В. М. Павлов
Мастер, Елизавета и другие
Мастер и Елизавета разговаривают о любви
Елизавета с Мастером возвращались из театра. Сегодня никто и ничто не помешало Мастеру досмотреть спектакль до конца. Они обсуждали увиденное.
– Всё-таки, в чём Вы видите смысл этого произведения? – спросил Мастер, посмотрев на Елизавету. Она явно находилась в приподнято-радостном возбуждении.
– В любви, конечно, – не задумываясь, ответила она. – В этом смысл всех романов.
– То есть, ради любви можно идти и на обман и на другие не совсем приличные дела?
– Ради любви можно идти на всё, даже на преступление. Любовь оправдывает всё плохое, что сделано ради неё, – чувствовалось, что Елизавета примеряла любовь на себя и готова была сама сделать всё во имя любви.
– Для Вас любовь превращается прямо-таки в религию, где богом становится Любовь, а все остальные её жрецами или, как минимум, последователями, – Мастер улыбнулся. Ему давно не встречались люди, так искренне и непосредственно выражавшие свои чувства. Сейчас не принято быть искренним, это считается признаком недалёкости.
– Жизнь без любви просто прозябание, потерянные годы, человек живёт в полной мере только тогда, когда любит, – Елизавета продолжила свою мысль, не обращая внимания на скептицизм собеседника.
– Но ведь есть ещё просто интерес, увлечение чем-то или кем-то. Не обязательно гореть в полную силу чувств. Как и любая крайность, любовь может быть в определённых случаях и вредна, – Мастер прощупывал глубину её убеждённости.
– Если не гореть, то значит тлеть, Вас это устраивает? – теперь уже Елизавета задавала вопросы. – Вы хотели бы всю свою жизнь провести в тлеющем состоянии?
– А у Вас желание жить по Маяковскому: «Светить всегда, светить везде до дней последних донца»?
– Да, конечно. Я об этом мечтаю. Мечтаю гореть любовью и светить ей любимому человеку, ради этого я могу пожертвовать многим.
Мастеру стало как-то неловко. Он своими вопросами затронул такой глубокий девственный пласт, который надо либо не трогать совсем, либо возделывать в полной мере. Здесь не существовало промежуточных действий, к которым он привык в своей жизни. У него у самого были вроде и любовь, и вроде интересная работа, и несколько вроде друзей-приятелей. Всё это приводило к каким-то вроде успехам, и вроде к отсутствию жизненных неудач. Везде это чёртово слово «вроде». А у неё всё цельно, всё искренне, при полном отсутствии компромиссов. Прямо-таки протопоп Аввакум в женском обличий, поклоняющийся богу Любви.
– А ведь мы с Вами, Виктор Михайлович, не случайно встретились, – Елизавета неожиданно перешла на их отношения, которых, по мнению Мастера, ещё и не было. – До нашего знакомства у меня оказалась Ваша рукопись, которую дала моя знакомая с просьбой помочь ей. Вы пришли в театр один и я одна. Наши кресла оказались рядом. Главными героями спектакля явились наши тёзки. Вам пришлось неожиданно уйти по-английски, не попрощавшись, а мне как будто кто-то подсказал, что читаемая мною рукопись именно Ваша, а не чья-либо другая. Ваш телефон мне дала сотрудница отдела, куда Вы передали свою рукопись. Круг, начатый Вашей рукописью, ей и замкнулся. Случайные события в круг не замыкаются.
– Что Вы этим хотите сказать? – Мастер задал совсем не нужный вопрос.
– Только то, что нам надо ещё встретиться, – это было сказано тоном, не терпящим возражений.
– Согласен, – засмеялся Мастер. – Только третий раз я на этот спектакль не пойду.
– Нет, конечно. По сюжету развития наших отношений Вы можете меня пригласить поужинать в какой-нибудь тихий ресторанчик в ближайший выходной день.
– Идёт, – против такого напора Мастер не мог устоять. – Место встречи я Вам сообщу позднее. Есть какие-нибудь особые пожелания к ресторану или кухне?
– Нет, только видеть Вас, – Елизавета коснулась губами щеки Мастера. – Дальше нам не по пути. Я поеду в метро. Всего лишь одну остановку. До встречи!
Елизавета скрылась за дверями метро, оставив Мастера в некоторой растерянности. «Меня завлекают в сети Амура, – подумал он. – Насколько в этой сети крупные ячейки? Смогу ли я выбраться из неё?»
Елизавета и Целитель встречаются без перспективы дальнейшего знакомства. Что может свести их вновь?
Елизавета так неожиданно покинула Мастера из-за того, что почувствовала приближение очередного приступа боли. Она пропустила вечерний приём лекарств и теперь, когда ехала в метро, ей казалось, что каждая клеточка организма вибрировала, голова раскалывалась, ноги были напряжены, словно она только что пробежала стометровку. Ворвавшись в квартиру, она первым делом подскочила к туалетному столику, схватила ненавистные таблетки и проглотила их, жадно запивая большой порцией воды. После этого устало опустилась в кресло. «Бог мой, что же мне делать дальше, я уже не могу жить без этих ужасных таблеток, – думала она, одеревеневшим взглядом уставившись на туалетный столик. – Я испробовала всё, что предлагали медицинские светила. Лечилась и методами так называемой нетрадиционной медицины – результат всё тот же, – плачевный». Елизавета прошла почти все круги медицинского ада. Об этом пути можно долго рассказывать, как и о грандиозном количестве таблеток, выпитом за эти годы. В результате она чувствовала себя, мягко говоря, некомфортно и начала понимать, что если так дальше будет продолжать «лечиться», то окончательно сойдёт с ума. Количество симптомов, мешающих полноценной жизни, зашкаливало: её постоянно внутри трясло, ей трудно было общаться с людьми, не могла спать, не чувствовала вкус еды, каждый день был как испытание на прочность. Появились проблемы с дыханием. Ей не хватало концентрации, собранности, она с трудом сидела на месте, потому что постоянно патологически нервничала настолько сильно, что совсем не могла расслабиться. Что уж говорить о результатах анализов… Уровень гормонов далеко не вписывался в норму. Они настолько сильно повлияли на её психику, что пришлось подсесть на антидепрессанты. Физически и психически жить стало невыносимо, она не знала, как жить в таком состоянии и как себе помочь.
После принятых таблеток по телу разливалась тёплая волна спокойствия и усталости. Головная боль прошла, мышцы на ногах расслабились – наступило время релакса. Она знала, что будет дальше. Сейчас она примет ванну, приготовится ко сну и уснёт, провалившись в тёмную яму без сновидений. А через три-четыре часа проснётся и не будет спать до звонка будильника, мучаясь от терзающих её мыслей.
Елизавета подошла к окну. Вечерний город засыпал. В доме на противоположной стороне улицы свет горел только в одном окошке на третьем этаже, буквально напротив её окон. Там не спал мужчина. Через окно, на котором отсутствовали шторы, было видно, как он не спеша ходит по комнате, периодически задерживается у окна и смотрит на ночной город. «И что ему не спится? – подумала Елизавета. – Тоже, наверное, мучают какие-то проблемы». Оттолкнувшись от подоконника, она пошла в ванную готовиться ко сну.
Ночь у Елизаветы прошла как обычно, с коротким тяжёлым сном без сновидений. Вчера вечером она, видимо, выпила больше обычной дозы лекарств, поэтому наутро чувствовала себя обессиленно-разбитой. Она позвонила начальнику. Он, оказавшись в добром расположении духа, разрешил ей не приходить. Да и что там делать? Изображать активность уже надоело, слушать очередные сплетни? Елизавета не любила свою работу, да и коллектив не пришелся ей по душе.
Она нехотя поднялась с кровати и подошла к холодильнику. В нём было пусто. Надо идти в магазин. Благо он в соседнем доме напротив. «Пятёрочка». Сеть самых дешёвых магазинов. Да что ей особо надо? Молочное да кое-что из овощей. Фрукты она не любила. Сейчас она мыслила короткими предложениями, на большее не хватало сил. Медленно одевшись, она вышла из дома.
Пройдя по магазину и положив в корзину несколько молочных продуктов, Елизавета заняла очередь к кассе. За ней встал мужчина, тоже с небольшим набором продуктов. Это был Целитель. Касса работала одна, очередь двигалась ужасно медленно. Целитель узнал в своей соседке по очереди девушку, которая жила в доме напротив, их окна смотрели друг на друга. В её квартире был балкон, и летом она подолгу сидела там, смотря на улицу и занятая своими мыслями. Сейчас между ними было буквально несколько десятков сантиметров, и он на неё смотрел уже глазами Целителя. Он понял, что её самочувствие оставляло желать лучшего.
Расплатившись на кассе, Елизавета устало пошла на выход. Её догнал Целитель.
– Девушка, извините, пожалуйста, Вы себя плохо чувствуете?
– С чего это Вы взяли? – не глядя на него, ответила Елизавета. – Всё нормально, главное, что я ещё жива и, как говорит наш участковый врач, практически здорова.
– Вот с этим я никак не могу согласиться. Сейчас у Вас болит голова, давит печень от переизбытка принятых лекарств, во рту горечь и Вы чувствуете постоянную усталость от хронического недосыпа.
Елизавета резко остановилась – он абсолютно точно описал её состояние. Она повернулась и посмотрела на него. Мужчина старше средних лет, обычной внешности, одет как человек среднего достатка. Но его глаза! Они были исключением. Таких глаз она ещё не встречала.
– А Вы кто? Доктор? Или я так ужасно выгляжу, что все мои боли видны невооружённым глазом?
– Нет, выглядите Вы не ужасно, ужасно Ваше внутреннее состояние. Вам надо серьезно лечиться.
– Последние лет пять я только и делаю, что лечусь. Всё, что зарабатываю, трачу на врачей и лекарства, да только ничего не помогает.
Если бы Вы посмотрели на мою медицинскую карту, то увидели бы весьма обширный список болезней.
– Мне не надо смотреть на Вашу карту, я и так вижу все Ваши болезни. Основной недостаток Вашего лечения в том, что Вас лечат отдельно по каждой болезни, а нужно лечить весь организм в целом.
– У нас нет специалистов по всему организму, все доктора имеют узкую специализацию, за исключением терапевтов. Но они не врачи, а диспетчеры, которые распределяют больных по кабинетам.
– Здесь Вы правы.
– Вот так, дорогой товарищ. Спасибо за сочувствие, каждый из нас несёт свой крест, и Бог не позволяет его бросить или передать кому-нибудь, – Елизавета через силу улыбнулась.
– Но попытаться облегчить его всё-таки можно, – мужчина начал шарить по своим карманам, достал какую-то мятую бумажку, шариковую ручку и написал несколько цифр.
– Если решитесь, позвоните мне по этому номеру, я попытаюсь Вам помочь.
Елизавета взяла бумажку, посмотрела на номер мобильного телефона, написанного неровным почерком, улыбнулась и ответила:
– Спасибо ещё раз. Мне уже только от общения с Вами стало легче. По крайней мере, голова перестала болеть. Счастливо Вам, – Елизавета повернулась и пошла домой.
– До свидания, – услышала она вслед от странного незнакомца. «Есть же ещё хорошие и внимательные люди, – думала Елизавета. – Только мне вряд ли кто поможет». Бумажку с номером телефона она сунула в карман куртки и забыла про неё.
Алексей Михайлович в борьбе за самодержавную впасть. На чём должно стоять самодержавие?
«Алексей Михайлович был очень набожным человеком, любил читать священные книги, соблюдал все посты, часами стоял в церкви, кладя поклоны и благочестиво молясь. Вообще, он очень уважал и чтил обрядовую часть церковной и светской жизни. Но его основной страстью были соколиные и псовые охоты. Особенно любил Алексей Михайлович выезжать в дремучие леса под Звенигородом, где останавливался в Саввино-Сторожевском монастыре, на территории которого построил палаты для себя и отдельно для царицы. В этих лесах он один на один с рогатиной выходил на медведя и брал его. Не простое это дело! Медведя одной силой и ловкостью не возьмёшь, здесь и Божий Промысел нужен. Вот и сейчас, сидя на церковном Соборе, вспомнил Алексей Михайлович, как однажды медведь подмял его под себя, и уж совсем худо дело было, с жизнью начал прощаться, но вдруг появился откуда-то мужик и топором разнёс голову медведя. Выполз Алексей Михайлович из-под обмякшей туши да начал благодарить своего спасителя. Тот улыбнулся, перекрестил царя и пропал без слов в ответ. После, уже в монастыре, глядя на икону, на которой был изображён преподобный Савва, ушедший из жизни почти двести лет тому назад, Алексей Михайлович признал в нём того человека, который его спас.
Не выдал тогда Господь Бог раба своего верного, не выдаст и теперь, в борьбе за самодержавную власть. Вспомнил Алексей Михайлович, как он остался один – одинёшенек с тремя сестрами после смерти отца. И было ему всего лишь пятнадцать лет. Кинулись бояре его женить, засуетились, каждый хотел свой род поближе к царскому трону придвинуть. Нашли девицу добру, ростом, красотой и разумом исполнена, да недолго она в невестах царских ходила. От зависти отравили её. После этого Алексей Михайлович, наперекор боярству, не стал выбирать себе невесту среди высокородных. Увидев однажды в церкви девушку из незнатного дворянского рода Милославских, решил на ней жениться и до свадьбы отдал её под опеку своих сестёр. А чтобы бояре смуту не учинили в свадебном деле, породой своей кичась, издал Указ, где повелел ослушавшегося «казнити смертию, безо всякого милосердия, а поместья его и вотчины взяти на царя». Вот с тех пор и повёл Алексей Михайлович борьбу с высокородным боярством за власть свою самодержавную.
Теперь настал черёд церковных иерархов. Они с патриаршества Филарета, дедушки Алексея Михайловича, власти много себе набрали. Филарет монастыри землёй одарил, церковные иерархи забогатели, на царскую власть сверху посматривать стали. Пример показывал сам Филарет, он заимел полную власть над церковной и светской жизнью Московского государства. Отец Алексея Михайловича, Михаил Фёдорович, слаб был, всех боялся, отдал власть своему отцу, тот и поднял церковников на уровень боярства. Стали митрополиты и епископы своих дворян держать, светскому суду не подчиняться, под монастыри лучшие земли забирать. С этого времени и началось в Москве двоевластие: было два великих государя, царь Михаил Фёдорович и отец его святейший Патриарх Филарет Никитич. Чтобы решить какое-нибудь государственное дело, надо было обратиться к каждому из них, подать грамоты, принести дары. Структура церковной власти стала подобной структуре власти царской. Разрушил это Алексей Михайлович! Но не всё ещё сделано. Чтобы власть царская полностью самодержавной стала, церковь должна признать её святость и учить этому свою паству. Тогда люд русский поймёт главное: смута против царя то же самое, что смута против Бога!
Вот какие мысли бродили в голове Алексея Михайловича, одним своим действом он хотел церковь полностью под царскую власть поставить и русский народ держать в повиновении под страхом Божьего наказания.
В помощь себе призвал Алексей Михайлович восточных иерархов. Сейчас на Соборе председательствуют александрийский и антиохийский патриархи. А как они заняли патриаршие кафедры? Алексей Михайлович сам обращался с просьбами к турецкому султану о дозволении им быть патриархами на кафедрах. Султан уважил, теперь они приехали в Москву отрабатывать благодеяние русского царя. От них нужно, чтобы Никон был признан виновным в том, что дерзнул поставить свой трон выше других, стал поражать благодетелей своих и терзать, подобно ехидне, родную мать свою – церковь. Кроме того, его обвинят в самовольном оставлении патриаршей кафедры и сошлют в самый затрапезный монастырь куда-нибудь подальше. Тогда все православные поймут, что не царь наказывает русского патриарха Никона за непослушание, а всемирная христианская церковь за недостаточную святость и самовольство.
Всё это сделают восточные патриархи, надо только, чтобы русские иерархи им не мешали, а это уже забота самого Алексея Михайловича. И здесь он не хочет показывать себя гонителем русского благочестия. Он стравил русских иерархов в борьбе между собой, они дерутся, как пауки в банке, и не понимают, кого поддерживает царь. А он ждёт, когда они ослабеют, придут и упадут к его ногам, назовут его «равноапостольным». Только не в челобитной, как это сделал Аввакумушка, а в голос, в присутствии всех. Надо будет вернуть протопопа Аввакума из ссылки, пусть перед церковным Собором повторит это сладкое для Алексея Михайловича слово. Тогда все поймут: раз такой непреклонный борец за чистоту русского православия отнёс царя к лику святых, то и все остальные должны так сделать».
Мастер поставил точку и задумался. Во все времена власть стремилась показать себя непогрешимой, а ведь непогрешимым может быть только Господь Бог. Вот грешная земная власть и стремится прикрыться чем-то, что свято в глазах народа. А если у народа ничего святого нет? Тогда заключается договор между властью и народом на земных материальных принципах. В него записывают обещание власти дать народу свободу и обеспеченную жизнь, а народ за это обязуется её не свергать. Долго такое соглашение не живёт. Понятия «свободы» и «обеспеченности» очень относительны, всегда найдутся люди, которым не хватает того или другого. На всех нельзя угодить. Поэтому начинается поиск основы, на которую можно власти опереться, чтобы уйти от материальных обязательств. Ищется нечто, что может стать в глазах народа святым или, по крайней мере, похожим на святое. На первом этапе этим, как правило, становится патриотизм или – для однонационального государства – национализм. Этот путь ведёт, как показывает история, к силовому утверждению государства в международном окружении. Сейчас Россия находится именно в том положении, когда властью выдвигается лозунг патриотизма, вокруг которого должен сплотиться российский народ. Этот лозунг сразу потребовал естественного продолжения: силового утверждения российского государства. Оно началось. Что будет дальше?
Что может быть дальше, знает госпожа История – рано или поздно силовое утверждение заканчивается войной. Мастер встал с рабочего кресла и подошёл к окну, выходящему на Английский проспект. При Советах он носил имя революционера Маклина, сейчас ему вернули исконное название. Английская набережная, Английский проспект. Откуда пошли эти названия? Ещё при Петре Первом здесь начали селиться люди, приглашённые Петром из Англии, бывшей в то время великой империей. Приглашённые люди помогли Петру построить русскую Империю. Хорошо, что сейчас пока нет Таджикского проспекта, иначе тогда какое государство построит современная Россия?
Целитель в своей зоне ответственности. Что первично: сознание или материя?
Целитель сегодня плохо спал. К нему приходили Помощники Разума и вновь водили его по разным уголкам Вселенной. Знания, которые они с собой несли, касались зоны ответственности, закреплённой за Целителем. Он наконец-то понял, что собой представляют «Высшие Силы». Они невидимы и управляются велениями Разума, то есть создают или изменяют то, что не имеет материальной основы. Основная проблема человеческой философии, заключённая в вопросе «Что первично: сознание или материя?», решена Разумом в пользу сознания. Всё происходит следующим образом… Разум принимает целесообразное решение, на его основании Высшие Силы создают нечто невидимое, которое затем обрастает материей. Время обрастания зависит от сложности процесса и области Вселенной, где это происходит. Чем меньше число измерений, в котором находится эта область, тем дольше длится процесс обрастания материей. Там, где есть все шестьдесят четыре измерения, процесс осуществляется практически мгновенно, в области же нашей Земли он может продолжаться веками.
В зоне ответственности Целителя Высшие Силы работают с невидимым тонким телом человека. Здесь процесс излечения физического тела может продолжаться несколько дней и даже месяцев. Задачей самого Целителя в этом процессе является открытие и поддержание канала связи между человеком и Высшими Силами. Через этот канал они воздействуют на тонкое тело человека. Исходя из степени повреждений, они возвращают тонкое тело в то время, когда оно было ещё здоровым, и накачивают его энергией. При этом возврат не должен привести к потере связи между физическим телом человека и его тонким прообразом. К примеру, тонкое тело человека, когда он ходил в школу не сможет жить в физическом теле человека преклонного возраста. Слишком разные у них сознания, а именно сознание, как определил Разум, является первичным. Поэтому Целитель должен браться за излечение только тех людей, сознание которых принципиально не изменилось со времени начала их болезни. Например, достаточно легко вылечиваются люди, попавшие в катастрофы. В них человек мгновение тому назад был здоров, неожиданно для него произошла катастрофа – и он стал больным.
Не поддаются лечению самоубийцы, которые выжили и остались больными или инвалидами. У таких людей тонкое тело полностью разрушено и не поддаётся восстановлению. Поэтому в любой религии самым большим грехом является самоубийство, так как оно до основания разрушает тонкое тело.
Выбор человека для лечения остаётся за Целителем. Он привлекает Высшие Силы через Разум, который даёт оценку целесообразности этого выбора. На чём основывается эта целесообразность, Целитель пока не понял, но надеялся, что в будущем ему в этом помогут решения, принимаемые Разумом. Окончательную оценку возможности физического излечения человека можно дать после анализа состояния тонкого тела человека. Как правило, у верующих людей оно менее повреждено, чем у атеистов или особенно у тех, кто причинял страдания другим людям. В этом случае работает принцип «сила противодействия равна силе действия». Человек, приносящий страдания или ущерб физическому телу другого человека, разрушает тонкое тело не только жертвы, но и своё тоже. Именно из этого исходил Иисус Христос в своём учении не отвечать злом на зло, насилием на насилие.
Целитель, несмотря на позднее утреннее время, ещё лежал в постели и думал, как много информации он смог получить за сегодняшнюю ночь. Помощники всеобщего Разума работали по очень эффективной методике обучения, действуя как на его сознание, так и на подсознание. Если на Земле люди в процессе обучения обращаются только к сознанию человека, а новая информация попадает в подсознание после массы повторений, то Помощники Разума одновременно задействуют сознание и подсознание. При этом, как понял Целитель, на сознание они воздействуют через голосовые каналы, а на подсознание – через глаза. То есть, одновременно ему что-то говорят и что-то, но совсем другое, показывают, и одно другому не мешает. Но самое удивительное – всё сказанное и показанное накрепко запоминается! А вот как именно они этого достигают, ему осталось неясно. В бывшей жизни у него с памятью были проблемы, сейчас они пропали. Быть может, на первом этапе обучения они основательно почистили его память, убрали мусор, который скапливается за годы жизни?
Ну ладно. Пора вставать. Голова гудит, тело ломит, горло болит. Опять, наверное, разговаривал с Помощниками Разума квакающим голосом. Не просто даются ему эти знания. Интересно, когда он на практике начнёт их применять?
