Протоиерей Валентин Свенцицкий
Наследство Твердыниных
К л а в д и я А н т о н о в н а. Да неужто! Ах, братец!.. Ах, спасибо вам!.. Да вы шутите, может?
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Верно говорю. Ступай – скажи всем. А мне Васильевну пришли.
Клавдия Антоновна быстро уходит. Прокопий Романович вынимает бумагу, читает её. Медленно свёртывает и снова кладёт в карман. Из левой двери с шумом входит Паранька.
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Паранька!.. (Она с грохотом устанавливает посуду и не слышит.) Слышь, что ли?.. Паранька!..
Подходит к ней и дёргает сзади за платок.
П а р а н ь к а. Ну что тебе?.. (Поправляет платок.)
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Серёжки купить?
П а р а н ь к а (фыркает и хочет идти).
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Говори – дура!
П а р а н ь к а (снова фыркает и хочет идти).
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Ишь, какая красавица! (Смеётся.) Купить, что ли, на радостях… Для такой не жалко… Чего молчишь?..
П а р а н ь к а. А чего сказывать?
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Ишь, деревенщина. (Смеётся.) Замуж пойдёшь за меня?..
П а р а н ь к а (фыркает).
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. По рукам, что ли?
П а р а н ь к а. Больно страшный ты… да старый…
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Ты не смотри, что старый… Старик-то лучше: дома сидит.
П а р а н ь к а Нужен ты мне. (Хочет идти.)
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч (расставляет руки). Не пущу… вот и попалась! (Смеётся.) Что?.. что?.. (Смеётся.)
П а р а н ь к а. Ан пустишь!
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Ну-ка!
П а р а н ь к а (быстро отталкивает его и убегает).
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч (смотрит ей вслед). Деревенщина!..
Входит Анна Васильевна.
А н н а В а с и л ь е в н а. Звали, Прокопий Романович?
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Ну, Васильевна, – я хозяин теперь.
А н н а В а с и л ь е в н а. Подписали?.. Вот и слава Богу.
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Завтра в Красный Яр отправлю их. Насчёт Симочки с тобой поговорить хотел. Надо бы и его ненадолго отправить, пока с Андреем покончу.
А н н а В а с и л ь е в н а (неожиданно начинает плакать).
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Ты постой хныкать-то. Не навсегда ведь.
А н н а В а с и л ь е в н а (плача). Не о том я, Прокопий Романович. Несчастная я… Сама хотела об этом просить вас…
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Да ты что? Не пойму что-то, сказывай толком.
А н н а В а с и л ь е в н а (быстро перестаёт плакать). А то, Прокопий Романович, что лучше пускай, коли так, в деревне живёт, чем срам такой делать.
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Толком сказывай.
А н н а В а с и л ь е в н а. С Сонькой спутался он – вот что!
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч (в изумлении). С Андрюшкиной невестой?
А н н а В а с и л ь е в н а. С ней.
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Ты в уме, Васильевна?
А н н а В а с и л ь е в н а. Видела… сама видела… (Плачет.)
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч (разражается хохотом). Сама, говоришь… видела… (Хохочет и кашляет.)
А н н а В а с и л ь е в н а. Не хочу я, чтобы он здесь жил… видеть я их вместе не могу…
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Так, так… Завтра же с ними отправлю… А ты бы Андрюшке шепнула. Понимаешь? Пусть их погрызутся… (Смеётся.) Дела!.. (Собирает на столе книги и уходит.)
Длинная пауза. Анна Васильевна сидит в прежнем положении и плачет. Входит Андрей Иванович.
А н д р е й И в а н о в и ч. Васильевна… где Симочка? Ты слышала, Васильевна?.. Господи, что же это теперь…
А н н а В а с и л ь е в н а (оправляясь). Или опять случилось что?
А н д р е й И в а н о в и ч. Маменька подписала… Понимаешь ты, Васильевна… Теперь я с Прокопием один должен… Я же не могу, Васильевна… Ах, Господи… куда ж это Сима ушёл?
А н н а В а с и л ь е в н а. Вы не расстраивайтесь, Андрюшенька. Всё обойдётся. Из чего вам расстраиваться?
А н д р е й И в а н о в и ч (бессильно опускается на диван).
А н н а В а с и л ь е в н а. И теперь Прокопий Романович всё равно за хозяина.
А н д р е й И в а н о в и ч. Не понимаешь ты, Васильевна, – всё теперь погибнет…
А н н а В а с и л ь е в н а. Зря расстраиваете себя.
А н д р е й И в а н о в и ч. Я думал, всё по-хорошему устроится. Дядюшка уступит… а теперь всё в его руки. Ты знаешь, Васильевна, он хуже дедушки. Дедушка в рабстве нас держал – сам зато крепкий был, большой был человек. Я всё же любил его, хотя и боялся при нём слово сказать… Прокопий всем жизнь отравил. Всех измучает… Проклятые это деньги, Аннушка. Всё равно что нет их… а бежать не дают. Разве мы свободные люди? Хуже арестантов!..
А н н а В а с и л ь е в н а. Послушайте моего слова, Андрюшенька: привыкнете, и всё пойдёт, как при дедушке.
А н д р е й И в а н о в и ч. Нет, Аннушка, больше этому я не верю. Миру не бывать. Одно осталось теперь: пробовать нам с Симой дядюшку одолеть. Без моего согласия он ещё не хозяин.
А н н а В а с и л ь е в н а (быстро). Сима завтра уезжает.
А н д р е й И в а н о в и ч. Куда?..
А н н а В а с и л ь е в н а. В Красный Яр. Прокопий Романович посылает.
А н д р е й И в а н о в и ч (в отчаянии). Ни за что! Не пущу я… Не могу я один здесь остаться.
А н н а В а с и л ь е в н а. Одному-то лучше, Андрей Иванович.
А н д р е й И в а н о в и ч. Я с Прокопием не могу… Пусть Сима. Я лучше руки на себя наложу – а один не останусь здесь.
А н н а В а с и л ь е в н а. Ну нет, Андрей Иванович, Сима завтра уедет.
А н д р е й И в а н о в и ч (поражённый). Да ты что, Аннушка?
А н н а В а с и л ь е в н а. Уедет, и всё тут.
А н д р е й И в а н о в и ч. Я ему скажу. Я ему всё скажу. Он поймёт и не поедет. Не может же Прокопий Романович силой заставить.
А н н а В а с и л ь е в н а. Уедет. Нельзя ему тут остаться.
А н д р е й И в а н о в и ч. Почему? Господь с тобой!
Анна Васильевна молчит. Пауза.
Говори же, Аннушка, что ещё тут случилось?.. Господи, главное – силы нет! Эх! кабы другой кто на моём месте…
А н н а В а с и л ь е в н а. Коли так, Андрей Иванович, и вы хотите по-своему сделать, Симу здесь оставить…
А н д р е й И в а н о в и ч. Обязательно!
А н н а В а с и л ь е в н а. Лучше я вам тогда всё скажу…
А н д р е й И в а н о в и ч. Конечно, скажи, Аннушка…
А н н а В а с и л ь е в н а. Вы хоть убейте меня за это – а скажу. Не хотела вас расстраивать. Жалко мне вас. Вы как родные мне.
А н д р е й И в а н о в и ч. Говори, Аннушка, не мучай… Господи, неужели ещё что-нибудь!..
А н н а В а с и л ь е в н а. Сима нехорошо делает. Он с вашей невестой… Софьей Григорьевной… любовью занимается…
А н д р е й И в а н о в и ч. Что?.. что?..
А н н а В а с и л ь е в н а. Обманывает вас Софья Григорьевна с Симочкой… вот что!
А н д р е й И в а н о в и ч (кричит). Молчать! Вон!.. (Вне себя бросается к Анне Васильевне, она в ужасе жмётся к стене.) Вон из моего дома… Вон!.. Вон!..
Действие четвёртое
Комната Симы наверху. Такая же низкая и мрачная, как комната первого действия, только гораздо меньше. На полу верёвки, оборванная бумага, несколько уложенных вещей. На столе охотничьи принадлежности: ружья, револьвер, нож, ягдташ. Паранька и Анна Васильевна завязывают корзину.
П а р а н ь к а. И что это за мода вышла, Анна Васильевна: на голове ляпушка, а тут рога… Смотреть нехорошо.
А н н а В а с и л ь е в н а. Завязывай, завязывай, после расскажешь.
П а р а н ь к а (завязывает). А то ещё на бульваре вчерась. Вот смех-то! Барыня, видать, богатая: чисто одета. Идти-то нельзя ей – так она по капельке щепетит, (показывает руками) так вот и щепетит, и щепетит…
А н н а В а с и л ь е в н а. Меньше бы ты по бульварам бегала – лучше было бы.
П а р а н ь к а (обиженно). Что уж вы, Анна Васильевна, разве я какая-нибудь мигульница? На Троицу-то, чай, всякий на бульвар выходит.
А н н а В а с и л ь е в н а. Сбоку-то, сбоку подтяни… Вот так. Ну, теперь хорошо. Давай вниз снесём, просторнее будет.
П а р а н ь к а (показывает на ружья). А эту страсть-то укладывать?
А н н а В а с и л ь е в н а. Нет, не надо. Пусть сам укладывает… Под низ подымай… вот так.
Уносят корзину. Пауза. Быстро входит Пётр Петрович, за ним Софья Григорьевна.
П ё т р П е т р о в и ч. Здесь не помешают.
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Уйдёмте лучше… Я боюсь говорить здесь…
П ё т р П е т р о в и ч. У нас времени нет. Необходимо сейчас же всё решить.
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Я, кажется, ни на что не способна… решайте сами…
П ё т р П е т р о в и ч. Я давно решил… А вы?..
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Не знаю… ничего не знаю… Всё у меня спуталось… я точно во сне или в бреду…
П ё т р П е т р о в и ч. Вы успокойтесь. Рассуждайте хладнокровно. Сегодня Прокопий всех отсылает в деревню для того, чтобы остаться с Андреем вдвоём. Вы знаете Андрюшу лучше меня. Прокопий в два дня заставит его согласиться на всё. Ведь так?
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Да, заставит.
П ё т р П е т р о в и ч. Вы понимаете, что это значит?
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Да… кажется…
П ё т р П е т р о в и ч. Это значит – всему конец. Нищенство, унижение, выпрашивание подачек от Прокопия, который будет издеваться над нами.
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Боже мой, но что же делать?
П ё т р П е т р о в и ч. Постойте. Скажите сначала прямо: хватит ли у вас силы примириться с этим и от всего отказаться?
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Нет… Кажется, нет…
П ё т р П е т р о в и ч. А если так – выход нам с вами один.
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Жутко… Даже думать об этом жутко… Я всё понимаю, со всем соглашаюсь, но, как доходит до этого… всё путается, расплывается… И я чувствую, что нет у меня ни мысли, ни воли… Кошмар какой-то…
П ё т р П е т р о в и ч. Не надо волноваться. Надо решать хладнокровно. Всё ясно и просто. В грех вы не верите. На вашей дороге стоит Прокопий – надо или перешагнуть через него и получить богатство, или уступить дорогу и превратиться в жалких нищих. Разве не ясно?
Пауза.
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Неужели же, неужели никакого выхода?..
П ё т р П е т р о в и ч. Я другого не знаю…
Пауза.
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Голова кругом идёт… Но как же, как всё это будет?..
П ё т р П е т р о в и ч. Вы должны сделать одно: заставить Симу отказаться наотрез ехать в деревню и остаться здесь. Я знаю, вы можете сделать это.
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. А потом?
П ё т р П е т р о в и ч. Остальное сделаю я.
Пауза.
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Ужасно всё это… ужасно…
П ё т р П е т р о в и ч. Надо решать, Софья Григорьевна. Если согласны, я пойду и пришлю Симу сюда… (Пауза.) Надо решать.
Пауза.
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Зовите.
Пётр Петрович спокойно поворачивается и уходит. Софья Григорьевна закрывает лицо руками и сидит неподвижно. В дверях показывается Оля.
О л я. Симочка здесь?
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а (вздрагивает). Господи!.. как я испугалась… Что ты?
О л я (улыбается). Постоянно я тебя пугаю…
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Ты зачем пришла? Что тебе нужно?
О л я. Симочку дядя зовет.
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Видишь, нет его.
О л я (подходит к ней). Что с тобой, Сонечка, ты расстроена?.. Какая ты бледная…
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Ничего… так… Вот уезжаете все…
О л я. А ты бы уговорила Андрея и ехала с нами. Дядюшка пустит.
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а (обнимает Олю и сажает её около себя). Хорошая ты, Оленька, как ребёнок… Всё у тебя так легко, просто… Завидую я тебе… (Отворачивается.)
О л я (заметив на глазах её слёзы). Сонечка, о чём ты?.. Знаешь: поедем с нами. Право, поедем. Петя обещал через несколько дней приехать, как только дела свои кончит. Бери Андрюшу, и приезжайте все. Господи, как бы хорошо-то было!..
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а (смотрит на неё). А Прокопий?
О л я. Бог с ним. Пускай живёт здесь, если ему нравится.
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Разве это так легко, Оленька?
О л я. А что же?
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Впрочем, может быть… Почему, в самом деле, не уехать… Сел и уехал. И ничего не случится, и всё будет хорошо. Оленька, мы это не во сне с тобой разговариваем?.. (Смеётся.) Может быть, во сне… Мы, Оленька, проснёмся, и ничего не случится… Всё это нам кажется… да?.. Почему ты можешь ехать, а я нет?.. И я могу. Возьму и уеду. Так свободно, легко, счастливо. И Андрюшу возьму, непременно возьму… Он на тебя похож… Робкий, тихий, как маленький… Вот и поедем все… хорошо, Оленька?..
О л я. Уж как хорошо-то!.. Ещё бы – такая радость…
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Это мы во сне, Оленька. (Смеётся.) Теперь я знаю, что во сне…
Входит Сима.
О л я. Вот и Симочка.
С и м а. Звали?
О л я. Да. Дядюшка ищет тебя зачем-то.
С и м а (с недоумением). Дядюшка?
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а (быстро). Ты, Оленька, пойди поскорей и скажи, что Симочка сейчас придёт.
О л я. Ладно. А ты расскажи Симочке, как мы решили ехать. Вот хорошо-то. Я маменьке пойду скажу.
Уходит.
С и м а. Пётр Петрович сказал, что вы меня звали. Правда это?
Софья Григорьевна. Да, звала.
С и м а. Зачем?
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Как вы сразу, Симочка. Сядьте. Надо поговорить.
С и м а (садится). О чём говорить? Не понимаю!
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Вы всё ещё дуетесь, Симочка?
С и м а. Нисколько. Насильно мил не будешь. Туда мне и дорога.
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Почему вы говорите со мной таким тоном?
С и м а. А как же прикажете?
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Перестаньте, Симочка.
С и м а. Я положительно вас не понимаю, Софья Григорьевна: вы знаете, что я люблю вас. Вам кажется это глупым и смешным. И сам я не дурак – отлично понимаю, что это величайшее несчастье. О чём же нам разговаривать?
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Всё это не то, Симочка…
С и м а (машет рукой). Именно то… Вы меня звали, Софья Григорьевна, у вас, очевидно, дело какое-нибудь. Говорите скорей, а то мне укладываться надо…
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а (резко меняет тон). Хорошо – я скажу. Вы меня любите?
С и м а. Ну, дальше что?
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Нет, отвечайте: любите?
С и м а. Вы же знаете.
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а (с силой). Отвечайте, я вам говорю.
С и м а. Люблю.
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. В таком случае вы останетесь здесь.
С и м а. То есть как?
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Останетесь здесь.
С и м а. Какой вздор! Ничего не понимаю!..
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Вы в деревню не поедете и останетесь здесь.
С и м а (возмущённо). Вы, кажется, опять шутить изволите, Софья Григорьевна?
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Молчите. Вы сейчас же пойдёте к Прокопию Романовичу и скажете, что вы остаётесь.
С и м а. Нет, вы, кажется, того… с ума сошли.
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Боитесь ослушаться?
С и м а. Вы прекрасно знаете, что я ничего не боюсь. Уезжаю я от вас. А вы опять! Нет, или вы шутите, тогда это…
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Да перестаньте же, Сима! Я вам говорю, что вы должны остаться.
С и м а. Ну зачем же?
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Я хочу так.
С и м а (пожимает плечами). Ничего не понимаю!
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. А говорите ещё, что вы мужчина. Кабы любили, понимали бы… Разве так любят!
С и м а. Софья Григорьевна, не говорите так. Бога ради, так не говорите. Больше, чем я люблю вас, любить нельзя. Поверьте мне. Вот вы позволяете мне говорить о любви – и я уже счастлив и готов на всё… Не знаю, зачем я вам? Может быть, смеяться хотите? Всё равно – смейтесь. Я согласен. Только не гоните от себя… Мне жить теперь с Андрюшей в одном доме – мука!.. Но я на всё пойду… всё вынесу…
