Валери Боумен
Мой милый повеса

Плечи у Мэг поникли. Отставив чашку в сторону, она нахмурилась и честно ответила:

– Понятия не имею. Надо у него спросить. – Похлопала глазами. Потом расправила плечи, решив держать все эмоции под контролем.

– Даже не догадываетесь? Может, были какие-то намеки…

Мэг лишь развела в стороны руки.

– Мне кажется, я для него лишь подруга Сары. Он вообще почти не замечает меня… разве за исключением…

О нет! Не следовало этого произносить вслух!

Люси, конечно, тут же ухватилась за оговорку и, нацелив на девушку кончик своего патрицианского носа, повторила:

– За исключением?..

Мэг опять покусала нижнюю губу. Что делать? Придется рассказать герцогине все. Ей захотелось соскользнуть с кушетки и залезть с головой под роскошный персидский ковер.

– За исключением одного раза, когда…

Медленно приподняв брови, Люси склонила голову набок, не спуская с Мэг глаз.

– За исключением одного раза, когда?..

Мэг сморщилась и, прикрыв глаза рукой, выпалила:

– За исключением одного раза, когда он меня поцеловал.

Глава 4

– Пардон! – едва ли не выкрикнула Люси.

Мэг еще не слышала, чтобы голос мог подскочить за мгновение на октаву, и умоляюще посмотрела на герцогиню, призывая говорить тише.

Люси поняла и – слава богу! – понизила голос.

– Значит, он поцеловал вас…

Мэг так энергично закивала, что шпильки посыпались из прически, выпустив на свободу вьющиеся белокурые локоны. Она торопливо заправила их за уши и поспешила уточнить:

– Да, но это не то, что вы подумали: он даже не понял, что это я.

Если бы было возможно от удивления распахнуть глаза еще шире, у герцогини это вряд ли получилось бы. Несколько секунд Люси пребывала в ступоре, только открывала и закрывала рот, не в силах произнести ни слова, наконец выдавила:

– Моя дорогая, вам удалось невозможное: лишить меня дара речи.

Мэг прижала руки к щекам.

– Значит ли это, что вы не станете помогать мне?

– Напротив! – не удержалась от восклицания герцогиня. – Если мужчина защитил вас от, можно сказать, омерзительных нападок матери и поцеловал, я считаю, что мы очень даже удачно стартовали.

– Нет, вы не поняли, – покачала головой Мэг. – Он даже не знал, что целует меня.

Люси поднялась и опять села рядом с ней.

– Вот что: я должна услышать эту историю, причем сию же минуту, если вы ничего не имеете против.

Нервно сглотнув, Мэг набрала в грудь побольше воздуха и произнесла:

– Ладно, но пообещайте сохранить это в секрете. Я никому не рассказывала… даже Саре.

– Клянусь! – Люси приложила руку к сердцу, а глаза ее уже сияли в предвкушении.

Мэг поудобнее устроилась на кушетке и расправила юбки. Жаль, что платье из-за старости и не поддающихся стирке пятен пришлось перекрасить в розовый цвет. Когда-то оно было белым и очень красивым. Впрочем, она была не из тех, кто переживает из-за такой ерунды.

– Это случилось в ночь накануне свадьбы Сары. Я решила поговорить с Хартом, чтобы понять, собирается ли он что-нибудь предпринять, чтобы воспрепятствовать свадьбе или хотя бы попытаться отговорить сестру выходить за маркиза Бренфорда.

Люси понимающе закивала:

– Да, я помню, в каком отчаянии все мы пребывали в тот день: ведь ни у кого не возникало сомнений, что Сара и Беркли пара.

Мэг кивнула.

– Это было чудовищно, и с каждой следующей минутой я чувствовала себя все более беспомощной.

Люси сжала ей руку.

– О, моя дорогая, Беркли и Сара должны были сами прийти к такому решению.

Мэг ответила на пожатие.

– Сейчас я это понимаю, разумеется, но тогда у меня было ощущение, что моя любимая подруга тонет, а я лишь стою на берегу и наблюдаю, не в силах ей помочь.

– Вы верная подруга. – Люси похлопала ее по руке. – Но продолжайте. Значит, вы решили привлечь Харта на свою сторону?

Мэг кивнула:

– Да. Поодиночке Сара не стала бы слушать ни меня, ни его, но я подумала, что вместе мы сможем как-то ее уговорить.

– Но вы, надеюсь, не пошли к нему? – в ужасе вопросила Люси.

Мэг так тряхнула головой, что надоедливые локоны опять упали на лоб.

– Нет! Конечно, нет. Это был бы настоящий скандал.

Люси мгновенно успокоилась и, приложив руку к сердцу, вздохнула с облегчением.

– Именно так я к этому и отнеслась бы, дорогая. И где вы встретились?

Щеки у Мэг вмиг стали пунцовыми. В ту ночь она повела себя как круглая дура, но пора со всем этим покончить. Кроме того, для герцогини это не станет новостью – ей приходилось слышать о куда более скандальных вещах, по сравнению с которыми история Мэг была сущей мелочью.

– Я отправила Харту записку, в которой предложила встретиться в парке рядом с нашим домом, как только стемнеет. Родителям и своей горничной я сказала, что собираюсь лечь пораньше, потому что разболелась голова, а вместо этого украдкой выскользнула из дому.

Ахнув, Люси стиснула запястье Мэг.

– Дорогая, это было ужасно безрассудно: вас могли ограбить, даже убить, не говоря уже о том, что…

Мэг нервно сглотнула.

– Понимаю, но мы живем рядом с парком, вот я и подумала…

Брови у Люси сошлись на переносице.

– Подумали что, дорогая?

Зажмурившись, Мэг выпалила:

– Подумала, что он догадается, кто прислал ему записку, даже если подписать ее только инициалами.

– «Эм» «тэ»? – Облегченно выдохнув, Люси двумя пальцами потерла кончик носа.

– О да! – откликнулась Мэг. – Я не хотела подписываться полным именем из опасения, что кто-нибудь может увидеть мою записку, и тогда разразится скандал.

Люси запустила пальцы себе в волосы.

– Да, предлагать холостяку встретиться в парке ночью неблагоразумно для репутации любой женщины, но я никого не осуждаю.

Мэг глубоко вздохнула.

– Поэтому я и спряталась в темноте…

Воспоминания нахлынули, захватили ее. Она снова оказалась в парке рядом с отцовским домом: обхватив себя за плечи, дрожала на вечернем ветру. В воздухе витал аромат жасмина и запах свежескошенной травы. Несмотря на лето, вечер был необычно холодный, а она вышла из дому без накидки. Ей никогда не забыть те мгновения…

– Вы где? – раздался за живой изгородью знакомый низкий голос Харта – голос, который она будет помнить всегда, от которого у нее каждый раз побегут по спине мурашки.

– Я здесь, – выдохнула она, и на мгновение, когда сердце было готово остановиться, ей показалось, что он пришел сюда к ней на свидание, потому что они любовники, уже обручены и не могут быть вдали друг от друга, желая лишь одного – слиться в объятиях.

Для нее стало потрясением, когда Харт шагнул из-за живой изгороди ей навстречу, привлек ее к себе, обхватив сильными, теплыми, мускулистыми руками, а потом нагнулся и поцеловал в губы. Поцелуй длился не больше пары секунд, но ей показалось – целый час. Харт решительно раздвинул ей губы языком и проник в рот.

Должно быть, Мэг тихо пискнула, а возможно, ее вкус или рост подсказали, что он ошибся, но Харт резко отпрянул и теперь удерживал ее на подобающем приличиям расстоянии.

– Прошу прощения…

– Харт?

Вот идиотка! Кто же еще? Она узнала его походку, запах, голос… Одновременно сердце у нее упало, когда до нее дошло, что он обознался – принял ее за свою любовницу и просто не ожидал увидеть ее. Господи, ну кто еще мог подписаться инициалами МТ? Ревность завладела ею, но времени полностью отдаться этому чувству не было, потому что Харт тут же схватил ее за руки и вытащил из тени в поток лунного света.

– Мэг!

– Да. Кто же еще?

Харт не сводил с нее изумленного взгляда.

– Что вы здесь делаете?

Глаза наполнились слезами, но Мэг проглотила их.

– Вы получили мою записку?

– Вашу?..

Он потер лоб, взъерошил свои черные волосы, сверкнув в лунном свете изумрудными глазами. Совершенно не таким она представляла себе первый поцелуй, но – ах! – он произошел и именно с Хартом, о чем Мэг могла только мечтать. Господи, если бы она знала, что двусмысленная записка может привести его в парк, а потом последует этот обжигающий поцелуй, то давным-давно отправила бы ему такую записку.

– Мисс Тиммонс, прошу прощения за свое непристойное поведение: я не знал, что это вы.

Харт заметно нервничал, и это означало, что он уже наверняка подсчитывал вероятность того, что из-за оплошности его без всяких церемоний потащат к алтарю, как в случае с Аннабел Кардифф, этим сущим стихийным бедствием. Мэг хотела его и была бы рада заполучить, но не таким способом.

– Не волнуйтесь, – поспешила она его успокоить. – Это моя вина. Надо было подписать записку полным именем.

– Что-то случилось, раз вы мне ее прислали? – Харт по-прежнему был как на иголках.

Мэг вдруг ощутила себя полной дурой. Только сейчас до нее дошло, что Харт может вовсе не считать брак между Сарой и Бренфордом катастрофой. Ей вдруг захотелось, чтобы время повернулось вспять и той записки не существовало. И слезы опять навернулись на глаза.

– Извините. Я не подумала… – От растерянности Мэг заговорила высоким и каким-то сдавленным голосом. Ну почему она всегда в его присутствии ведет себя как недотепа? Почему не может быть холодной, собранной и искушенной?

– Ничего-ничего, – отозвался Харт и, сделав шаг к ней, погладил по плечам, отчего по телу побежали мурашки. – Вы замерзли.

Отступив, он в одно мгновение сбросил плащ и накинул ей на плечи. Плащ оказался большим, теплым, и от него пахло Хартом, но ведь его, в конце концов, придется отдать. Мэг шмыгнула носом.

– Успокойтесь и расскажите, что случилось.

Мэг завернулась еще плотнее.

– Это насчет Сары.

Он с тревогой посмотрел на нее.

– Что такое? С ней все в порядке?

– Да-да, конечно, – кивнула Мэг, щекой прижимаясь к дорогой ткани. – Все прекрасно. Я хотела сказать – будет. Надеюсь. Только вот… лорд Бренфорд. Она его не любит. Она не должна выходить за него. Сара любит лорда Беркли – я точно это знаю.

Харт продолжал гладить руки Мэг, и ее это выводило из равновесия, даже несмотря на то, что плащ оставался преградой между ними.

– Я с вами согласен, но… – процедил он сквозь зубы и опустил голову.

Мэг заставила себя отвлечься от запаха, что исходил от плаща Харта, и обволакивал ее, и сосредоточиться на том, зачем сюда пришла.

– Мне кажется, Сара разрушит свою жизнь, если поступит в соответствии с желанием своих родителей.

– Согласен, – кивнул Харт.

– И сама станет несчастной, – добавила Мэг.

Харт напряженно посмотрел на нее.

– Вы, несомненно, правы.

Мэг отметила, что он вполне согласен с ней, но готов ли действовать, пока ясно не было.

– Вы намерены что-нибудь предпринять?

Руки Харта упали с ее плеч и сжались в кулаки, которые он упер в бедра.

– Абсолютно ничего.

Мэг тряхнула головой: должно быть, ослышалась:

– Ничего?

– Вот именно. – Он уверенно стоял в лунном свете, широко расставив ноги, и его красивое лицо было полно решимости.

Мэг потянулась было к нему, но вовремя заставила себя остановиться.

– Но почему? Вы ведь только что согласились со мной.

Харт медленно склонил голову.

– Да, но я поговорил с Сарой: она уже смирилась.

– О! – Мэг прикусила губу. – Вам не кажется, если мы вдвоем…

– Нет! – разнесся в неподвижном ночном воздухе его голос, спокойный и твердый.

– Почему? – никак не могла успокоиться Мэг, не в силах понять, почему Харт не хочет вмешаться.

Он отошел в сторону и, засунув руки в карманы, устремил взгляд куда-то поверх живой изгороди.

– Я, как и вы, хорошо знаю свою сестру: она упряма. Уверен: чем больше на нее давить, тем меньше будет толку.

Вздрогнув, Мэг кивнула: он попал в точку.

– Вы сказали ей, что думаете об этом?

– Да, и вы, полагаю, тоже.

Мэг кивнула. Харт был прав: Саре не нравилось, когда ей указывали, что следует делать. Чем больше они старались бы убедить ее в том, что она не права, тем упрямее она бы становилась.

Харт обернулся к ней.

– Вы что, не понимаете? Все, что мы можем сделать, все, что нам остается, – это надеяться на лучшее.

– Вы действительно так думаете? – Ей безумно хотелось продлить минуты общения с ним.

– Я это знаю, – ответил Харт. – Теперь позвольте проводить вас домой.

Он довел ее до заросшей ивами калитки, за которой уже начинались их владения, и, несмотря на то что им пришлось провести некоторое время в карете отца Харта на следующий день после бегства Сары из-под венца, в последующие месяцы они старательно избегали друг друга.

Мэг закончила свою историю, и Люси, хмыкнув, заметила:

– Да, весьма многообещающе.

Мэг захлопала глазами.

– Правда?

– Самое главное во всем этом то, что он начал вас избегать, – живо объяснила Люси, наливая себе еще чаю.

– И что же в этом многообещающего? – удивилась Мэг.

Люси, задумчиво помешивая чай серебряной ложечкой, продолжила, словно не слышала ее:

– Ну конечно, это весьма многообещающе. Если бы тот случай никоим образом не затронул его, он не стал бы с такой тщательностью выбирать пути перемещения в пространстве.

У Мэг не было возможности ответить на столь курьезное утверждение, поскольку Люси сразу же приступила к делу:

– Начнем с того, что вы позволите мне подарить вам платье к завтрашнему балу у Ходжесов.

Ходжесы в этом сезоне давали первый бал, и Мэг, конечно, очень хотела бы на нем присутствовать с Люси и Сарой в качестве сопровождающих.

– Вы же знаете: это невозможно, – уставилась она на мыски своих туфель, чтобы не встречаться глазами с герцогиней.

– Да, знаю. Вам кажется это проявлением – как там вы это называете? – благотворительности. – Люси закатила глаза.

– Вот именно! – Мэг сложила руки на коленях и упрямо уставилась на герцогиню.

Никогда и ни от кого она не принимала милостыню ни в каком виде, чрезвычайно гордилась этим и отказывалась изображать из себя кого-то еще, а не ту, кем была на самом деле, – бесприданницу без единого пенни в кармане, подпиравшую стены на балах. Уж если суждено стать посмешищем в глазах светского общества, то пусть это случится только из-за нее самой, а не благодаря тому, что пользуется помощью своих богатых друзей и задирает нос.

– Но мне доставит удовольствие подарить вам такое платье, – настаивала Люси. – Разве это ничего не значит?

– К сожалению, нет: это унизительно для меня.

Дело было вовсе не в гордости: больше всего она боялась жалости. Одной из причин ее глубокой привязанности к Саре было то, что подруга никогда не жалела ее и не указывала на разницу в их положении. Мэг понимала, что герцогиня искренне хотела помочь ей, но даже осознание этого не заставило бы ее поменять свое мнение.

– Харт прекрасно осведомлен о моих обстоятельствах, так что, во что меня ни одень, это все равно не поможет.

– Возможно, – согласилась Люси, – но на вас могут обратить внимание другие джентльмены, дорогая, а это заставит Харта куда внимательнее отнестись к вам. Я уже говорила и скажу еще раз: мужчины обожают конкуренцию, когда речь заходит о лошадях, картах или – простите, что упоминаю об этом, – дамах.

Мэг дернула шнурки своего ридикюля, латаного-перелатаного: нет, они с Люси никогда не придут к согласию, – так что лучше поменять тему.

– Мы даже не знаем, будет ли Харт присутствовать на балу у Ходжесов. Обычно он не посещает подобные мероприятия.

– Чушь! – отрезала Люси и сделала глоток из чашки. – В этом сезоне он намерен найти себе жену. Как бы глупо это ни выглядело, но светский бал – это единственное доступное для мужчины его положения место, где это возможно.

Мэг покусала губу.

– Что, если у него уже есть кто-то на примете?

Герцогиня отмахнулась:

– Мы заставим его передумать.

– Что, если он не захочет даже взглянуть на меня?

– Мы сделаем так, что посмотрит, – подмигнула ей Люси.

Мэг все никак не могла оставить в покое шнурки своего ридикюля.

– А что, если он заметит меня, но не проявит интереса?

Люси глубокомысленно покивала головой.

– Значит, надо его заинтересовать.

Мэг вымученно улыбнулась.

– У вас, похоже, на все есть ответ, мадам?

– Конечно! – не задумываясь, подтвердила Люси.

На пороге возник дворецкий и объявил о приходе леди Сары Беркли, а когда ушел, чтобы проводить гостью в гостиную, Мэг с изумлением повернулась к герцогине:

– Сара сама изъявила желание встретиться с вами?

– Нет, это я пригласила ее, потому что ее поддержка нам не повредит и к тому же усилит мои аргументы в споре с вами о новых туалетах. Мы с Сарой решили убедить вас изменить свое мнение и позволить нам помочь с новым гардеробом.

Сердце Мэг тревожно забилось.

– Только прошу вас не упоминать то, что я говорила о Харте.

– Я и не собиралась. – Люси подняла мизинец. – Вы же взяли с меня обещание все держать в секрете, разве не так? Но Сара знает, что вы ищете мужа, даже если не догадывается, что ваш интерес направлен на Харта. Будьте уверены: я не выдаю секретов, а помогаю леди и джентльменам найти друг друга. И если уж об этом зашла речь, мы должны четко распланировать наши действия, дорогая.

Через пару секунд дверь в гостиную распахнулась, и в комнату вплыла Сара – черноволосая, с такими же, как у ее брата, зелеными глазами, – и направилась к кушетке, на которой сидела Мэг.

– Рада видеть вас обеих! – ослепительно улыбнулась гостья, стягивая перчатки.

– Приветствуем вас, леди Беркли! – улыбнулась Люси. – Спасибо, что приняли мое приглашение и присоединились к нам. Я только что пыталась убедить нашу Мэг позволить нам помочь ей с гардеробом. Вы согласны?

Сара села на кушетку рядом с подругой.

– Буду счастлива, если только Мэг разрешит, купить ей несколько новых платьев, но, как я понимаю, она отказывается от нашей помощи.

– Это милостыня, – простонала Мэг.

– Вовсе нет! – возразила герцогиня с досадой.

– Я не хочу чувствовать себя в долгу перед вами, – стояла на своем Мэг, уставившись в пространство между дамами.

Люси побарабанила кончиками пальцев по щеке.

– Дорогая, вы носите это платье уже года три, я права?

Мэг покраснела до корней волос, а герцогиня продолжила:

– А если я скажу, что новые платья всего лишь заем? Вы сможете вернуть мне деньги за них после удачного замужества, когда у вас появятся деньги.

Мэг уже открыла рот, намереваясь возразить, но Люси ее опередила:

– Как иначе можно надеяться, что в этом сезоне для вас что-то изменится? Если хотите добиться каких-либо результатов, то должны в корне изменить и свое поведение, и свои принципы.

Мэг попыталась вставить хоть слово, но герцогиня еще не закончила.

– Просто позвольте нам помочь. Одно платье. Один раз. Один бал. Обещаю вам большие перемены. Сами увидите.

Герцогиня добилась своего: решимость Мэг дала трещину. Как будет здорово надеть новое платье!

– А что ты думаешь по этому поводу? – повернулась она к подруге.

Сара пожала ей руку.

– Уверена, что ты ничего не потеряешь, если решишься попробовать. Позволь нам превратить тебя в принцессу, Мэгги, и не сомневайся: без внимания джентльменов ты не останешься.

Из-за плеча Сары Люси послала Мэг понимающую улыбку.

– Надеюсь, одним из них будет тот самый джентльмен.

Глава 5

– Не выпускай из поля зрения прибывающих гостей: твоя будущая жена может появиться в любой момент.

В ответ на слова сестры Харт воздел очи горе и с трудом удержался, чтобы, засунув руки в карманы, не засвистеть, – насколько ему было тоскливо на балу у Ходжесов. Какая скука! Он и оказался-то здесь лишь потому, что этот великосветский бал считался деловым мероприятием, хоть и мучительно скучным.

Харт уже не единожды наведывался к стойке с напитками, потом собственный папаша нашел его в кабинете лорда Ходжеса и, свирепо насупившись, заявил, что сын вряд ли найдет себе невесту, обшаривая укромные уголки дома. Харту пришлось прогуляться по цветникам и оранжереям Ходжесов, но ничто не показалось ему достойным внимания.

Здесь даже бренди было в обрез, и, судя по всему – во всяком случае, так говорила Сара, – великосветская хозяйка косо смотрела на тех гостей, кто опустошал бокал за бокалом. О господи, вот тоска-то! Харт наконец сдался и попросил сестру указать ему на более-менее подходящих, милых и не озабоченных богатством и титулами молодых леди, что Сара и сделала, но веселее ему не стало.

Леди Карина Хардуотер уж слишком скромна. В ее обществе он провел почти полчаса, и за это время чаровница выдавила не более трех слов, да и те о погоде. А вот мисс Бэнкс, напротив, болтала без умолку, но вот о чем? За четверть часа, что провел в обществе этой уважаемой особы, Харт узнал о несчастном случае, который произошел с ней в детстве во время скачек; о том, что мисс обожает шоколад; что предпочитает желтый цвет всем другим. Леди Изабелла Джонс с хмурым выражением лица равнодушно взирала на Харта все пять минут их общения, а потом изобразила нервный приступ, развернулась на каблуках и чуть ли не бегом припустила к своей мамаше в другой конец зала, а потом, прикрываясь веером, разглядывала его как какого-нибудь людоеда.

Не прошло и трех часов первого бала сезона, как Харт понял, что найти невесту не такое простое дело, как он надеялся.

Он в который уже раз обвел скучающим взором зал. Возможно, с ним что-то не так? Возможно, он не обладает необходимыми для джентльмена качествами? Возможно, способ поиска жены, принятый в обществе, не для него? Ему на память тут же пришла Аннабел. Шесть лет назад состоялся ее дебют, и именно тогда она попыталась завлечь его в брачную ловушку. На тот момент ему исполнилось двадцать три года, и отец потребовал, чтобы он женился, а когда Харт и пальцем не шевельнул ради этого, пригрозил урезать ему содержание. Харт, конечно, испугался и был вынужден посещать все светские мероприятия.

Он всегда любил женщин, а потому поиски невесты не могли стать чем-то уж кошмарным. Всю его юность отец твердил ему, как важно выбрать достойную жену. Харт наконец-то созрел, когда встретил Аннабел, роскошную белокурую и голубоглазую красавицу, нежную, скромную. Она хлопала своими длинными ресницами и смеялась каждой его шутке. Харт был сражен наповал: возил ее в парк кататься верхом; представил своим родителям; подумывал о женитьбе, но что-то мешало ему сделать предложение. День за днем Харт откладывал решающий момент, несмотря на усиливающиеся переживания отца по этому поводу. И оказалось, что это был лучший поступок в жизни Харта.

Он содрогнулся. Сейчас, оглядываясь назад, он понимал, в чем было дело. Аннабел напоминала ему мать – холодную расчетливую манипуляторшу, ту самую женщину, которая собиралась забрать назад Сару после скандальной поездки в Шотландию и солгала обрученному с дочерью маркизу насчет того, где та была все это время. Мать не испытывала никаких угрызений совести, когда речь заходила о выгоде от брака – неважно, ее самой или ее отпрысков.

После того как прошел месяц, а предложение так и не было сделано, Аннабел поменяла тактику. На одном из светских приемов она попросила сопроводить ее в сад, а там увлекла в глубину лабиринта, образованного живой изгородью, где их «случайно» заметила ее ближайшая подруга и стала угрожать, что расскажет всем, как застала их в компрометирующей ситуации. Однако и та и другая оказались плохими актрисами, чтобы осуществить задуманное до конца. Харт заявил им обеим, что ему плевать на репутацию Аннабел: он просто откажется от нее. Слава богу, она поверила и оставила его в покое.

При воспоминании об этом его даже слегка замутило. Коварство Аннабел очень напоминало ту жуткую историю, которую рассказывал отец, как его мать стала графиней. После того как чуть не угодил в кабалу, Харт пообещал себе никогда больше не повторять подобных ошибок, а чтобы отец не мог им манипулировать, стал играть на скачках и таким образом обеспечивал себе безбедное существование. Так продолжалось до тех пор, пока отец не смягчился и не возобновил выплату содержания, но Харт по-прежнему оберегал свое сердце и свой круг общения.

Он оглядел бальный зал. Дамы в платьях пастельных тонов обмахивались веерами, прикрывая лица, в то время как джентльмены, разодетые словно павлины, выпятив грудь, расхаживали перед ними туда-сюда. Вот она, пресловутая лондонская ярмарка невест! Почему все так напряжены, будто это охота? Все должно происходить просто, легко и естественно – как это было у Сары с Беркли.

Харт никогда не слышал подробностей, как случилось, что Беркли нашел Сару в своих охотничьих угодьях в Шотландии. Они обожали друг друга, и пусть Харт никогда не признался бы в этом, ему хотелось таких же отношений.

Он никогда не страдал от недостатка женского внимания, однако на тех женщинах его не тянуло жениться. До недавнего времени, например, он поддерживал прелестную интрижку с искушенной вдовой леди Марией Темпест. Именно к такому типу женщин его тянуло после фиаско с Аннабел. Пресыщенная, опытная, порочная и самоуверенная Мария любила как доставлять, так и получать наслаждение, не связывая себя дополнительными обязательствами. Как он полагал, как раз Мария прислала ему ту записку вечером накануне свадьбы Сары. В первый момент он ужаснулся, когда понял, что обознался, потом забеспокоился, что Мэг Тиммонс разрыдается и бросится прочь, а сам инцидент приведет к тому, что от него опять потребуют делать предложение, попытаются окольцевать.

В этом случае у Харта просто не осталось бы иного выхода, кроме как сделать ей предложение: ведь это он схватил ее в объятия, привлек к себе и страстно поцеловал, – но все получилось по-другому. В отличие от Аннабел Мэг повела себя вполне адекватно: сразу дала понять, что не считает его в чем-то виноватым – просто произошла ошибка. Оглядываясь назад, можно сказать, что Мэг Тиммонс поступила благородно, так как из всех юных леди Лондона она была последней, на ком Харт мог бы жениться. Позже он, однако, признался самому себе, что их поцелуй в парке оказался… впечатляющим: горячим, страстным, полным желания. Он даже не сразу понял, что целуется не с Марией, и, как ни старался, не смог забыть этот поцелуй.

Харт потер лоб, отгоняя непрошеные мысли о ближайшей подруге своей сестры. Факт оставался фактом: ему нужна жена, – но, увы, именно на этом балу, именно в эту ночь не было ни одной приемлемой кандидатуры. Он подавил зевок, на что его сестра укоризненно покачала головой. Два года назад, когда у Сары состоялся дебют, она стала звездой сезона. Сестра сразу же получила предложение от маркиза Бренфорда и сбежала в Шотландию, где и встретила Беркли. Не всякого так угораздит буквально наткнуться (сопровождавшая ее компаньонка споткнулась, упала и сломала ногу) на настоящую любовь.

– Ты даже не пытаешься искать, – проворчала Сара, раздраженно топнув туфелькой по мраморному полу.

– Нет, пытаюсь. – Харт попытался – правда, безуспешно – подавить второй зевок. – Я позволил леди Изабелле по меньшей мере десять минут меня разглядывать, выслушал монолог мисс Бэнкс о счастливых прежних временах, даже…

Он не договорил: внимание привлекло какое-то оживление у входа, и Харт повернулся в ту сторону посмотреть. Прибыла герцогиня Кларингтон в платье ее любимого изумрудного цвета, а рядом с ней возникло создание в золотом. Белокурые волосы леди были уложены в высокую прическу. Изящную шею охватывала нитка рубинов. Роскошный наряд золотистого цвета – на память Харту сразу пришел образ римской богини – прикрывал прелестную грудь и спускался вдоль стройного тела, искрясь, как водопад в лучах солнца. Со своего места Харт не мог понять, какого цвета у нее глаза, лишь заметил, как весело они засияли, когда леди рассмеялась в ответ на какое-то замечание герцогини. Харт, не в силах отвести от нее взгляда, толкнул Сару локтем и кивнул в сторону двери.

– Кто это?

– Герцогиня Кларингтон, – пожала плечами сестра.

– Да я не про нее! Что это за чудо рядом с ней?

Сара взглянула на него как на умственно неполноценного:

– Ну, Харт, ты даешь! Это же Мэг!