bannerbannerbanner
Мой милый повеса

Валери Боумен
Мой милый повеса

Полная версия

Глава 6

Люси Хант была не из тех, кто попусту тратит время, и как только дворецкий объявил их имена, подвела Мэг к группе своих друзей, чтобы обеспечить ей прикрытие, пока все присутствующие строили догадки: неужели такое возможно, чтобы Мэг Тиммонс неожиданно появилась в свете?

Сердце в груди у Мэг билось загнанной птицей. Она чувствовала себя одновременно и дурочкой, и обманщицей. Весь день ей пришлось провести в городском особняке Люси, где целая команда швей не покладая рук трудилась над платьем, роскошнее которого Мэг еще не видела. Затем горничная причесала ее, распрямив горячими щипцами проклятые вьющиеся пряди, слегка подкрасила губы и наложила тонкий слой румян. Наконец из собственной спальни вышла Люси с рубиновым ожерельем. Камни были настолько хороши, что Мэг засомневалась, настоящие ли они. Люси протянула ей ожерелье так просто, словно игрушку, и сказала:

– Это подарок испанской принцессы.

Она стала уговаривать Мэг надеть бесценное ожерелье. И хотя эффект, произведенный драгоценностью, был ошеломляющим, Мэг не могла не беспокоиться о том, что нитка сможет каким-то образом соскользнуть с шеи или потеряться. В конце концов она надела рубины, одновременно удивляясь, откуда Люси знает испанскую принцессу.

– Я не смогу заплатить за них, если вдруг потеряю. – Мэг повторила эту фразу, должно быть, полудюжину раз, пока они ехали в карете на бал.

Люси только рассмеялась, махнув рукой.

– Это всего лишь рубины, моя дорогая.

Богачка!

Родители на балу присутствовать не собирались, и Люси получила разрешение от матери Мэг сопровождать ее дочь этим вечером. Когда Мэг попросила Люси об этом, герцогиня опять отмахнулась:

– Оставь все заботы для меня.

И это тоже заставило Мэг занервничать: герцогиня не посвящала ее в свои планы, – но пришлось напомнить себе, что это она попросила у Люси помощи, поэтому донимать свою благодетельницу вопросами – верх наглости.

Мэг сделала себе мысленный выговор, и это помогло ей переключиться, чтобы оставаться спокойной и владеть собой. И вот наконец она здесь, в центре бального зала, сияет, словно слиток золота, и все взоры обращены на нее, хотя все, чего ей сейчас хотелось, – это развернуться и бежать куда глаза глядят. Она не привыкла, что ее разглядывают, что наблюдают за каждым ее движением, не привыкла быть в центре внимания.

Мэг поздоровалась с хорошей подругой герцогини Кассандрой, леди Свифтон, потом с графиней и ее мужем, лордом Джулианом. На днях Люси поделилась с Сарой и Мэг новостью, что графиня ждет ребенка, и поскольку срок пока небольшой, она могла выходить в свет. Супруги прекрасно выглядели и явно души друг в друге не чаяли. Граф все время заботливо держался рядом со своей очаровательной белокурой женой, предупреждая все ее желания. У Мэг защемило сердце: именно о таком взаимном обожании она мечтала для себя и Харта.

Затем она поприветствовала Гаррета и Джейн, будущих графа и графиню Оулдридж. Гаррет приходился Люси кузеном. Джейн удивленно хлопала своими темными внимательными глазами, разглядывая Мэг через стекла очков в серебряной оправе, а в руке держала ридикюль, в котором, как обычно, лежала по меньшей мере парочка томов. Мэг очень быстро поняла, что Джейн обладает острым языком, а Гаррет – великолепным чувством юмора, и они такая же преданная и любящая пара, как Кассандра и Джулиан.

Уже скоро мужчины, извинившись, отправились в кабинет хозяина, чтобы выпить и расслабиться, оставив женщин в бальном зале. Мэг покусывала нижнюю губу, в полной уверенности, что план Люси провалился.

– Вы сегодня ошеломительно хороши, – сказала Кассандра и тепло улыбнулась Мэг.

– Согласна, – с улыбкой поддержала ее Джейн.

Мэг подумала, что это Люси попросила подруг сказать своей подопечной что-нибудь приятное: ей еще ни разу в жизни не говорили ничего подобного. По словам матери, она худая коротышка с непослушными кудрявыми, как у отца, волосами, а потому не заслуживает таких комплиментов.

Она никак не могла набраться храбрости, чтобы оглядеть зал в поисках Харта. Ей отчаянно хотелось спросить, не видел ли его кто-нибудь, но не хватало смелости. Однако долго ждать не пришлось: к их компании присоединилась Сара и, после положенных приветствий оглядев подругу с головы до ног, заметила:

– Мэг, да ты настоящее чудо!

В ее глазах заблестели слезы.

– Она выглядит потрясающе! – воскликнула Люси. – И я тут ни при чем, ну, разве что нашла нужных людей, которые помогли подобрать для этого бриллианта достойную оправу.

– О, Мэг, я так рада, что ты позволила Люси помочь тебе! – добавила Сара. – Не сомневаюсь, что несколько достойных джентльменов окажутся у твоих ног. Ты бы видела, как удивился Харт: поначалу вообще не узнал тебя.

У Мэг перехватило дыхание. Неужели она и правда так изменилась? Когда она взглянула на себя в зеркало дома у Люси, то ничего нового не заметила: испуганная девица хлопает глазами в платье, которому она совсем не подходит. Да еще и новые туфли жмут. Тогда она почувствовала себя девчонкой, которая тайком напялила наряд матери, но если Харт обратил на нее внимание…

Неужели Люси оказалась права? Неужели одежда, прическа и румяна способны изменить до неузнаваемости? На языке по-прежнему вертелся вопрос, где же Харт, но в разговор вмешалась герцогиня:

– Вот и прекрасно. Именно этого мы и добивались.

– Чего именно? – повернулась к ней Сара.

– Да, чего? – эхом отозвалась Мэг, опасаясь, как бы Люси не проговорилась.

Лицо герцогини осветила заговорщическая улыбка.

– Нам было нужно, чтобы исключительно подходящий джентльмен проявил интерес к нашей Мэг, и это произошло. Харт – отличный кандидат, и, думаю, ему следует пригласить нашу подопечную на танец. Сара, возьметесь ему передать?

– Нет! – едва ли не выкрикнула Мэг и тут же прижала руку к губам: так вести себя неприлично.

В следующее мгновение она убрала руки от лица, забеспокоившись, что испачкала новые перчатки, которые, конечно, дала Люси, румянами.

Обернувшись, герцогиня вопросительно посмотрела на нее.

– Почему нет, дорогая?

Мэг вспыхнула.

– Потому что… Я имела в виду, что Харт… не станет…

Ну как объяснить, что она не вынесет, если Харт будет что-то делать из жалости к ней? Сара попросит брата потанцевать с ней, он, конечно, не откажет, но это тоже будет чем-то вроде подачки, а это унизительно.

– Боюсь, Мэг права, – заметила Сара. – Мать с отцом здесь, глаз не спускают с Харта, и, к сожалению, наша очаровательная протеже последняя из молодых леди, кого они хотели бы видеть рядом с сыном.

– Но ведь вашу дружбу они одобряют? – удивилась Люси.

Сара горько рассмеялась.

– Скорее терпят, да и то лишь потому, что Мэг сумела убедить своих и наших родителей, когда между ними случилась ссора, что ей абсолютно все равно, кто прав, а кто виноват, и она не намерена из-за этого разрывать отношения со своей лучшей подругой.

Во взгляде герцогини, обращенном на Мэг, читалось искреннее уважение.

– Вот это да, мисс Тиммонс! Впечатляет.

Мэг грустно улыбнулась. Да, родители Сары впускали ее в свой дом, но никогда не были по-настоящему приветливы с ней.

– Не дайте ей себя одурачить, герцогиня! – рассмеялась Сара, сжав руку подруги. – У нашей Мэгги железная воля.

– Да, я уже убедилась в этом, – вздохнула Люси.

На этот раз Мэг бросила на нее вопросительный взгляд: вдруг герцогиня забудется и откроет их план Саре? Подруга ведь предупреждала, что Харт только разобьет ей сердце.

Всплеснув руками, Люси опять обратилась к Саре.

– Давайте оставим нелепые тревоги ваших родителей. Харт – единственный холостяк, которого я знаю: большинство моих друзей обзавелись парами, и вполне удачно. Между нами говоря, ваш красавец муж Беркли мог бы быть одним из тех, к кому я смогла бы обратиться с такой просьбой, но вы забрали его с рынка невест. В конце концов, это всего лишь танец, и ваши родители наверняка смогут пережить те несколько минут. Поговорите со своим братцем, а мы будем ждать здесь.

Мэг сейчас хотела лишь одного – чтобы пол разверзся и поглотил ее. Не таким она представляла себе этот вечер. Ей-то казалось, что, как только она вплывет в бальный зал в этом своем роскошном платье, Харт увидит ее и потеряет дар речи, потом бросится к ней, пригласит на танец и в тот же миг влюбится. Конечно, она понимала, что все могло быть по-другому, но ведь не настолько, чтобы Сара уговаривала своего брата пригласить ее потанцевать.

– Люси, мне кажется, что Харт вряд ли согласится, – с сомнением начала Сара. – Он занят поисками невесты, и ему не до танцев.

– У него уже есть кто-то на примете? – поинтересовалась герцогиня, а Мэг затаила дыхание.

– Вроде бы нет, – сказала Сара и покачала головой. – Ему никто не интересен.

– Вот и отлично! – подхватила Люси. – Тогда тур с Мэг по залу даст ему новую точку для обзора.

Мэг захотелось толкнуть ее локтем в бок, но она не двинулась с места и спокойная улыбка – полная противоположность тому, что творилось внутри! – не сходила с ее лица.

– А что, если я не сумею его уговорить? – Сара бросила сочувственный взгляд на подругу, но Люси возразила:

– Ох, не смешите, дорогая! Вы же сестра, и, полагаю, вам прекрасно известно, как заставить брата сделать то, что ему может не понравиться.

Судя по всему, это озадачило Сару: тонкие черные брови сошлись на переносице, а мысок туфельки принялся постукивать по паркету.

– Он всегда поступает наперекор желаниям отца.

– Вот и прекрасно! – воскликнула Люси.

Мэг же полезла в ридикюль за веером: в бальном зале становилось душно, – и вдруг услышала:

– Скажите своему брату, что ваш отец очень надеется никогда не увидеть Харта в паре с Мэг.

Глава 7

Сара еще не успела объяснить Харту, почему он должен пригласить на танец Мэг Тиммонс, а тот мысленно уже согласился, и тому было несколько причин. Во-первых, Сара никогда ни о чем его не просила, а поднять статус ее подруги на ярмарке невест было не таким уж большим одолжением: для сестры он был готов на все. Во-вторых, ужасно хотелось поразвлечься на этом безумно скучном вечере и лишний раз подразнить отца. В-третьих, он и сам собирался пригласить мисс Тиммонс на танец, потому что ему этого хотелось. И хотя Мэг совершенно не подходила на роль невесты, здесь она оказалась единственной юной леди, которая по-настоящему его поразила. В-четвертых, Харта заинтриговало замечание Сары, что, несмотря на свою репутацию, он сможет поднять ее статус и за право получить ее согласие на танец будут бороться.

 

А кроме того, он все еще не забыл их поцелуй в парке. Была ли страсть, которую он ощутил в маленькой мисс, плодом его воображения? И какой партнершей в танце она окажется? И вообще какая она: веселая и общительная или жеманная и надменная? А может, тихая и скромная, какой он считал ее до тех пор, пока не случился тот поцелуй.

В ту ночь Харт узнал, как искренне Мэг переживает за Сару. Она сама подвергла себя опасности, что могло печально закончиться для нее, и поступила так потому, что заботилась о будущем его сестры. Совершенно очевидно, что у мисс Тиммонс доброе сердце. А может, в подружке сестры есть что-то еще, о чем стоило узнать? Харт решил это выяснить, и немедленно: хватит уже избегать Мэг Тиммонс.

Уже очень скоро Мэг поняла, что новое золотистое бальное платье, выпрямленные волосы и немного румян на щеках действительно превратили никому не нужную бедняжку, вечно подпиравшую стену, в принцессу. Это открытие немного смущало и шокировало. Она и сейчас попыталась было занять свое обычное место за пределами танцевального круга, но на сей раз Мэг пришлось стоять возле герцогини Кларингтон, а к ней то и дело подходили ее знаменитые друзья, чтобы поприветствовать. Разве могла спрятаться в углу та, кого впустила в свой круг Люси Хант?

В результате Мэг обзавелась знакомством с виконтом и виконтессой Кавендиш, с лордом Оуэном Монро и его прелестной женой Александрой, с сэром и леди Кавендиш, братом-близнецом виконта Кейдом и его женой Даниэлой. Эти блистательные джентльмены и роскошные леди были исключительно любезны с Мэг, и уже некоторое время спустя она стала испытывать какое-то прямо-таки физическое удовольствие от заново обретенной популярности.

И все равно для нее стало потрясением, когда поздоровавшись со своей подружкой Хелен, такой же серой мышью, вечно сидевшей у стены, Мэг обернулась и увидела перед собой Харта. У нее так пересохло во рту, что в ответ на какую-то его фразу она лишь пискнула. Потом у нее перехватило дыхание и началась жуткая икота. Когда же Харт Хайгейт, мужчина ее мечты, наконец пригласил ее на танец, Мэг вцепилась в нитку рубинов на шее и чопорно выдавила:

– О! Я… Да… ик! С большим… ик!.. удовольствием.

Выглядел он, как всегда, ослепительно: черные бриджи, на груди сияет белый пластрон сорочки из тончайшей ткани, галстук изысканно повязан, а из-под черного вечернего сюртука виднеется жилет изумрудного цвета. Ни дать ни взять денди. Конечно, Мэг понимала, что Харт подошел к ней только по просьбе Сары: каким-то образом ей удалось уговорить брата потанцевать с подружкой, – но поспешила напомнить себе, что, уж если мечта стала явью, не стоит выяснять каким образом.

Как только наконец-то было установлено, что пригласили действительно ее, – она подала руку, и Харт повел на паркет. В этот момент на Мэг напал панический страх: она напрочь забыла фигуры танца. Уже несколько лет она не танцевала – сидела у стены. С икотой в придачу это, вне всякого сомнения, приведет к катастрофе.

– Заранее прошу прощения, – поспешила выговорить Мэг, – если я… ик!.. наступлю вам на ногу… ик!.. упаду или… ик!.. натворю что-нибудь еще.

Она думала, что Харт сначала придет в ужас от ее неуклюжести и дурных манер, потом поднимет на смех, а он… улыбнулся и спросил:

– Разучились танцевать?

Голос его – низкий, с бархатными нотками – обволакивал. От его кожи пахло накрахмаленным бельем и чем-то пряным – похоже, одеколоном. Тот же самый аромат исходил от его плаща, в который она закуталась тогда в парке. Она никогда не забудет этот запах.

– Я люблю… ик!.. танцевать, – объяснила Мэг. – Просто я не уверена, что… ик!.. помню, как это делается… ик!.. из-за того, что… ик!.. все больше подпирала стену.

Харт прыснул в ответ, и по тому, как приподнялись уголки его губ, она поняла, что он с трудом сдерживается, чтобы не расхохотаться в голос. Вот и прекрасно! В его глазах она наверняка выглядит как шут гороховый. Господи, только бы не споткнуться.

– Мне кажется, танцы – это как езда верхом – навык остается навсегда, – заметил Харт. – Видите, вы вполне прилично танцуете.

Мэг посмотрела под ноги: и правда танцует, словно знает, как это делается.

– А как вам нравится это – ик? – Мэг подняла на него взгляд. – Вот это: ик!

– Не хотелось бы показаться бестактным, – заговорщически прошептал Харт, так низко наклонившись к ней, что дыхание коснулось уха и по шее побежали мурашки. (Она тут же для себя решила, что всякий раз будет делать вид, будто плохо слышит, чтобы ему пришлось шептать ей на ухо, когда захочется что-то сказать.) – Вам это доставляет неудобство?

Лицо у нее, вне всякого сомнения, покраснело.

– Да. Да, это так.

Никакого притворства! Это самая лучшая тактика, разве нет? Тем более какой смысл отрицать очевидное? Икоту ведь не скроешь.

Крепко сжав губы, он опять едва сдержался, чтобы не расхохотаться. В зеленых глазах вспыхнул огонек.

– Какая жалость!

Мэг вздохнула.

– Ну да, только… ик… это такой стыд… ик… Впервые за несколько лет… ик… я танцую с джентльменом, чья сестра… ик… уговорила его пригласить меня… ик… Все это мучительно… ик… и сбивает с толку. Ик! Но я все еще надеюсь, что не споткнусь.

Харт нахмурился.

– Вы это о чем?

– Только о том, что воспитанные… ик… красивые леди, которых вы обычно приглашаете танцевать по собственной… ик… воле, наверняка не икают… ик… как толстые кухарки.

Вот тут самообладание Харта дало сбой, и он расхохотался в голос, до слез, а отсмеявшись, возразил:

– Во-первых, что бы мне сестра ни предлагала, за все эти годы ей ни разу не удалось уговорить меня сделать то, чего я не захотел бы сам, а во-вторых, вам удалось стать самой красивой леди на этом балу.

– Пардон?

Захлопав глазами, Мэг обернулась и опять огляделась. Вот сейчас она была абсолютно уверена, что Харт говорит о ком-то другом: не мог же он иметь в виду ее!

– Это правда, – подтвердил Харт и посмотрел на нее так, что ей вдруг показалось, будто она единственная женщина в этом зале. – Почему вы так удивлены?

– Это ведь я, Мэг Тиммонс.

Харт плотно сжал губы, чтобы опять не рассмеяться, пока она, прищурившись, смотрела на него, потом сказал:

– Я знаю, кто вы.

– Вы это… ик… серьезно? Когда сказали, что я самая… ик… красивая леди здесь? Может, это Люси Хант подвигла вас…

Глупая она, глупая! Конечно, он польстил ей, как все мужчины, когда танцуют с юными девушками на балах: флиртуют, расточая комплименты, и говорят то, во что сами не верят. У нее просто нет опыта в таких делах: слишком молода. Мэг вспыхнула: надо сказать ему в ответ что-то столь же беззаботное и ни к чему не обязывающее.

– Благодарю вас, милорд, за то, что пожалели… ик… одну из тех, кто подпирает стены! Могу с уверенностью сказать, что танцы… ик… чрезвычайно приятное занятие… ик… насколько мне помнится.

– В самом деле? – Губы у него дернулись, складываясь в усмешку.

– Мне так кажется. Говорю это без особой уверенности… ик… потому что в основном танцевала… ик… лишь с учителем танцев. Конечно, намного приятнее танцевать… ик… с джентльменом на балу. Мой учитель был пожилой, у него болело колено… ик… поэтому… ик… не выпускал трость из рук.

– Ваш учитель танцевал, опираясь на трость? – Харт держался из последних сил.

– Увы, да. И почти всегда был нетрезв… ик!

Бедный мистер Бартон! Мэг не смогла бы утверждать, что мать не платила ему за уроки бренди вместо денег.

– Прямо как мой камердинер! – заметил Харт. – Но мне приятно слышать, что вы предпочитаете танцевать со мной. Мне бы не хотелось походить на пьяного старика-учителя, который держится за трость.

– О нет! Я только хотела сказать… ик!

Замечательно! Взяла и оскорбила его! Нет, все-таки нужно придержать язык – кстати, может, удастся преодолеть икоту.

– Не переживайте, я все отлично понял.

– Нет-нет. Я должна была сказать, что намного приятнее… ик… танцевать с красивым джентльменом, который…

О господи! Что она несет! Это еще хуже, чем споткнуться в танце. Может, и правда рухнуть на пол, чтобы отвлечь его?

– Вы считаете меня красивым? – усмехнулся Харт.

Мэг вздрогнула, потом сморщилась и пробормотала:

– Да. Ик! Только это между нами, милорд. Я не думаю, что ваши… ик… внешние данные когда-нибудь подвергали сомнению.

Он так ей улыбнулся, что у нее ослабли колени.

– Знаете что?

«Да, знаю. Ты великолепен!»

– Что?

– Есть одно средство от икоты…

– Неужели? Ик!

«Отлично! Лучше поговорим про икоту. Больше никаких разговоров про его привлекательность!»

Харт наклонился к ее уху, и тут же мурашки побежали по спине.

– Да, пойдемте со мной.

Глава 8

Если в жизни Мэг и бывали моменты, когда ей отчаянно хотелось избавиться от икоты, не сегодня: сейчас она была безумно благодарна этому затянувшемуся недугу и просила Господа сохранить его. Икота – это же здорово! Чудесно! Восхитительно! Благодаря икоте у Мэг появилась возможность подольше пообщаться с Хартом и даже получить приглашение выйти на воздух, остаться наедине! Ура икоте!

Мысленно Мэг быстро прикинула, сумеет ли достаточно правдоподобно изобразить икоту, если вдруг она исчезнет сама собой. К счастью, этого не потребовалось. Все время пока они шли к террасе, затем – по саду, до укромного местечка, Мэг продолжала усиленно икать.

Он поставил ее перед собой так, чтобы за спиной у него оказалась высокая живая изгородь и их нельзя было увидеть ни с террасы, ни из дома. С широко распахнутыми глазами, преисполненная любопытства, Мэг ждала, что будет дальше. Единственное средство от икоты, о котором ей было известно, это полная ложка сахарного песка, которую следовало не торопясь проглотить. Один раз она попробовала, но никакого эффекта это не возымело. Кроме того, вряд ли Харт припас это снадобье для нее.

– Готовы? – спросил Харт, оглянувшись будто бы для того, чтобы убедиться, что никто их не видит.

– Думаю, да… ик.

К чему такая таинственность? В особенности если дело касается лишь средства от икоты…

Харт обнял ее за плечи, привлек к себе и сделал то, чего Мэг меньше всего ожидала, – поцеловал!

Его пальцы сжали ей плечи, но она не обратила на это внимания: куда больше ее интересовало, как его губы касались ее губ и что она при этом ощущала. Это сон? Может, Харт страдает потерей памяти и не отдает себе отчета, с кем целуется сейчас? Сара, правда, ничего не говорила про умственное расстройство, но все возможно…

Мэг отстранилась и чуть отступила от него, намереваясь спросить, все ли в порядке у него с головой. Касаясь кончиками пальцев своих пылающих губ, она молча смотрела на него, потом промямлила:

– Прошу прощения…

Минуточку! С какой это стати она должна просить у него прощения? Это он должен! Во всяком случае, ей нужно получить подтверждение, что он понимает, что делает.

– Икота прошла? – Его лицо расплылось в улыбке.

– Что? А… – Мэг подождала. Никакой икоты. Подождала еще. Опять ничего. Посчитала до десяти. Потом до двадцати. От икоты не осталось и следа. – Да, мне кажется, прошла!

– Значит, помогло? – продолжая улыбаться, сказал Харт, явно очень гордый собой.

– Что именно?

– Мое средство от икоты.

Мэг поперхнулась.

– Пардон… Вы хотите сказать, что ваше средство от икоты – это… поцелуй?

Харт расхохотался, но тут же вынужден был прикрыть рот рукой и оглядеться по сторонам, не привлек ли к себе чье-либо внимание.

– Нет-нет! Совсем нет.

Мэг молча хлопала глазами. Он что, не отвечает за свои поступки? Похоже, у него и правда не все в порядке с головой или… со слухом. Только она собралась спросить его об этом, как Харт объяснил:

– Средство – это неожиданность, даже шок.

– Шок?

– Ну да! Я ведь удивил вас. Разве нет?

«Удивил? Нет! Ошарашил!»

– Это называется иначе.

У него вытянулось лицо.

– Пожалуйста, простите, если я обидел вас, Мэг. Как правило, я придерживаюсь строгих правил по отношению к юным девушкам, но у нас другой случай… Я подумал… ведь это уже не первый раз, когда мы…

 

Судя по всему, Харта смутило выражение ее лица. Мэг так хотела выглядеть искушенной и опытной, но вид у нее наверняка был испуганный – с глазами, полными слез.

Ну почему, почему ей не удается казаться умудренной опытом? Почему она не может сделать вид, что он для нее лишь развлечение, как поступили бы другие дамы из окружения Харта, если бы он так с ними пошутил?

Этот поцелуй был для нее пределом мечтаний, к тому же она не относилась к молодым особам, которые воспринимают нечто подобное легко. Мэг понимала, что единственный выход сейчас это – свести все к шутке, чтобы Харт перестал смотреть на нее как на раненую газель, или не видать ей больше поцелуев с ним как своих ушей.

– Да-да, конечно, – улыбнулась она через силу, опять вцепившись в рубиновое ожерелье на шее. – Я помню. Это ведь случилось в парке, да?

Харт уже не улыбался.

– Да, ночью накануне свадьбы Сары.

– Конечно-конечно. О, но ведь то была всего лишь оплошность, не правда ли?

Получилось ли у нее сохранить самообладание и сделать вид, что тот поцелуй ничего для нее не значил?

Харт смотрел на нее, вытаращив глаза.

Ох, похоже, она ступила на опасную тропу, назвав его поцелуй оплошностью: он ведь может и обидеться. Какая же она идиотка, жалкая притворщица, которая выдает себя за умудренную опытом зрелую даму.

Голос Харта прозвучал тихо и холодно:

– Прошу простить меня, если обидел вас: тогда, в парке, или сейчас.

– Нет, нет, нет! Не думайте об этом.

Ее колотила дрожь, но было поздно: Харт почувствовал себя круглым идиотом. Икота у нее прошла, но в душе поселились обида – вне всякого сомнения. Несколько мгновений назад она едва не разрыдалась. И неудивительно: она совсем юная воспитанная девушка, у которой вообще нет опыта, не то что все эти пресыщенные вдовушки, с которыми он обычно имел дело.

Хуже всего, что он обидел ее уже дважды, а это уже не просто невежество, а самая настоящая мерзость. И никто не осудил бы ее, залепи она сейчас ему пощечину.

Нет, не это самое худшее. Пусть он и поцеловал Мэг, якобы чтобы избавить от икоты, но надо быть честным с самим собой и признаться что поступил так потому, что захотел ее поцеловать. Да, это было эгоистично с его стороны, но зато как приятно!

Девушка и так выглядела как богиня, а вблизи оказалась еще красивее: с мелкими веснушками на переносице и щеках и глазами необычного светло-зеленого цвета с золотистыми искорками в обрамлении темных, почти черных, ресниц. Прямо над левым глазом у нее имелся едва заметный шрам, а пахло от нее земляникой. Как же получилось, черт возьми, что все эти годы он не обращал внимания на такую красавицу, хотя она всегда была возле его сестры? Как он мог не ощущать аромат земляники? Он знал ответ: просто привык, что она все время рядом, здесь, прямо у него под носом.

Харт взял ее ладони в свои руки и чуть пожал.

– Простите меня, Мэг, ради бога, простите! Что мне сделать, чтобы загладить свою вину?

Она отчего-то побледнела.

– О, какие пустяки! Это же была шутка, проказа! Я все понимаю. И нет никакой вины. Вы избавили меня от икоты, за что вам огромное спасибо.

Цвет медленно возвращался на ее щеки: очаровательный оттенок нежно-розового. Как же она невинна, бесхитростна и чиста и совершенно не заслуживает, чтобы с ней обходились развязно. Сара наверняка надавала бы ему по щекам, если бы узнала об этом. На то, чтобы добиться от Мэг ответа, у него не оставалось времени: следовало срочно отвести ее в зал, иначе могут начаться пересуды. Он поступил опрометчиво, когда завлек ее сюда, но, слава богу, можно быть уверенным, что она не станет болтать о том, что здесь произошло.

Отпустив ее руки, он щелкнул пальцами и заявил:

– А знаете, я приду на следующие три бала и буду танцевать с вами.

Зеленые с золотистыми искорками глаза широко распахнулись, рот с пухлой нижней губкой приоткрылся.

– Сара сказала, что вы ищете мужа.

Ее румянец стал пунцовым, и он с трудом справился с собой, чтобы не коснуться подушечкой большого пальца ее шелковистой кожи, чуть прикусить эту розовую губку…

– Я вам помогу: буду танцевать с вами сам и попрошу об этом своих друзей: они еще те мерзавцы, но зато с огромными связями в высшем обществе.

– Полагаете, в этом есть необходимость?

Мэг резко развернулась, и в следующее мгновение ее туфли зашуршали по гравию.

Харт нахмурился.

– Я просто подумал, что вам это поможет.

Мэг замерла, и глаза у нее стали размером с колеса его нового фаэтона.

– Вы шутите? Я столько лет была королевой среди подпиравших стены, что любое проявление внимания с чьей бы то ни было стороны мне льстит.

– Значит, договорились, – улыбнулся Харт. – Теперь вам пора возвращаться. Войдите в зал через те двери, что справа, а я подожду немного и войду в те, что слева.

Мэг постояла, словно в нерешительности, потом развернулась и пошла прочь. Ему не хотелось отпускать ее, поэтому он тихо сказал вслед:

– Увидимся завтра на балу у Кинлисов.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15 
Рейтинг@Mail.ru