Вадим Барташ
Врата бога. Ашшур в гневе. Часть третья

Глава четвёртая

Выбраться через древний подземный ход из осаждённого Вавилона вслед за тестем Шамаш-шум-укину и его семье не удалось, потому что примерно на середине подземного хода (в том месте, где он проходил через Новый город) случился обвал. И всё это произошло из-за пожаров и разрушений, устроенных ассирийцами в Новом городе. Царской семье и самому Шамашу пришлось вернуться. Эушмиш после этого охватила жуткая истерика. Шамаш как мог её успокаивал, но его супруга едва не наложила на себя руки. И скорее всего, у неё было даже временное помешательство. Он её едва удержал на краю верхней террасы дворца.

А тем временем Набу-ката-цабат успешно покинул пределы Вавилонии и вступил на землю Элама, и только тут он узнал, что в этом царстве произошёл переворот и теперь в нём правило не какое-то недоразумение, носившее имя Таммариту, а его ушлый раб, который получил от бывшего правителя свободу и затем ставший виночерпием и по совместительству визирем.И вот этот вчерашний раб, воспользовавшись удобным случаем, пошёл на сделку с ассирийцами и захватил власть.

***

Мог ли ещё вчера мечтать об этом Индабигаш? Даже в самых смелых своих мечтаниях он не видел себя царём!

Начало его правления пронеслось вихрем и первые два-три месяца по восхождению на трон он почти не заметил. Ему показалось, что всё было как сон. Или точнее, всё происходило и с ним, и не с ним. Но вот эйфория, которая поначалу его охватила, сама собой улетучилась и пришлось впрягаться в дела и решать накопившиеся проблемы.

Ну что ж, очередной правитель многострадального Элама, в своём уже царском статусе стал разгребать все те завалы, которые оставил совершенно бездарный и малодеятельный его предшественник. И хотя Индабигаш испытал немало унижений и побывал даже когда-то в невольничей шкуре, но он оказался не таким уж простачком, как о нём некоторые из его подданных думали. Он не собирался, подобно Таммариту, занимать трон для того, чтобы удовлетворять лишь только своё честолюбие и свои ранее не реализованные прихоти.

А ещё он не желал превращаться в безвольную игрушку в чьих-либо руках. Это касалось как эламской родовой знати, всё больше набиравшей силу, так и поставивших его у власти ассирийцев. Но особенно это относилось к последним. Ведь слишком не любили эламиты свою западную соседку, то есть воинственную и могущественную империю, чтобы смириться со своим подчинённым положением по отношению к ней.

Вы спросите: а почему же они к Ассирийской державе подобным образом относились? А всё объяснялось довольно-таки просто. Это было прежде всего потому, что уж очень много горя Ассирия принесла Эламу, особенно за последние десятилетия. Можно было вспомнить всего лишь нескольких последних царей Элама, и, в том числе, того же Теумана, ну и вместе с ним обезглавленных его сыновей.

И Индабигаш быстро сделал вывод, что ему не удастся надолго удержаться у власти, если он не будет проводить хотя бы внешне самостоятельную политику и тем более если перестанет учитывать интересы различных слоёв эламского общества.

Однако при этом и в своей самостоятельности он не должен был ни в коем случае перегибать палку.

Иначе это было бы и для него самого чревато большими неприятностями…

Тому пример многие его предшественники.

***

Ещё следует отметить, что самой насущной проблемой для Индабигаша было подобрать преданных ему людей, которым можно было бы доверять и на кого можно было бы опереться. Но примерно за три-четыре месяца Индабигашу таких людей всё-таки удалось подобрать и к себе он их приблизил. И вскоре у него уже появился особый круг приближённых. Это оказались новые люди при дворе, которые претендовали на то, чтобы новому эламскому царю подавать советы и неукоснительно выполнять его поручения. Однако чаще всего Индабигаш прислушивался к мнению своей любовницы, ставшей ему ещё и главной женой, то есть к бывшей куртизанке Хилине.

Ну а эта проныра, на которой уже негде было ставить клейма, оказалась отнюдь не простушкой. Она своим положением пользовалась вовсю и её влияние на Индабигаша всё время возрастало.

Вот и на этот раз у них как бы ни с того ни с сего зашёл серьёзный разговор, к которому Хилина заранее приготовилась.

Но, впрочем, по началу она завела этот разговор из далека…

***

В этот момент они оба находились на женской половине дворца. Солнце поднялось высоко, время подошло к полудню.

Индабигаш частенько наведывался сюда к Хилине.

Хилина только что покинула ещё не остывшее огромное ложе. Они с Индабигашем с самого рассвета успели изрядно поразвлечься. Царствующая парочка по утрам устраивала своеобразную борьбу. Они оба обожали эти утренние часы, но обычно в этом единоборстве была более изобретательна и почти всегда одерживала верх куртизанка.

Фантазиям её не было предела. И на этот раз Индабигаш откинулся на спину, так как весь уже вспотел и вконец выдохся, ну а Хилина… она была ещё вполне ничего: достаточно бодрой и энергичной. Казалось, она совсем после многочасовых любовных игр не утомилась.

Куртизанка не страдала стеснительностью и от рождения не испытывала каких-либо комплексов, и потому сейчас, совершенно обнажённая, попивая своё любимое ячменное пиво, она как бы между прочим заметила:

– Дорогой, мы с тобой знакомы не один день, и ты обо мне многое уже знаешь…Так, тебе уже всё известно про моё происхождение…

– То, что ты родом не из Приморья…Если это, то да, я это знаю. И что ты не халдейка тоже знаю, – ответил разомлевший Индабигаш.

– Ну а также я тебе говорила, – продолжила Хилина, – что я из Ассирии. А ещё при этом и из знатной семьи…

– Из очень знатной, – от себя добавил новоиспечённый правитель Элама. – Я ведь прав?

– Да! И из той, у которой очень-очень древняя родословная. Хотя матушка моя была не ассирийкой. Она по рождению была гречанкой. С какого-то острова. Кажется, она у меня с Кипра. Но сейчас я не об этом…– продолжила Хилина.

– Ну а о чём ты хочешь поговорить тогда? – переспросил Индабигаш.

Хилина захотела ещё пива.

Рабыни его тотчас же принесли.

Куртизанка вновь с жадностью утолила жажду и продолжила:

– Я скажу тебе, Индабигаш, что достаточно долго находилась при дворе Великого царя…Ну так вот, у нас, в Ассирии, бытует такая поговорка…– Хилина ещё раз отпила из кубка, отставила его, и только через некоторое время закончила свою мысль: – У нас…Ну, то есть, в Ассирии, говорят так…Боги начинают помогать человеку только тогда, когда этот человек сам себе помогает!

Индабигаш в ответ усмехнулся:

– Ха! Я слышал её…

– И у вас в Эламе есть такая же поговорка? Она вам тоже известна?

– Есть. Очень похожая…

– И как она звучит?

– Э-э-э…Боги помогают только тому, кто этого очень захочет…Так примерно наша поговорка произносится, – добавил Индабигаш.

– Вот-вот! Хорошо, что ты её то же слышал! И что её ты знаешь, – с некоторым подтекстом заметила куртизанка. – Так что тебе не следует повторять ошибок, которые допускал твой предшественник…

– А что ты подразумеваешь под его ошибками? – озабоченно переспросил Индабигаш.

Хилина на это не сразу отреагировала. На мгновение на её красивом личике проявилось откровенно двуличное выражение, но она тут же прикрыла его благожелательной маской.

К этому времени новый правитель Элама отдышался и уже окончательно пришёл в себя. Он даже поднялся со своего необъятного ложа, кое-что набросил на тело и тоже уже пил пиво и с удовольствием рассматривал фигурку своей ненаглядной, своей неугомонной и чрезвычайно опытной в любовных утехах подружки.

Ну а та…

Та сидела сейчас на тахте, примостившись чуть в сторонке, и от него сейчас отвернулась. Расположилась куртизанка к нему спиной, и он если и не мог дотянуться до неё рукой, то мог за то ею любоваться. Это делать ему до сих пор не надоело.

И я не удержусь и опишу эту девицу.

О-о-о, этого она заслуживала!

***

Я ни в чём её не буду приукрашивать. Опишу так как есть.

Ну, конечно же, она была по-прежнему красива. Очень красива. Примерно, как и в юности. Она продолжала тщательно следить за собой. У неё всё казалось совершенным и гармоничным. И ею по-прежнему можно было восхищаться.

Так у неё была очень нежная молочная кожа. И если кто эту девицу впервые видел и мало знал о всей её подноготной, то глядя на неё мог подумать, что это была сама невинность!

Но на этом не ограничивались её внешние достоинства.

Также у неё была налившаяся хотя и по девичьи высокая грудь, осиная талия, обольстительный изгиб спины и восхитительные ягодицы, ну и, конечно же, длинные предлинные и стройные ноги. О-о, эти ножки её! Они могли свести с ума любого! Эта девица Индабигашу до сих пор не надоедала, так как умела его с пол оборота завести. И она его регулярно и надолго погружала в любовные наслаждения. Чего она только не вытворяла при этом?!

В любви она была изобретательной. И как никто другой ещё и ненасытной!

– Так что мне прекрасно известна вся сущность ассирийцев, – продолжила после затянувшегося молчания Хилина. – И рано или поздно, но они задумают и тебя сместить. Да-да! Как Таммариту. Чтобы ты ни делал, и как бы для них не лез на рожон.

– Ты в этом уверена? – Индабигаш озабоченно свёл брови.

– Я в этом нисколько не сомневаюсь! – Хилина при этих словах усмехнулась. – Потому что ты, Индабигаш, им нужен только лишь в одном качестве… Ты им нужен в качестве их куклы, их марионетки, и всё! И это ты учти…

– Хм…И что, даже если я буду всегда к их советам прислушиваться, то они меня всё равно рано или поздно сместят? – задал вопрос бывший визирь.

– А как ты думаешь?

– Я… я вот ду-умаю…

– Тебе не стоит обольщаться…– перебила Индабигаша куртизанка. – Ты для них так и останешься марионеткой. Ну а марионеток… не ценят… И их век всегда не долог. Потому ими и никогда не дорожат!

– Ну-у-у… я… я тогда и не знаю, что по этому поводу тебе сказать…– Настроение у Индабигаша от этих слов испортилось. – Ну и как мне быть в таком случае? – вновь переспросил окончательно озаботившийся новый эламский правитель. – Как себя я должен с ассирийцами вести? Подскажи…

– Ой, а ты и не знаешь?

– Я желаю выслушать всё же совет от тебя.

– Ха! Ха-ха-ха! – рассмеялась вдруг Хилина. И тут же куртизанка оборвала свой вызывающий и очень раздражавший Индабигаша смех:

– Ну, ла-а-адно…Так и быть, послушай-ка совет и от меня, – произнесла она. – Я думаю, дорогой, что ты и сам должен это понимать, что же тебе всё-таки делать… После того как ты занял трон в Сузах и примерил на голову тиару эламских царей. Это ведь тиара у тебя теперь на голове. Тиара! А не простой головной убор… Не забывай ни на минуту этого. Та-а-ак вот… Имей ввиду, что даже если ты с ассирийцами уж совсем сблизишься… и будешь с ними на короткой ноге, то… в случае какой-либо опасности они вряд ли тебе помогут. Ну и раньше твоих покровителей, именно эламиты тебе могут свернуть шею…

На лоб Индабигаша невольно легла тень, и вечная язвительная улыбка сошла с его лица.

Ну а куртизанка продолжила:

– Надеюсь, что ты знаешь, какие среди твоих подданных преобладают настроения по поводу ассирийцев… Это видно. А если ты этого не знаешь, то тогда выйди за стены дворца, прогуляйся и послушай не своих придворных, а обычных эламитов. И ты такое услышишь?! На тебя тут же они выплеснут все те чувства, которые их переполняют в отношении Ассирии. Потому что эламитам нестерпимо находится под ассирийской пятой. Эламиты ассирийцев ненавидят. И всегда их ненавидели! И ненависть у них эта непреходящая! Они её впитали, кажется, с молоком матери!

– Мда-а-а…– Индабигаш провёл рукой по глазам и закивал согласно головой. – Ну…Ну, да, всё действительно так. Ты… ты права.

– Вот- вот! А значит тебе надо быть похитрее, чем до тебя был занимавший этот трон Таммариту, – продолжила пояснять свою мысль куртизанка.

– Ну и как мне тогда поступать?..– выжидающе уставился на Хилину бывший визирь.

– Слушай дальше! – Хилина, наконец-то, приподнялась с тахты. Она потянулась, сделав это как кошка очень грациозно, потом не стала вызывать служанок, а не торопясь обогнула ложе, пройдя по полу босиком, подошла к невысокому столику из кедра и подобрала свою беспорядочно раскиданную одежду. Вначале она надела на себя набедренную повязку, а затем накинула и всё остальное. Встала перед большим бронзовым зеркалом и поправила свои распущенные густые волосы, прихватив их заколкой с двух сторон, и повернувшись уже к Индабигашу лицом, уверенно продолжила. – Вот мой первый тебе совет… Делай так: не ленись и постоянно веди с Ашшурбанапалом переписку. Веди её хоть каждую неделю. И заверяй в своих посланиях к Великому царю, что ты для него свой, свой в доску! И что ты предан ему во всём! Посылай повелителю Ниневии почаще подарки, по возможности дорогие, не жалей ничего на эти подарки, и изъявляй и другие знаки внимания. Делай подарки по любому удобному поводу, но…особо об этом не распространяйся. А вот уже здесь, дома… укрепляй своё положение, не надеясь на поддержку ассирийцев. Укрепляй свою власть всеми способами. А для этого в том числе и показывай эламитам, что ты не приспешник Великого царя, и никакой-то там его холуй и ассирийская подстилка, что ты вполне самостоятельный правитель. Са-амо-осто-я-ятель-ный! Это важно! А и-иначе…

– Ты уже объяснила…– закивал головой Индабигаш.

– Ну, да. Да-а-альше…– продолжила куртизанка,– осознай для себя и такую ещё вещь: если эламиты лишь только заподозрят, что ты тряпка, а проще говоря, что ты явный слабак, и увидят твоё открытое пресмыкательство перед Великим царём, а ещё вспомнят при этом и про твоё происхождение… А оно у тебя не безупречное…Ведь ты же бывший раб, и это клеймо на тебе будет всегда! То этого тебе ни за что не простят. И наступит за это расплата.

Продолжить свои поучения куртизанка не успела, потому что Индабигаша отвлекли. На пороге появился старший евнух. Толстый, неопрятный, с тремя подбородками и с писклявым голосом.

Он ели-ели отдышался и заикаясь сообщил, что к Сузам приближается визирь Шамаш-шум-укина, которому каким-то чудом удалось сбежать из осаждённого ассирийцами Вавилона.

***

Индабигаш отпустил евнуха, сообщившего ему эту поистине сногсшибательную весть.

Тут же эламский правитель отреагировал на неё. Реакция его была очень нервной. Он соскочил со своего места и быстро заходил из угла в угол, натыкаясь то на тахту, то на стулья, и даже пару стульев он опрокинул и один из них в сердцах пнул, переломив его тонкую ножку, но поостыв немного он замер и вопросительно уставился на красавицу-куртизанку:

– Ох-хо-ох-хох… вот ещё кого нелёгкая к нам принесла! О, боги! О великие Хумбан, Пинекир, и прочие мои покровители, благодарю, конечно, вас за такой подарочек, но зачем он мне, а?!

– А что, тебя этот беглец так встревожил? – переспросила всё в том же нравоучительном тоне куртизанка.Она по-прежнему была спокойна. Её эта новость, казалось, совсем не обеспокоила.

– Ну вот скажи, что мне с этим-то подарком делать? – напрягся Индабигаш.

Хилина на этот раз попросила принести ей уже вина.

Бывший визирь по этому поводу распорядился.

***

Куртизанка неожиданно проявила грубые замашки, подобные какому-то мужику (у неё они иногда проявлялись не только в её речи), она резко запрокинула голову и осушила кубок тремя крупными глотками и, вытерев полные и чувственные губы ладонью, отставила его.

– У-у-ух, с выдержкой, у тебя оказывается есть и крепкое вино.Набу-ката-цабат, – продолжила наставлять Индабигаша красотка, – я убеждена, попросит у тебя убежище… А то для чего бы он сюда сбежал из осаждённого ассирийцами Вавилона?

– И что мне ему ответить? – спросил куртизанку новоиспечённый царь Элама.

– С тестем Шамаша ничего не следует делать.

– Это как тебя понимать?!– в удивлении вскинул брови Индабигаш. – Я что-то тебя не пойму, дорогая!

– А что, до тебя так и не дошло? – Хилина с усмешкой тут же пояснила: – Конечно, о том, что у тебя объявился один из главарей бунтовщиков, близкий родственник Шамаш-шум-укина, его тесть, ассирийцы рано или поздно, но прознают, и Ашшурбанапал тогда потребует его выдачи…

– И что? Неужели я посмею его не выдать Великому царю?

– Не выдавай его!

– Что-о-о, но ты…ты же…Ты же только что…– Индабигаш окончательно запутался.

– Ну, разумеется, не выдавай! Зачем? Поступи иначе, – заметила куртизанка. – Ты объяви, что взял его под стражу, но ему удалось из заточения сбежать… Однако на самом деле ты его отправь подальше от Суз, Великому царю же отпиши, что он сбежал, и что ты не знаешь, где сейчас скрывается этот беглец… И что о-он… в тайне скорее всего уже покинул Элам. То есть, ты напрямую не откажешь Ашшурбанапалу, но за то многие эламиты будут приветствовать побег вавилонянина, и всё поймут…А поступив так, ты ещё и покажешь своим эламским подданным то, что не лыком шит, и что не прогнулся перед ассирийцами, и не выдал по их первому требованию вавилонянина-бунтовщика, объявленного Ашшурбанапалом заклятым врагом!

Индабигаш почесал свои растрепавшиеся волосы и выдавил из себя:

– А-а-а… а что?.. А ведь это верное решение, – наконец-то согласился с Хилиной новоиспечённый эламский царь.

Глава пятая

Как я упоминал ранее, куртизанка Хилина посоветовала Индабигашу потянуть время с ответом, если только о прибытии Набу-ката-цабата в Элам узнает Ашшурбанапал и потребует его незамедлительной выдачи. А Ашшурбанапал вскоре об этом всё-таки узнал, так как у него в Эламе находилось не мало агентов. И как только новый правитель Элама получил от Ашшурбанапала категоричное требование, что бы Ассирии выдали беглеца, то тут же Индабигаш, не мешкая, отправил его куда подальше, ну а Великому царю… было написано, что беглец подкупил стражу и сумел сбежать из Сузы.

А вот куда Набу-ката-цабат сбежал, этого Индабигаш якобы не ведал.

Однако ещё до начала переписки эламского царя с Ашшурбанапалом, у Индабигаша вот какой произошёл разговор с Хилиной…

Состоялся он на женской половине царского дворца, в спальне куртизанки.

– Да, да, да! Именно так я и поступлю! – согласился Индабигаш с советом, который ему дала Хилина. – Но… по-о-остой, постой… – запнулся тут же новоявленный эламский царь. – А куда же мне его пристроить?

Хилина задумалась.

Индабигаш, проявив нетерпение, повторил свой вопрос:

– Так куда ты предлагаешь его отправить? Посоветуй!

– Лучше всего его отошли на восток… Ну хотя бы…Да, хотя бы, в самую отдалённую область Элама, в тот же Аншан! – наконец-то, ответила Индабигашу куртизанка.

– То есть, его лучше пристроить не к эламитам, а к персам?

– Ну а что?.. Можно и к персам!

Хилина была не только проницательна и умна, но и чрезвычайно изворотлива, и Индабигаш всё больше в этом убеждался, и всё чаще к ней прислушивался.

Поистине, эта куртизанка оказалась полезна для новоиспечённого эламского царя не только в постели.

***

Уже на следующий день новый царь Элама насмелился принять у себя вавилонского беглеца.

И только из уст эламского царя Набу-ката-цабат узнал, что, оказывается, ассирийцы ещё не взяли цитадель Вавилона, а Шамаш-шум-укин и его семья пока что живы и находятся в полном здравии.

Прознав про это, визирь, не сдержавшись, разрыдался. Нервы у него совсем сдали. Так рыдал он, наверное, впервые в своей жизни.

Размазывая слёзы по щекам и бороде, он произнёс:

– Прости, государь, я столько за последнее время пережил. Столько всего у меня случилось…Даже вот сейчас я не смогу пересказать тебе что было! Скажу только одно: я ведь всех своих уже мысленно похоронил…Я думал, их нет никого в живых. И что Ашшурбанапал с ними безжалостно поступил и со всеми расправился. Даже с моими малолетними внуками…– и беглец вновь зарыдал.

– Я тебя могу понять, – кивнул сочувствующе Индабигаш. – Ты же больше двух лет пробыл в осаждённом ассирийцами Вавилоне. А это не мало! О-о, это что-то да значит!

– Да, разумеется! – поддакнул визирь. – Это было очень тяжёлое время… Не хочется его вспоминать. Страшно было. Но боги… Они меня не забыли, они мне помогли!

– Ну, конечно, я представляю, что тебе за это время пришлось пережить…

Хилина сидела по правую руку от мужа. Она тоже с любопытством и некоторым сочувствием посматривала на тестя вавилонского царя. Она его немного знала ещё по своей прежней жизни. Они прежде пересекались с ним при Ниневийском дворе. Впрочем, тогда она была ещё совсем юной, почти что девочкой, но сейчас, взволнованный, он её так и не признал. Однако это даже устраивало Хилину.

Индабигаш велел принести вина и что-нибудь поесть. Слуги внесли блюдо кебаб, приготовленное из молодого барашка и приправленного различными специями. Индабигаш предложил беглецу подкрепиться c дороги, прежде чем они начнут разговор. Однако беглец отказался от угощения. Ему было не до него.

– Государь, – обратился тесть Шамаша к Индабигашу, – всё теперь только в твоей воле… Когда ассирийцы узнают, что я здесь, то они захотят, чтобы ты им выдал меня… Но я хочу попросить всё-таки, чтобы ты предоставил мне своё покровительство… и дал убежище. Не выдавай меня Ашшурбанапалу! Я очень надеюсь на твою милость. Если выдашь – то меня не пощадят. Ты же понимаешь, что Ашшурбанапал жестоко меня казнит. Он поклялся всех главных бунтовщиков четвертовать.

Индабигаш на эту мольбу отмолчался.

Он пока что не решался что-то сказать. Индабигаш думал. И довольно-таки долго выдерживал паузу. От волнения у него даже проступила испарина на лбу и пересохло в горле. Наконец, он ожил, заёрзал на троне. Посмотрел на незваного гостя, потом перевёл взгляд на свою пассию, ища у неё то ли поддержки, то ли подсказки.

И вот тогда…

– Ты можешь не бояться за свою жизнь, – ответила за Индабигаша куртизанка Хилина. Она взяла на себя инициативу и от себя уже добавила: – Тебя не выдадут, визирь. Об этом не переживай.

– Что, мне предоставят убежище? – переспросил с надеждой тесть Шамаша.

– Предоставят.

– Я не ослышался? Это так? – визирь перевёл взгляд на по-прежнему отмалчивавшегося царя Элама.

Индабигаш наконец-то очнулся и всё-таки подтвердил слова Хилины. Вначале он это сделал не уверенным тоном, а потом уже и более решительно.

И только после этого Набу-ката-цабат расслабился и принялся утолять голод и жажду.

***

Не открою секрета, если скажу, что даже совершенно испорченные люди не во всём бывают плохи. К чему я это веду? Ну и о ком речь?

Да, конечно же, это касалось Хилины. Я веду сейчас речь о ней .

При всех её недостатках куртизанку никто бы не назвал чёрствой. Так что она была по-своему благодарна Индабигашу.

Ну, посудите, и как же не быть ей благодарной? Ведь этот самый Индабигаш всё, что ей пообещал ещё до прихода к власти, выполнил, причём скрупулёзно и до самых мелочей. Несмотря на то, что она ему призналась в том, что не сможет родить ребёнка, он взял её в жёны. И не просто сделал супругой, а возвеличил её, объявив в гареме главной, то есть царицей и первой женой. А ещё он забыл в том числе и про её прошлое. А у неё оно было очень даже небезупречным, если не сказать откровенно распутным. И об этом между прочим в Эламе уже прознали. Куртизанку Хилину заслуженно считали одной из самых законченных развратниц, её ведь успело познать бесчисленное количество мужей ещё в Ниневии! Но об этом было не принято говорить вслух. Ведь теперь бывшая куртизанка стала не кем-нибудь, а главной супругой царя и госпожой в его дворцовом гареме!

А ещё Индабигаш её сделал советчиком. Причём, хотя она была советчиком и формальным, но скорее всего самым важным, к которому он более всего склонен был прислушиваться.

Разумеется, за всё это куртизанка Индабигашу была признательна. Однако любила то она по-прежнему не его. Как и раньше, эта красотка сохла по другому мужчине. По князю Набуэлю. И распутница очень часто думала о нём. Она постоянно его вспоминала и никак не могла забыть. Она вспоминала их свидания. Они всегда были наполнены бешенной страстью.Он даже приходил к ней часто во сне, и она в этих снах почти всегда сгорала в его объятиях.

***

Трезвомыслящая Хилина понимала, что Набуэль не сможет за собой удержать Дильмун, так как у него слишком уж мало было для этого сил. И если даже он поначалу сумеет отбиться от новоявленного туртана, великана Бел-ибни, то Ашшурбанапал всё равно не допустит, чтобы этот пусть и очень отдалённый от Ниневии остров оставался бы в руках бунтовщиков. И вот поэтому она после некоторых раздумий захотела убедить князя, чтобы тот перебрался с этого острова на другой берег Южного моря, в Элам. Но вначале следовало заручиться согласием на это у Индабигаша.

И куртизанка решила завести с мужем на эту тему разговор. Однако понимая, что желаемого ей будет добиться от него не легко и осторожничая, она начала этот разговор не напрямую, а несколько из далека:

– А что слышно о визире? – как-то спросила красотка у мужа.

– Вроде бы он ни о чём не жалеет, – царь Элама расположился в своих апартаментах. В тех самых, которые служили ему теперь исключительно для работы. Он находился в них уже не один час. Этот кабинет он решил по совету той же Хилины устроить на втором этаже дворца, в самом отдалённом его углу.

Сейчас Индабигаш знакомился с накопившимися за последнюю неделю донесениями. Индабигаш разложил их на столе, на котором выросла целая гора из свежих глиняных таблеток, но тут заявилась супруга и ему пришлось отвлечься от них.

Индабигаш жестом отпустил секретаря.

Ну а Хилина уже теперь знала, где же наверняка найти утром мужа, если он не был в гареме или не отлучался из столицы.

– Выходит у него всё благополучно? – продолжила расспрос мужа красотка.

– Он не жалуется, – ответил нехотя отвлёкшийся от прочтения срочных донесений Индабигаш.

– Ну это о-оч-чень хорошо! – заметила Хилина.

Индабигаш помолчал не долго, вздохнул и затем продолжил:

– У беглеца всё складывается более-менее. У него хотя и временная, но имеется усадьба… И он в этом своём новом пристанище чувствует себя уже хозяином. Он даже пожелал выкупить какой-нибудь поприличнее дом в одном из районов Аншана. И сейчас занят его поиском.

– А где он ищет своё новое пристанище? – уточнилась Хилина.

– А-а-а, я вспомнил! Он ищет подходящую усадьбу к юго-востоку от центра Аншана. Между Аншаном и Пасаргадами. Вавилонского визиря наши союзники приютили ведь надолго. И он доволен, как они его встретили, и как к нему отнеслись. Он даже подружился с ними…

– И это неплохо…– произнесла Хилина. И тут же ещё спросила: – А что, они со старшим сыном князя персов, с Киром нашли общий язык?

– У персов сейчас заправляет Теисп, сын Ахемена, – ответил Индабигаш. – А у него два сына-наследника. Кир – старший. И он распоряжается в Аншане. Вот с ним-то и больше всего сблизился вавилонский визирь. Они теперь не разлей вода. Они вместе с ним нередко на пару даже выезжают на охоту, – Индабигаш понял, что ему уже не дадут сейчас до конца ознакомиться со всеми донесениями, он отложил глиняные таблички и, подняв голову, посмотрел на Хилину. – Но одно печалит беглого вавилонского визиря…– продолжил Индабигаш.

– Воспоминания о покинутом им Вавилоне? – переспросила царица-куртизанка.

– Вот именно! – поддакнул Индабигаш.

– Ну что же, его понять я могу, – сочувственно вздохнула Хилина.

– И то, что с ним рядом нет его семьи. И он переживает за дочерей, за внуков, ну и, немного, за зятя, я так думаю, – продолжил царь Элама. – Однако Набу-ката-цабат понимает, что в нынешнем положении ничем им не поможет… и он теперь только усердно молится за них Мардуку и остальным богам. На них у него вся надежда! – заключил Индабигаш.

***

Индабигаш с трудом выпроводил Хилину и вновь занялся своими делами, однако вечером того же дня куртизанка вернулась к этой теме. Она не собиралась отступать и продолжала проявлять настойчивость.

Хилина Индабигаша переспросила:

– А что там слышно про Великого царя? Ашшурбанапал уже потребовал выдачи визиря?

– Да, он уже это сделал, – ответил царь Элама.

– И что же?

– … Я ему ответил… Так, как мы и договаривались с тобой. Я написал, что вавилонский визирь и тесть Шамаша был взят мной под стражу, но вскоре ему удалось подкупить охрану и он сумел сбежать из Суз. И что я не знаю, где сейчас он скрывается… А когда ассирийцы выяснили про его местонахождение, то я сослался… Ну я заявил им, что персы уже как года три нам перестали подчиняться.

– И что на это написал Великий царь? Он тебе поверил?

– Кажется.

– Во-от, ну а я что говорила? – приободрилась Хилина. – Я это тебе и советовала!

Глаза Хилины победно сверкнули.

– Да, дорогая. Ты у меня молодчина! – откликнулся Индабигаш. – Ты настоящая умничка! – и Индабигаш в признательном порыве поцеловал руку супруги, а затем прикоснулся губами ещё и выше, почти у её плеча, и с нежностью затем погладил по животу красотку. – Как ты мне говорила, так всё и получилось! – и тут у Индабигаша что-то щёлкнуло в голове, и он потянул Хилину к стоявшему в углу ложу, потянул её от внезапно возникшего у него желания, он захотел её опять, прямо здесь и прямо сейчас, но она не откликнулась на его порыв, потому что была сосредоточена совсем на другом.

– Перестань. Это подождёт! – немного раздражённо произнесла она.

– Ну, ла-а-адно…– разочарованно ответил ей Индабигаш.

– А я вот что ещё хочу сказать…– заметила куртизанка. – Есть же ещё у ассирийцев старая-престарая поговорка…– продолжила гнуть свою линию Хилина.

– И какая же? – не сдержался и нахмурился Индабигаш.

– Она звучит примерно так: хорошо, когда у тебя и овцы целы, и волки сыты! Это лучше всего, ведь ты согласен?! Не правда-ли, дорогой, это очень мудрая и очень точная поговорка? – произнесла с определённым умыслом Хилина.

– Ну, конечно, я не возражаю! – закивал Индабигаш.

– Мы не выдали ассирийцам беглеца, сохранили ему жизнь, но у Ашшурбанапала по этому поводу к нам кажется до сих пор не возникло претензий, – сделала свой вывод красотка.

– Ты, дорогая, как всегда оказалась права! – согласился с возлюбленной Индабигаш.

– Ну а персы…– продолжила Хилина, – они на требования Великого царя хоть как-то отреагировали?

– Они так и не удосужились Ашшурбанапалу ответить.

– О-оп-па-а! Вот ведь надо же! – удивилась услышанному Хилина.

– Да, да! Персы полагают, что находятся в безопасности, потому что слишком далеко располагаются от империи, почти у самой границы с Индией, – сделал своё умозаключение царь Элама.

Хилина поняла, что пора было заводить разговор уже и о любимом, о халдейском князе. О котором она больше всего и беспокоилась.

***

Если что-нибудь куртизанка Хилина решила, то от этого она не отступала никогда. Посмотрев искоса на Индабигаша, красотка предельно вкрадчиво произнесла:

– А знаешь, что… Нам не помешало бы и ещё кое-кому из врагов Великого царя помочь, дорогой. И это тебе тоже обязательно в будущем зачтётся. Эламиты и этот твой смелый поступок оценят по достоинству. Я больше чем уверена. Видят боги! Более того, они в тебе будут не разочарованы. А значит ты укрепишь своё положение в Эламе.