Валентин Юрьевич Катасонов
Экономика лжи. Валовой виртуальный продукт и деньги «с неба»
Народный банк Китая пойдет по стопам Федерального резерва и ЕЦБ?
Появление 24 ноября статьи «Китаю надо подготовиться к нулевым процентным ставкам». Может быть, никто бы и не обратил внимание на публикацию, если бы она не была размещена в газете Global Times[16]. А это официальный рупор Коммунистической партии по вопросам международной политики. Тем более данная статья без подписи. Можно предположить, что она является выражением точки зрения партийно-государственного руководства страны по вопросам кредитно-денежной политики.
В партийно-правительственных кулуарах Китая и среди китайских экспертов разговоры об угрозе грядущего экономического и финансового кризиса идут уже давно. Причины этой угрозы многообразны – растущая напряженность в торгово-экономических отношениях Китая и США, пробуксовка международного (по сути, глобального) проекта «Один пояс и один путь», утрата конкурентоспособности китайской экономики по причине роста стоимости рабочей силы в стране, отказ США и других стран-членов ВТО предоставить Китаю статус «рыночной экономики», обозначившаяся тенденция к сокращению численности населения, «фактор Гонконга» и т. п.
Но все-таки «проблемой проблем» для Китая на сегодняшний день стал неприемлемо высокий уровень задолженности всех секторов экономики страны. На середину нынешнего года, как отмечается в статье, суммарный национальный долг Китая, включающий обязательства корпоративного сектора, сектора домашних хозяйств и сектора государственного управления (правительств всех уровней), достиг 306 % ВВП. Только за один (второй) квартал этого года прирост показателя составил 2 процентных пункта (с 304 %). А 10 лет назад он был равен 200 %, 20 лет назад – 130 % ВВП. За указанные два десятилетия Китай сумел догнать по показателю относительного уровня национального долга США и страны еврозоны и даже стал их несколько опережать.
При обсуждении проблем растущей задолженности мировой экономики Китай иногда оказывается в тени, поскольку чаще всего используется показатель государственного долга. У Китая, согласно данным МВФ, уровень государственного долга по отношению к ВВП составляет на данный момент 54,44 % ВВП, что достаточно скромно на фоне ряда других ведущих экономик мира (у США -106,2; Японии – 234,18 % ВВП). Однако при учете других секторов экономики (корпоративного и домашних хозяйств) Китай оказывается в группе лидеров.
Громадный долг становится все труднее обслуживать как государству, так и сектору корпораций и домашним хозяйствам Китая. Долг уже живет своей жизнью, его связь с реальной экономикой страны ослабевает. Инвестиции в основной капитал и пополнение оборотного капитала, осуществляемые за счет заимствований, не обеспечивают прироста ВВП в том объеме, который необходим для обслуживания долга. Эффективность заимствований в китайской экономике неуклонно падает, причем она уже давно опустилась ниже единицы. Т. е. прирост долга в 1 юань дает прирост ВВП в размере меньше 1 юаня.
В упомянутой статье из Global Times приводятся на этот счет следующие цифры: с 2007 года совокупный долг Китая вырос на 25 трлн. долл., в ВВП – лишь на 7,6 трлн. Получается, что на 1 доллар долга приходилось 30 центов прироста ВВП. Должники не справляются с обслуживанием долгов. Поэтому приходится брать новые кредиты и займы для обслуживания старых. Происходит наращивание долговой пирамиды, процесс неумолимо продолжается.
Если сравнивать Китай с США, странами еврозоны, Японией, то можно заметить, что в «Поднебесной» обслуживание долга требует гораздо больших затрат. В Китае процентные ставки по кредитам выше. А они выше по той причине, что у Народного банка Китая ключевая ставка выше, чем у Федерального резерва, Европейского центрального банка, Банка Японии.
ФРС США имела ключевую ставку, находившуюся в диапазоне 0,00-0,25 % на протяжении периода 20082015 гг. Затем было несколько повышений, она достигла максимального значения в декабре 2018 года (2,252,50 %), а во второй половине нынешнего года произошло последовательно три снижения (1 августа, 18 сентября, 31 октября). На сегодняшний день она находится в диапазоне 1,50-1,75 %. У ЕЦБ ключевая ставка находится на нулевой отметке с 16 марта 2016 года.
Наиболее ярко выражена тяга к низким процентным ставкам у Банка Японии. Оказывается, Банк Японии опустил свою ключевую ставку до нулевой отметки еще в феврале 1999 года, и она на ней держалась до августа 2000 года. Второй раз понижению до нуля произошло в марте 2001 года, и эта нулевая ставка держалась до июля 2006 года, т. е. почти пять с половиной лет. А вот в январе 2016 года Банк Японии понизил ставку до минус 0,10 %. В настоящее время японский Центробанк продолжает держать ключевую ставку на отметке минус 0,10 %.
Для полноты картину отмечу, что в отрицательную зону ушли еще два Центробанка: Национальный банк Швейцарии (минус 0,75 %) и Банк Швеции (0,25 %). А Национальный банк Дании с января 2015 года держит ключевую ставку почти на нулевой отметке (0,05 %).
А теперь посмотрим на Народный банк Китая. У него имеется несколько процентных ставок – по разным видам кредитных операций. Для сравнения НБК с другими Центробанками обычно используется показатель основной ставки по кредитам для первоклассных заемщиков – LPR (loan prime rate). Примечательно, что даже во время финансового кризиса 2007–2009 гг. НБК не очень сильно снизил ставку LPR. В 2007–2008 гг. она была несколько выше 7 процентов. С конца 2008 года она осторожно снижалась и к октябрю 2015 года замерла на планке 4,35 %. Почти четыре года она находилась на одном уровне. Складывалось впечатление, что китайский Центробанк вообще забыл об этом инструменте денежно-кредитной политики. Но вот, неожиданно, 20 августа нынешнего года НБК снизил ставку на 10 базисных пунктов – до 4,25 %. 20 сентября и 20 ноября произошло еще два последовательных снижений – по 5 базисных пунктов. Таким образом, на сегодняшний день ключевая ставка НБК составляет 4,15 %.
Конечно, такая ставка выглядит все еще очень внушительной. И не только на фоне ключевых ставок ФРС США, ЕЦБ, Банка Японии, Национального банка Швейцарии, Банка Швеции и Национального банка Дании. У Центробанков Англии, Канады, Австралии ключевые ставки на сегодняшний день составляют соответственно 0,75; 1,75; 0,75 %.
А вот на фоне ключевых ставок Центробанков многих развивающихся стран НБК выглядит как Центробанк с весьма «мягкой» денежно-кредитной политикой. Так, у Центробанка Турции на сегодняшний день ключевая ставка равняется 14,00 %; у Банка Мексики – 7,50 %. В группе стран БРИКС у Китая самая низкая ключевая ставка. У других членов группы ключевые ставки на сегодняшний день имеют следующие значения: Индия -5,15; Бразилия – 5,00; ЮАР – 6,50; РФ – 6,50.
Примечательно, что ФРС США, ЕЦБ, другие Центробанки стран «золотого миллиарда» практически отказались от попыток вернуться к тем процентным ставкам, которые были до кризиса 2007–2009 гг. Недолгое время они пытались ужесточать денежно-кредитную политику путем повышения ключевых ставок и сокращения денежной эмиссии («количественное ужесточение»). Сразу же обозначились признаки кризиса. Это вынудило указанные Центробанки вернуться на рельсы прежней «мягкой» политики. Американский президент Трамп вообще потребовал от ФРС, чтобы она установила нулевую, а еще лучше отрицательную, ключевую ставку. Примечательно, что нулевая ставка Трампу нужна, в первую очередь, даже не для оживления умирающей американской экономики, а для того, чтобы минимизировать бюджетные затраты на обслуживание государственного долга (процентные ставки казначейских облигаций напрямую зависят от ключевой ставки ФРС США).
Наблюдатели в Европе считают, что новый президент ЕЦБ Кристина Лагард вполне может принять решение о переходе от нулевой к отрицательной ключевой ставке. Банк Японии как минимум не собирается в ближайшей перспективе отказываться от отрицательной ставки.
Эпидемия низких, нулевых и отрицательных процентных ставок охватила Центробанки стран «золотого миллиарда». Но, кажется, она зацепила и Народный банк Китая. Проведенные в последние месяцы три последовательных понижения ставки LPR, по мнению ряда экспертов, – лишь начало. Это курс китайского Центробанка «надолго и всерьез» Упомянутая статья из Global Times подтверждает эту версию.
Дивный мир денег с китайской спецификой
Китаем сегодня интересуются все. Как никак вторая или даже первая экономика мира. Вторая – если ее валовой внутренний продукт (ВВП) мерить в долларах США по текущему курсу юаня. И первая – если ВВП Китая мерить по паритету покупательной способности юаня по отношению к доллару.
ВВП Китая, измеренный по ППС, в 2018 году, по оценкам МВФ, составил 25,6 трлн. долл. А ВВП США в том же 2018 году составил 20,6 трлн. долл., т. е. был меньше китайского на 19,5 %. По величине реального ВВП (т. е. измеренного по ППС) Китай находится на первом месте в мире с 2014 года.
Все обращают внимание на то, что Китай уже три десятилетия является лидером среди ведущих экономик мира по темпам роста ВВП. В третьем квартале нынешнего года прирост ВВП Китая, рассчитанный на годовой основе, оказался равным 6,0 %. Это, между прочим, самый низкий показатель прироста за всё время функционирования современной статистической службы Китая (с 1992 года). Были годы, когда приросты ВВП Китая достигали и даже превышали 10 % в год.
Всемирный банк составляет базу данных по динамике экономического развития стран мира. Так, вот, по его оценкам, за период 1990–2018 гг. ВВП всех стран мира в реальном выражении (т. е. рассчитанный по ППС) вырос в 3,7 раза. У Китая рост составил 21,6 раза – самый высокий показатель среди всех наблюдаемых Всемирным банком стран. Можно сказать, китайское «экономическое чудо». Для сравнения приведу данные по росту ВВП в реальном выражении за тот же период 1990–2018 гг. по некоторым другим экономикам (число раз): США – 2,4; Европейский союз – 2,1; Германия – 2,1; Российская Федерация – 2,4. А вот у Украины прирост ВВП за неполны три десятка лет составил лишь 11 % (худший показатель среди всех наблюдаемых стран, включая страны Африки)[17].
В своей недавней статье я приоткрыл секрет «экономического чуда» Китая за последний период времени (десятилетие после финансового кризиса 2007–2009 гг.)[18]. Этот секрет заключается в быстром наращивании долгов по всем основным секторам экономики – сектору государственного управления, банковскому, нефинансовых корпораций и сектору домашних хозяйств. Всевозможные эксперты на основе открытых источников определили, что относительный уровень совокупного долга Китая уже превысил планку в 300 % ВВП. По этому показателю Китай стал сопоставим с США и Европой (страны еврозоны). Китай уже более десятилетия имитирует бурный экономический рост за счет наращивания долга, причем эффективность заимствований падает. Происходит все большая пробуксовка китайской экономики. Если в Китае в период 2007–2009 гг. на каждый доллар прироста долга экономика КНР давала 0,65 цента прироста ВВП, то за последние два года (2017–2019 гг.) – лишь 0,34 цента. У США, стран еврозоны и Великобритании она выше (соответственно 0,40; 0,38; 0,36 цента). Лишь у Японии эффективность заимствований ниже китайского показателя (0,27 цента).
Но тут возникает еще один вопрос: как создаются новые долги в китайской экономике? – Видимо, с помощью разных кредитов и займов, которые выдаются разным категориям заемщиков. Это Народный банк Китая (Центробанк страны); коммерческие банки; различные институциональные инвесторы, приобретающие долговые бумаги, выпускаемые государством и корпоративными структурами; рядовые китайцы (физические лица). Но для выдачи кредитов и займов нужны деньги. Откуда они берутся? – Некоторым вопрос покажется странным. Во всех странах мира деньги создаются (эмитируются) Центробанками, это прописано в законах и конституциях. И Китай в этом смысле, казалось бы, не должен представлять исключения.
Тезис о том, что деньги эмитируются исключительно центральными банками, является ошибочным. Мир денег (вернее, тот мир, который создается «хозяевами денег») очень лукав. Центробанки создают только часть денег, причем, как правило, небольшую. Это так называемые законные деньги (как правило, в наличной форме). А основную часть денег эмитируют частные коммерческие банки, это происходит в момент выдачи ими кредитов (любых – государству, компаниям, гражданам). Строго говоря, эта денежная эмиссия является нелегальной, т. к. она не предусмотрена ни конституциями, ни законами. Это тайна, о которой финансисты знают, а большинство простых граждан о ней не знают. А если и узнают случайно, то тут же забывают. Одним словом, не задумываются. Это самое настоящее фальшивомонетничество. Вот что по поводу этой тайны писали и говорили некоторые известные люди. Грехам Тауэрс, управляющий Банком Канады признавался: «Каждый раз, когда банк дает ссуду, создается новое залоговое обязательство, новый банковский счет, т. е. новые деньги». А вот слова известного американского экономиста Джона Кеннета Гэлбрейта: «Процесс создания банком денег настолько прост, что ум отказывается в это поверить». Ирвинг Фишер, известный американский экономист и писатель прошлого века откровенничал: «Получается, что наши деньги отданы на милость кредитным операциям банка, который дает в долг не деньги, а лишь обещание выплатить деньги, которых у него нет». Мюррей Ротбард считал, что банки могут выдавать кредиты только за счет тех денег, которые у них имеются (собственный капитал + законные деньги, размещаемые на депозитах). Это называется 100-процентным резервированием банковских операций. А поскольку банки создают новые
деньги, превышающие объемы имеющихся у них законных денег, то он называл это мошенничеством в особо крупных размерах. В литературе это также называется «созданием денег из воздуха».
Те деньги, которые эмитируются Центробанками, принято называть денежным агрегатом М0. А общая денежная масса, создаваемая Центробанками и коммерческими банками, выражается денежным агрегатом М2. Она включает в себя М0 плюс чеки, вклады (срочные и до востребования) и различные средства на расчетных счетах. В большинстве стран мира денежный агрегат М2 превышает М0 в несколько раз.
Вот, например, в США в настоящее время денежная масса М0 составляет 3,25 трлн. долл., М2 – 15,03 трлн. долл. Получается, что коммерческими банками создано 11,78 трлн. долл., что составляет 78,4 % всей долларовой денежной массы[19].
Теперь посмотрим, как выглядит картина в России. Денежный агрегат М0 = 9,41 трлн. руб. Денежный агрегат М2 = 48,27 трлн. руб. Коммерческими банками, таким образом, создано 38,86 трлн. руб., или 80,5 % общей денежной массы[20].
Все это предисловие я сделал для того, чтобы показать картину по Китаю. В настоящее время денежный агрегат М0 там составляет 7,34 трлн. юаней. А денежный агрегат М2 = 194,56 трлн. юаней. Коммерческими банками создано 187,22 трлн. юаней, что составляет 96,2 % общей денежной массы[21].
На данный момент в США коммерческими банками создано денег в 3,6 раза больше, чем Центробанком (Федеральной резервной системой США), то в России это превышение составило 4,1 раза. А вот в Китае превышение просто фантастическое: 25,5 раз. Это означает, что на один юань, который эмитируется Народным банком Китая, коммерческие банки создали 25,5 безналичных юаней. Вот такой мощный «мультипликационный эффект» (это так называется в учебниках по экономике).
При этом в долгосрочной перспективе просматривается опережающий рост денежной массы, создаваемой коммерческими банками Китая. В 2009 году денежная масса, созданная Народным банком Китая (М0) была равна примерно 3,7 трлн. юаней. получается, что за период 2009–2019 гг. масса «законных» денег выросла примерно в два раза. А вот масса денег, произведенных коммерческими банками, увеличилась в 3,4 раза. Коммерческие банки наращивают денежную массу опережающими темпами по сравнению с Народным банком Китая.
Китай, пожалуй, не имеет себе подобных среди ведущих экономик мира по столь доминирующей роли коммерческих банков в создании денег. Не знаю, насколько легитимна эта эмиссионная деятельность китайских банков. Но подобная специфика китайского мира денег объясняет некоторые особенности денежно-кредитной политики Народного банка Китая. В отличие от других ведущих Центробанков (ФРС США, ЕЦБ, Банк Японии) он после финансового кризиса 2007–2009 гг. не проводил количественных смягчений, выражающихся в активной работе своих «печатных станков». Да, НБК также наращивал денежную эмиссию, но не такими темпами, как это делали (и продолжают делать) ФРС, ЕЦБ и Банк Японии.
А все потому, что китайский Центробанк сделал ставку на наращивание денежной массы с помощью коммерческих банков, стимулируя их выдавать кредиты китайским компаниям и гражданам. А как Народный банк Китая может стимулировать кредитные организации? – Образно выражаясь, ослабляя «тормоз» «печатных станков» кредитных организаций. Под «тормозом» я имею в виду нормы резервных отчислений по банковским операциям. Т. е. снижая покрытие обязательств банков «законными» деньгами.
В большинстве стран мира такие резервные нормативы для банков существуют. Еще в начале нынешнего века резервные нормативы для китайских банков были одними из самых строгих. Но в последнее десятилетие ради кредитной накачки экономики денежные власти страны стали последовательно снижать эти нормативы. Это снижение стало инструментом не афишируемого «количественного смягчения» с китайской спецификой («смягчение» нормативов резервирования). В последние годы ослабления нормативов стали происходить особенно часто, и каждое из них давало прирост денежной массы в сотни миллиардов юаней. В октябре 2015 года было произведено снижение норматива резервирования с 18 % на 50 базисных пунктов. 1 марта 2016 года произошло еще одно снижение на 50 базисных пунктов, норматив опустился до 17 %. Аналитики подсчитали, что мартовское сокращение Народным банком Китая нормы обязательных резервов увеличило денежную массу в экономике примерно на 600 млрд юаней (эквивалентно 91,74 млрд долл.).
С начала 2018 года НБК успел семь раз (четыре в прошлом году и три в этом) снизить норму резервирования для китайских банков. К началу мая текущего года норма резервирования для крупных банков составляла 13,5 %, а для мелких и средних кредиторов – от 10,0 до 11,5 %. С 15 мая НБК довольно решительно снизил норму обязательных резервов примерно для 1 тысячи провинциальных коммерческих банков – до 8 %.
Последнее «смягчение» было произведено в сентябре. Опять снижение нормы обязательного резервирования составило стандартный шаг – 50 базисных пунктов. Правда, для наиболее «примерных» (выполняющих все нормативы) банков разрешено сразу опуститься на два шага (100 базисных пункта). Как выразились мировые СМИ, последнее смягчение норматива позволило высвободить в общей сложности 900 миллиардов юаней (126,35 млрд долл.) ликвидности, чтобы поддержать замедляющуюся экономику.
Все сказанное не означает, что НБК полностью отошел от эмиссионной деятельности. Нет, китайский Центробанк также наращивает свои кредитные операции. Так, только что стало известно, что НБК выдал банкам кредиты сроком на один год на сумму 200 млрд юаней (28,6 млрд долл.) в рамках механизма среднесрочного кредитования (Medium-term Lending Facility, MLF). Наблюдатели обратили внимание, что эта эмиссия не имеет компенсационного характера (замена погашаемых кредитов новыми), т. к. до погашения ранее выданных Центробанком среднесрочных кредитов еще далеко. Следовательно, денежная масса, выражаемая агрегатом М0, увеличилась еще на 200 млрд. юаней, т. е. на 2,7 %.
Если мы будем учитывать деньги, эмитируемые коммерческими банками, то по общему объему денежной массы (агрегат М2) Китай вообще «впереди планеты всей». У США на данный момент, как я отметил выше, денежная масса М2 составляет 15,03 трлн. долл. А вот у Китая этот показатель в долларовом эквиваленте (пересчет по официальному курсу юаня) оказывается равным 27,75 трлн. долл.
Для сравнения приведу данные по показателю денежной массы М2 по некоторым другим странам на сегодняшний день (трлн. долл.): Япония – 9,45; Германия -3,47; Великобритания – 3,15; Франция – 2,55. Кстати, суммарный показатель по всей еврозоне (19 государств) составляет 13,51 трлн. долл. У России М2 = 0,75 трлн. долл., по этому показателю она не попадает даже в первую двадцатку стран[22].
Понимание того, что Китай в своей экономической политике делает ставку на наращивание денежной массы, причем не за счет Центробанка, а с помощью коммерческих банков, позволяет лучше постичь тайны китайского «экономического чуда». А одновременно понять, что это «чудо» близко к своему завершению. Причем завершение может оказаться катастрофическим.
