Вадим Черников
Слово Сталина, или Главная загадка Великой Отечественной

Пятая глава

К середине 1936 года в общем и целом стало понятным: Германия вооружается и готовится к войне, а Запад во главе с Англией предпочитает этого не замечать. С приходом Гитлера к власти «госконтроль» Англии и Франции согласно Версальскому договору сначала ослабляется, а потом и на законных договорных основаниях практически отменяется, что и позволяет Гитлеру начать строительство нового вермахта. Сталин прекрасно понимал, что война неизбежна, мало того, он поставил на неё всё и активно готовился, хотя при этом в СССР начинают происходить странные на первый взгляд вещи. А именно: вместо объединения, или, как сейчас модно говорить, консолидации, всех сил в 1936 году подготавливается и начинается, а в последующие два года разворачивается инициированный Сталиным так называемый «Большой террор». Как мы уже говорили, по масштабам он был не так велик, по сравнению с геноцидом крестьянства, однако перед лицом войны нанёс серьёзный удар по обороноспособности страны. «Сталинские удары» в тридцатых годах обрушиваются не только на партию и органы безопасности, но и на других «силовиков»: армию и разведку. Мы подходим к ответу на важнейший вопрос, ведь если уничтожение партийной оппозиции с точки зрения захвата власти выглядит вполне логично, то разгром силовых ведомств перед войной – дело опасное и даже вредительское, а логики никакой. Или поверим в «шпионский заговор» и миф о «маниакальности» Сталина? Не то и не другое. Сталин и здесь вовсе не иррационален, а совсем наоборот. Эти меры были им запланированы именно как этап подготовки к войне.

Спонтанно Сталин ничего не делал, и здесь у него тоже была страшная, но чёткая логика. На первый взгляд она проста. Ленин при подготовке Октябрьского переворота в первую очередь указывал занять телеграф, телефон, вокзалы и мосты. Так и Сталин «берёт» важнейшие силовые ведомства. Те, в чьих руках оружие или часть власти, так или иначе, потенциально опасны. Так, разведчики являлись, по сути, самостоятельным сообществом, накопившим серьёзный опыт и вес в Европе. Органы НКВД контролировали ситуацию внутри страны и к тому же собирали мощную компрометирующую базу на всю верхушку советской власти. Командование армии опасно по определению. Не стоит забывать и про авторитет руководителей этих ведомств. Ежов и его «рукавицы» были во всех передовицах газет. К тому же многие из руководства армии и НКВД, не говоря уже о дипломатах, были не только такими же заслуженными революционерами, как Бухарин и Зиновьев, к примеру. Они были ещё и настоящими героями Гражданской. Тот же «первый красный офицер» Клим Ворошилов или Иона Якир и Михаил Тухачевский, Василий Блюхер и Александр Егоров, не говоря уже про Семёна Будённого. Они имели серьёзный вес, и их имена были на устах и во всех газетах. Следовательно, они снова представляют опасность для личной власти Сталина и в этом весь смысл? Отнюдь.

Есть ещё одна серьёзнейшая причина. Сталин прекрасно понимал, что в неизбежной войне армия и разведка могли помешать ему реализовать планы в том составе, в котором они существовали на момент начала репрессий. Профессиональные разведчики и заслуженные революционные командиры могли нарушить его замыслы своим авторитетом, профессионализмом, своим героическим прошлым, в конце концов. Другими словами, с ними пришлось бы считаться, убеждать, выслушивать их чёткие доводы и, вполне возможно, категорические возражения. Тем более что многие командиры сталкивались со Сталиным на фронтах Гражданской и имели своё, крайне невысокое мнение о его военных талантах. Они не позволили бы Сталину единолично диктовать свою волю в вопросах стратегии и тактики будущей войны. Не позволили бы взять полный контроль над армией, так как профессионалами были именно они, а не Секретарь партии. Именно этого Сталин и не мог допустить в первую очередь. Его план, по которому все ведомства и структуры должны были лишь беспрекословно выполнять его личные приказы, этого не предусматривал категорически. Вывод прост: от такого руководства армии, НКВД и разведки надо избавляться и заменять его на более покладистое, менее значимое в глазах народа и партии поколение. Поколение всё тех же бюрократов-управленцев, только лишь с «кубарями» в петлицах, полностью зависящее лично от Сталина.

Про армию мы ниже поговорим подробнее, а пока начнём с разведки, по которой Сталиным был нанесён ужасающий по разрушительной силе, напрямую вредительский и преступный удар. Он по сути «ослепил» и «оглушил» руководство страны и армии накануне войны. Не зря сами разведчики называют его не иначе, как «разгром» или «погром». Вроде бы нелогично, однако мы с вами уже знаем, что оно происходило по плану. У единоличного лидера страны имеются свои соображения на этот счёт, и доклады разведчиков не устраивают именно его. Чем? Профессионализмом, как ни дико это звучит! Разведка была мощным, именно профессиональным сообществом, и именно этим она тирана не устраивала. Ничего странного: если хочешь единоличной власти, то убери тех, кто хорошо делает свою работу, а вместо них посади бюрократов и исполнителей своей воли, и тем самым ты укрепишь свою власть. Итак, повлиять на работу нелегалов или контрразведчиков, находящихся в других странах, Сталин не может в принципе. Их доклады – правдивые, заметим, – вождя в общем не устраивают сейчас, а в дальнейшем не будут устраивать совершенно. Не верить опытным разведчикам, если они все в один голос говорят о том, что вождю не выгодно, просто опасно. Продолжать упорно всё отрицать, «подставляя» самого себя? И тогда действительно выход один: отозвать, арестовать, расстрелять.

Напомним, что советская разведка состояла из двух самостоятельных разведслужб: Иностранный отдел НКВД (ИНО НКВД) и Военная разведка в лице Разведуправления Генштаба РККА (РАЗВЕДУПР ГШ). В этом была своя логика: от двух разведок поступали независимые данные, добытые по своим каналам. Их можно было сравнить и сделать выводы. Однако именно поэтому сталинский удар был нанесён одновременно по обеим. Руководитель СВР Сергей Нарышкин пишет: «Из резидентур были отозваны большинство руководителей и сотрудников, в легальных оставалось лишь по несколько человек – как правило, молодых и малоопытных работников на технических должностях. Было ликвидировано значительное число нелегальных резидентур, причем как в Европе, так и в других взрывоопасных регионах мира. В Центре оставалось менее половины личного состава, особенно острым был дефицит руководящих кадров. В результате были утрачены связи со многими ценнейшими источниками информации, с некоторыми безвозвратно. Известен, например, такой факт: в 1938 году из центрального аппарата парализованной репрессиями внешней разведки руководству страны в течение 127 дней (!) не докладывалось вообще никакой информации, попросту не было ни одного должностного лица, имеющего право подписывать документы, направляемые в высшие инстанции». Из 450 сотрудников ИНО были репрессированы 257 агентов. Среди которых выдающиеся разведчики: Быстролётов и Базаров, Гусев и Малли, Аксельрод и Чацкий, Уманский и Глинский. Четверо начальников ИНО, Артузов, Слуцкий, Пассов и Шпигельгласс, были расстреляны один за другим. Приговаривали целыми списками. Так, в соответствии с так называемым списком «Москва-центр» от 20 августа 1937 года, в «особом порядке» было расстреляно 38 сотрудников НКВД. В их числе такие известные разведчики, как Штейнбрюк, Карин, Горб, Бельский-Минц, Бакони, Илинич, Яфёдов. Особое внимание в списке казнённых в этот день разведчиков необходимо уделить резиденту ИНО Борису Гордону, работавшему с 1933 по 1937 год в Берлине под псевдонимами «Рудольф» и «Густав». Дело в том, что именно Гордону удалось завербовать одного из важнейших и наиболее информированных агентов, известного под псевдонимом «Корсиканец». Убеждённый антинацист, научный сотрудник рейхсминистерства экономики Арвид Харнак начал сотрудничать с советской разведкой с 1934 года и представлял собою ценнейший источник информации. Кроме того, Харнак и сам создал целую подпольную группу, известную как «Красная капелла», в которой состояли шестьдесят человек. Отдельного внимания среди её членов заслуживает ещё один серьёзный агент, известный как «Старшина». Обер-лейтенант люфтваффе, сотрудник министерства авиации рейха Харро Шульце-Бойзен, свидетелем на свадьбе которого был сам Геринг, также начал активно работать на СССР. Однако с арестом и расстрелом Гордона связь с этой группой, цены которой действительно не было, просто-напросто прервалась. Была также прервана давняя – с 1929 (!) года – связь с таким ценнейшим агентом, как высокопоставленный офицер гестапо гауптштурмфюрер СС Вилли Леман с кодовым именем «Брайтенбах». Некоторые нелегалы, понимая, что их ждёт неминуемая смерть, переходили к врагам, что было ещё хуже, потому что им приходилось выдавать своих коллег. Как говорится, «картина маслом», а точнее, кровью.

Во втором ведомстве – Разведупре творилось то же самое. После расстрела в 1937 году многолетнего начальника управления Яна Берзина один за другим получили пулю его сменщики: Гендин и Никонов, Стигга и Орлов, Урицкий и Проскуров. За ними последуют профессионалы в руководстве: Беговой, Захаров, Гайлис, Узданский, Римм, Фёдоров и другие. При этом Сталин внимательно следил, чтобы у новых руководителей силовых ведомств не накапливалось слишком много власти. Так, за четыре месяца до начала войны, в феврале 1941-го, у Берии отнимают значительную её часть, разделив Народный комиссариат внутренних дел на два самостоятельных органа: НКВД под руководством Берии и НКГБ (Народный комиссариат государственной безопасности) под командованием Меркулова. 20 июля 1941 года всё вернулось на круги единого наркомата, где Меркулов стал замом Берии. Однако 18 апреля 1943 года вновь происходит разделение, и снова Меркулов занимает пост руководителя НКГБ. Как вывод из всего этого погрома: практически на два года, с 1938-го по 1940-й, работа разведки Сталиным была практически парализована. Она, к чести своей, смогла восстановить часть своих сил, возобновить связи с важной агентурой примерно за год до войны, и этого, как мы ниже увидим, вполне хватало для того, чтобы буквально заваливать Сталина массой документов о скором начале войны с Германией. И активно мешать сталинским планам, к его страшному недовольству.

Следующий сталинский удар пришёлся по «республике НКИД», то есть Народному комиссариату иностранных дел СССР. Для обывателя очередной разгром министерства выглядит делом, в общем-то, будничным, однако это только на первый взгляд. На самом же деле дипломаты – это те же разведчики, только находящиеся в другой стране вполне себе легально. Да к тому же ещё и под дипломатической защитой. Самое серьёзное, что им грозило в случае разоблачения, это объявление персоной нон грата и выдворение из страны. Сведения, которые добывали дипломаты, чаще всего были самыми свежими, точными и архиважными. Сухие цифры расправы с дипломатами выглядят так. К 1939 году были расстреляны четверо заместителей наркома Литвинова: Карахан, Сокольников, Крестинский и Симоняков. Были репрессированы 48 полпредов СССР, 30 начальников отделов, 28 глав консульских представительств. В 1939 году без послов оставались представительства СССР в США, Японии, Польше, Румынии, Болгарии, Венгрии, Литве, Дании. Почти все – наши враги во Второй мировой. В сороковом году расстрелян временный поверенный в делах СССР в Германии Астахов. На их места приходили абсолютно неподготовленные кадры. Бывший командующий Балтфлотом Раскольников, постпред в Афганистане, Эстонии, Дании и Болгарии, решил не возвращаться и написал открытое письмо Сталину: «Вы заманили в Москву и уничтожили почти всех советских полпредов. Вы разрушили весь аппарат НКИД». Трудно с этим спорить. Важно, что обязанности народного комиссара иностранных дел Сталин возложил в итоге на Молотова, который, напомним, являлся ещё и Председателем Совета Народных Комиссаров, то есть правительства страны. В этом был очень чёткий и дальний расчёт Сталина: сделав именно Молотова главным по должности как во внешней, так и одновременно внутренней политике страны, на него же он переложил и всю ответственность. Очень скоро над Молотовым Сталин собственноручно «соберёт» тучи и сам же начнёт метать в него молнии. Так что и здесь всё развивается по сталинскому плану. Итак, разведка и дипкорпус подверглись жестокому разгрому, инициированному лично Сталиным. Однако даже в такой атмосфере многие честные разведчики и дипломаты находили силы говорить правду и буквально «с петлёй на шее» настаивать на своей правоте в предвоенные годы.

Пришёл черёд РККА. Интересно, что Гитлер и Сталин – кто из них тут в роли ученика, а кто учителя, уже точно и не скажешь – практически одновременно возьмутся каждый за свою армию и «почистят» высшее командование. В 1937 году Гитлер по сфабрикованному – а кто бы сомневался? – делу отправил в отставку командующего сухопутными войсками Вернера фон Фритча. За ним в следующем году последует на пенсию военный министр и главнокомандующий фон Бломберг. Однако все остальные высшие командиры остались служить в вермахте, и их Гитлер трогать совершенно не собирался.

Сталин же дал убийственный залп по Красной армии. По разным данным, от одиннадцати до четырнадцати тысяч командиров различных степеней были расстреляны или посажены в лагеря и тюрьмы. Среди них физически уничтожены три маршала из пяти: Тухачевский, Егоров и Блюхер, а над Ворошиловым и Будённым был подвешен тяжёлый «дамоклов меч», и они это прекрасно понимали. Дадим, как и обещали, слово Хрущёву с его докладом: «Весьма тяжкие последствия, особенно для начального периода войны, имело также то обстоятельство, что на протяжении 1937–1941 годов, в результате подозрительности Сталина, по клеветническим обвинениям истреблены были многочисленные кадры армейских командиров и политработников. На протяжении этих лет репрессировано было несколько слоев командных кадров, начиная буквально от роты и батальона и до высших армейских центров, в том числе почти полностью были уничтожены те командные кадры, которые получили какой-то опыт ведения войны в Испании и на Дальнем Востоке. Политика широких репрессий против армейских кадров имела еще и те тяжкие последствия, что она подрывала основу воинской дисциплины, так как на протяжении нескольких лет командиров всех степеней и даже солдат в партийных и комсомольских ячейках приучали к тому, чтобы "разоблачать" своих старших командиров как замаскировавшихся врагов. Естественно, что это отрицательно сказалось в первый период войны на состоянии воинской дисциплины. А ведь до войны у нас были превосходные военные кадры, беспредельно преданные партии и Родине. Достаточно сказать, что те из них, кто сохранился, я имею в виду таких товарищей, как Рокоссовский, Горбатов, Мерецков, Подлас и многие, многие другие, несмотря на тяжелые муки, которые они перенесли в тюрьмах, с первых же дней войны показали себя настоящими патриотами и беззаветно дрались во славу Родины. Но ведь многие из таких командиров погибли в лагерях и тюрьмах, и армия их не увидала». Помимо всего прочего, отметим, что Хрущёв говорит о репрессиях против РККА не в 1937—1938-м, а в 1937–1941 годах, и это очередной важный момент и очередная громкая оплеуха последователям и создателям новым мифов о Сталине.

Шестая глава

Сделаем важное отступление, объясняющее, кроме всего вышесказанного, действия Сталина в отношении армии. Сталин всегда старался подчеркнуть свой военный гений. В своей «Краткой биографии» он пишет: «Товарищ Сталин развил дальше передовую советскую военную науку. Товарищ Сталин разработал положение о постоянно действующих факторах, решающих судьбу войны, об активной обороне и законах контрнаступления и наступления, о взаимодействии родов войск и боевой техники в современных условиях войны, о роли больших масс танков и авиации в современной войне, об артиллерии, как самом могучем роде войск. На разных этапах войны сталинский гений находил правильные решения, полностью учитывающие особенности обстановки». А вот слова Хрущёва из доклада: «…позорным и недостойным явился факт, когда после нашей великой победы над врагом, давшейся нам очень тяжелой ценой, Сталин начал громить многих из тех полководцев, которые внесли свой немалый вклад в дело победы над врагом, так как Сталин исключал всякую возможность, чтобы заслуги, одержанные на фронтах, были приписаны кому бы то ни было, кроме него самого. В этой связи сам Сталин очень усиленно популяризировал себя как великого полководца, всеми способами внедрял в сознание людей ту версию, что все победы, одержанные советским народом в Великой Отечественной войне, являются результатом мужества, доблести, гения Сталина и никого больше».

Напомним в этой связи, что никакого военного образования у Сталина не было, а свой опыт он почерпнул в ходе Гражданской, особенно при обороне Царицына, уже в 1925 году ставшего Сталинградом. Сталин якобы, «как мог», сопротивлялся инициативе городских большевиков. Однако, сопротивляясь, «подкинул идейку» назвать город Мининградом. По имени заслуженного большевика Минина, конечно, а не «гражданина Минина», которому «благодарная Россия» поставила памятник на Красной площади. Ибо, мол, ему, Сталину, «всё равно». На это большевики «пойтить не смогли», и город переименовали в Сталинград. Так вот, «камень на камень, кирпич на кирпич», Ленинград – Сталинград, а первый камень и кирпич в фундамент будущего названия партии Ленина – Сталина был заложен. Только вот на деле никаких военных подвигов Сталин при обороне Царицына во время Гражданской войны не совершал. Здесь в полной мере проявились его тактическая безграмотность и некомпетентность в военном деле, на что ему неоднократно было указано командирами всех рангов. Не был Сталин и «скрытым» военным гением, как некоторые пытаются его преподносить. Да, история знает немало примеров того, что даже без начального военного образования можно стать грамотным в военном деле офицером, а порой и талантливым полководцем. Как некоторые маршалы Наполеона, бывшие бочарами или юристами. Только и в этом случае необходимо годами служить в армии, пройти разные должности и ступени карьеры, участвовать в сражениях и приобретать военный практический опыт. Сталин же в армии не служил, на учениях и манёврах никогда не присутствовал и даже технику ему притаскивали на Красную площадь. Что не помешало ему в своей «Краткой биографии», развенчивая в очередной раз миф о своей скромности, написать: «Непосредственным вдохновителем и организатором важнейших побед Красной армии был Сталин. Всюду, где на фронтах решались судьбы революции, партия посылала Сталина. Он был творцом важнейших стратегических планов. Сталин руководил решающими боевыми операциями. Под Царицыном и под Пермью, под Петроградом и против Деникина, на западе против панской Польши и на юге против Врангеля – всюду железная воля и стратегический гений Сталина обеспечивали победу революции. Сталин был воспитателем и руководителем военных комиссаров, без которых, по словам Ленина, не было бы Красной армии. С именем Сталина связаны самые славные победы нашей Красной армии». На деле же Сталин не просто плохо, а крайне плохо разбирался в военном деле. Нам же для последующего расследования крайне важно понять следующее: осознал ли Сталин в годы Гражданской собственную некомпетентность и важность военного образования или, наоборот, решил, что именно он в военном деле понимает не хуже профессиональных военных, а то и вообще лучше всех? Судя по всему, нет.

Примером тому стало восстание форта «Красная горка» и батареи «Серая Лошадь» под Петроградом в июне 1919 года. Оно было заранее обречено, однако Сталин, командовавший его подавлением, развил кипучую деятельность и взял все «бразды» в свои руки, буквально отстранив морское и сухопутное командование от принятий решений. В своей телеграмме в Реввоенсовет от 16 июня 1919 года Сталин описывал этот эпизод так: «Морские специалисты уверяют, что взятие Горки с моря опрокидывает морскую науку. Мне остаётся лишь оплакивать так называемую науку. Быстрое взятие Горки объясняется самым грубым вмешательством со стороны моей и вообще штатских в оперативные дела, доходившие до отмены приказов по морю и суше и навязывания своих собственных. Считаю своим долгом заявить, что я и впредь буду действовать таким образом, несмотря на моё благоговение перед наукой». Итак, Сталин, приписывая попутно все заслуги себе, буквально отбрасывает «при всём благоговении» военную науку, грубо вмешивается в действия военных, отменяет приказы и навязывает свои. И обещает действовать так «впредь». Запомним сей пассаж. Здесь, против нескольких сотен восставших, у Сталина получилось. А как будет дальше, когда речь пойдёт о фронтах, армиях и настоящей войне? А будет так. В войне с Польшей командующий фронтом Тухачевский отдал приказ, который подтвердил Главнокомандующий республики Каменев, и ждал Конную армию под командованием Ворошилова и Будённого, а также 12-ю армию для решающего броска за Вислу и победы. Однако по настоянию Сталина, который в то время был членом Реввоенсовета Юго-Западного фронта, армии продолжили бесплодный штурм Львова. Чем спасли поляков под Варшавой, а в итоге и всю войну проиграли. В 1923 году Тухачевский именно так и оценил этот «сталинский манёвр» в своей биографии. Микоян, в свою очередь, писал о Сталине: «Его опыт пребывания на фронтах в Гражданскую войну был недостаточен для того, чтобы знать всё военное дело. К тому же совсем другой характер носили методы, средства вооружения, организация обороны тогда и совсем другое положение было перед Второй мировой войной. Скорее этот опыт Гражданской войны не помогал подготовке и ведению Отечественной войны, а мешал».

Таким образом, не только военного образования и таланта у Сталина не было и в помине, но и его методы в ходе реальной войны оказались ложными и неэффективными. Можно сказать, что они выглядят минимум как военное дилетантство. Однако сам Сталин этих выводов для себя не сделал или просто не собирался их делать, уверовав в свою непогрешимость. Судя по всему, он решил, что для будущих военных побед главное – его неограниченная власть, когда всё на фронте будет происходить по его личному велению и приказу. Когда никто, особенно военные, ему не смогут помешать или возразить. Страшный вывод. Просто ужасающий. Однако кроме этого, главного, Сталин сделал и ещё ряд т. н. «армейских выводов». А именно: армия представляет серьёзную опасность для власти, доверять военспецам и вообще военным нельзя. Другими словами, всех держать «на коротком поводке», а лучше на цепи. Сделать армию послушной лишь его воле. Выводы на самом деле опасные для государства, потому что армия – «организм» особый и наводить там свой порядок диктаторскими методами значит в любом случае ослаблять обороноспособность страны в целом. Однако именно так стал действовать Сталин в отношении армии, поставив во главу угла не собственно военное дело, а своё личное, как он его понимал, руководство военным делом и, главное, особые отношения с руководством армии и её командным составом. Армия стала при таком методе управления не особым, а лишь одним из государственных институтов. Сталин видел свою первоочередную задачу в решении глобальных политических целей, к выполнению которых армия должна была каким-то образом подстраиваться. Желанием подчинить армию, её руководство лично себе и объясняется то самое «нелогичное» решение о начале репрессий против РККА. Всё как раз логично идёт по сталинским планам, и армия не исключение, так что террор против неё лишь часть его планов, а не спонтанное или эмоциональное решение.

Вслед за маршалами были репрессированы 15 командармов, 54 комкора, 123 комдива, 160 комбригов. За ними пошли тысячи командиров в званиях помельче. Рекордсменами по подписанию «расстрельных списков» на офицеров РККА стали Молотов и Сталин. 372 и 357, соответственно. А также Каганович (188), Ворошилов (185) и Жданов (176). Итак, репрессировано почти семьдесят процентов всего высшего командного состава армии! С ними и почти все комиссары различных рангов, военные инженеры и прочие специалисты. Серьезный удар был нанесен по штабам фронтов и армий, а также по преподавательскому составу военных академий. Настоящий погром был в Академии Генерального штаба, где были репрессированы большинство не только начальников кафедр, но и слушателей. Так, в 1938 году из ста пятидесяти слушателей второго курса осталось лишь сорок два. Остальных выгнали, уволили или репрессировали. Несколько десятков тысяч офицеров были просто уволены из армии под различными предлогами. Те же пьянство, разврат или «потерю революционной бдительности» могли пришить кому угодно. Кроме того, в 1938 году из армии также «вычистили» офицеров и по национальному признаку. Поляки, литовцы, корейцы, немцы, румыны, эстонцы, финны и так далее. Невзирая ни на какой интернационализм, положенный якобы в основу первого пролетарского государства. На них также рекомендовалось «поискать и найти» компромат и передать соответствующим органам. Искали и находили очень просто: пытками. Всего армия лишилась от тридцати пяти до сорока тысяч опытных офицеров. Ещё хуже то, что практически все репрессированные командиры занимали главные должности в тех округах, где через несколько лет разразится военная катастрофа: Белоруссия и Украина, Ленинград и Москва. Жуков писал, что в Белорусском военном округе были репрессированы 100 % (!) командиров корпусов. К оставшимся же в живых военным Сталин начал относиться буквально пренебрежительно, а Генштаб называл «канцелярией».

Итак, «армейским делом» Сталин «убивал» даже не двух, а целый выводок «зайцев». Во-первых, убирал остатки заслуженных военных, героев-большевиков, могущих гипотетически претендовать на власть. Во-вторых, полностью подчинял армию личному контролю. В итоге из маршалов в живых остались два верных, а на самом деле насмерть напуганных «друга»: Будённый и Ворошилов. Позже маршалом стал Борис Шапошников. Личность на самом деле загадочная. Видный теоретик военного дела ещё царской школы, он многое пытался сделать для армии. И многое сделал. Однако при всём этом он был слабым, да к тому же тяжело больным человеком, никогда и ни в чём не перечившим Сталину и обходившим за версту любую меру личной ответственности. «Голубчик, ничего не могу сделать, Верховный так решил…» – его типичный ответ в начале войны. Для вождя, называвшего его единственного по имени и отчеству, Шапошников, видимо, был настоящим «идеалом» военного. Ну а для нас маршал Шапошников – очередной ценный свидетель.

Однако есть ещё один «заяц», который для Сталина крайне важен! Громкими процессами в армии, разведке и дипкорпусе Сталин начал буквально «залпами из главного калибра» бомбить немецкую разведку, вермахт и самого фюрера, внушая ему мысль о слабости не только собственно Красной армии, но и всей государственной системы страны. Мало того, эти «залпы» на самом деле не какая-то дезинформация, а факты, которым невозможно не поверить. Ведь маршалов, командиров, разведчиков и дипломатов действительно расстреливали! Немецкой разведке и Гитлеру Сталин буквально не предоставил поводов для малейшего сомнения, когда кровь лилась рекой. Военный атташе Германии в СССР генерал Кестринг писал в Берлин 22 декабря 1938 года: «Благодаря ликвидации большого числа высших офицеров, которые совершенствовали свое искусство десятилетиями практики и теоретических занятий, Красная армия парализована в своих оперативных возможностях. Отсутствие старших и вообще опытных командиров будет отрицательно влиять на обучение войск в течение длительного времени. Лучшие командиры отсутствуют». Интересные слова «благодаря», не правда ли? Кестринг буквально благодарит Сталина за разгром армии! В итоге же он делает глобальный вывод: «Армия не представляет собой существенный фактор обороны». Таким образом, громкими делами и процессами Сталин отвлекал внимание немецкой разведки и лично Гитлера от скрупулёзной работы по оценке оборонного потенциала СССР вообще и армии в частности. Впереди ещё будут несколько мощных сталинских «залпов» и эффектных ходов-подстав для Гитлера, на которые он в итоге «купится», сломает последнее сопротивление генералов и 22 июня 1941 года нападёт на СССР. Такой подход «аукнется» вермахту буквально через пару дней после вторжения, а Гитлер в итоге к осени 1941 года вообще признает, что поспешил с вторжением. Ну, а чем он «аукнется» для Красной армии и для страны, мы ещё увидим.

Безусловно, политика террора сказалась на настроениях офицеров армии: теперь каждый из них боялся за свою жизнь и за свои семьи. Не ушла эта тема и от внимания Кестринга, который в том же докладе фюреру в 1938 году отмечал: «Уже теперь существует боязнь принятия на себя ответственных решений, что оказывает негативный эффект». Инициатива командиров всех степеней – крайне необходимое качество в армии – приблизилась к нулю. Кроме того, «частый гребень чистки» отнюдь не обошёл все наркоматы военной промышленности: боеприпасов, танкового и авиационного, чёрной металлургии и электропромышленности, среднего и общего машиностроения и прочих. Новая волна репрессий ударила и по руководству оборонных заводов и предприятий. Военная промышленность, вопреки поздним мифам, и так-то работала далеко не идеально, а теперь по ней ещё и «вдарили молотом». Сталин в докладе на Пленуме ЦК ВКП(б) «О недостатках партийной работы и мерах ликвидации троцкистских и иных двурушников» 3 марта 1937 года определил, что даже руководители, выполняющие плановые показатели и в целом «хорошо» руководящие своими предприятиями, тоже могут быть врагами! «Ни один вредитель не будет все время вредить, если он не хочет быть разоблаченным в самый короткий срок. Наоборот, настоящий вредитель должен время от времени показывать успехи в своей работе, ибо это – единственное средство сохраниться ему как вредителю, втереться в доверие и продолжать свою вредительскую работу», – внушал он. Вот ещё один яркий образчик сталинского стиля, где «вредитель» повторено пять раз подряд и буквально введено им в обиход. Так что теперь идёт борьба с «хорошо замаскированными», то есть с ещё более коварными, врагами. «Все это совпало с арестами директоров оборонных заводов, самых талантливых и опытных, которые при Орджоникидзе строили промышленность. Они были обвинены во вредительстве, арестованы и уничтожены. Были выдвинуты новые. Большинство образованные люди, но менее опытные в работе и как организаторы слабее, чем старые руководители. А им требовалось время, чтобы освоиться в новом положении», – писал Микоян. В Германии, естественно, и эти факты не остались без внимания разведки. К февралю 1941 года их обобщил в своём докладе военно-воздушный атташе Германии в СССР полковник Ашенбреннер. В нём он, в частности, указал, что ликвидация в ходе сталинских чисток управленческих кадров промышленности усугубила общий дефицит инженерно-технического персонала и квалифицированных рабочих. Вывод же также был глобальным: в случае начала войны руководство СССР не сможет удовлетворить потребности военной промышленности и населения.