Вадим Иванович Кучеренко
Кумир
Действие 2
Буфет. Сумятов один, сидит за столиком. Надев крошечные наушники, он прослушивает диктофон и делает записи в блокнот. Входит, пошатываясь, Томов.
Томов. Эй, есть здесь кто живой?
Сумятов. (С удивлением). Это вы?!
Томов. А кто же? Не похож, что ли? (Смотрится в зеркало на стене). Да, с такой рожей родная мать не узнает!
Сумятов. А я едва не отправил сообщение в редакцию. Хорошо, телефон был занят. Мы уже было подумали…
Томов. По-ду-ма-ли! А мне начхать, что ты там обо мне там подумал. Заруби себе это на носу! На свои кровные пью, у тебя в долг не прошу.
Сумятов. Я не об этом. Вы меня не поняли.
Томов. Я-то? Да я тебя раскусил, едва увидел. Ты мне сразу не понравился. Все ходишь, вынюхиваешь, выспрашиваешь, в душу лезешь. У-у, гад ползучий!
Сумятов. Полегче на поворотах, дружище!
Томов. Да пошел ты! Где Леван?
Сумятов. На кухне. Обед готовит.
Томов. А, чтоб ему! Нашел время.
Сумятов. Между прочим, и для тебя тоже, дорогой.
Томов. Как же, стану я его бурду жрать, держи карман шире. (После паузы, меняя тон, заискивающе). Слушай, у тебя выпить есть? Маленько не рассчитал вчера, все запасы вылакал. Опохмелиться нечем.
Сумятов. Придется потерпеть.
Томов. И кой черт меня сюда занес? Если бы не эта заезжая краля, так совсем бы с тоски подох. Да, кстати, что-то она мне вчера такое сказала про тебя… (Пытается вспомнить). Забыл. Я еще морду хотел идти тебе бить. Не пустила. Повезло тебе, мужик!
Сумятов. За что морду-то?
Томов. Да говорю же, не помню.
Сумятов. А ты пошевели извилинами.
Томов. Тебе надо, ты и шевели. (Громко). Ха, вспомнил! Алка говорила, ты здесь не просто так, ты под Виктора копаешь. Славе его позавидовал?
Сумятов. Дурак ты, не в обиду тебе будь сказано.
Томов. Но-но, ты!
Томов кладет руку на плечо Сумятова, журналист сбрасывает ее и встает, принимая угрожающую позу.
Сумятов. Что мне до его славы? Это он тебя обделил, не меня. Мне и горя мало.
Томов. Мать родная, заступничек выискался! (Опускается на соседний стул). Давай, выкладывай, в чем дело, или проваливай. И без тебя тошно.
Сумятов. В чем дело, спрашиваешь? Да в том, что Манцеву досталось все: известность, фото в газетах, его осаждают журналисты и девушки. Вас, троих, будто и не было на той вершине.
Томов. Ну, это ты брешешь. Еще как были!
Сумятов. Вот и я про то же. Чем он лучше вас?
Томов. Слушай, а ты не псих? Уж больно похож!
Сумятов. Надо понимать, ты не в обиде?
Томов. Я? На Витька?! Да ты знаешь, кто он для меня такой? Он мне жизнь спас. А я обижаться на него? Ха!
Сумятов. Прости, я не знал.
Томов. Говоришь, чем он лучше? Да всем. Виктор – настоящий мужик!
Сумятов. А кто не настоящий? Укажи пальцем, не бойся!
Томов. Плевать ему на твою славу. И на баб он чихал. Если бы он только захотел… (Со стоном обхватывает свою голову). А, черт, как голова раскалывается!
Сумятов. А если бы ты захотел? Или ты не мужик? Не спас бы его разве, приведи случай?
Томов. Я-то? Не знаю. Может, и нет.
Сумятов. Ты иногда думай, что говоришь. Очень тебе советую.
Томов. Заткни себе свой совет в одно место! (Пробует встать, но снова без сил опускается на стул). Что ему было тогда ножичком по канату? Я бы его не осудил. А он не чикнул.
Сумятов. Любой бы на его месте…
Томов. Тебя мама в детстве на пол не роняла, головку не зашибла, а?
Сумятов. Не переживай, все в порядке. Ладно, что было, то было, спасибо ему огромное. Но не всю же жизнь за него Бога молить. Или не так?
Томов. (Тихо). Мне бы ему каждый день руки целовать, которые он тогда обморозил, удерживая меня на канате. (Повышая голос). А тебя сейчас прибить, как бешеную собаку. Вот это было бы так.
Сумятов. Выходит, Манцев – герой. Один из всех?
Томов. Не знаю, может, есть еще кто. Но я тебе зуб даю: таких парней на свете – раз-два и обчелся.
Сумятов. Так что, идола из него прикажешь делать?
Томов. Будь моя воля, я бы велел таким людям памятники ставить и книги о них писать. Чтобы пацаны сопливые им завидовали и мечтали, когда вырастут, быть такими же, как они… (С угрозой). А ты не путайся у него под ногами. Не доводи меня до беды, понял?
Вбегает Алла.
Алла. Это он, он! Вы слышите: он там! Что же мне делать?
Сумятов. Дозвонились?
Алла. Да, на радиостанции сказали, что Павел рассчитывал вернуться до моего возвращения. (С обидой). Зачем он так?
Сумятов. Вероятно, чтобы избавить вас от волнений.
Алла. Не враг же я ему. Почему? Ну, почему он молчал?
Сумятов. Спросите у него самого при встрече.
Алла. Не утешайте меня. Он не вернется.
Сумятов. Их спасут. Поверьте мне.
Алла. Вы сами в это не верите! Не лгите. У вас это плохо получается.
Томов. Эй, это вы о чем?
Алла. А, это ты…
Томов. Наконец-то соизволила меня заметить!
Алла. Прости, не до тебя сейчас.
Томов. (Поет). «Мы живем в городе братской любви. Нас помнят, пока мы мешаем…».
Алла. Почему ты здесь?
Томов. А где мне быть, по-твоему?
Алла. В горах! Ведь ты альпинист.
Томов. И что из этого? Альпинисты водятся не только в горах, да будет тебе известно.
Алла. Ты должен спасти его!
Томов. Кого его?
Алла. Моего мужа!
Томов. Эй, не будем об этом. Муж – это так гадко звучит.
Алла. Но ты собирался вчера!
Томов. Куда это? Если только морду вот этому бить… (Показывает на Сумятова). Так это завсегда пожалуйста!
Алла. В горы!
Томов. Наверное, пьян был в стельку.
Алла. Ты сейчас пьян!
Томов. Зато соображаю лучше. Сама иди в горы, если тебе так нравится. Лично я сыт по горло всей этой романтикой.
Сумятов. А что нравится тебе?
Томов. Водка! Бабы!! Курорты!!! И это все у меня есть, будь спокоен.
Алла. Трус!
Томов. А ночью ты говорила иначе. Может, напомнить, что именно?
Сумятов. Но ведь это твой реальный шанс. Как ты этого не можешь понять?
Томов. Шанс… Какой еще шанс?
Сумятов. Стать на равных с Манцевым. Он спас тебя. Ты выручишь из беды многих.
Томов. Так там и без меня есть кому выручать. Уступаю!
Сумятов. А жажда славы? Она тебя не терзает?
Томов. А тебя?
Сумятов. Я человек маленький. Вершин не покоряю, океаны не переплываю, к звездам не летаю. Так что застрахован.
Томов. Прикидываешься этаким простачком! А мне оно и подавно не надо. Никчемная она вещь, слава.
Сумятов. Ни переспать с ней, ни опохмелиться ею?
Томов. В самую точку! Одни хлопоты с ней.
Алла. Какой же ты подлец!
Томов. Запомни, детка: лучше быть подлым, чем мертвым.
Сумятов. Теперь я все понял. Ты, пожалуй, принял бы участие в дележе славы Манцева. Но с одним условием.
Томов. Сам заткнешься или тебе помочь?
Сумятов. А условие такое – чтобы это не потребовало от тебя ни малейшего усилия. Всю свою физическую и духовную силу ты растратил на откупоривание бутылок.
Томов. Всю, говоришь? Ну, давай, козел вонючий, посмотрим, всю или нет.
Томов пытается ударить Сумятова. Тот делает шаг в сторону и Томов, потеряв равновесие, сталкивается с Аллой, едва не сбивая ее с ног.
Алла. Олег! (Удерживает его). Олег, перестань!
Томов. (Кричит). Иди сюда! Кому сказал!
Сумятов. Не ори! А то голосовые связки надорвешь, чем людей пугать будешь?
Алла. Замолчите хоть вы!
Томов. Да я тебя!..
Входят Виктор Манцев и Леван.
Леван. Вещи в комнате. Слушай, куда он ушел?
Манцев. Да вот же он!
Леван. Э, дорогой, зачем с женщиной воюешь? Или ты не мужчина?
Манцев. Олег, не дури!
Виктор Манцев и Леван удерживают Томова.
Сумятов. Отпустите его!
Манцев. Помолчите, аника-воин.
Томов. Витек, ты бы слышал, как они меня оскорбляли!
Манцев. Тебе поспать бы чуток, Олег.
Томов. Ты ведь знаешь, я не трус!
Манцев. Я знаю.
Томов. Тогда почему они так? Да я хоть сейчас в горы!
Манцев. Сначала проспись. Лады?
Томов. Ты мне только мигни. Я за тобой в огонь и воду!
Сумятов. И в пропасть?
Манцев. Еще одно слово, и вам придется иметь дело уже со мной!
Леван. Пошли, дорогой.
Томов. Леван, душа горит. Мне рюмашечку бы, обиду залить.
Леван. Пойдем, пойдем, дорогой, все будет. Веришь, нэт?
Томов. Верю, Леван. Тебе одному верю!
Леван, поддерживая Томова, уводит его.
Манцев. Вам не стоило этого говорить.
Сумятов. Я погорячился. Извините.
Алла. Но он же трус. Подлый и наглый трус!
Манцев. Это еще не повод для оскорблений. Тем более что вы ошибаетесь.
Сумятов. Но мне тоже так показалось. Он боится гор.
Манцев. Думаете, в горы ходят только герои? Достаточно и нормальных людей.
Сумятов. Вы опять говорите загадками.
Манцев. Какие там загадки! Он такой же человек, как все мы. Не лучше и не хуже.
Сумятов. Нелестного вы мнения о людях.
Манцев. Я о них того мнения, которого они заслуживают. Нравится вам это или нет.
Алла. В таком случае, не вижу вокруг себя ни одного ненормального человека. Все до омерзения нормальны.
Манцев. Вы уверены в этом?
Алла. Все вы болтуны и трусы. Там люди гибнут! А вы здесь языками трепите, как худые бабы, вместо того, чтобы идти им на помощь. (Падает на стул и плачет).
Манцев. Вот в этом вы правы.
Сумятов. (Тихо). Не обижайтесь на нее. Она узнала точно: ее муж там.
Манцев. Я догадался.
Алла. Я сама пойду в горы. А вам желаю всегда быть в ладах со своей совестью!
Алла убегает. Появляется Леван.
Леван. Заснул, едва головой подушки коснулся.
Манцев. Вот и хорошо. Одной заботой меньше.
Сумятов. Сумасшедший сегодня выдался денек. Закончится он когда-нибудь или нет?
Манцев. Во всяком случае, полдня уже прошло.
Леван. Слушай, обедать будем, нэт?
Манцев. Едва ли мне сейчас кусок в горло полезет.
Сумятов. И мне тоже.
Леван. Шашлык, а? Пальчики оближешь. И совсем недорого… (С обидой). Э, что вы за люди такие!
Входят Анна и Василь Коробко.
Анна. Всем привет! Ох, как я устала. Прямо таки ноги отваливаются.
Сумятов. По горам легче ходить, чем по городским улицам?
Анна. Намного. Почему все такие невеселые? Что-то случилось, пока нас не было?
Манцев. У нас ничего. А у вас?
Василь. Да что гутарить!
Леван. Обедать будете?
Анна. Я даже не знаю… Что там у тебя сегодня?
Леван. Шашлык. Слушай, объедение!
Анна. Хлеб да вода – вот и вся наша еда… Эх, Василь, один раз живем! Давай гульнем с горя, а?
Василь. Роби, як разумеешь.
Анна. А почему всегда я должна все решать? Или у нас в семье мужчины нет?
Василь. Як скажешь.
Анна. Он меня с ума сведет… Леван! Неси сюда свой шашлык. По две порции каждому!
Василь. Аннушка!
Анна. Молчи! Тебе уже давали слово. Теперь я говорю.
Леван. Вай, молодец какая!
Анна. Что там еще у тебя? Хачапури хочу!
Леван. Нет хачапури. Есть бульон куриный. Курочка нежная, как юная девушка!
Анна. Ладно, неси. И бутылку вина! Гулять так гулять.
Леван. Э, извини, дорогая. Вина нэт.
Анна. Давай что есть. И поторопись, пока я не передумала.
Леван. О чем ты говоришь! Я как ветер. (Уходит).
Манцев. В честь чего шикуете?
Анна. Решили справить поминки по нашему дому. Эх, Витя, ты бы видел, какой это был дом! Двухэтажный, крыша под черепицей, труба кирпичная – во! Не обхватишь.
Василь. А мансарда якая!
Анна. Вот бы куда твою маму, Василь. Ей бы понравилось. Вид оттуда какой!
Василь. Дюже гарно бы.
Анна. А возле самого крыльца – валун. Огромный, как гора!
Василь. А огород? Як футбольное поле!
Анна. Мы бы там могли и картошечку, и помидорчики посадить.
Сумятов. Так в чем дело? Покупали бы, не раздумывая.
Василь. Купилка трохи не выросла.
Анна. Подумать только – двенадцать миллионов! Где же это видано, люди добрые?
Манцев. А сколько у вас есть?
Анна. Половину еле-еле наскребем. Если еще мама Василя подкинет со своей пенсии.
Василь. Михалыч нам трохи обещал занять.
Анна. Сказал, что на похороны копил. Мы отказывались, так он обиделся даже. Рано, мол, меня хороните, я еще поживу, ваших ребятишек понянчу.
Сумятов. Смотри-ка, а старик-то золотой, хотя и с причудами!
Анна. Вы бы видели, как он торговался за нас. В грудь себя бил, клялся, умолял. И уговорил, чуток скинули. А что толку?!
Василь. Не журись, Аннушка. Переможемся.
Анна. Я ничего, Василь. Ты только сам не расстраивайся. Он ведь у меня с хутора родом, тянет его к земле, мочи нет.
Сумятов. А в город-то зачем подался?
Василь. В техникум. А потом за Аннушкой в горы увязался. Так и скитаюсь по белу свету, як побродяжка.
Виктор Манцев незаметно выходит.
Сумятов. Теперь опять в горы?
Василь. Гроши-то робить надо.
Сумятов. Только за грошами? Стоит ли тогда!
Василь. Романтику мы уже шукали.
Анна. Не поверите, было время, я просто бредила ею. Любовь в горах казалась мне такой возвышенной… Дурочка!
Сумятов. Уже не кажется?
Василь. Нынче ей о другом думать треба. Верно гутарю, чи нет?
Анна. Василь, как тебе не стыдно! Не слушайте его!
Василь. Який же тут стыд? (Гладит жене живот).
Сумятов. А, понял. Поздравляю вас!
Василь. Не кажи гоп.
Сумятов. Но все же… (Показывает на фотографии на стенах). Неужели вам никогда не хотелось оказаться в сонме героев на этой стене? Видеть свои фотографии в газетах, выступать в телевизионных шоу, стать известными всей стране?
Василь. На кой ляд нам это?
Сумятов. Ну, я не знаю. Другим зачем-то ведь надо?!
Василь. Не разумеешь, а гутаришь. В жизни все проще. Как чоловику выгодно – так он и робит.
Сумятов. Однако не мной сказано: зачастую люди отвергают разумные доводы и предпочитают красивые жесты.
Василь. То смеху подобно. Вот пишут: в горах бачили снежного человека. Який бы справный хозяин бросил свой хутор и рванул его шукать?
Сумятов. Однако многие ищут.
Василь. Дывлюсь я на них. Что они с ним робить намерены, когда пымают?
Сумятов. Со снежным человеком? Как-то не задумывался над этим.
Василь. А я так розумею: пристрелят. И чучело – в музей.
Сумятов. Это еще почему?
Василь. Не в клетку же его ховать. И отпустить жалко – столько шукали. Недоумки!
Сумятов. Это ты, пожалуй, через край хватанул…
Анна. Да будет вам! Все равно нам с тобой, Василь, путь в горы выпадает. И на кофейной гуще гадать не надо.
Василь. Оно-то так.
Анна. Еще и снежного человека пошукаем, и ручкой сверху нашему дому помашем. (Сквозь слезы). Привет, дом! Как поживаешь?
Входит Виктор Манцев с пакетом в руках.
Манцев. Василь, Анна, так вы решили, кто в вашем доме будет хозяином?
Анна. Василь, кто?
Василь. Як скажешь.
Анна. Ладно, нехай ты.
Манцев. Тогда держи, Василь! (Подает пакет).
Василь. Шо це такэ?
Манцев. Деньги.
Василь. Якие такие гроши?
Манцев. Те самые, которые вам не достает на дом. Уразумел?
Василь. А як же… Аннушка, шо це такэ?!
Анна. Витя, не шути так!
Манцев. Не забудьте позвать на новоселье.
Анна. Откуда у тебя такие деньги?
Манцев. Видела, с каким чемоданом я сюда приехал?
Анна. Видела.
Манцев. Так это не чемодан. Это мой кошелек.
Анна. Не смешно.
Манцев. Не волнуйся, я не передумаю.
Анна. Не могу поверить! Это не сон? Василь, ущипни меня… Ай! Ты что, сказился?
Василь. Так просила же.
Анна. А ты и рад стараться! Бери-ка лучше бумагу и ручку.
Василь. На кой ляд?
Анна. Пиши расписку. Мол, получили от такого-то столько-то, обязуемся вернуть… Когда, Витя?
Манцев. Как пожелаете. Только очень прошу: избавь меня от этих формальностей. Все равно потеряю вашу бумажку.
Анна. Витенька!
Манцев. Что еще?!
Анна. Разреши, я тебя поцелую. Ну, пожалуйста!
Манцев. Как, Василь?
Анна. Я бы тоби, Витек, и сам чмокнул. Да на кой ляд оно тоби сдалось?
Манцев. Ну, если так…
Анна. Витя, какой же ты… (Целует его). Ты и сам знаешь, какой!
Входит Леван с подносом в руках. На подносе шашлык.
Леван. Запах какой, слушай! Не знаю, как удержался, сам не съел, веришь, нэт?
Василь. Ешь, Леван! Нам не треба.
Леван. Как нэ трэба?
Анна. Тебе же русским языком говорят: не треба! Мы передумали.
Леван. Смеешься, да?
Анна. Вот непонятливый какой!
Леван. Кто просил шашлык четыре порции, а?
Анна. Леванчик, миленький, прости. Но у нас денег нет. Видишь, ни копейки.
Леван. О чем раньше думали?
Анна. Думали, скушаем, а потом деру дадим.
Леван. А почему не скушала?
Анна. Совесть замучила. Как тебе в глаза после этого будем смотреть?
Леван. Э, женщина! Куда теперь этот шашлык девать буду, а?
Сумятов отводит Манцева в сторону.
Сумятов. В самом деле, Виктор, откуда вы взяли столько денег? Насколько мне известно, поблизости нет ни одного банка.
Манцев. Не беспокойтесь, я никого не ограбил.
Сумятов. Я так не думал.
Манцев. Думали, думали, по глазам вижу.
Сумятов. Одно из двух: либо вы фальшивомонетчик, либо добрый волшебник. Так кто же?
Манцев. Хорошо, я скажу вам. Но прошу – никому!
Сумятов. Обещаю.
Манцев. Я ждал здесь одного человека. Наверное, вы захотите узнать, кого именно?
Сумятов. Не прочь бы.
Манцев. Жену. Свою собственную жену.
Сумятов. Вы договорились о встрече на турбазе?
Манцев. Да. И собирались пожить здесь недельку. А потом махнуть на заграничный курорт, куда-нибудь к морю, подальше от гор. Сами понимаете, на это нужны деньги. Я побеспокоился о них заранее. Вот и разгадка тайны.
Сумятов. А как же…
Манцев. (После паузы). Она не приедет.
Сумятов. Вы получили известие?
Манцев. Интуиция. И прошу вас, не спрашивайте ни о чем.
Виктор Манцев отходит к окну и смотрит на горы, повернувшись ко всем спиной.
Анна. Леванчик, нам бы чайку, а?
Леван. Издеваешься, да?
Анна. Плачу вперед. Без обмана!
Леван. Пирожные будешь кушать?
Анна. Одно. Ладно?
Леван. Два.
Анна. Василь!
Василь. Нехай два. Гулять так гулять!
Свет гаснет.
Вспыхивает прожектор, освещая скамейку перед турбазой, на которой в одиночестве сидит Алла. Подходит Томов.
Томов. (Поет). «Вершина каждому своя…» А вот и я! Не ждала?
Алла. Нет.
Томов. Что так неласково? Или не рада?
Алла. Угадал.
Томов. А я тебя искал. С ног сбился, все закоулки на турбазе обшарил. В окно выглянул, смотрю – сидишь в одиночестве, скучаешь.
Алла. Что надо?
Томов. Поговорить.
Алла. Говори.
Томов. Здесь неудобно. Пойдем ко мне. (Пытается взять ее за руку).
Алла. Нет. (Отталкивает его).
Томов. Почему же нет?
Алла. Незачем.
Томов. А вчера было зачем?
Алла. Забудь об этом. Ничего не было.
Томов. Это ты для мужа прибереги. На тот случай, если он вернется.
Алла. Слушай, Олег, ты человек или кто?
Томов. Прости меня, Аллочка! Сам не знаю, зачем так говорю.
Томов присаживается рядом с Аллой, но та встает и отходит.
Алла. Оставь меня в покое, очень тебя прошу.
Томов. Если бы я мог… (Меняя тон). Люблю я тебя, слышишь?
Алла. Иди, проспись, Дон-Жуан занюханный!
Томов. Да не пьян я, Аллочка! Неужели не понимаешь, почему я такой?
