Vadim El Paraguayo
Доброе субботнее утро
В полчетверного утра, зевая и почесывая свое хозяйство, на кухню зашел проснувшийся Уилл.
– Что не спишь? – насмешливо бросил он Келли.
– А я не с тобой спала, – холодно оборонила она, встав из-за кухонного стола и одернув сорочку. – Ты чего появился? Сегодня среда.
– Ну вот так, иногда без приглашения. Извиняться не стану, ответил Уилл, налил себе стакан воды и немедленно выпил. – Классная задница, кстати! – и отвесил Келли легкий шлепок по, действительно, классной заднице Келли.
– Скотина! – отпрянула она, – а если я Арчи расскажу?
– Ну и что он сделает? – расплылось в саркастической улыбке лицо Уилла. – Сам себе морду набьет? Ну перед зеркалом может встать и пальчиком себе погрозить ))) Ладно, я обратно спать. Если хочешь, приходи в спальню, тебе понравится.
– Спасибо, я подожду утра и Арчи. Надеюсь, утром тебя не будет.
2
Уилл появился, когда Арчи было семнадцать. Арчи придумал его и культивировал в самостоятельную личность, чтобы компенсировать свою застенчивость и некую мизантропию. Начав с воображаемого друга, Уилл трансформировался в альтернативную личность. При этом Арчи совершенно не считал себя больным человеком, страдающим раздвоением личности. Наоборот, они с Уиллом образовали очень хорошо работающий симбиоз, прекрасно дополняя друг друга. Арчи был мямлей и рохлей, робким в общении и довольно нелюдимым, но при этом до маниакальности трудоспособным, вдумчивым и глубоким. Он был из тех, которых девушки в двацать не воспринимают всерьез, а в тридцать вспоминают с досадой, как вариант, который они пропустили. Уилл же, наоборот, был уверен в себе, развязно щеголеват и легок в общении. Сильно облегчало им жизнь то, что общие знания, которыми обладал Арчи, откладывались и у Уилла. Единственное, чего они не видели и не помнили совершенно, были дни, прожитые и действия, совершенные друг другом.
Так они и существовали. Арчи напряженно учился и работал. Уилл же появлялся тогда, когда надо было уверенно выступить с докладом или сходить на вечеринку и подцепить девушку. Это получалось достаточно непроизвольно. Арчи умел "вызывать" Уилла, засыпая. Тот просыпался утром и проводил весь день, пока сам не засыпал, а следующим утром Арчи снова был у себя "дома".
Уилл даже работал вместе с Арчи. Колонки последнего, при всей их правильности, структурированности и глубоком взгляде, были до невозможности тяжеловесными, словно из научной статьи. Для удобства чтения им недоставало легкости и некоторой иронии. Как раз их добавлял Уилл своими правками. Так и появился фирменный стиль Арчи, за который его так ценили издатели. Этот стиль и получился благодаря двум разным талантливым личностям с почти противоположными взглядами. Либерал, почти прогрессист, любимец New York Times, верящий в справедливость и достижимость равенства, Арчи отдавал свои тексты на растерзание Уиллу, который сам по себе сошел бы за праковонсервативного ведущего Fox News, прямолинейно, нагловато и едко издеваясь над своими оппонентами в духе Такера Карлсона. Чтобы не потерять цельность статей, каждый делал свою часть. Арчи создавал структуру и наполнял ее фактами и выводами, а Уилл раскрашивал текст эмоциями. При всем очевидном несогласии друг с другом, они бережно относились к работе. Уилл не менял доводы и выводы Арчи, а Арчи оставлял нетронутыми эпитеты Уилла. Это прекрасно работало.
Они договорились, что Уилл будет просыпаться на сутки каждую субботу. Общались они, оставляя друг другу сообщения на одном и том же телефоне и иногда на почтовом ящике. В субботу в семь утра Уилл просыпался, читал записи Арчи, где тот вкратце рассказывал ему, что произошло за неделю, а также свои соображения по подготовленной им колонке для понедельника. Далее Уилл читал прессу и пару часов проводил за редактированием колонки. Около полудня он занимался в спортзале (ну и что что шаббат), а ближе к полвторого шел есть его любимые дели сэндвичи с ростбифом и хреном, с пастрами и сыром проволоне. Побездельничав до вечера, Уилл шел на одну из богемных вечеринок, которых в Сохо было по субботам в избытке, развлекался там по-полной с алкоголем, травой, коксом и всем, что могла предложить ему жизнь. Иногда вечер продолжался в баре или клубе, а иногда прямо с вечеринки какая-нибудь молоденькая стажерка соглашалась составить ему компанию до утра. Уилл предупреждал ее, что утром он проснется совсем разбитый, немного в депрессии и может что-то не помнить, так как все силы он оставляет суббоним вечером. Своему же другу и основной личности Уилл оставлял небольшой комментарий о девушке, а иногда – видео прошедщего вечера или даже ночи, после чего с осознанием завершенного дела засыпал.
Утром в воскресенье просыпался Арчи, наслаждался сонной женщиной, оставленной для него Уиллом, после чего смотрел финальный вариант статьи с правками Уилла и отправлял его редактору. Женщины, как правило, не могли долго вынести унылого вида и бурчания Арчи и довольно скоро уходили ко всеобщему удовольствию.
Несмотря на очевидное раздвоение, об этом никто не знал. Близко Арчи ни с кем не общался, к психологу не обращался. Даже родителей он не навещал. Поэтому обратить внимание было просто некому. Да и кому какое дело в большом городе.
Арчи и Уилл прекрасно жили и были вполне довольны друг другом до появления Келли.
3
Келли была первой женщиной, которую заинтересовал сам Арчи, а не его субботняя выставочная личность. Она работала на фрилансе редактором в тех же изданиях, где Арчи публиковался, всегда с интересом читала его тексты, шедшие ей на проверку, и с чувством досады, как учительница, которая хочет придраться, но не к чему, почти никогда не находила в них фактических ошибок или стилистических недочетов. И чем больше ей приходило таких раздрадающе безупречных колонок, тем больше рос в ней азарт, чтобы найти хоть что-то и как-то уколоть этого сноба-автора. К тому же Келли совершенно не разделяла его "прогрессивные", то есть достаточно левые, взгляды и считала героев его колонок – постояно жалующихся представителей расовых и сексуальных меньшинств, обитателей дна, малолетних правонарушителей, безработных арендаторов жилья – виноватыми в своем положении. Однако деньги нужны всем, а в Нью-Йорке преобладают либеральные взгляды, поэтому, несколько задвинув в сторону свои собственные предпочтения, Келли работала над финальной вычиткой статей авторов с несимпатичными ей взглядами.