Вадим Юрьевич Панов Прошлое должно умереть

Абсолютно все. Истекли и те «пятнадцать минут славы», которые почти достались маленькому городу на маленькой планете. Точнее, не истекли, а растворились в небытии, обернувшись пшиком, поскольку у Фоксвилля так и не получилось стать местом, где повесили самого знаменитого путешественника Герметикона.

И это обстоятельство сильно угнетало мэра Чапли и констебля Дребренди. Нет, не отсутствие туристов в далеком будущем, а прибытие мстителей в ближайшем настоящем.

– Но ведь мы его не повесили, – в очередной раз повторил констебль. – Он уехал в добром здравии.

– Мы хотели его повесить, – в очередной раз не согласился с ним Чапли. – Это им не понравится.

– А кто им скажет?

– Кто угодно! – Мэр вздохнул. – На нас с тобой донесут сразу, как только здесь объявятся дружки Помпилио.

– Убьем, – предложил Дребренди.

– Дружков?

– И дружков, и доносчиков.

– Похоже, другого выхода нет.

И они снова выпили.

Городские власти обсуждали свои проблемы в кабинете мэра, окна которого выходили на главную площадь Фоксвилля, аккурат на виселицу, которой не хватило совсем чуть-чуть, чтобы стать знаменитой. Обсуждения вгоняли городские власти в депрессию, но как Дребренди и Чапли ни старались, они постоянно возвращались к этой теме.

– Проклятый Спесирчик!

– Скотина!

– Он хоть завтра на свою Галану вернется, а нам расхлебывай!

– Зря мы его послушали.

Директора Фактории они поминали постоянно и, не сговариваясь, обвиняли во всех неприятностях. Проклинали себя за податливость, но понимали, что выхода у них не было: мэр и констебль оказались между молотом и наковальней. Наковальней выступал директор Фактории. Ссориться со всемогущей Компанией, подмявшей под себя почти всю торговлю драгоценной сердцевиной, Дребренди и Чапли не хотели. Но при этом они знали о могущественных друзьях самого знаменитого лингийца и догадывались о скором появлении молота…

– Может, все-таки уедем на дальнюю вырубку?

– Давай придерживаться плана, – качнул головой мэр. – Мы не знали, что это за человек, и собирались повесить его по приказу Спесирчика… – помолчал и горестно добавил: – Правда, потом Помпилио расскажет, что мы обо всем знали…

– Помпилио еще должен выжить. – Дребренди покачал головой. – Поэтому давай придерживаться моего плана: убивать всех, кто будет задавать вопросы.

– А если их будет слишком много?

– Вопросов?

– Людей, которые их задают.

– Тогда скажем, что ничего не знали.

Дребренди опрокинул еще один стакан крепкой бедовки и насторожился, услышав с улицы шум мотора.

– Мотоциклет.

– Кто-то из наших?

– Не похоже… – Констебль выглянул в окно и прищурился. – Я этих парней вижу впервые.

– Выглядят опасными?

– Половина из них.

– У меня все болит, – пожаловался Бабарский, с трудом сползая с седла. – Ты едва меня не убил.

И пошатнулся, показывая, что едва стоит на ногах.

– Путешествовать по этому лесу – одно удовольствие, – не согласился Крачин. – Земля твердая, ровная, лишней растительности нет, нужно лишь объезжать стволы…

– Не знаю, что у вас, у драгун…

– У кирасир, – поправил ИХ Аксель.

– … называется комфортом, – продолжил фразу суперкарго, не обратив никакого внимания на замечание Крачина. – Но я едва жив. Мне нужны массаж и микстура от насекомых.

– В тебе завелись вши?

– Я что-то проглотил, и, боюсь, оно отложит внутри меня что-нибудь неприличное.

– Оно сожрет твой мозг.

– Что тебе известно об этих насекомых? – с подозрением осведомился суперкарго.

Однако ответить Крачин не успел. Прозвучал вопрос:

– Могу я узнать, кто вы?

ИХ и Аксель резко повернули головы вправо и сделали вид, будто только что разглядели подошедших местных: двух пожилых бородачей, видимо, главных, и трех крепких мужиков с ружьями. Смотрели местные неприветливо, однако ИХ молниеносно вошел в роль и радостно произнес:

– Прекрасный городок… мэр, если не ошибаюсь?

– Мэр Чапли, – подтвердил мэр Чапли.

– Очень приятно, ваша честь, – расплылся в улыбке Бабарский, тряся слегка опешившее руководство города за правую руку. – Меня зовут Плючик, Испистриспискиос Плючик, можно просто Испис, я представляю человека, зафрахтовавшего во-он тот грузовик… А вы, полагаю, констебль?

– Как вы узнали? – пробормотал Дребренди.

– В ваших глазах я вижу гордость и власть.

– Как вы сказали, вас зовут?

– Испистриспискиос Плючик, – повторил Бабарский, не сбившись ни в одном слоге.

Ушлый ИХ пользовался большим количеством поддельных документов и достаточно походил на галанита, чтобы прикидываться одним из них.

– Как я узнаю, что вы тот, за кого себя выдаете?

– Вот бумага, подтверждающая мою заинтересованность в этом грузовике. – Бабарский извлек из сумки снабженный алхимической печатью лист и позволил собеседникам его изучить. – Я правильно понимаю, синьоры, что вы не чужды нашей маленькой сделке?

– Что вам нужно? – поинтересовался мэр, жестом отпуская охрану. Далеко вооруженные мужики не ушли, но разговор они слышать перестали.

– Внезапно выяснилось, что я должен передать с капитаном пакет. Ничего противозаконного, но важно, чтобы послание как можно скорее покинуло Фарху.

– И вы мчались сюда из Гейтсбурга? – недоверчиво прищурился Чапли.

– А что мне оставалось? Когда речь идет об Омуте…

– Я не хочу это слышать, – перебил Бабарского констебль.

– Вот и славно, – одобрил его ИХ. – Где я могу отыскать капитана?

– Он наблюдает за погрузкой.

– Вы меня представите?

– Конечно, – кивнул Чапли. – Я провожу.

Суперкарго повернулся к Акселю:

– Мы отправимся к цеппелю, а ты можешь пока пропустить стаканчик чего-нибудь крепкого.

– Спасибо, синьор Испри… синьор Плючик, – почтительно отозвался Крачин, всем своим видом показывая, что имя своего начальника он воспроизвести не в силах.

Дребренди рассмеялся.

– Только не расслабляйся, – чуть строже произнес ИХ и направился к грузовику.

Разделив путешественников, а главное, увидев, насколько легко они согласились расстаться, Дребренди слегка успокоился. Не до конца, конечно же, поскольку долгая полицейская жизнь научила констебля всегда ожидать подвоха, но достаточно для того, чтобы отпустить двух из трех телохранителей. Последний продолжал стоять в десяти шагах и держать винтовку в руках, ибо длинный спутник галанита показался Дребренди опасным малым.

– Ты откуда?

– С Эрси, синьор, – вежливо ответил Аксель.

– Далеко тебя занесло.

– Значение имеют только деньги.

– Галанит хорошо платит? – удивился Дребренди, припомнив жадность Спесирчика.

– Синьор Плючик ведет рисковые дела и заботится о своей безопасности. Он платит мне, а я решаю проблемы.

Констебль без стеснения оглядел рослого Крачина, обратив особое внимание на кобуру с пистолетом, которую Аксель демонстративно расстегнул в самом начале разговора.

– По рукоятке видно, что оружие хорошее, – пробубнил Дребренди, перехватив взгляд Крачина.

– Это бамбада, – спокойно сообщил Аксель, который взял на разведку свое любимое и самое мощное оружие: ручную бамбаду по имени «Пятнашка».

– Ты бамбальеро? – изумился констебль.

– А что в этом такого?

– Ничего, просто… – Дребренди едва не ляпнул, что совсем недавно к ним заглядывал адепт Высокого Искусства, но вовремя прикусил язык и сменил тему: – Давно ты с галанитом?

– Два года. – Во время разговора Крачин неспешно разглядывал местные достопримечательности и, ответив, кивнул на эшафот: – Красивая виселица.

Он тоже умел менять темы.

– Разбираешься в них? – поднял брови констебль.

– Могу отличить толковый механизм от дешевой поделки.

– И как тебе наша?

– Толковый механизм, – кивнул Аксель. – Для кого используете?

– Здесь бывают преступники.

– Рубят лес без разрешения?

– Грабят банки.

– Когда вешали в последний раз?

– Не слишком ли много вопросов ты задаешь?

– Вроде нет, – пожал плечами Крачин и удивленно осведомился: – А в чем дело? Стесняетесь рассказывать о казнях?

И тут Дребренди понял, что «молот», который они с Чапли со страхом ожидали, прибыл и стоит перед ним. «Молот» принял облик спокойного рослого мужчины с элегантной, интеллигентного вида бородкой и расстегнутой кобурой, и «молот» готов начать убивать в любой момент.

И нервы констебля не выдержали.

– Может, дадим им чуть больше времени? – спросил Галилей, услышав, что Дорофеев приказал рулевому взять курс на Фоксвилль. – Они не пробыли в городе и часа.

– Вполне достаточно, – хладнокровно ответил капитан.

– Вы уверены?

– Галилей, они не должны захватывать Фоксвилль, – усмехнулся Дорофеев. – Их задача – изучить обстановку и оценить уровень угрозы. Если угроза есть – подать сигнал.

– Каким образом? – заинтересовался Квадрига.

– Не знаю, – пожал плечами капитан. – Возможно, они что-нибудь сожгут.

– Хм-м…

Чтобы дать разведчикам время, Дорофеев распорядился заложить широкую дугу, из-за чего «Амуш» приближался к Фоксвиллю с востока. Цеппель неспешно проплыл над двумя стоящими под погрузкой камионами и завис над главной площадью, которую капитан опознал по зданию, похожему на мэрию, и современной виселице.

– Вижу старшего помощника, – доложил прилипший к боковому окну Галилей.

– Что он делает? – спросил Дорофеев.

– Кажется, все-таки решил захватить город…

– Стреляй! – крикнул констебль, обращаясь к телохранителю. – Стреляй!

И потянулся за пистолетом.

Крачин понимал, что рано или поздно Дребренди сорвется, и, несмотря на расслабленный вид, был готов ударить в любой момент. И ударил – намного опередив телохранителя констебля. Впрочем, у местного парня с винтовкой не было и шанса против опытнейшего бамбадира. Аксель выхватил «Пятнашку» и выстрелил до того, как ствол винтовки начал поворачиваться в его сторону, убедился, что телохранитель выронил оружие и схватился за плечо, одним прыжком добрался до констебля, не позволив тому достать пистолет, развернул его, превратив в живой щит и направил бамбаду на выскочивших из бара мужиков, среди которых были и двое телохранителей.

– Всем стоять!

– Иначе что? Убьешь его?

Судя по ворчанию, друзей у констебля было не особенно много, однако Аксель не позволил фоксвилльцам допустить фатальную ошибку:

– Иначе я всех вас перестреляю! – ответил Крачин и, подтверждая свои слова, вскинул пистолет над головой и надавил на спусковой крючок.

Местные сначала замерли – грохот выстрела кого угодно заставит замереть, а затем дружно отступили, увидев упавшую к ногам Акселя птицу.

– Я – бамбадир, – чуть тише сообщил Крачин. – Еще вопросы есть?

А чтобы вопросов точно не появилось, Дорофеев распорядился открыть оружейные порты, из которых на грустных фоксвилльцев весело уставились шестиствольные «Гаттасы».

– Главное, что никто не погиб, – задумчиво произнес Бабарский. – Я не люблю терять деловых партнеров, это плохо для репутации, а репутация в моем бизнесе очень важна.

– Ты нас обманул, – хмуро произнес Чапли. – Ты разрушил свою репутацию.

– Вовсе нет, – ответил ИХ и с наслаждением чихнул. – Кажется, у меня развивается аллергия на ваши кактусы.

– Ты нас обманул, – повторил мэр.

– Я действительно зафрахтовал тот грузовик, и вы, друзья мои, обязательно получите долю от сделки… Ну или ваши наследники. Так что перед Честными я абсолютно чист.

Мэр и констебль одновременно и одинаково поморщились, но промолчали.

Промолчал и Дорофеев, хотя его так и подмывало рассмеяться. Но он не мог, поскольку в постановке Бабарского изображал Важного Капитана, Который Не Снисходит До Общения С Провинциалами. А Крачин продолжал играть роль громилы и молча стоял за спиной суперкарго.

Дело происходило в кают-компании, у замочной скважины которой по очереди сменяли друг друга офицеры «Амуша».

– Тогда предлагаю покаяться, – произнес Бабарский, правильно интерпретировав выражение лиц пленных.

– В чем? – осведомился Чапли.

Однако констебль уже понял, что выйти из «Амуша» можно двумя способами: в «корзине грешника» или без нее, и сдался:

– Ваш лысый приятель жив и здоров. Во всяком случае, был таким, когда я видел его в последний раз.

– Где это было?

– В лесу. – Дребренди помолчал. – Сначала мы собирались его повесить в городе, но он вырвался, захватил мотоциклет и уехал. Мы попытались его догнать, отправились в лес, но… – констебль выдержал еще одну паузу и честно закончил: – К счастью, он тоже никого из нас не убил.

– Мессер не любит охотиться на мелкую дичь, – обронил Дорофеев.

Бабарский бросил на капитана недовольный взгляд и продолжил допрос:

– Куда наш друг направился?

– Это не важно, потому что за ним шел цеппель.

– Что значит «шел цеппель»? – насторожился суперкарго. – И говорите чуть громче.

– Пусть они расскажут все с самого начала, – произнес Базза, обращаясь к ИХ. И на этот раз удостоился от суперкарго благосклонного взгляда.

– С самого начала! – жестко приказал Бабарский.

Мэр и констебль вновь переглянулись, и Чапли неохотно выложил все, как потребовали:

– К нам прилетел Ауроберт Спесирчик, директор Фактории и сказал, что нужно повесить парня, который скоро приедет в Фоксвилль. Мол, речь идет об известном преступнике.

– Клянусь, мы узнали Помпилио, только когда схватили! – вырвалось у констебля.

– Мессера Помпилио, – поправил его ИХ.

– Мессера Помпилио, – с готовностью поправился Дребренди.

– Что было дальше?

– Мы не могли отказать Спесирчику, организовали казнь, но появился неизвестный цеппель, на нас напали…

– Что за цеппель? Импакто? – Офицеры подумали, что речь идет о корабле, который атаковал «Амуш» несколько часов назад, но ошиблись.

– Нет, не крейсер – обычный торговый цеппель анданской постройки. Название и порт приписки были скрыты.

– Цвет гондолы?

– Обыкновенно серый, цвет «сигары» стандартный. В общем, ничем не примечательное судно.

– Хорошо, – кивнул Бабарский, постаравшись сделать так, чтобы пленные не услышали облегчение. Впрочем, мэр и констебль были слишком взволнованы, чтобы замечать оттенки его голоса.

– Возникла неразбериха, мессер Помпилио похитил мотоциклет и уехал. Мы организовали погоню, но мессер Помпилио нас… В общем, мы перестали его преследовать. Мессер Помпилио уехал, но я думаю, его схватили.

– Почему?

– Он очень крутой, но не всемогущий, – объяснил констебль.

– Кто преследовал мессера?

– Я… и мои парни.

– Ты видел цеппель во время погони?

– Его тень, – сообщил Дребренди.

– Куда двигался мессер?

– На запад.

– Цеппель шел за ним?

– Когда я видел его в последний раз, цеппель рыскал по курсу, видимо, они периодически теряли мессера Помпилио из виду. Но в двадцати лигах к западу течет река, перейти ее вброд невозможно, и, думаю, у реки мессера Помпилио точно догнали.

– Понятно… – ИХ помолчал. – Поговорим о Спесирчике. На каком цеппеле он летает? На импакто?

– Да, но корабль числится в реестре торговым судном.

– Цвет?

– Цвет «сигары» обычный, серый, гондола, мотогондолы и рули – красные, Спесирчику нравится яркий оттенок.

Тоже мимо.

– Спесирчик сказал, что опознал мессера Помпилио в Гейтсбурге, узнал, куда он направляется, и организовал засаду. Хотел прославиться и стать героем Галаны, как человек, повесивший самого Помпилио… мессера Помпилио.

«Значит, на планету мессера заманил кто-то другой, – понял Дорофеев. – Скорее всего, ребята с неизвестного цеппеля».

– Где сейчас Спесирчик?

– Улетел сразу после побега мессера Помпилио.

– В Гейтсбурге его не было, – сообщил ИХ капитану.

– Откуда ты знаешь?

Бабарский выразительно посмотрел на Дорофеева, но промолчал.

– Его цеппель взял курс на запад, – сказал Чапли.

– Что там? Океан?

– Океан, а за ним – другой континент, – ответил Дребренди. – А на соседнем континенте есть колония спорки.

– Спесирчик ведет с ними дела?

Мэр и констебль одновременно пожали плечами.

«В любом случае другого следа у нас нет, – подумал Дорофеев. – Нужно лететь на запад».

Кира дер Даген Тур, урожденная Дагомаро, происходила из богатой семьи, имевшей и экономический, и политический вес. Она с детства привыкла к уважению окружающих и некогда искренне полагала, что адигены обладают примерно такими же привилегиями, может, с поправкой на древность рода. Жизнь на Линге несколько рассеяла это заблуждение, а то, что произошло после попытки похищения, окончательно открыло девушке глаза на истинное положение вещей. Статус адигены, причем – лингийской адигены, мало того – супруги самого Помпилио, обеспечил Кире запредельно особенное отношение представителей закона в этой весьма непростой ситуации.

Вернувшись в отель, девушка бросила разбитый, простреленный в нескольких местах автомобиль у главного входа, но хотя и старалась, не разглядела на лице швейцара даже тени удивления. Служитель распахнул двери и поприветствовал гостью, ни в коей мере не покушаясь на ее законное право являться в отель когда угодно и на чем угодно. Поздним вечером и на угнанной машине? «У вас наверняка были на то причины, адира, если в машине остался багаж, я направлю к вам носильщика». У стойки чудеса продолжились. Кира попросила вызвать полицию, в ответ портье учтиво осведомился, можно ли отогнать «то средство передвижения на задний двор?» – а получив разрешение, уточнил, во сколько адире дер Даген Тур будет угодно принять служителей закона. Девушка ответила, что в любое время, ведь чем раньше она расскажет о преступлении, тем лучше, на что заботливый портье заметил, что после энергичной прогулки будут уместны расслабляющий массаж, ванна с душистыми травами или морской солью – на выбор специалиста – и легкий ужин с белым вином. Замечание насчет расследования он пропустил мимо ушей. Кира сочла предложение разумным, портье пообещал, что все будет подготовлено в кратчайший срок, и в результате беседа с полицейскими состоялась лишь три с половиной часа спустя.

Отдохнувшая и посвежевшая Кира вышла в гостиную в домашнем платье и с достоинством ответила на приветствия вскочивших с кресел служителей закона:

– Синьоры.

– Для нас большая честь познакомиться с вами, адира дер Даген Тур.

Это заявление девушка подтвердила едва заметным кивком. И таким же способом предложила гостям вернуться в кресла.

– Вы путешествуете вместе с супругом?

– Нет, я прибыла на Тинигерию одна, по личному делу.

– Уверен, вам понравится наша планета.

– Не сомневаюсь.

– Несмотря на мелкие недоразумения.

– К счастью, они уже позади.

– К счастью, – подтвердил страж закона.

Кира улыбнулась.

Полицейских было двое. Высокий, мясистый, с большим грубым лицом, на котором выделялся здоровенный нос, показался девушке настоящей тушей. Ему следовало бы выступать в цирке или на борцовской арене. Звали его инспектор Абал, а пахло от него смесью шиповника и горного флонтина – фиолетового цветка с резким запахом, который обожали тинигерийцы. Напарником Абала служил столь же высокий, но худой, с совершенно неприметным лицом полицейский по имени Уран Дюкри. Он держался чуть позади инспектора, даже когда напарники стояли рядом, и в основном молчал.

Покончив с формальностями, Кира поинтересовалась, известна ли собеседникам причина, по которой она хотела их видеть. Собеседники заверили адиру, что полностью в курсе происходящего и рады, что адира отыскала время для встречи. Затем осведомились о ее версии случившегося и услышали ожидаемое.

– Я стала жертвой нападения, – сообщила Кира тщательно подобранным грустным тоном.

– Мы изо всех сил стараемся сделать Каледо безопасным и дружелюбным городом, но, увы, до полного искоренения преступности еще далеко, – немедленно отозвался инспектор, соорудив на лице сообразное случаю выражение учтивой печали и безусловной уверенности в завтрашнем дне.

– Жаль, что невозможно построить идеальное общество, – вздохнула девушка.

– Совершенно с вами согласен.

– Спасаясь от беспощадных преступников, я была вынуждена воспользоваться чужим автомобилем, кажется, сейчас он на заднем дворе… Я хотела бы возместить владельцу ущерб и извиниться за способ, которым позаимствовала автомобиль.

– В этом нет необходимости, адира, – спокойно ответил инспектор, глядя Кире в глаза. – Дар Генрих Шейло распорядился подарить пришедшему вам на помощь подданному новую машину. А полицейское управление собирается наградить смельчака серебряным знаком.

Дюкри кивнул, подтверждая слова напарника, Кира ответила очередной светской улыбкой, но про себя вздохнула, поняв, что теперь ей точно не отвертеться от встречи с высшими адигенами Тинигерии. Сохранить инкогнито не удалось, и отныне дядюшки и тетушки Помпилио начнут рвать ее на части, из лучших побуждений, разумеется, вызванных любопытством: ведь до сих пор Кира побывала только на одном крупном светском мероприятии – на собственной свадьбе, и слухи о ней ходили самые фантастические.

– Не сомневалась, что дядюшка Генрих поступит именно так, – протянула девушка, с трудом припоминая моложавого здоровяка, громогласного и веселого, чей голос легко перекрывал гомон целой улицы – таким дар Шейло запомнился Кире во время свадьбы.

– Щедрость дара Генриха общеизвестна, – поддержал беседу Абал.

Дюкри вновь промолчал.

– Ну что же, раз все вопросы улажены, не вижу смысла задерживать вас более, синьоры, – ровным голосом сказала девушка.

Однако избавиться от полицейских настолько просто у нее не получилось.

– Прошу прощения, адира, – тщательно подбирая слова, произнес инспектор. – Я понимаю, что вы устали, но соблаговолите ответить на несколько вопросов: нам нужно уточнить детали произошедшего.

Было совершенно понятно, что стражи закона не уйдут, пока не получат ответы, и Кира согласилась:

– Спрашивайте.

Полицейские изобразили на лицах сосредоточенность и абсолютно одинаковыми жестами извлекли из карманов блокноты и карандаши. Однако вел беседу по-прежнему инспектор.

– Вы сказали, что стали жертвой нападения, – припомнил он, испытующе глядя на Киру.

– Совершенно верно.

– Но свидетели утверждают, что это вы преследовали бандитов.

– Совершенно верно, – повторила девушка.

– Как такое возможно? – с искренним любопытством осведомился здоровяк.

– Преступники напали, когда я шла по тротуару, – рассказала Кира. – Грубо схватили меня, если вы понимаете, как можно грубо и одновременно оскорбительно схватить женщину, и попытались затолкать в автомобиль. Полагаю, имела место попытка похищения. Возможно, за меня хотели получить выкуп.

– Мы тоже так считаем, адира, – не стал скрывать Абал.

– В тот момент я была жертвой, – подвела итог девушка.

– Как долго это продолжалось?

– Несколько секунд, вплоть до того момента, как я освободилась и застрелила одного из преступников.

– Прекрасный выстрел в шею, – спокойно произнес инспектор. – Очень точный.

– Остальные тоже удались неплохо, – хладнокровно парировала Кира.

– Вы ни разу не промахнулись.

– У меня превосходный учитель.

Девушке очень не хотелось прятаться за именем мужа, но допрос начал утомлять, и следовало напомнить полицейским, что ее терпение небезгранично. Абал, надо отдать должное, прекрасно понял намек, никак его не прокомментировал и лишь заметил:

– Осталось совсем немного вопросов, адира.

– Надеюсь.

– Почему вы стали преследовать бандитов?

– Они меня оскорбили.

– А вы этого не потерпели.

– Если бы они попытались вырвать у меня сумочку, я, пожалуй, не помчалась бы за ними, но преступники хотели меня похитить, вели себя грубо и нанесли оскорбление действием. А у нас на Линге не принято терпеть подобные обиды.

Худой одобрительно улыбнулся, но тут же вернул на лицо прежнее равнодушное выражение.

– Я слышал, вы родом с Кардонии, – заметил Абал.

– Это не имеет отношения к тому, что мы, лингийцы, не терпим обиды, – холодно и с отчетливо прозвучавшим высокомерием отозвалась Кира.

– Прошу прощения, если я, сам того не желая, задал бестактный вопрос, – немедленно повинился инспектор.

– Я действительно родом с Кардонии, – улыбнулась девушка. – Но это обстоятельство не имеет отношения к моему положению.

– Почему вы их убили? – неожиданно резко спросил Абал, надеясь сбить рыжую с толку. Но не получилось.

– Потому что они начали в меня стрелять, – не менее резко ответила Кира.

– Логично…

Дюкри вновь улыбнулся и вновь мгновенно стер с лица веселое выражение.

– Но я застрелила не всех, – легко продолжила девушка. – Вы допросили водителя?

– Он насмерть разбился во время столкновения со столбом.

– Печально.