Umnokisa
Демоны внутри
– У меня подозрение, что Дэвис поддерживает связь с остальными, поэтому, если она и её дочь исчезнут, поднимется переполох, и через несколько часов тут будет полно охотников. Но перспектива избавиться от такой толпы одним махом может быть интересной, – продолжил он.
– Не забывайте, что теперь вы смертный, – вежливо напомнила я королю, но он лишь посмотрел на меня так, будто мог убить взглядом.
– Девочка, – продолжил демон, – не надо меня раздражать. Я могу найти более интересные способы для твоего воспитания. Понимаешь, о чём я?
– Это вы воспитали нашего библиотекаря?
Главное, чтобы он не решил меня тут изнасиловать. Эта тварь способна на всё.
– Он просто попался мне под горячую руку. Не беспокойся. Он всё терпит и милуется с вами. За пятьсот лет он ни разу никого не убил, за исключением контрактов. Если бы можно было поглощать души без вреда для человека, он бы с радостью это делал. Откуда в нём столько человеколюбия?
Непривычно слышать, что демоны могут быть человеколюбивыми. Согласно информации, что я нашла, Асмодей – демон блуда, ревности, мести, ненависти и разрушения. Но как-то не подходит под это описание тот Асмодей, которого я видела каждый день в течение десяти лет.
– Хватит делать такое задумчивое лицо, Казадор, оно тебе не идет, – услышала я свою фамилию и поняла, что пропустила что-то из его монолога. Велиал все еще сидел на диване и смотрел на меня, словно уже давно молчал. Я нервно сжала ремень от чехла. Этот взгляд… Демон раздевал меня, обнажал мою душу, измывался над каждой частичкой.
– И прекрати на меня пялиться. Я знаю, что красивый, но это не повод сверлить во мне дырки взглядом, – фыркнул король.
Неожиданно внутри него… Я точно видела…
– Эй-эй-эй! – отрезвляющий оклик Велиала вернул меня в реальность. Я не сразу поняла, что преодолела несколько футов и теперь склонилась над королем, держа его обеими руками за голову.
– Дорогая, не так быстро, ты меня пугаешь, – Велиал взял меня за руки и мягко отвёл их от своего лица. – Я понимаю земные страсти, но я пока не готов к романтическим отношениям с охотниками.
Он рассмеялся. Мои губы задрожали. И снова это чувство пустоты внутри. Ужасающая, тянущая пустота, словно в груди образовалась черная дыра. Казалось, что ещё немного – и я просто исчезну, растворюсь в небытии. Гнетущая, пугающая пустота.
Велиал, кажется, понял, что со мной происходит. Его надменность и самоуверенность мгновенно исчезли.
Он посмотрел мне в глаза и прошептал:
– Плохо. Ты всё ещё чувствуешь свою душу, значит…
Он замолчал, решив, что мне не нужно знать его мнение об этом.
Я уже не понимала, что говорю. Пустота внутри сводила с ума. Мне хотелось разорвать его на тысячу кусочков и забрать то, что когда-то принадлежало мне, а теперь было частью его. Пусть даже он заполучил это обманом. Это неправильно, это не может принадлежать ему.
– Верни! Это же не твое… – повторяла я.
Я упала перед ним на колени: ненавижу его, но это движение можно считать мольбой о сострадании. Как бы сильно я ни желала ему несчастий, сейчас я стою перед ним на коленях, будто прошу его смилостивиться надо мной и передумать о своем договоре. Я прошу его вернуть мне часть меня из небытия.
На лице демона, которое секунду назад было лишено эмоций, отразился страх. Он испугался собственных переживаний, вызванных моими действиями. Он не привык к человеческим эмоциям и многие века не обращал на них внимания. Но тут маленькая девочка, которая ничего не понимает, заставила его разум погрузиться в состояние, похожее на безумие. Безумие не потому, что мысли девочки были спутаны. Наоборот, ему были ему понятны. Он знал, что такое страх, ужас и отчаяние. Он прожил на этой земле много тысяч лет, а она – всего лишь девочка! Но кем бы ты ни был – человеком или даже падшим ангелом – ты знаешь, что такое страх.
Так уж вышло, что все живые существа способны испытывать это чувство, но люди подвержены ему в большей степени. Велиал, по своей глупости связавшийся с человеческой девчонкой, теперь в полной мере ощутил, что такое настоящий страх. Королю не пристало прятать голову в песок. Единственной его реакцией на происходящее была сжатая в кулак ладонь. Однако он не ударил меня, а хотел успокоить. Он молча смотрел на меня сверху вниз, а я всё ещё стояла перед ним на коленях, и по моим щекам текли слёзы. Я понимала, что все мои мольбы к нему – это пустая трата времени. Он не знает пощады, и я попала в ловушку, из которой нет пути назад.
– Успокойся, пожалуйста, – почти прошипел он, нахмурившись. – Я слышу все твои мысли, и ты права: ты не получишь душу обратно. Поверь, я бы и сам хотел избавиться от тебя: вернуть её и убить тебя, но… Увы. Я не знаю, как это сделать.
И тут он неожиданно улыбнулся так, словно только что сказал что-то ободряющее. Однако это заставило меня разрыдаться в голос, из-за чего в читальный зал прибежал Станиславский.
– Что у вас опять произошло? – он бросился ко мне, но я оттолкнула его. Я не хотела, чтобы меня касался демон. – Мисс, почему вы плачете? – спросил он.
– Не трогай меня! – закричала я на него, будто он был виноват во всём, что произошло со мной.
– Хватит устраивать истерики! – Велиал не выдержал и отвесил мне пощёчину.
К счастью, он не ударил меня слишком сильно, и это привело меня в чувство.
– То, что ты делаешь, нам обоим только вредит, – сказал он, наклонившись ко мне. – Твои эмоции мешают мне думать. А резонанс может нас убить. Если ты будешь так реагировать во время битвы, мы оба погибнем. Понимаешь? Погибнем и будем холодными и мёртвыми. Поэтому сохраняй, мать твою, спокойствие. Одна ошибка, и нам обоим конец.
Я посмотрела на Асмодея, и он кивнул, соглашаясь с королём. Велиал был раздражён, но старался держать себя в руках. Я же… Я вела себя как настоящая истеричка! Мне было стыдно за это.
Я пыталась найти оправдание своему поведению: говорила себе, что это нормальная реакция на происходящее, что так и должно быть. Но мне было страшно, и самое ужасное – я не могла ни с кем поделиться своей болью. Моя семья не должна была узнать об этом, как и кто-либо ещё.
Велиал был окружён теми, кому он мог доверять, а я была одна. Наедине со своим горем.
– Казадор, давай договоримся, иначе добром это всё не закончится, – король похлопал по дивану, но я не подчинилась.
– Договориться? – Я всхлипнула. Опять предложит контракт заключить?
– Да. Соглашение между мной, моими подданными и тобой.
Я подозрительно посмотрела на короля и Асмодея: тот собирал разбросанные Велиалом книги. Король читал детские энциклопедии. Забавно, но логично: сейчас его знания о современном мире на уровне ребёнка, и начинать придётся с нуля.
Я представила Велиала с серьёзным лицом, читающего детскую книгу, вроде сказки про голодную гусеницу[4], но король резко щёлкнул пальцами перед моим носом.
– Казадор! Прояви хоть толику уважения и обуздай свои пошлые фантазии! – рявкнул король, раздражённо откидываясь на спинку дивана.
Я вздохнула. Предложения Велиала никогда не были выгодны для меня. Он эгоистичен, поэтому от него не стоит ожидать чего-то хорошего.
– Простите…
– Я понимаю твои сомнения, но давай будем честны: человеческие эмоции сложно контролировать, и я не могу от них отгородиться. По крайней мере, пока. Хотя… – Велиал поднялся с дивана и направился к выходу из читального зала.
– Куда вы? – Я бросила короткий взгляд на господина Станиславского, который нашёл на подоконнике детскую энциклопедию, оставленную там королём, и теперь расставлял книги по полкам. Судя по выражению лица, это занятие расслабляло его и, возможно, даже поднимало настроение. Он что-то бормотал себе под нос, иногда снова постукивая пальцами по корешкам книг, и едва заметно улыбался. – Пойдём к тебе в комнату, – сказал демон. – Не забудь подарок Асмодея. Он расстраивается.
Мы вышли из библиотеки. Велиал не шутил, когда говорил, что направляется ко мне. Он отказался телепортироваться туда, потому что беспокоился о моём самочувствии. Иногда мы останавливались, чтобы я могла немного отдохнуть. У меня сильно болела голова, и, судя по выражению лица Велиала, ему тоже было нехорошо.
Последний день каникул выдался прекрасным: солнце ласково грело, листья деревьев шелестели на тёплом ветерке. Над лужайками порхали бабочки, стрекозы и птицы. Все школьники, живущие в общежитии, уже вернулись и развлекались кто как мог. Небольшая группа подростков играла на центральной лужайке во фрисби. Кто-то читал или рисовал в тени большого старого дуба, который посадил ещё прадед Маргарет. Под его раскидистой кроной было так много тени, что невозможно было устоять и не присесть там.
Когда я выходила из главного корпуса, я встретила своих одноклассниц – Кейт и Пэтти. Они, кажется, направлялись в библиотеку. Сегодня утром мы поздоровались, поэтому сейчас просто сдержанно улыбнулись друг другу и пошли каждый своей дорогой. Мой заплаканный вид их смутил, но они никак его, к счастью, не прокомментировали.
Велиал пропустил меня вперёд, держась на расстоянии пары футов, чтобы успеть отойти в сторону, если кто-то из прохожих столкнётся с ним.
Когда девочки скрылись на лестнице, ведущей на второй этаж, я услышала его голос:
– Тяжело быть белой вороной, да?
– Привыкла, – прошептала я, хотя знала, что король меня слышит. – Ко всему привыкаешь за несколько лет.
Мы шли по улице, и я изо всех сил старалась не упасть в обморок посреди дорожки. Велиал заметил мои попытки и подошёл ближе. Он обнял меня за талию, и я хотела отстраниться, но он сделал это сам. Внутри меня разгорелось пламя его сущности, и мои ноги сами понесли меня вперёд, к зданию общежития.
Я проворчала что-то вроде: «Сама дойду! Нечего превращать меня в марионетку!» Но, несмотря на это, я была благодарна демону за помощь. Велиал ничего не ответил на мой выпад, видимо, понимая, что сейчас я просто капризничаю.
Когда я поднималась по лестнице общежития, демон подхватил меня под руку и практически дотащил до комнаты. Когда я искала ключи в карманах, он открыл дверь так, словно она была не заперта, втолкнул меня внутрь, зашёл следом, запер дверь и, перед тем как сесть в кресло, сбросил все подушки на пол.
Всё это время я была очень осторожна: ставила гитару так, чтобы она не упала, снимала кофту и вешала её на крючок у входа. Демон наблюдал за мной, но молчал. В конце концов, я просто легла на кровать лицом вниз.
– Как ты себя чувствуешь, девочка? – спросил Велиал. В его голосе не было насмешки, казалось, его действительно это волнует.
– Как думаете? Уверена, вы уже прочувствовали все прелести сотрясения, – ответила я, не поднимая головы. Моя речь больше походила на невнятное бормотание, но Велиал сказал, что чувствует мои мысли благодаря, как это назвал Заган, резонансу, так что, возможно, даже не стоило говорить вслух.
– В таком случае мне придётся вмешаться. В прошлый раз тебя исцелил Асмодей, но, похоже, сделал это не до конца. Идиот, – Велиал пересел на кровать, и я почувствовала его руку на своём затылке. – Не думай, что я простил тебе все оскорбления, которыми ты щедро меня одаривала с момента нашей встречи в этом мире. Раньше ты была со мной приветливее.
– Раньше вы были в камне и молчали, – я почувствовала, как демон достаёт заколку из моих волос, затем переворачивает меня на спину и смотрит прямо в глаза. Он слишком близко, и я, кажется, краснею.
– Казадор, я могу передумать. Ты же не хочешь мучиться ещё пару месяцев? И неизвестно, как отсутствие постельного режима повлияет на работу твоего котелка, – он коснулся пальцем моего лба. – Хочешь стать припадочной или мучиться мигренью до конца жизни?
Я вздохнула. Спорить с демоном было бесполезно – он мог убедить кого угодно. Мне оставалось только подчиниться.
– Все мысли у тебя об одном, – Велиал притворно обиделся, играя с прядью моих волос. – Вот же озабоченная молодёжь пошла. В Геенне, наверное, уже некуда ступить от грешных душ. В Гайе вас становится всё больше, словно тараканов, а два других мира вынуждены вас принимать после смерти.
Он замолчал и осторожно взял меня за подбородок, заставив поднять голову. Боль и тошнота начали отступать, головокружение осталось позади. Пару минут тишины вернули мне силы. Я неуверенно потёрла виски, убедившись, что голова больше не болит, и посмотрела на демона с удивлением. Он не спешил убирать руку, продолжая внимательно изучать меня. Теперь, в этой спокойной обстановке, я могла разглядеть каждую черту его лица и завораживающий цвет его глаз. Сейчас Велиал не пугал меня своей сверхъестественной природой; он казался просто другим, но не опасным, пусть и немного ворчливым и обидчивым.
Наконец, падший отстранился, по всей видимости закончив лечение, и теперь просто уселся в кресле, разглядывая комнату и висящие на стене плакаты с любимыми группами с автографами участников в рамках. На столе всё так же стояла моя фотография с отцом. На полке – рамка с фотографиями меня в кругу семьи Дэвис: я и Анна на Рождество; я, тётя и сестра в Диснейленде; плачущая я и уставшая тётя в мой первый учебный день – Анна находит эту фотографию очень смешной; вся семья на вручении мне награды на чемпионате по фехтованию четырёх штатов среди юниоров.
– А почему вы называете Землю Гайей? – решилась я задать вопрос, который изредка возникал у меня в голове. Гайя – это же вроде из древнегреческих мифов богиня. Странно, что падшие называют мой мир именем мифического существа, которое по меркам вселенной появилось совсем недавно, практически вчера.
– Откуда я знаю, – пожал плечами король. – У Люцифера спроси при встрече. Это он ваш мир создал и так назвал. Он у нас тот ещё романтик и ценитель прекрасного, скорее всего, нашёл это слово по-своему симпатичным. И греки тоже, раз назвали своё божество этим же именем.
– Люцифер создал Землю? – я удивлённо посмотрела на Велиала. – Но ведь…
– Очередная путаница, – отозвался Велиал, поднимаясь с кровати и возвращаясь в кресло. – Ты думаешь, с чего начался весь сыр-бор до того, как случилась война?
– Люцифер решил, что может стать равным Богу, – неуверенно предположила я, и Велиал пожал плечами.
Он поспорил с другими ангелами, что сможет создать мир, вполне по силам любому. В отличие от Отца, он дал жизни развиваться самостоятельно, начиная с бактерий, но немного не рассчитал время, и, когда из болота выползла первая рыба, все уже позабыли о споре. Но он создал мир и выиграл. Многие слетелись посмотреть на это зрелище.
Я сидела на кровати, поджав ноги, осознавая, что разговариваю с существом, которое видело, как зарождалась жизнь на моей родной планете. Велиал говорил об этом с такой отстранённостью, словно это было что-то повседневное.
– Потом мы развлекались. В Гайе появились такие формы жизни, которых не было в Эдеме. Самым весёлым было пугать динозавров: выпрыгивать из укрытия, громко кричать и размахивать руками и крыльями. Главное – произвести как можно больше шума. С мелочью было проще. А вот делить небо с летающими было не очень удобно: мы не проявляли агрессии, поэтому они всё равно воспринимали нас как пищу. Они ж как рыбы: хватали всё, что помещалось в рот. – Велиал сложил пальцы в знак приветствия вулканцев из «Звездного пути» и изобразил что-то в воздухе, как дети изображают самолёты. – Некоторые из нас даже катались на них верхом. Управлять было сложно – мозгов мало, и команд они не понимали.
Видимо, моё лицо стало совсем растерянным, потому что Велиал усмехнулся и, откинувшись на спинку кресла, замолчал, наблюдая за моей реакцией. В голове у меня хаотично крутились факты из истории развития планеты. Неожиданно всплыли фантастические цифры.
– Подождите… – я открыла рот, но не смогла сразу выразить мысль, отчаянно жестикулируя. – Подождите… Это же Юрский период? И Меловой период? И…
Велиал кивнул:
– Да, вы так их называете.
– Но ведь первичный бульон… Это примерно четыре миллиарда лет назад?! – я вытаращила глаза.
– Наверно. Для нас время – вещь очень относительная и течёт иначе. Думаю, немного меньше, так на миллиард, – Велиал покачал рукой, словно это мелочи. – Сомневаюсь, что Люцифер не помог бактериям появиться пораньше. Он бывает нетерпеливым.
– То есть… Вам… – кажется, я только что растеряла весь свой словарный запас.
– О, наконец-то дошло, что я не ровесник тебе даже близко. Может, я и кажусь милым и симпатичным, но ты для меня по уровню развития и понимания мира на уровне бактерий Люцифера. Не обижайся, я просто говорю как есть.
Я сглотнула, чувствуя ком в горле. Было трудно поверить, что кто-то может жить так долго. Я ожидала услышать историю вроде: «Вы ошиблись, мы сразу создали человека, а кости слепили из глины, чтобы вы ломали голову, когда их откопаете». Но теперь, когда я знала приблизительный возраст падших, Велиал казался ещё более величественным. Даже если бы дракон приземлился на школьной лужайке, я бы не смотрела на него с таким восхищением, как на падшего. Его возраст и опыт делали слово «древний» недостаточным.
– Ну… Вы хорошо сохранились, – пробормотала я, вызвав у Велиала приступ хохота. Он едва не свалился с кресла. Я неловко улыбалась, чувствуя, что, упомянув его внешность, немного оскорбила его. Но он воспринял это как шутку.
– Не влюбись только, Казадор, – сказал он, когда перестал смеяться. – Ох, как же я люблю человеческую психику. Вы умудряетесь замять любой шок, скрыть неприятные воспоминания и иногда даже заменять их на что-то другое. Это просто удивительно.
Велиал снова стал серьёзным:
– Значит так. Мы прошли краткий экскурс в историю возникновения мира. Теперь вернёмся к нашему разговору в библиотеке. Насчёт договорённостей. Как ты поняла, я существо эксклюзивное, ценное и многое повидавшее. Я привык жить, и мне это нравится. Жизнь – увлекательное занятие: каждые тысячу лет что-то новое, никогда не угадаешь, что именно, – демон хлопнул в ладоши, почти развалившись в кресле. – Поэтому давай договоримся не мешать друг другу.
– Что это значит? – подозрительно спросила я. – Вы собираетесь уйти?
– Пока нет. Очень бы хотел, но не могу. Во-первых, ты бережёшь своё тело и душевное равновесие. Не истеришь по каждому поводу и меньше стрессуешь. Я хоть и падший, но у нас тоже есть эмоции. Поверь, не хочется их испытывать, когда ангельский меч у горла. Можешь даже пить успокоительное, Асмодей говорит, у вас очень хорошо развита лекарство. Если я умру – умрёшь и ты. И наоборот. Понятно?
Я кивнула. Это казалось логичным.
– Во-вторых, как у тебя дела с алкоголем? – Велиал задумчиво посмотрел на меня.
– Я не пью, – пожала плечами я. – Это запрещено до двадцати одного года.
– А теперь честно. Всем всегда было плевать на законы. Я ещё в средние века насмотрелся, как они работают: для всех равные, но для элиты равнее.
– Честно, не пью.
Король вздохнул, явно разочарованный.
– Понятно. Если дружба с алкоголем приводит к нецензурным песням и ползанию на четвереньках, лучше воздержись. Это может повлиять на меня. Как с болью: ты чувствуешь столько, сколько и я; я – столько, сколько ты. Поверь, когда я нетрезв, лучше держаться подальше.
– А сами будете пить? – усмехнулась я. – Наркотики? Распутный образ жизни?
Велиал выглядел удивлённым и раздражённым, но быстро собрался:
– Казадор, ты что, хочешь составить мне компанию в распутном образе жизни? Не понимаю твоих намёков, – он сел ровно и уставился на меня.
– Ничего я не хочу! Просто прошу не мешать мне во время учёбы. В остальное время делайте что хотите, хоть на ушах стойте, – вспылила я. Его взгляд смущал меня. Кажется, я только что дала ему идею для развлечения.
– Интересно, какие эмоции ты можешь перебросить на меня. Страх, злость, печаль, презрение… – Велиал загибал пальцы. – Что ещё? Смущение. О, чувствую неудобство с твоей стороны. Ты хоть иногда радуешься жизни, Казадор? Ты какая-то унылая.
– В моём положении радоваться жизни не очень получается, – фыркнула я.
Король лишь снисходительно улыбнулся.
– Давай попробуем, Нозоми, – он протянул руку, подзывая меня. В его глазах промелькнуло что-то, что манило, как мотылька к пламени. Адское пламя, которое не щадит. Не знаю почему, но я подчинилась.
Велиал усадил меня к себе на колени. Я ощущала жар его тела, неестественный для человека. Взгляд падшего был неожиданно грустным, словно он утратил уверенность. Он осторожно откинул волосы с моего лица и внимательно разглядывал меня, будто пытаясь вспомнить что-то. Внутри меня эхом отозвалась непонятная печаль, знакомая мне, как тоска по отцу. Но он падший, не человек. Откуда у него эти чувства? И правильно ли я их понимаю?
Что произошло дальше, я едва могу описать. Он неожиданно притянул меня и поцеловал. Это был не поцелуй насильника или тирана, он был нежнее и трепетнее, чем при заключении договора. Так целуют самых дорогих людей. Я хотела отстраниться, но Велиал подавил это желание, взяв тело под свой контроль. Его рука зарылась в мои волосы, он разорвал поцелуй, посмотрел на меня, а потом уткнулся носом мне в шею. Ещё мгновение, и он обнял меня так, словно я была самым ценным в его жизни. Заклятие марионетки исчезло почти сразу. Он не удерживал меня: если бы я попыталась уйти, он бы не препятствовал. Не знаю, почему я осталась в его объятиях.
Его горячее дыхание обжигало шею, от прикосновения губ побежали мурашки. Я вздрогнула, когда его губы скользнули вверх к уху. Немного щекотно, но слишком интимно. В этот раз, когда я коснулась его лица дрожащими пальцами, падший не остановил меня окриком, а взял руку в свою и молча разглядывал пальцы. С каждой минутой становилось хуже. Велиал колебался, не зная, как поступить дальше. Я чувствовала это: он метался между тоской и желанием оттолкнуть меня.
– Нет… – наконец прошептал он. – Кого я обманываю…
После этого его лицо резко изменилось: передо мной снова предстал надменный демон, которого я видела с самого начала нашего знакомства. – Ну чего уставилась. Иди готовься к учёбе, Казадор.
Он заёрзал подо мной, намекая, чтобы я слезла, и как только я это сделала, он просто растворился в воздухе, оставив после себя лишь запах серы. Я осталась стоять возле пустого кресла, растерянно хлопая глазами, не понимая, как реагировать на случившееся. Внезапно к внутренней пустоте добавилось раздражение. Что же так мучает Велиала?
В любом случае, он прав. Я сложила учебники в рюкзак, сверяясь с расписанием, не забыв про пенал. Вытащила из шкафа школьную форму. Обычные школы отказались от формы, но не частные. Форма – визитная карточка ученика, указывающая на определённый социальный статус. Поэтому никто не возражал. Для девочек это красно-синяя юбка в клетку, белая блузка и тёмно-синий пиджак с эмблемой школы, который можно не надевать в жару. Можно добавить красный или синий галстук, клетчатый, как юбка. У парней тёмно-синие брюки. Хотя девушкам тоже разрешалось носить брюки, большинство из-за тёплого климата предпочитало юбки.
Осмотрев комнату, я поняла, что гладить мне сегодня не придётся – всё было в порядке. У меня не было желания выходить на улицу, поэтому я стала искать, чем бы заняться.
Мой взгляд упал на новую гитару. Сначала я хотела проигнорировать её, но потом передумала.
Гитара Gibson SG шестьдесят восьмого года тускло блеснула красной лакировкой. Я провела пальцами по грифу, коснулась автографа и улыбнулась. Не Янга, а Станиславского. Мне казалось, что этот подарок излучает тепло и нежность, как будто библиотекарь долго и тщательно выбирал, радуясь, будто это его одаривают, а не меня.
Роберт из моих воспоминаний оставался для меня человечным: добрым и заботливым. И подарок сделал мне он, а не Асмодей.
Подсоединив гитару к процессору и воткнув наушники, я достала медиатор и ударила по струнам, выбрав случайный аккорд. Гитара практически не расстроилась за время переезда. Минуту потратила на регулировку звучания, закрыла глаза и начала играть первую пришедшую на ум мелодию, которая полностью отражала моё внутреннее состояние – «Ohne Dich». Не знаю, почему выбрала именно эту песню, но к концу игры я едва не захлёбывалась слезами.
* * *
К счастью, первая учебная неделя прошла быстро и незаметно. Велиал почти не появлялся у меня на глазах. Наше общение ограничивалось его задумчивыми взглядами и невнятными фразами вроде «поешь» или «ложись спать», после чего он просто исчезал. Это сбивало с толку, но я не лезла к нему с расспросами.
Господин Станиславский тоже встречался мне нечасто: он не прятался, но и не искал встреч. Лишь иногда он интересовался моим самочувствием и желал хорошего дня. Заган, казалось, исчез, как будто его здесь никогда и не было. И кто бы мог подумать, что меня ждут ещё более страшные испытания…