Протоиерей Валентин Свенцицкий
Наследство Твердыниных
Из кухни вбегает Паранька.
П а р а н ь к а. Пожар!.. ах страсти… ай батюшки…
В правой двери сталкивается с Андреем Ивановичем, за ним Сима, Оля, Клавдия Антоновна.
А н д р е й И в а н о в и ч. Где горит?
А н н а В а с и л ь е в н а (выходит из левой двери). Угловой дом… Жильцы подожгли. Это Яшка… его дело…
Паранька плачет.
Не реви! Беги за народом – вещи таскать!
Паранька уходит.
С и м а. Я на пожар!
К л а в д и я А н т о н о в н а. Симочка!.. Симочка!.. не ходи… Богом тебя прошу – не ходи! (Плачет.)
А н д р е й И в а н о в и ч. Не плачьте, маменька… Пусть сходит. Надо узнать. Иди, Симочка… (Сима уходит.) Где же дядюшка… Аннушка, за Прокопием Романовичем скорей…
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а (у окна). Всё сгорит. Ветер прямо на нас.
О л я. Надо укладывать.
Левая и средняя двери отворяются, входит народ. Шум усиливается.
Н а р о д. Скорей надо…
– Верёвки принести – так ничего не сделаешь…
– Что помельче – на простыню в окна бросать…
– Подводы бы заготовить
– Народу мало. Зови народ!..
Быстро входят Прокопий Романович, за ним Анна Васильевна.
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Кто впустил?!
Ж и л ь ц ы. Вещи выносить, Прокопий Романович.
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Вон!.. Всех вон!.. Разбойники!..
А н д р е й И в а н о в и ч. Дядюшка, ветер сюда. Дом загореться может. Необходимо вытаскивать.
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Что! Чтобы на улице всё растащили… разграбили?.. Вон отсюда!..
Народ гурьбой идёт к дверям.
Все двери на запор!
К л а в д и я А н т о н о в н а (плачет). Что теперь будет… Господи, Господи!..
А н д р е й И в а н о в и ч. Дядюшка, что вы делаете… Ведь всё сгорит.
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Никому не дам… Не пущу… Двери на запор!.. Пусть горит… Пусть всё горит!..
Действие третье
Комната первого действия. Сима сидит за своим столом, но не работает. Софья Григорьевна стоит у окна.
С и м а. Не поймёшь вас, Софья Григорьевна: то сами на хутор гнали, то не пускаете.
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. И понимать нечего… (Пауза. Напевает вполголоса.)
С и м а. Не поймёшь вас.
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а (отходит от окна). Впрочем, я вас не задерживаю. Если «хозяин» пустит – уезжайте.
С и м а (грустно). Смеётесь вы надо мной.
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а (тихо смеётся). Обидели!.. обидели!.. (Другим тоном.) Идёмте на диван.
Подходит к нему, берёт за руку и ведёт на диван. Сима покорно идёт за ней.
С и м а. Вы со мной говорите, точно с маленьким мальчиком…
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Ну, ну, ну!..
С и м а. Или с младшим братцем… Хотя и в самом деле мы с вами скоро родственниками будем: вчера Андрюша говорил, что свадьба ваша в июне.
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а (быстро). Это неизвестно. Говорите о чём-нибудь другом.
С и м а. О чём же мне говорить?
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. О чём хотите, только не о родстве.
Пауза.
С и м а. Тогда я знаю, о чём говорить.
Пауза.
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Ну?..
С и м а (молчит).
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а (смеётся). О хуторе?
С и м а. Опять вы, Софья Григорьевна!
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Не буду, не буду. Я же ничего. Я только хотела сказать, что на вашем месте плюнула бы на всё и на всех и закатилась бы в деревню. Свобода, воздух, лес… Птицы поют. Кругом тишина, радость. Нет всей этой городской мерзости. Проклятых грязных мыслей, злых чувств, злых людей. Раз в лесу – можно думать о чём-нибудь преступном, жестоком… Уезжайте, Симочка… Уезжайте, право! Прокопий Романович поломается немного – и пустит. После пожара он, кажется, стал добрее
С и м а. Я и сам ехать могу. Я такой же хозяин.
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Вот видите. За чем же дело?
С и м а. Это вы на смех спрашиваете, да?
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а (улыбается). Опять злитесь?
С и м а. Нет, не злюсь – если хотите, я скажу, за чем дело.
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. А не страшно?
С и м а. Смейтесь, смейтесь!
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Говорите. Ну!.. (Пауза.) Ну!
С и м а. Влюбился в вас – вот и всё…
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а (взволнованно, стараясь скрыть своё смущение). Фу! Какие глупости вы говорите.
С и м а. Нет, не глупости… Совсем даже не глупости…
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а (строго). Сима, перестаньте.
С и м а. Нет – не перестану!
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Смешной вы.
С и м а. Ну и пусть… а всё-таки люблю вас… Люблю, люблю!.. Потому и ехать не могу никуда и ни за что не уеду… Гадкий я… Стыдно мне… Андрюше в глаза не могу смотреть… И всё-таки буду вас любить…
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Да перестаньте же, перестаньте, глупый вы мальчик.
С и м а. Ни за что не перестану… Смейтесь сколько хотите… А я везде, как увижу вас, так и буду говорить вам: влюбился, влюбился, влюбился!..
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а (смеётся). Ну как на вас сердиться…
С и м а. На детей не сердятся, да?.. Так, по-вашему?
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а (смеётся). Конечно, не сердятся.
С и м а. Так я, по-вашему, ребёнок?
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Хороший, смешной ребёнок.
С и м а (быстро берёт её за руку). А если я вам скажу, что я мужчина… что я с ума схожу… что я готов…
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Пустите, Сима… Перестаньте же…
С и м а. Не пущу… вот вам…
С силой обнимает её и целует в губы. В это время в дверях появляется Анна Васильевна.
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а (вырываясь). Сумасшедший… могут войти…
С и м а. Простите, простите меня… я не буду… я уеду…
А н н а В а с и л ь е в н а (входит в комнату). Сима! К Прокопию Романовичу!
С и м а (быстро оборачивается). Что?.. Что такое?..
А н н а В а с и л ь е в н а (отчеканивая каждое слово). Пожалуйте наверх, к Прокопию Романовичу.
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Сегодня на хутор, должно быть, опять не поедут… Я уйду сейчас… Если соберутся, пришлите за мной.
С и м а (робко). Вы придёте, Софья Григорьевна?
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Сегодня едва ли…
Анна Васильевна пропускает вперёд Симу и уходит вместе с ним. Остаётся одна Софья Григорьевна. Она проходит несколько раз по комнате. Берёт шляпу. Задумывается. Кладёт шляпу на прежнее место, идёт к дивану и в изнеможении опускается на него. Длинная пауза. Входит Оля. Софья Григорьевна не видит её.
О л я (радостно). Сонечка!
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а (вскрикивает и хватается за голову).
О л я. Что ты?.. Сонечка?..
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Ох… Как ты меня испугала… (Нервно смеётся.) Точно застала на месте преступления… Ноги даже похолодели.
О л я. Какая же ты трусишка…
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Ваш дом виноват: жутко у вас.
О л я. Скоро уедем, только бы дядя согласился. Приезжай к нам.
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Андрюша не пустит.
О л я. Ты и Андрюшу бери, он больше всех измучился… Приедешь?..
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Не знаю… Не думаю.
О л я. Почему?
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Так… дело есть… А Пётр Петрович едет?
О л я (грустно). Нет… Тоже, говорит, дело какое-то…
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а (резко смеётся). Значит, мы деловые люди… Оленька, тебе никогда не бывает страшно?
О л я. Бывает. Я тёмной комнаты боюсь.
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Нет, не так… Без всякой причины. Средь бела дня. Как будто ужас какой-то надвигается со всех сторон. Случиться что-нибудь должно. Похолодеешь вся. Сама не своя. И чувствуешь, что нет у тебя ни силы, ни воли, делаешь всё машинально, точно не ты, а кто другой за тебя делает…
О л я (задумчиво). Нет, не бывает…
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а (тихо). А со мной… последнее время… часто. Я всего боюсь тогда. И себя боюсь. Одна оставаться не могу. Вот и сейчас, Оленька… жутко мне…
О л я. Полно, Сонечка, чего же бояться?
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Не знаю… Сама не знаю… Всё путается. Страшный этот дом, Оленька…
О л я. Да, мрачный какой-то, я сама его не люблю.
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Знаешь, пойдём ко мне сейчас?
О л я. Петя хотел придти…
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а (вздрагивает и отворачивается).
О л я. Что с тобой?
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Ничего… Значит, так надо – оставайся. Я одна.
О л я. Нет, нет… Я к тому, Сонечка, что, может быть, лучше подождать его. А если хочешь, так сейчас пойдём.
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Ты это правду говоришь?
О л я. Какая ты сегодня…
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Какая?
О л я (хочет сказать).
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а (испуганно). Не надо! Не надо! Пойдём отсюда… Ради Бога, скорей только… Душно здесь… (Надевает шляпу, торопится.) Скорей, Оленька… а то придёт кто-нибудь…
О л я (тоже торопится). Пойдём здесь, через кухню…
Уходят в левую дверь. Сцена некоторое время пуста. Из правой двери входят Андрей Иванович и Клавдия Антоновна. Оба осматриваются.
К л а в д и я А н т о н о в н а (тихо). Боюсь я, Андрюшенька, как бы братец-то снова не пришёл.
А н д р е й И в а н о в и ч (тоже тихо). Симочку позвал наверх – не придёт.
К л а в д и я А н т о н о в н а. Сохрани Бог – опять чего не вышло бы…
А н д р е й И в а н о в и ч. Я вам, маменька, только одно сказать хочу: что бы ни было, что бы там ни случилось, как бы дядюшка ни стращал вас – бумаги подписывать нельзя. Всё вытерпеть надо… Пусть и драться будет – а на этом стойте.
К л а в д и я А н т о н о в н а. Боюсь я, Андрюшенька, мочи моей нету – как увижу его, так и спутается всё в голове. Больше дедушки покойного боюсь. Отпусти ты меня, сделай милость. Как хотите тут. Ничего мне не надо.
А н д р е й И в а н о в и ч. Я бы, маменька, всей душой рад. Господи Боже мой, разве я хоть один день задержал бы вас? Да как же я без дядюшки могу… Сами подумайте.
К л а в д и я А н т о н о в н а. Не сердись, Андрюшенька, я всё думаю, не подписать ли?
А н д р е й И в а н о в и ч. Ну что вы говорите, маменька, поймите же: нельзя этого. Кабы я один был, а то ведь Оленька, Симочка – все жить хотят… Вы бумагу подпишете – я тогда против него один останусь. Он со мной всё сделать может. Вы же знаете, маменька, какой я… Я и говорить-то с ним не умею. Хуже нищих заставит жить. А подозревать да браниться всё равно не перестанет… Вы это, маменька, и из головы выкиньте и бумаг никаких не подписывайте… Христом Богом вас прошу!
Входит Прокопий Романович со счётами и книгами, в очках. Сзади него идёт Сима.
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч (смеясь). Я и не гоню тебя, что выдумал. Оставайся, ты мне по дому нужен!
Андрей Иванович и Клавдия Антоновна, увидав Прокопия Романовича, встают.
А! Сестрица! Сказали, дома тебя нет. Уж не от меня ли прячешься?.. О чём вы тут?
А н д р е й И в а н о в и ч. Мы, дядюшка, ничего… мы так… разговаривали…
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Знаю я разговоры ваши…
Усаживается с Симой за стол. Клавдия Антоновна хочет идти.
Куда ты?
К л а в д и я А н т о н о в н а. Я пойду… к Олиньке…
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Успеешь. Посиди тут… Слышишь, сестра, Симочка не хочет с тобой ехать-то. Скучно, говорит. Что я там, говорит, со старухами делать буду. (Смеётся.)
К л а в д и я А н т о н о в н а. Вы, братец, отпустите нас с Олинькой… пожалуйста, прошу вас…
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Я не хозяин, как я тебя отпускать буду. Вот у него просись. (Показывает на Андрея Ивановича.)
А н д р е й И в а н о в и ч. Я, дядюшка, всей душой рад, об этом только и прошу вас. Они бы отдохнули там, успокоились.
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Слышь – хозяин отпускает. (Смеётся.) Взяли бы да ехали…
А н д р е й И в а н о в и ч. Как угодно, дядюшка, вы, конечно, смеяться можете, только нехорошо так.
Быстро идёт к двери.
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Ишь его! Куда ты?
Андрей Иванович, не поворачиваясь, уходит. Клавдия Антоновна робко встаёт и тоже незаметно хочет уйти за ним.
Подожди, сестра, мне с тобой поговорить надо… (К Симе.) Вот подбери пока что да подсчитай по номеру одиннадцатому. Потом сюда впиши их… (Снимает очки и идёт к Клавдии Антоновне.) Не любишь ты меня, сестрица, с Андрюшей всё шепчешься – чем со мной-то поговорить бы как должно. Шептанье до добра не доведёт – так и заметь себе…
К л а в д и я А н т о н о в н а. Что вы, братец, я ничего…
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Ну ладно, ладно… Ты вот что скажи: очень в Красный Яр-то поехать хочется?
К л а в д и я А н т о н о в н а. Ни к чему я здесь, братец, и Олинька тоже. Мы ваших дел не касаемся. Вы лучше нас знаете всё… Уж будьте такой добрый… пустите, братец…
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Отчего не пустить. Пустить можно. (Кашляет.) И денег, чай, надо на дорогу вам.
К л а в д и я А н т о н о в н а. Много ли нам надо… Мы привычны. Только согласие-то ваше дайте.
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. А если не дам?
К л а в д и я А н т о н о в н а. Воля ваша, братец, – куда ж нам деваться…
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Может, у меня на дорогу денег нет. Теперь все хозяева стали – все тащут.
Сима прислушивается к разговору.
К л а в д и я А н т о н о в н а. Кто же хозяин – вы один хозяин.
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Не прикидывайся, сестра. Кабы за хозяина меня почитала – бумагу подписала бы.
К л а в д и я А н т о н о в н а. Я ничего не знаю… боюсь я, братец… Отпустите меня, ради Христа…
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. А если не отпущу?
К л а в д и я А н т о н о в н а (начинает плакать). Воля ваша, братец…
Сима резко отодвигает стул. Вскакивает из-за стола.
С и м а. Сил моих нет! Маменька, очнитесь! (Прокопию Романовичу.) Я не позволю издеваться над матерью, не позволю!
С о ф ь я Г р и г о р ь е в н а. Симка, опять!
С и м а. Это с ума можно сойти… Видеть я вас не могу… Хуже зверя вы… Я уйду, я уйду… я не могу!..
Убегает из комнаты. Клавдия Антоновна и Прокопий Романович встают.
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Слушай, сестра, будет нам людей-то морочить. Слушай и понимай! Не дурочка ты, слава Богу… Вот ты сказала: я хозяин. Я и есть. И никому не уступлю. На нож пойду – а своего не отдам, так и знай. Теперь отвечай мне: сладко тебе живётся?
К л а в д и я А н т о н о в н а (робея). Н-нет…
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. При дедушке лучше было?
К л а в д и я А н т о н о в н а. Лучше.
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Это потому так, что никто теперь одного хозяина признать не хочет. Все в хозяева лезут. Я тебе сколько раз говорил: «Подпиши бумагу». Подпишешь – тогда все одного хозяина признают. Ты думаешь, я грабить хочу – это Андрюшка тебе напел. Начто мне грабить? Сама подумай. Разве я мотун какой-нибудь? Одного я хочу, чтобы всё в одних руках было. Всё по-прежнему останется, только ссор да воровства не будет, да тебя в Красный Яр пущу… Поняла?..
К л а в д и я А н т о н о в н а. Поняла…
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч (вынимает бумагу). А коли поняла, так иди и подписывай.
К л а в д и я А н т о н о в н а (испуганно). Братец, отпустите вы меня… Я ничего не знаю… Позовите Андрюшу…
Прокопий Романович идёт к столу, Клавдия Антоновна идёт за ним.
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. И знать тут нечего. Я как есть хозяин, так и останусь – ты только в этом и распишись.
К л а в д и я А н т о н о в н а (подходит к столу). Боюсь я, братец… Не вышло бы чего…
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч (торопит). Подписывай, подписывай. Ничего плохого не будет.
К л а в д и я А н т о н о в н а. Ради Бога, братец, чтобы не вышло чего…
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч. Говорю, хорошо будет… (подаёт ей перо) Ну!..
К л а в д и я А н т о н о в н а (подписывает).
П р о к о п и й Р о м а н о в и ч (быстро свёртывает бумагу). Завтра же с Олинькой можешь ехать в Красный Яр. И деньги получишь, и всё…
