучил флот, где на кораблях не терпят бардака. В свое время я оттрубил там три года в морской пехоте.

Определив продукты, дополнявшиеся дюжиной бутылок пива в тихо жужжавший холодильник и прихватив три с собой, мы прошли по ковровой дорожке в комнату. Там расселись за столом – тумбой, отвернули колпачки на бутылках и сделали по несколько глотков ячменного напитка. После чего перешли к делу.

Саня, отщелкнув блестящие замки на кейсе, извлек оттуда пухлый том и вручил мне для изучения, а Жора, посоветовал читать все вслух. В целях более глубокого восприятия.

– Хорошо, – сказал я, открывая плотную глянцевую обложку.

Первым шел протокол осмотра места происшествия на семнадцати листах, который я огласил в наступившей тишине, далее протоколы допросов свидетелей, заключения экспертиз, а также ряд других следственных документов.

Из них следовало, что два месяца назад, в лесном массиве «Битца», на юго-западе столицы, был обнаружен труп известного московского адвоката с признаками насильственной смерти. Судя по многочисленным ссадинам на теле, его жестоко избили, а затем дважды выстрелили в затылок. Личные вещи убитого (бумажник с деньгами и золотые часы) остались при нем. Что исключало ограбление.

По делу отрабатывались две версии: убийство в целях завладения активами (потерпевший был совладельцем одного из московских банков), а также – из мести. Он регулярно оказывал услуги бандитским группировкам в судах и на разного рода переговорах. Никаких вещественных доказательств на месте преступления обнаружено не было, что делало его раскрытие малоперспективным.

Спустя час я прочитал вслух почти половину дела, но озарение не состоялось. Только запершило в горле.

– Что-то не осеняет, – поднял я на приятелей глаза. – Может того, перекусим? Из больницы они забрали меня утром, время, между тем, близилось к полудню.

– Правильная мысль, – качнул Жора лобастой головой. – На сытый желудок грезить лучше.

Вслед за этим они с Саней отправились на кухню, чего-нибудь приготовить, а я по инерции прочел еще десяток листов. С тем же результатом.

Несколько позже мы сидели за обеденным столом, подкрепляясь отварными пельменями в сметане, зеленым салатом и шпротами.

Далее ребята убрали со стола, вымыли посуду и, налив по чашке кофе, мы перекурили.

– А теперь за дело, – сказал Жора, загасив в пепельнице сигарету. После чего все вернулись в комнату.

Там, приятели уселись на свои места, а я, взяв в руки фолиант с заложенной страницей, открыл его и продолжил бубнить. С тем же результатом.

Дочитав до последней страницы, прислушался к себе (внутри ничего не происходило), вслед за чем перевел взгляд на приятелей.

– Ну как? Ничего? – с надеждой вопросил Буев.

– Глухо, – ответил я. – Как в танке.

– В таком случае будем считать, фокус не удался, – вздохнул Крыжановский. – А жалко.

– Не спеши, – чуть помолчал Буев. – У меня имеется предложение.

– Какое?

– В первом и втором случае ты воспринимал все на месте. Ведь так? – наклонился ко мне Жора.

– Ну и что? – поднял я вверх брови. – Какая разница?

– Там была объективная реальность, здесь опосредованная (ткнул он пальцем в дело). Чувствуешь разницу?

– Полагаешь, нам следует выехать на место преступления?

– Именно. Для чистоты эксперимента. Саня, ты как? – обернулся Буев к Крыжановскому.

– Можно, – оживился тот. – Тем более что я там уже был. Вместе со следственно-оперативной группой.

– Ну что же, в таком случае едем, – сказал я. Хотя в то, что это что-то изменит, уже не верил.

Заперев квартиру на ключ, мы спустились вниз, сели в машину и вырулили на Нахимовский проспект, направляясь в сторону Битцы. Этот, протяженностью в десяток километров лесопарк, находился на южной окраине столицы.

Там любили проводить досуг жители близлежащих районов, устраивая в выходные дни пикники на лоне природы, выгуливая собак и наслаждаясь природой.

Спустя некоторое время мы следовали по трассе вдоль лесопарка, а затем Крыжановский свернул вправо, к конноспортивному комплексу.

Его возвели к олимпийским играм в Москве, а теперь комплекс понемногу хирел. Не вписавшись в законы рынка.

Миновав прилегавшую к нему автостоянку, «Нива» подрулила к КПП со стеклянной будкой, в которой скучал охранник и длинно просигналила.

– Чего надо? – выйдя из будки, лениво поинтересовался страж. – Проезд только для служебного транспорта.

– У меня как раз такой, – продемонстрировал ему служебное удостоверение Крыжановский. – Открывай, дядя.

– Ясно, – подобрался охранник, заспешив назад. Полосатый шлагбаум открылся.

Автомобиль въехал на территорию комплекса и покатил поперек, к зеленеющему за ним лесному массиву. Потом въехал в ближайшую, с высокими соснами аллею и через сотню метров остановился.

– Дальше на своих двоих, – выключил двигатель Саня. – Выходим.

– Хорошо – то как! – потянулся Жора, первым ступив наружу.

– Ага, – сказал я, вылезая вслед за ним, и втянул носом запах хвои.

– Теперь нам туда, – кивнул Крыжановский на узкую тропинку слева, после чего двинулся вперед. Мы следом.

Повиляв меж всякого рода деревьев и кустов, тропинка нырнула в овраг с небольшим мостиком, под которым побулькивал ручей, а в осоке утробно квакали лягушки.

Из оврага тропинка вывела нас снова в лес, а оттуда на опушку с дубами.

– Вот здесь его и нашли, – указал на них Саня рукой. Мы подошли ближе.

Деревья были высокими и раскидистыми, под ними изумрудно зеленела трава, перемежаясь с прошлогодними листьями.

– Новая выросла, после дождей, – шмыгнул носом Крыжановский.

– А что там? – кивнул я на безлесое пространство за опушкой.

– Луга с проселочными дорогами, а за ними Ясенево и МКАД*.

– Понятно.

– Ну что, Витек? В таком случае приступай, – разрешил Жора. – А мы с Саней посидим в сторонке.

После этого они направились к лежащему неподалеку старому замшелому бревну, а я, как говорят спортсмены, «сгруппировался».

Для чего задрав голову вверх и закрыв глаза, вызвал в памяти вычитанное в деле.

Потом, не теряя нити, открыл их и, придав лицу значительность, стал озирать место.

И о, черт! Оно на глазах преобразилось…

Вверху заблестели звезды, а внизу, меж дубов автомобиль. Черный «Джип-Чероки» с включенными подфарниками.

Рядом с ней, на земле, двое молотили ногами третьего, а четвертый стоял рядом и наблюдал. Скрестив на груди руки. Вслед за этой, возникшей в мозгу картиной, проявились звуки. Тяжелое сопение, глухие удары и стоны жертвы.

Далее возник голос наблюдавшего: «кончайте его и поехали».

– Как скажешь, Самвел, – откликнулся один из пинавших жертву, вслед за чем глухо хлопнули два выстрела. Лежавший на земле дернулся и затих.

– Готов, – наклонился над ним стрелявший, харкнув на тело.

После этого все трое влезли в автомобиль, хлопнули дверцы, и, заурчав двигателем, он развернулся.

– Ну как, Витек? Что-нибудь получается? – донеслось со стороны бревна, откуда на меня взирали приятели.

– Тихо, блин! Не мешайте, – отмахнулся я, пытаясь удержать в сознании то, что видел. Но, увы. Все исчезло.

– И какого хрена вам неймется? – прошипел я, подойдя к Буеву с Крыжановским. – Вроде начало получаться, а вы все обломали.

– Извини, – сокрушенно переглянулись они. – Мы больше не будем.

Вслед за этим, я снова пошагал туда, где стоял, глубоко вздохнул и попытался восстановить утраченную картину. Получилось.

Теперь машина бандитов мчалась по МКАДУ, удаляясь от столицы. Далее она свернула на Симферопольское шоссе и въехала в Подольск. Что следовало из надписи на бетонной стелле.

Миновав центр города, с уже мигающими по ночному светофорами, «Чероки» проследовал на окраину, застроенную коттеджами, где остановился у рифленых ворот одного. Ярко освещенных фонарем, цепочка которых тянулась вдоль дороги.

Сбоку от них, на кирпичной ограде, белела табличка с надписью «ул. Рощинская,15».Автомобиль длинно просигналил, аппарель ворот поднялась, и он вкатил в темный двор. Опустилась.

Вслед за этим в голове что-то щелкнуло, и картина растаяла. Словно при выключении экрана телевизора. Перед глазами возникла объективная реальность.

Примерно с минуту я стоял, молча, осмысливая мираж. А потом обернулся к неподвижно сидевшим друзьям, – получилось!

Оба сразу же поднялись и направились ко мне.

– Никак что-то проявилось?

– Еще как, – выдохнул я. – Закурить дайте

Жора тут же вынул из кармана пачку «Кэмэл» и вытряс мне сигарету, а Саня предупредительно щелкнул газовой зажигалкой.

– М-м, – глубоко затянулся я, выпуская носом дым. – Крепкая, зараза.

– Ближе к телу, – заводил длинным носом Крыжановский, но Буев его одернул, – не сепетись. Пусть подышит.

Реализовав дурную привычку, я отщелкнул окурок в сторону и подробно изложил им все, что видел.

– Значит, говоришь, «Чероки», Самвел и Рощинская 15 в Подольске? – блеснул глазами Саня. – Это нужно проверить.

– Теперь дело за тобой, – ткнул ему в живот пальцем Жора. – Критерий истины, как известно практика.

– За мною не заржавеет, – последовал ответ. – Завтра же выеду туда вместе с бригадой.

Далее мы вернулись к машине и отправились назад, прикупив по пути бутылку коньяка. Чтобы вспрыснуть столь значимое событие.

– Ну что, за твой необычный дар! – огласил Буев первый тост, когда все уселись за накрытый стол. И поднял вверх налитую до краев рюмку.

– За него, – глухо брякнули в нее еще две, мы не торопясь выпили.

– М-да, – зажевав ломтик лимона, прогундел Саня. – Если здесь будет очередное раскрытие (кивнул на свой кейс с делом), это может произвести фурор в мире криминалистики.

Дело в том, что он был кандидат юридических наук, регулярно пописывал научные статьи в «Следственную практику» и занимал активную жизненную позицию.

– А вот этого не надо, – извлек я вилкой шпротину из банки

– В смысле?

– Никакого фурора. При наличии результата, на меня прошу не ссылаться.

– В этом плане, Виктор прав, – поддержал меня Жора. – Мир криминалистики теперь не тот. Да и нынешнее начальство у вас сплошные отморозки.

– Это да, – почесал затылок Крыжановский.

После развала СССР прокуратура все больше деградировала, превращаясь из надзорного орана в коммерческую структуру. Как, впрочем, и все другие правоохранительные ведомства.

– Так что, в случае успеха, все лавры твои, – потрепал я Саню по плечу.

– Хорошо,– кивнул тот головой. – Как скажешь.

– Ну, вот и ладненько, – потянулся за бутылкой Жора.

– А хотите новый анекдот про судей? – сказал после второй Саня.

– Хотим, – оживились мы. – Давай, рассказывай.

– Значит, приходит молодой судья к старому – посоветоваться.

«Александр Иванович, мне тут по находящемуся в производстве делу адвокат потерпевшего вчера занес пять штук баксов.

«Ну и?» – смотрит на него старый.

«А сегодня адвокат подсудимого занес еще семь. Что делать?

«Верни второму две» отвечает ветеран. «И суди по справедливости».

– Га-га-га! – раздался дружный смех.– Что делают гады.

Поужинав, мы убрали со стола, сварили кофе и, прихлебывая из чашек, сыграли несколько партий в преферанс. Для полноты ощущений.

Когда за окном засинели сумерки, приятели, распрощавшись, уехали, а я, приняв ванну, отправился спать.

Впервые за многие дни, в своей постели.

Глава 3. От эксперимента к практике

На следующий вечер в больницу, куда я вернулся, позвонил Крыжановский, сообщив, что мое прозрение полностью подтвердилось.

– Бандитов взяли, где ты и сказал, а при этом нашли орудие убийства, – довольно заявил Саня. – А еще целый арсенал. Скорее всего, это киллеры.

– Ну что же, в таком случае верти дырку под орден, – рассмеялся я. – За раскрытие.

– Ладно, сейчас полно работы, а в следующие выходные мы к тебе заедем. Вместе с Жорой, – завершил он разговор и отключился.

Очередная встреча с друзьями у нас состоялась в ведомственном санатории, куда меня направили на реабилитацию после выписки.

Он находился в Подмосковье в сосновом бору, и там надлежало провести месяц. Поселили меня в уютном номере, на первом этаже, определив необходимые процедуры.

После одной из таких, в субботу, когда я направлялся из лечебного корпуса в жилой, меня встретили в фойе Буев с Крыжановским.

– А вот и мы,– встали они с кожаного дивана, рядом с которым росла пальма в кадке.

– Как, гостей принимаешь?

– Само – собой, – пожал я руки приятелям. Вслед за чем мы проследовали в номер, где они оставили гостинцы, а потом все вышли на территорию.

– Красота, – оглядев окружающий пейзаж, поцокал языком Жора. – Будто на картине Шишкина «Утро в лесу». Только медведей не хватает.

– Зато есть белки, – показал Саня на ближайшую сосну, по ветвям которой шмыгал рыжий зверек. – Полная идиллия.

Неспешно шагая, мы прошли под раскидистую крону, где расположились в беседке, удобно устроившись на резных лавках.

– Затем Крыжановский сообщил, что в Генеральной начались очередные сокращения, как и ожидалось

– Так и до пенсии не дотянешь, – грустно вздохнул я. – Гребаные демократы.

– Думаю мужики, вам пора вязать узлы и валить на вольные хлеба, – сочувственно сказал Жора.

– Мне то – что? – отмахнулся Саня от назойливо жужжавшего комара. – Выслуга лет в кармане. Пенсию какую-никакую назначат. А вот Витьке (кивнул на меня) до нее еще лет шесть, если не ошибаюсь.

– Пять, – уточнил я. – Но что это меняет?

– С твоими новыми способностями многое, – значительно сказал Жора. – Можно уволиться и великолепно зарабатывать.