Вадим Иванович Кучеренко
Французские духи
– Ни кожи, ни рожи, – улыбнулась Иринка, будто ее саму это совсем не волновало.
– А теперь только одна мечта у меня – чтобы ты была счастлива. И за себя, и за меня. Тогда мне и помирать не страшно будет.
– Что значит – помирать? – возмутилась Иринка, затормошила маму, пытаясь отвлечь от мрачных мыслей. – А кто внуков будет нянчить?
Мама благодарно улыбнулась сквозь слезы. Иринка поцеловала ее в высохшие сморщенные губы, прижалась всем телом, даже закрыла глаза. Так они и стояли, обнявшись, две женщины, несмотря на разницу в возрасте очень похожие друг на друга, и слушали, как монотонно шумит за окном дождь.
Первую зарплату, несколько новеньких хрустящих тысячных купюр, Иринка бережно уложила в кармашек рубашки, заколов его булавкой, и всю смену, будто невзначай, то и дело прикасалась к нему, проверяя, не потеряла ли. Эти деньги казались ей тем мостиком, по которому она пройдет над пропастью, разделявшей ее серенькое прошлое от лучезарного будущего. Иринка едва дождалась конца смены.
В большом универмаге было людно и шумно. В парфюмерном отделе продавали французские духи, и вокруг прилавка толпились взволнованные женщины. Робеющей даже в очереди за хлебом Иринке ни за что не удалось бы пробиться сквозь толпу, но ее случайно увлек водоворот тел и так же случайно вынес к прилавку. Прижали так, что, показалось, кости хрустнули, и впору было заплакать от боли, но не до слез – за спиной продавщицы в свете неоновых ламп отсвечивали золотые буквы, начертанные на крошечных разноцветных коробочках. Коробочек было много. Глаза Иринки загорелись отраженным золотистым цветом.
– Мне вот это, – кивнула она на коробочки, не сумев от волнения выговорить название. Торопливо вынула из кармашка рубашки купюры, уколов при этом палец булавкой, не считая, протянула их все.
– Ты чего мне суешь? – зло вспыхнула продавщица, усталая и нервная. – Совсем, что ли, все с ума посходили? Чек давай!
– А сколько? – пролепетала Иринка, с тоской оглядываясь и понимая, что еще раз ей к прилавку ни за что не пробиться.
– Пять тысяч!
Будто кто-то со всей силы ударил Иринку по затылку, в ушах зазвенело, от щек отхлынула кровь. В руке она судорожно сжимала три тысячи рублей – и ни на копейку больше, хоть все карманы выверни.
Девушку обожгли покаянные мысли о том, что до аванса жить еще две недели, а дома ее ждет мама, у которой вот уже десять лет одно и то же праздничное платье, а пальто и вовсе было куплено еще до рождения дочери. А она, Иринка, просто эгоистка, самовлюбленная идиотка…
Слепо натыкаясь на людей, девушка выбралась из толпы. Шла, едва сдерживая слезы. Все равно в них не утопить горя, и никогда, думала она, ей не встретить прекрасного принца, потому что вход в тот мир, где живут эти принцы, ей заказан раз и навсегда…
Долго бродила Иринка по городу, куда ноги ведут, а редкие слезинки крупными каплями стекали по ее щекам. На нее оглядывались прохожие, но она не замечала их пытливых глаз и недоумевающих лиц. Сейчас для нее во всей вселенной существовали только она и ее горе. Она была уверена, что никто из людей, населяющих земной шар, вздумай она обратиться к ним, не захотел бы ей помочь, счел бы ее горе за блажь и равнодушно отвернулся бы, продолжив свой путь. Она, Иринка, была в их жизни не важнее телефонного автомата на углу – пока в нем нет нужды, его и не замечают. Ей казалось, что мир в очередной раз отвернулся от нее – и девушка впервые в своей жизни платила ему той же монетой.
И вдруг на ее пути встал человек.
– Тебя кто-то обидел? – грозно спросил он, сжимая кулаки.
Иринка не сразу вспомнила его. Это был тот самый парень, который подарил ей в кафе розу. Но, узнав его, девушка устыдилась своих покрасневших от слез глаз и опухшего носа, поэтому грубовато ответила:
– Не твое дело! – Подумала и добавила: – Иди своей дорогой.
– А можно, я пойду твоей дорогой? – просительно взглянул на нее парень.
Иринка возмутилась.
– Ты что такой прилипчивый? – спросила она. – И вообще, что тебе от меня надо?
– Так, ничего, – пожал он плечами. – Чтобы никто не обидел.
Она оглянулась. Уже вечерние сумерки скрадывали очертания улицы, в окнах домов вспыхнул свет. Этот район города был ей совсем незнаком, и все равно пришлось бы кого-нибудь расспрашивать, как отсюда добраться до микрорайона, в котором она жила. Ей же было безразлично, он ли, другой ли будет ее попутчиком, лишь бы поскорее оказаться дома. Иринка повернулась и пошла, не сказав ни слова. Парень шел рядом.
– Меня Сергей зовут, – пройдя несколько шагов, сказал он и чуть виновато улыбнулся.
Но Иринка не поддалась на эту уловку.
– А меня – не скажу! – отрезала она и даже слегка задрала нос. Вышло это очень мило и немного скрасило резкость ответа.
– Да и не надо, все равно я тебе уже свое имя дал.
Загадочная фраза, прозвучавшая за ее спиной, заставила Иринку сбавить шаг. Деланно равнодушно она поинтересовалась:
– Это какое же?
– Аленький цветочек, – смущаясь, признался Сергей. – Губки у тебя на лепестки розы очень похожи.
Иринка, как ей ни было грустно, рассмеялась, настолько это сравнение показалось ей забавным.
– На розу, говоришь? Ну, если только шипами…
Внезапно смолкла, не договорив. Подумала, что ей еще никогда не говорили таких красивых слов. Ну, почему же он ей совсем не нравится…
Она искоса взглянула на парня и чуть дольше обычного не отводила глаз – возможно, надеялась рассмотреть в нем то, чего не увидела раньше. Но нет, вздохнула девушка, не о нем она мечтала бессонными ночами и так горько плакала сегодня.
А он шел рядом, притихший и взволнованный, еще не зная, что приговор ему уже подписан, и всей душой радуясь тому, что его не гонят прочь, и что чудо, в которое он еще этим утром боялся поверить, и даже думать о нем не решался, свершилось. Если только все это не сон…
Они шли рядом, но каждый сам по себе. И сколько бы шагов ни делал один, стремясь приблизиться, другой на столько же отдалялся, и неумолимое это движение не зависело от них, как и те законы природы, по которым живут и чувствуют человеческие сердца.
Вдруг Иринке опять стало очень грустно, и, не сдержавшись, она тихо всхлипнула.
– Не плачь, пожалуйста, – растерявшись, попросил Сергей. Он хотел прикоснуться к плечу Иринки, но его рука в нерешительности остановилась на полпути, а затем он и вовсе убрал ее за спину и до боли сжал пальцы в кулак, словно наказывая за какую-то провинность. – Знаешь, у меня есть друг, мы с ним вместе работаем, так у него сегодня день рождения. Я как раз к нему шел, когда тебя встретил. Не хочешь развлечься?
