В. Ф. Солдатенко
Высокое стремление: судьба Николая Скрыпника
Вот тогда, в конце мая 1917 г., ЦК РСДРП(б) отозвал Скрыпника в Петроград и делегировал в Центральный Совет фабрично-заводских комитетов столицы, где его уже в июне избрали секретарем Совета.
Фабрично-заводские комитеты стали формой организации, в отличие от профсоюзов объединявшей рабочих не по профессиональному признаку, а всех их на каждом предприятии, к какой бы профессии они ни принадлежали. Рожденные в горниле Февральской революции, фабрично-заводские комитеты достаточно быстро стали рабочими крепостями большевизма. Из всех организаций рабочего класса именно фабзавкомы быстро и в наибольшей степени были большевизированными, что, в свою очередь, способствовало их превращению в действительно боевые, массовые революционные ячейки, надежную опору в борьбе против предпринимателей, за воплощение в жизнь программы социально-экономических преобразований.
В авангарде здесь, как положено, шли фабзавкомы столицы, Центральный Совет которых возглавляли большевики Н. А. Скрыпник, В. Я. Чубарь, М. Дербишев, М. Барышев и др.
Николай Алексеевич представлял петроградские фабзавкомы на I Всероссийском съезде Советов рабочих и солдатских депутатов, был избран в состав Центрального исполнительного комитета Советов.
Руководимые большевиками, фабзавкомы активно способствовали внедрению в жизнь мер экономической платформы РСДРП(б): 8-часового рабочего дня, контроля над производством и тому подобное. Правда, ситуация здесь значительно осложнилась после июльских событий, когда правые, консервативные силы добились фактического единовластия. Тактику партии в новых условиях выработал VI съезд РСДРП(б), который взял курс на вооруженное восстание.
Н. А. Скрыпник был делегатом съезда, представлял петроградских большевиков вместе с С. В. Косиором, Г. К. Орджоникидзе, Н. И. Подвойским, В. Володарским (М. М. Гольштейном) и др. Приветствуя съезд от имени Центрального Совета фабзавкомов, он, как всегда, проявил высокую активность при обсуждении вопросов повестки дня.
В частности, безоговорочно выступил против явки В. И. Ленина на суд Временного правительства. «В резолюции, предложенной т. Сталиным, было известное условие, при котором наши товарищи могли бы пойти в республиканскую тюрьму, – это гарантия безопасности. Я думаю, что в основу резолюции должны лечь иные положения, – говорил Николай Алексеевич. – Мы одобряем поведение наших вождей. Мы должны сказать, что мы протестуем против клеветнической кампании против партии и наших вождей. Мы не отдадим их на классовый пристрастный суд контрреволюционной банды»[67].
Скрыпник предложил немало поправок при рассмотрении проекта Устава РСДРП(б), резолюций «Текущий момент и война», «Об экономическом положении», «Предвыборная кампания в Учредительное собрание», «О политическом положении». После доклада Н. П. Глебова (Авилова) о профессиональном движении Николай Алексеевич сделал краткий дополнительный доклад по этому вопросу. Он сконцентрировал внимание на разоблачении тезиса о нейтральности профсоюзов. «Спор о нейтральности профессиональных союзов ведется очень давно, и, несмотря на совершенно определенную резолюцию Штутгартского конгресса, связывающую действия партийной и профессиональной организаций, сторонники нейтрализма постоянно находили почву в оппортунистических слоях рабочего класса. Нейтрализм всегда служил для того, чтобы отвлечь рабочие массы от политической борьбы, но никогда еще вред нейтрализма не сказывался еще так ярко, как в эпоху переживаемой войны, когда нейтралисты определенно встали на сторону империализма. Основной урок войны в том, что в интересах социалистического воспитания масс мы не должны объединять пролетариат на платформе, суживающей его классовые задачи. Если нейтральность была вредна раньше, то тем более она вредна теперь, в эпоху войны и революции. При усиливающемся натиске контрреволюции, в профессиональных союзах неизбежно движение против оборончества и стремление не только к идейной, но и организационной связи с партией революционной социал-демократии»[68]. От имени профессиональной секции Скрыпник предложил проект резолюции «Партия и профессиональные союзы», которая отражала основную идею его выступления. Съезд высказался за передачу обоих проектов резолюций, предложенных и Н. П. Глебовым-Авиловим и Н. А. Скрыпником, в ЦК партии для выработки общей резолюции[69] (очевидно, совместная резолюция так и не была подготовлена Центральным комитетом, в связи с чем в официальный протокол съезда вошли оба документа).
VI съезд РСДРП(б) избрал Николая Алексеевича Скрыпника кандидатом в члены ЦК РСДРП(б). А сразу после партийного форума его ввели в редакцию «Пролетария», издававшегося вместо разгромленной в июльские дни и запрещенной Временным правительством «Правды». Николай Алексеевич возглавил фабрично-заводской и страховой отделы газеты, в то время выполнявшей функции органа ЦК партии.
На страницах «Пролетария», который тоже не раз потом менял свое название на «Рабочий и солдат», «Рабочий путь» и т. п., шла широкая пропаганда решений VI съезда РСДРП(б), обосновывалась необходимость подготовки к вооруженному восстанию как единственному пути выхода из кризиса, в котором оказалась страна, раскрывалась тактика борьбы с политическими соперниками, входившими в консервативно-монархический лагерь и попытавшимися в августе 1917 г. осуществить мятеж генерала Л. Г. Корнилова с целью установления военной диктатуры. Н. А. Скрыпник во время генеральской авантюры входил в Комитет обороны, который организовывал трудящихся на отпор ударникам, брошенным Л. Г. Корниловым на Питер для ликвидации революционных сил. Заговор довольно быстро с треском провалился, а массы колебнулись влево, к РСДРП(б). Резко усилился процесс большевизации организаций трудящихся – Советов, профсоюзов, фабзавкомов, солдатских и крестьянских комитетов, активизировалось создание отрядов Красной гвардии.
Скрыпник в это время и дальше активно работает в Центральном Совете фабзавкомов Петрограда, прилагает усилия для созыва I Всероссийской конференции Советов фабрично-заводских комитетов. Он возглавил организационное бюро по созыву конференции, провел значительную подготовительную работу, не раз выступал по этому поводу с докладами и в прессе. По поручению оргбюро он 17 октября открыл конференцию приветственной речью, в сжатом виде наметил основные направления деятельности фабзавкомов.
«Огромные задачи поставлены перед нами, – говорил Николай Алексеевич. – Лозунг рабочего контроля над производством и распределением продуктов распространился по всей стране и теперь предстал перед нами во всю широту; нам нужно выяснить задачи и условия борьбы рабочего класса. Необходимо осветить коренные вопросы современности, среди которых, как немая стена, стоят вопросы войны и демобилизации. Рабочему классу необходимо поддержать связь города с деревней. Перед нами также стоит огромная задача – выборы в Учредительное собрание. Работа будет колоссальная, и конференция фабрично-заводских комитетов не может уклониться от нее: объединяя творчески работающих представителей рабочего класса, она выполнит эти задачи»[70].
Проведение конференции фабзавкомов, образование на ней всероссийского объединения этих рабочих организаций стало серьезной демонстрацией силы, сплоченности, организованности пролетариата, имело большое значение для формирования морально-психологической атмосферы в преддверии решающего октябрьского штурма.
Николай Алексеевич не покладая рук занимался разъяснительно-мобилизационной работой среди трудящихся, разоблачал планы экономической корниловщины – попытки предпринимателей путем саботажа, локаутов, эскалации безработицы сломить пролетариат, заставить его отступить.
Однако партия, последовательно придерживаясь курса, одобренного VI съездом РСДРП(б), приступила к завершающей стадии подготовки вооруженного восстания. Особое значение здесь имели решения заседаний ЦК партии 10 и 16 октября, ленинские статьи и письма, написанные в октябре. Реализуя их идеи, большевики предприняли ряд мер по подготовке красногвардейских отрядов, солдат гарнизона и частей, близких к Петрограду, матросов Балтийского флота к решающему бою. Для руководства восстанием был создан Военно-революционный комитет при Петроградском Совете рабочих и солдатских депутатов, в который вошли В. А. Антонов-Овсеенко, Н. В. Крыленко, Н. И. Подвойский, Я. М. Свердлов, Л. Д. Троцкий и др. Фабзавкомы столицы делегировали в комитет Н. А. Скрыпника. Как член ВРК, он выполнял во время восстания 24–25 октября 1917 г. ряд ответственных поручений, связанных с использованием потенциала фабзавкомов, их аппарата, вооруженных отрядов для достижения победы над силами Временного правительства.
Как и другие ратники Октября, Николай Скрыпник в те дни забыл, что такое сон, покой, и не помнил, когда последний раз обедал. Однако чувство неординарности, значимости событий придавало дополнительные силы, а одерживаемые успехи вдохновляли на все новые приливы энтузиазма.
День 25 октября с тех пор стал для Н. А. Скрыпника, как, собственно, и для всей ленинской гвардии, самым знаменательным личным праздником.
В дни торжеств Николая Алексеевича, как героя Октября, приглашали поделиться воспоминаниями. С особым вниманием ловили каждое слово о ходе вооруженного восстания в Петрограде, о первых днях обороны только родившейся новой власти. И участнику важнейших событий было о чем рассказать. Как член Военнореволюционного комитета, Скрыпник был направлен в район Пулково – одну из ключевых точек, где решалась судьба революции во время мятежа А. Ф. Керенского – П. Н. Краснова, поднятого сразу же после победы восстания.
Положение было крайне критическим. Спешно сформированные отряды красногвардейцев и революционных солдат неприступной стеной встали на Пулковских высотах на пути белых генералов и офицеров, ведущих на Питер регулярные войска. И первая попытка задушить революцию оружием была сорвана, восставший народ отстоял свои завоевания, наголову разбил контрреволюционное воинство.
Революция не время покоя, это время непрерывного, интенсивного действия. Не успели отзвучать последние залпы в пригородах Петрограда, а уже началась работа по ликвидации аппарата Временного правительства и созданию органов Советского государственного строя. Скрыпник снова в гуще событий. Он член Совета рабочего контроля, вводит контроль над производством и распределением, контроль за работой фабрик и заводов. Это были первые шаги на пути к овладению хозяйством, к его организации на социалистических началах.
Страна начинала путь к новой жизни, путь первопроходца. Каким-то он будет? Тогда никаких сомнений не возникало, что это магистральный путь человечества к счастью. Душу наполняла радость от того, что настало время, когда собственными руками творилась история…
III. На ниве национально-государственного созидания
Один из моментов, к которому лихорадочно апеллирует память, – возвращение в Украину в начале 1918 г. Возможно, именно тогда начались те жизненные коллизии, которые в июле 1933 г. привели Николая Алексеевича к последней жизненной черте? А возможно, и нет. Это он пытается найти причину своего рокового поступка в самом себе, прежде всего – в себе.
На самом деле все всегда сложнее. И действие разнонаправленных факторов, обстоятельств, в конце концов, создает такую равнодействующую, которую трудно предсказать.
Хотя все же нельзя погасить в душе и того, что ведь были, были какие-то смутные сомнения или опасения, когда собирался после более чем двенадцатилетнего перерыва на родную землю, на Родину. Жизнь приучила безотказно выполнять те поручения, которые определяла партия, быстро переключаться на новый участок работы. Но ведь в этот раз, казалось, он так нужен в красном Питере – эпицентре всех важнейших событий. Деятельность в Совете рабочего контроля, подготовительную работу по созданию Высшего Совета народного хозяйства – первого пролетарского органа для планового ведения социалистической экономики он считал тогда едва ли не важнейшими направлениями созидания грядущей жизни, нового общества. И других поручений хватало, скажем – работа в комиссии по выборам в Петроградскую думу и так далее…
Но вдруг сообщение из Харькова. I Всеукраинский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов, который проходил 11–12 декабря 1917 г., избрал Н. А. Скрыпника членом Всеукраинского Центрального исполнительного комитета Советов и ввел в рабоче-крестьянское правительство – Народный секретариат народным секретарем труда, то есть – министром.
С ситуацией в Украине не был знаком досконально. Хотя всегда проявлял к событиям в регионе естественную повышенную заинтересованность, и из газетных сообщений, нередко противоречивых, ясную картину представить было нелегко. Правда, как член ЦК РСДРП(б), присутствовал при обсуждении вопроса о создании краевого партийного объединения, затронутого большевиками ЮгоЗападного края. Знал и о том, что в ноябре-декабре вопросы о событиях в Украине несколько раз обсуждались на заседаниях Совнаркома, где, как правило, основным докладчиком и ответственным за подготовку документов был народный комиссар по делам национальностей И. В. Сталин. Слушал он и специальную речь И. В. Сталина «Об украинской Раде» на заседании ВЦИК 14 декабря 1917 г. Несколько раз перечитал «Манифест к украинскому народу с ультимативными требованиями к Украинской раде», подготовленный В. И. Лениным, И. В. Сталиным и Л. Д. Троцким, обнародованный в начале декабря 1917 г. Знал и о переговорах, которые начал Совет народных комиссаров с помощью «левых эсеров» с Центральной радой, чтобы предотвратить излишнее кровопролитие. Интересовался ходом событий в Украине и у товарищей, приезжавших с мест в Петроград – в ЦК РСДРП(б), СНК, ВЦИК, ВРК и тому подобное. Как-то, кажется именно в те дни, пришлось коротко переговорить и с Г. Л. Пятаковым, прибывшим по распоряжению Совнаркома из Киева для работы заместителем комиссара (управляющего) Государственным банком страны.
Однако недостаток информации о быстроменяющихся событиях в Украине Н. А. Скрыпник все же чувствовал достаточно определенно и еще до отъезда из Петрограда попытался предметно разобраться в тенденциях развития в регионе, обратившись к изданиям политических противников большевиков, корреспонденциям, которые начали поступать в столицу от командующего войсками по борьбе с контрреволюцией на Юге В. А. Антонова-Овсеенко, от Чрезвычайного комиссара по делам Украины Г. К. Орджоникидзе.
Постепенно очертания событий в Украине в 1917 г. проступили более рельефно.
…После свержения самодержавия ситуация здесь приобрела некоторые отличительные особенности. Наряду с характерными для всей страны основными политическими институтами – Советами рабочих, солдатских, крестьянских депутатов и местными органами Временного правительства (губернскими комиссарами и комитетами объединенных общественных организаций) в Киеве 3–4 марта 1917 г. оформилась Центральная рада. Ее инициатором стало либеральное Товарищество украинских прогрессистов (постепеновцев – ТУП) – единственная организация, действовавшая до революции легально, а непосредственным создателем – различные украинские организации: кооперативные, просветительские, студенческие и др.
Политическое лицо Рады определяли украинские партии, загнанные царизмом еще после революции 1905–1907 гг. в глубокое подполье и очень обескровленные. После свержения самодержавия на волне всеобщей демократизации они быстро возрождались и возглавили национально-освободительное движение, латентно накапливая потенции. Самой многочисленной в 1917 г. стала Украинская партия социалистов-революционеров (УПСР) – партия украинского крестьянства. Ее организации существовали еще со времен первой российской революции, хотя учредительный съезд удалось провести только в начале апреля 1917 г. Лидерами УПСР были в основном молодые, а следовательно – и политически малоопытные люди: Н. Н. Ковалевский, П. А. Христюк, М. Е. Шаповал.
Именно к ним присоединился в 1917 г. и один из лидеров ТУП, авторитетный в украинских кругах общественный деятель, выдающийся ученый-историк М. С. Грушевский.
Интеллектуальные силы украинства концентрировались главным образом в Украинской социал-демократической рабочей партии (УСДРП) и вокруг нее. Это, прежде всего, самый популярный украинский писатель-романист, драматург начала века В. К. Винниченко, талантливые литераторы, публицисты, ученые, профессиональные революционеры – Д. В. Антонович и Н. В. Порш. Возобновил свое членство в УСДРП в мае 1917 г. и известный к тому времени журналист, литературный и театральный критик С. В. Петлюра.
Украинским социал-демократам удалось оттеснить от руководства Центральной радой даже инициатора ее создания – Товарищество украинских прогрессистов, которое после революции изменило свое название на Украинский союз автономистов-федералистов, а затем – Украинскую партию социалистов-федералистов. Профессорская партия, как ее именовали, имела в своих рядах таких выдающихся ученых-интеллектуалов, как С. А. Ефремов, Д. И. Дорошенко, А. В. Никовский, В. К. Прокопович, М. И. Туган-Барановский. Из этой же среды вышел и М. С. Грушевский, который заочно был избран председателем Центральной рады.
Сформировавшись сначала как киевская (городская) организация, Украинская центральная рада уже своим названием заявила о намерении быть ключевым фактором украинского освободительного движения. И действительно, к ней достаточно быстро потянулись нити связей от всего украинского населения. Рада была переизбрана и значительно расширена на Всеукраинском национальном съезде (конгрессе) 6–8 апреля 1917 г. С этого времени она стала всеукраинским национальным органом. А после включения в конце июля в ее состав представителей многочисленных национальных меньшинств (русских, поляков, евреев) превратилась в краевой (территориальный) орган. Центральная рада быстро росла (летом в ее рядах было около 700 членов) за счет делегирования в главный орган украинства представителей различных массовых форумов (солдатских, крестьянских, рабочего съездов) от кооперативных, профсоюзных организаций.
Вокруг Центральной рады довольно быстро начали объединяться национально сознательные, политически активные украинцы, которые расценивали момент после свержения самодержавия благоприятным для достижения давней цели национально-освободительного движения – уничтожения национального гнета, завоевания права самим распоряжаться собственной жизнью, возрождения национальной государственности.
Идейно-политическая платформа, которую предложила Центральная рада, точнее ее лидеры – М. С. Грушевский, В. К. Винниченко, С. А. Ефремов и др., впитала в себя доминантные традиции украинской общественно-политической мысли, определяющие положения и требования программ украинских политических партий, главные устремления, настроения широких украинских масс, оперативно проявившиеся в условиях демократических свобод. Краеугольными камнями выбранного курса стали: 1) стремление к народоправию, уничтожению неравенства, эксплуатации, то есть создание строя, который всеми левыми, прогрессивными партиями того времени в мире именовался социалистическим; 2) реализацию автономистско-федералистских принципов национально-государственного устройства, конкретизировавшегося претворением в жизнь лозунгов широкой национально-территориальной автономии Украины в федеративной демократической республике Россия; 3) украинизацию всех направлений деятельности общества.
Осуществление такой концепции, по мнению ее создателей, было бы весомым вкладом украинской нации в демократическое переустройство России, закрепление революционных завоеваний и одновременно гарантировало бы украинскому народу его возрождение во всех сферах общественной жизни: экономической, политической, духовной, государственной.
Целенаправленное движение украинства согласно выработанному плану (концепции) под руководством нескольких массовых политических партий во главе с координационно-организационным центром – Украинской радой с первых же дней после свержения самодержавия приобрело такие масштабы и специфические очертания, что его по праву стали именовать Украинской национально-демократической революцией. Рожденная и стимулируемая общероссийским революционным процессом, будучи его органической составляющей, Украинская революция в своих стремлениях с пониманием воспринималась демократическими слоями России и с неприязнью – врагами национальной свободы, независимости.
Приняв на себя роль определяющего фактора Украинской революции, Центральная рада сначала надеялась, что Временное правительство, задекларировав свою преданность демократии, само проявит инициативу в предоставлении всем народам бывшей «тюрьмы народов» права на самоопределение. Когда этого не произошло, а первые проявления национально-политической жизни в Украине встретили яростное сопротивление со стороны великодержавников, привели к кампании злостных шовинистических нападок на украинство, лидеры Центральной рады попытались путем переписки и переговоров доказать Временному правительству, что ничего страшного они не добиваются, что реализация платформы Украинской революции не повредит единству государства, а только укрепит его, усилит демократические принципы, обеспечит им широкую поддержку. Однако и эти попытки были грубо отвергнуты.
Лишь после того и под давлением своих же масс Центральная рада встала на путь осторожного введения автономии Украины, по возможности стараясь держаться в пределах легитимности. Объявив о своих намерениях в Первом универсале (июнь 1917 г.), одним из отправных шагов по их осуществлению Центральная рада сделала формирование Генерального секретариата – органа исполнительной власти, правительства Украины.
Не в состоянии больше бороться репрессивными мерами с украинцами, Временное правительство вынуждено было в конце концов фактически признать и Центральную раду представителем украинского народа, и Генеральный секретариат. Правда, за это признание пришлось заплатить немалую цену – Центральная рада приняла обязательство не осуществлять больше самовольных шагов по внедрению автономии до Всероссийского учредительного собрания, прекратить украинизацию армии, а согласилась, чтобы Генеральный секретариат был органом Временного правительства в Украине. Эти позиции были зафиксированы после переговоров с представителями петроградской власти в специальном правительственном постановлении и во Втором универсале Центральной рады.
Лидеры украинства считали, что они поступают единственно верно, воздерживаясь от эскалации противоборства, от силовых методов выхода из перманентной конфликтной ситуации. Временное правительство, напротив, не снижало агрессивности. Временной инструкцией Генеральному секретариату от 4 августа 1917 г. оно крайне бесцеремонно и даже грубо ограничило состав и полномочия генеральных секретарей, признав их прерогативы лишь на половину украинских губерний – Киевскую, Подольскую, Волынскую, Черниговскую и Полтавскую.
Робкие, весьма умеренные, интеллигентные, деликатные попытки Центральной рады противостоять безудержному великодержавному произволу ощутимых результатов не принесли. И не удивительно. Шовинистические действия Временного правительства решительно поддержали почти все общероссийские партии, имевшие достаточно прочные позиции и на самой Украине.
Единственной партией, решительно выступившей в поддержку законных требований украинцев, их шагов к введению собственной государственности, были большевики. Их лидер В. И. Ленин в статьях «Украина», «Украина и поражение правящих партий России», «Не демократично, гражданин Керенский!» и др., опубликованных в «Правде», со всей бескомпромиссностью разоблачал «великорусских держиморд» за их позицию в украинском вопросе.
Процитировав в статье «Украина» положение I Универсала, которые касались требований разрешения национальной проблемы, Ленин отмечал: «Это совершенно ясные слова. С полнейшей точностью заявлено в них, что в данное время украинский народ отделяться от России не хочет. Он требует автономии, ничуть не отрицая необходимости и верховной власти “всероссийского парламента”. Ни один демократ, не говоря уже о социалисте, не решится отрицать полнейшей законности украинских требований. Ни один демократ не может также отрицать права Украины на свободное отделение от России: именно безоговорочное признание этого права одно лишь и дает возможность агитировать за вольный союз украинцев и великороссов, за добровольное соединение в одно государство двух народов. Именно безоговорочное признание этого права одно лишь в состоянии разорвать на деле, бесповоротно, до конца, с проклятым царистским прошлым, которое все сделало для взаимоотчуждения народов столь близких и по языку, и по месту проживания, и по характеру, и по истории. Проклятый царизм превращал великороссов в палачей украинского народа, всячески вскармливал в нем ненависть к тем, кто запрещал даже украинским детям говорить и учиться на родном языке»[71].
Гневно заклеймив политику Временного правительства, вождь большевиков показал ее полный крах относительно Украины, призвал соглашательские партии, входившие в коалицию с буржуазией, поддержать права украинцев вплоть до отделения в собственное государство: «Революционная демократия России, если она хочет быть действительно революционной, действительно демократией, должна порвать с этим прошлым, должна вернуть себе, рабочим и крестьянам России, братское доверие рабочих и крестьян Украины. Этого нельзя сделать без полного признания прав Украины, в том числе права на свободное отделение»[72].
Ленин, большевики доказывали: путь к тесному интернациональному единению, как идеалу коммунистов, лежит именно через безоговорочное признание всех национальных требований, какими бы кардинальными они ни были. «Мы не сторонники мелких государств, – писал лидер РСДРП(б). – Мы за теснейший союз рабочих всех стран против капиталистов и “своих” и всех вообще стран. Но именно для того, чтобы этот союз был добровольным, русский рабочий, не доверяя ни в чем и ни на минуту ни буржуазии русской, ни буржуазии украинской, стоит сейчас за право отделения украинцев, не навязывая им своей дружбы, а завоевывая ее отношением как к равному, как к союзнику и брату в борьбе за социализм»[73].
Деятели украинского политического лагеря высоко оценивали подобную принципиальную позицию.
Однако не все большевики имели одинаковые взгляды на сущность украинской проблемы, пути ее разрешения. Особенно рельефно разнобой сказывался в местных организациях. Так, лидер Киевской организации Г. Л. Пятаков, некоторые его сторонники выступали против лозунга права наций на самоопределение, рассматривали национальное движение как реакционное явление.
Руководство партийных организаций промышленных районов Левобережья, Донбасса, Юга (Э. И. Квиринг, С. И. Гопнер, В. Г. Юдовский, П. И. Старостин, А. И. Хмельницкий и др.) считали эти регионы неопределенно украинскими, предлагали решать вопрос об их включении в состав Украины путем референдумов.
Находясь в эпицентре украинского движения – Киеве, местные большевики очень сложно выстраивали свои отношения с Центральной радой, украинскими партиями, их руководством. В действиях последних наряду с демократическим содержанием в национальной сфере они усматривали противодействие радикальным, максималистским, интернационалистским настроениям и политике РСДРП(б) в главном вопросе – о свержении Временного правительства и установлении диктатуры пролетариата. А потому позиция украинского руководства расценивалась как реакционная, контрреволюционная, буржуазно-националистическая.
Дополнительные основания для усиления конфронтационных настроений у большевиков появились после победы Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде.
По призыву местных большевиков достаточно широкие массы населения Украины поднялись на борьбу за установление Советской власти. Уже в первые дни эта власть восторжествовала в ряде пунктов Донбасса и прифронтовой полосы, имея явную тенденцию к дальнейшему расширению сферы своего влияния.
Центральная рада уже в ночь с 25 на 26 октября 1917 г. создала «Краевой комитет по охране революции» и начала борьбу за утверждение своей власти в Украине. Большевики, войдя в Комитет и Малую раду (Г. Л. Пятаков, И. М. Крейсберг, В. П. Затонский), обусловили свои действия тем, что Центральная рада не будет выступать против вооруженного восстания в Петрограде и не пропустит из Юго-Западного и Румынского фронтов через территорию Украины войска для его подавления. В свою очередь, они приняли на себя обязательства не предпринимать никаких активных действий в Киеве.
Однако уже 26 октября Рада выносит резолюцию с осуждением партии большевиков и петроградского восстания. В документе указывалось, что Рада будет «энергично бороться с любыми попытками поддержки этого восстания на Украине».
В ходе вооруженного восстания 29–31 октября 1917 г. рабочие и солдаты Киева одержали победу над войсками штаба Киевского военного округа – органа Временного правительства. Однако плодами восставших воспользовалась Центральная рада, которая в результате ряда специфических обстоятельств и собственных тонких, предусмотрительных политических маневров, а также непоследовательной линии большевиков смогла добиться передачи ей власти в городе. 1 ноября она опубликовала воззвание, в котором объявила себя высшей краевой властью, а Генеральный секретариат – правительством Украины. В этот же день Генеральный секретариат потребовал от населения безусловного подчинения.
2 ноября на заседании Киевского Совета солдатских депутатов по предложению большевика Я. Б. Гамарника была принята резолюция о признании Центральной рады верховной властью уже в Украине, а в Киеве – власти Советов рабочих и солдатских депутатов. Киевский Совет потребовал созыва Всеукраинского съезда Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, на «котором будет избрана Рада, правильно отражающая интересы рабочих, солдат и крестьян», а также созыва Украинского учредительного собрания.
Эти идеи обосновывались и в объявленной большевиками декларации на заседании исполнительных комитетов киевских Советов рабочих и солдатских депутатов 4 ноября 1917 г. Конечно же, признание Центральной рады краевой властью и планы ее «реорганизации» на совместно созванном Всеукраинском съезде Советов были иллюзорными. Однако важно подчеркнуть, что для большевиков перспектива развития событий в тот момент связывалась с мирным, ненасильственным, путем выборов решения вопроса о власти в Украине. Впрочем, на другой вариант у них просто и не было сил.
