Umnokisa
Демоны внутри
Глава 1. Проклятый род
слово велиала пришло на него;
он слёг; не встать ему более
Псалтырь 40:9
Я дёрнулась в сторону, из-за чего ударилась о стекло, и открыла глаза. Опять кошмар. Стоило задремать на несколько минут, как вернулся этот непонятный сон, в котором нет чудовищ, лишь темнота вокруг и чувство пустоты, ужаса. А потом кто-то хватает меня за запястье, я не чувствую его, как если бы меня коснулся человек или мертвец, – это что-то совсем иное, необъяснимое. Нечто хватает и тянет вниз. Не вижу ни схватившего, ни куда я проваливаюсь. И так каждый раз, стоит мне закрыть глаза. Ни звуков, ни образов. Лишь одна непроглядная тьма и ощущения, которые едва ли можно описать словами.
Футболка прилипла к спине. От ужаса щемило в груди, дыхание сбилось, меня знобило. Руки казались ледяными. Я потёрла лоб, который, вдобавок ко всему, саднил, и виновато посмотрела на сидящую рядом пожилую даму. Та же настороженно пялилась на меня: видимо, я вскрикнула перед тем, как проснуться, а она не знала, как на это реагировать.
– Милочка, у вас всё хорошо? – спросила она скорее из вежливости.
Извинившись, я подхватила рюкзак за лямку, пролезла в проход и, подойдя к водителю, дождалась первой же остановки, чтобы поскорее оказаться на улице. Августовский горячий ветер не согрел, хотя казалось, что на тебя дуют из промышленного фена. Остановка пустовала, я оглянулась по сторонам и поняла, что теперь придётся идти пешком до общежития ещё с полчаса. Вздохнув, решила, что, может, оно и к лучшему: вымотаюсь настолько, что к вечеру буду валиться с ног, и хотя бы эту ночь проведу без снов. Удивительное дело, когда знакомые собеседники сетуют, что им не снится ничего интересного, а ты мечтаешь лишь о том, чтобы снов не было вообще.
Вокруг стояла тишина, свойственная этому району, полному частных домов обладателей больших бассейнов и маленьких собачек. Солнце то и дело скрывалось за серыми тучами, прогноз погоды в телефоне говорил о том, что ночью будет гроза. Остаётся надеяться, что обойдётся без потопа, как несколько лет назад, когда обещанный метеорологами летний дождик оказался на деле полноценным тропическим ураганом и затопил половину штата.
Я закинула чехол с тренировочным оружием на плечо, как можно удобнее размещая его рядом с рюкзаком, в котором лежала сменная одежда. При такой жаре лямки натрут кожу быстрее, чем успеешь спохватиться.
В наушниках играло какое-то пока что безымянное радио, выбранное наугад в приложении. Это занятие – выбор радиостанций вслепую – только кажется бессмысленным, на деле можно наткнуться на стоящие композиции, о которых иначе никогда бы не услышал просто потому, что в твоей стране их исполнители никому не известны. Хоть я и обожала рок, но по факту не брезговала ни джазом, ни регги, ни современной симфонической музыкой. Скажу честно, для меня было важнее звучание в целом и попадание в личные предпочтения такта, чем место, которое песня занимает в хит-параде.
Я остановилась на перекрёстке, чтобы дождаться зелёного сигнала светофора, когда меня грубо окликнули:
– Эй, Белоснежка!
Голос принадлежал главному школьному хулигану Рою Малкену, верзиле, которого, в противовес дарованной физической силе, бог обделил мозгами. Надеюсь, однажды кто-нибудь подарит ему сборник сказок, и он поймёт, как заблуждается касательно внешности персонажа – у той белая кожа, как снег, а не волосы.
Сдерживая раздражение, чтобы лишний раз не радовать идиотов, которые только того и добивались, я собрала всю волю в кулак и обернулась, потому что иначе меня бы догнали и заставили обратить на себя внимание. За спиной Роя маячили его друзья: Майер и Крис. Все трое, несмотря на увлечение американским футболом, не гнушались вести более чем нездоровый образ жизни, от чего складывалось впечатление, что им больше нравилось выбивать людям зубы и ломать кости, при этом формально не нарушая при этом закон.
– Чего ты тут забыла? – Рой подошёл ближе. Разница в росте позволяла буквально нависать надо мной. Если честно, на фоне Роя любой выглядел крошечным и жалким. После того как я при всём классе отказалась встречаться с ним, он не упускал возможности поиздеваться надо мной. Не знаю почему, чем я так понравилась Рою, но отделаться от него никак не получалось. Своим поведением он напоминал влюблённого младшеклассника, когда в качестве ухаживаний внимания объект воздыхания мог схлопотать ранцем по голове.
– Тебе-то какое дело, Малкен? – поинтересовалась я, хмурясь.
Я всё ещё не отошла от кошмара, к тому же, в последнее время хронически не высыпаясь, выглядела сейчас не лучшим образом: с синяками под глазами, осунувшаяся и бледная. Всем своим видом я вызывала у окружающих жалость. Но только не у Роя и его дружков.
– Да вообще-то это моя территория, мелкая, – ухмыльнулся он, воинственно складывая руки на груди.
– Ты её как пёс, что ли, пометил? – поинтересовалась я, разворачиваясь и намереваясь продолжить путь домой, но меня ухватили за плечо и развернули обратно.
– Не нарывайся, дурашка, – буркнул он. До него, видимо, наконец-то дошло, что его обозвали псиной, но он не мог решить, как на это будет реагировать. С момента первого неудачного подката он начал считать меня несмышлёнышем и обзывать «дурашкой», по всей видимости, вычитав это слово в словаре, пытаясь подобрать наименее обидный синоним слову «идиотка».
Ещё бы: стоим посреди элитного жилого района. Если я закричу, то кто-нибудь ведь наверняка вызовет полицию, и парням будет худо. Проблема только в том, что мне совершенно не хотелось тратить ни сил, ни времени на все эти бессмысленные выяснения отношений. Ни с бандой Роя, ни с шерифом и его людьми. К тому же бить меня было бы дурацкой идеей даже для такого непроходимого тупицы, как Рой, а на большее его фантазии и не хватало.
– Малкен, что ты от меня хочешь? – спросила я прямо, вынимая второй наушник из уха в знак уважения, хотя в этом не было необходимости – такой жертвы с моей стороны он точно не оценит.
Рой задумался, похоже, уже и не рассчитывая на то, что я начну разговор по душам, вместо того чтобы начать отбиваться и ругаться.
– У тебя же завтра день рождения? – наконец поинтересовался он. – Раз мы встретились, то почему бы не отпраздновать его в нашей компании? Прямо сегодня и начнём.
Дружки, заслышав о потенциальной возможности выпить, согласно закивали, как китайские болванчики. Я окинула троицу взглядом, понимая, что если сейчас откажу, то меня потащат силой. Малкен сделает всё, чтобы добиться цели. Полагаю, в своих фантазиях он уже перешёл к лапанию моего тщедушного тела и жарким поцелуям где-нибудь в отцовском гараже, а может, если повезёт, даже в собственной комнате. В лучшем случае. В худшем планировал развести меня на совместное распитие алкоголя с последующей рассылкой всей школе идиотских видео моего в этот раз уже бессознательного тщедушного тела.
– Нет желания, – отозвалась я на предложение, едва сдерживаясь от того, чтобы поморщиться.
Уже собиралась снова развернуться и попробовать снова идти в сторону общежития, но Малкен схватил меня за рюкзак и дёрнул на себя. Я скорее автоматически сорвала с плеча чехол с тренировочным мечом и попыталась врезать им обидчику под дых, чтобы окончательно отбить у того желание иметь со мной хоть какие-то дела, но меня обхватили руками и оторвали от земли так, что теперь я лишь дёргала ногами и злобно шипела, пытаясь вырваться.
– Малкен! – зарычала я, когда подошедший к нам Крис как можно осторожнее разжал мои пальцы, чтобы забрать чехол с мечом. – Я убью тебя, если ты не прекратишь так делать! Опусти меня на землю!
– Какая забавная Белоснежка, а лёгкая, как гномик, – попытался сделать комплимент Рой, но за сказанное получил от меня локтем под рёбра. Да, я не отличалась высоким ростом, но обзывать меня гномиком – это уже за гранью. Пожалуй, все, кроме Малкена, знают, что женщины у гномов бородаты и мало отличимы от маленьких дровосеков, да и шутки про рост грустные сами по себе.
– Опусти меня на землю, Малкен, – повторила я, морально готовясь к тому, что вечер я проведу в полицейском участке для выяснения всех обстоятельств драки с этим идиотом и его шайкой. А может быть, даже убийства. – Или я за себя не ручаюсь!
Громила лишь хохотнул и теперь взвалил меня на плечо, словно старый магнитофон, не забыв при этом между делом придерживать мой зад рукой.
– Ну, раз ты не против, то пошли, дурашка, – объявил план своих действий Малкен и направился вверх по улице, видимо, к себе домой.
Процессию замыкали его прихвостни. Я несколько раз ударила Роя по спине и даже обозвала парочкой совсем уж нецензурных слов, но это не возымело никакого эффекта. Майер и Крис улыбались, корчили рожи и даже сделали пару фотографий на нашем фоне. Не завидую я им, если моя сестра Анна узнает об этом. Их всех ждёт самая болезненная и страшная из возможных смертей.
– Малкен, в последний раз тебе говорю: спусти меня на землю! Иначе… – Я не смогла договорить, потому что меня оборвали самым наглым образом его дружки.
– Иначе что? – поинтересовался Крис, помахивая моим чехлом, в котором был меч. – Будешь топать ножками и плакать?
– Или укусит! – предложил свою версию Майер.
– Или же будет страстно царапать ему спину! – подхватил Крис.
Я закрыла лицо руками, понимая, что их понесло. Сейчас вывалят на меня все свои эротические фантазии.
– Или… – неожиданно Майер замолчал. Видимо, закончились идеи, что я буду делать.
– Или вас четверых ждёт разговор с директором, – донесся до нас строгий выкрик с противоположной стороны улицы.
Кому принадлежал голос, я узнала сразу и поблагодарила Небо за то, что в ситуацию вмешался именно он. Роберт Станиславский, наш школьный библиотекарь, отличался спокойным нравом и удивительной дипломатичностью. Окажись на его месте кто-то другой, Рою и его друзьям точно было бы несдобровать.
Роберт захлопнул дверцей машины и теперь направлялся в нашу сторону.
– Вот же ж блять… – отреагировал Малкен на появление мужчины, понимая, что его серьёзно обломали. – Чего вам? Я книжки сдал ещё перед каникулами.
Друзья сочли шутку смешной и загоготали.
Библиотекарь был не то чтобы выше Малкена, но точно уступал ему и его дружкам по физическим данным. Единственный весомый аргумент с его стороны в данном случае, которым можно было апеллировать, – авторитет и право говорить от имени моего опекуна – директора школы, в которой я и Рой с его друзьями учимся. Так уж получилось, что Роберт Станиславский был негласной правой рукой моей тёти в большинстве вопросов. Сама не знаю, как он умудрился так влипнуть, но такому трудоголику это, похоже, было только в радость. Встретились, как говорится, два одиночества.
– Мистер Малкен, будьте так любезны, опустите мисс Казадор на землю. Ей явно не нравится то, что вы творите, – произнёс он и поправил очки.
Крис и Майер стояли за его спиной, готовые, в случае чего, дать тщедушному мужчине отпор.
– Кто вам такое сказал? Мы прекрасно проводим время. Правда, Казадор? – Рой окончательно развернулся к библиотекарю и демонстративно похлопал меня по заду, за что получил недовольный вскрик с моей стороны и очередную порцию боли в районе почек, которые я попыталась ему выцарапать. Которую, впрочем, проигнорировал. Мои попытки калечить голыми руками были Рою что слону дробина.
– Опустите Казадор на землю, Малкен! Я что, неясно выразился? Мне казалось, у меня нет акцента. – Роберт сделал шаг в нашу сторону, но Рой решил, что выполнить требования старшего будет слишком скучным делом.
Он всегда недолюбливал библиотекаря, поэтому не упускал случая над ним поиздеваться, хотя потом и получал выговоры со стороны дирекции. Родители громилы исправно появлялись в кабинете тёти Маргарет каждый месяц после очередной выходки. Тётя иногда шутила, что в её плотном графике всегда есть окно: Рой не мог протянуть и недели, чтобы не устроить дебош. Не знаю, как они заглаживали вину своего сына перед школой, но Малкен каким-то чудом учится у нас уже второй год.
Роберт нахмурился, понимая, что Рой не собирается меня так просто отпускать.
– Малкен, вы проблем хотите? – опасно тихим голосом поинтересовался он, делая ещё шаг в нашу сторону. Рой снова отступил.
Я чертыхнулась. Всё-таки придётся кричать, чтобы жители вызвали полицию.
– А вы мне что ли угрожаете? – рассмеялся в ответ Малкен. Обернувшись, я увидела, что Майер снимает всё происходящее на камеру телефона. Если Станиславский попробует применить силу по отношению к этому идиоту, его точно ждут большие проблемы.
– Я просто не могу понять, на что вы рассчитываете. Вы сейчас намеренно выводите меня из себя и явно ждёте, что я вас хорошенько вышколю, – вздохнул Роберт, глядя между тем на меня. Или на мой зад. Стоило мне об этом подумать, как я покраснела. Теперь врезать хотелось и ему.
– Походу, всё-таки угрожаете, – усмехнулся Рой и неожиданно опустил меня на землю, но опомниться не дал – задвинул за спину, где меня уже поджидал Крис.
– О, ну если вы расцениваете мои слова как угрозу, то, вероятно, угрожаю. Вы же понимаете только язык силы, Малкен, а мне неожиданно захотелось выбить вам пару зубов, – библиотекарь подошёл к верзиле вплотную, и теперь они буквально прожигали друг друга взглядами.
– Тронете меня хоть пальцем – и встретимся в суде, – улыбнулся Рой недобро. – Мои родители адвокаты, и вам придётся раскошелиться, чтобы выплатить мне компенсацию за моральный и физический ущерб.
– Поверь, это будет стоить тех денег, после того, что я с тобой сделаю, недоносок, – неожиданно для меня огрызнулся Станиславский.
– А ещё вас вышвырнут с работы, и хрена с два вы устроитесь куда работать, – продолжил Рой, наблюдая за тем, как библиотекарь неожиданно изменился в лице. На секунду, готова поклясться, я увидела растерянность, но мужчина почти сразу взял себя в руки.
Вздохнув, он пригладил волосы и посмотрел на меня, видимо, прикидывая, как выкрутиться из этой ситуации.
– Как и вас, мистер Малкен, вышвырнут из школы, потому что вы слишком много себе позволяете.
Неожиданно в его кармане зазвонил мобильный.
– О, а вот и миссис Дэвис. Признаюсь, очень вовремя, – Роберт продемонстрировал экран Рою. Действительно, входящий от директора школы. – Сами расскажете, что вы тут творите с её подопечной, или мне облегчить вам задачу? Сочинения по литературе у вас выходят крайне паршивые, должен признать, фантазии явно не достаёт.
– Да пошёл ты! – Рой сплюнул библиотекарю под ноги, развернулся и зашагал прочь. Друзья поспешили за ним, успев сунуть мне в руки мой отобранный ранее чехол с мечом. Прощаться, понятное дело, они не стали.
Станиславский взял меня за руку и повёл к машине, на ходу отвечая на звонок Маргарет. Рассказывать он ей, конечно же, ничего не стал, уважая чужие секреты: был в курсе, что Рой меня исправно достаёт, и лишь раз поинтересовался, нужно ли ему вмешаться или случайно намекнуть о проблеме моей опекунше. Получив отрицательный ответ, попросил всё же не затягивать ситуацию до критической. Поэтому сейчас Роберт упомянул только о том, что неожиданно встретил меня, поэтому я немного задержусь с тренировки. Автобус, на котором я ехала, сломался, видимо, из-за жары, и я попросила его подбросить меня до общежития, но всё в порядке, и та может ни о чём не волноваться: как только он закончит дела по работе, мы вернёмся в школу, он проследит. В общем, стандартный отчёт о том, где я и какие у нас планы на ближайшие сутки. Тётя не то чтобы жёстко контролировала мою жизнь, но Станиславский считал, что лучше сразу ставить её в известность, чтобы она меньше волновалась.
Я послушно села в машину на переднее сидение, закинув рюкзак с чехлом назад. Библиотекарь не предложил мне воспользоваться багажником, видимо, задумавшись, как обычно, о чём-то своём. Он частенько витает в облаках, поэтому знаменит своими фантастическими рассеянностью и неуклюжестью: например, грациозно спотыкается обо всё вокруг, если зачитывается книгой на ходу.
– Пристегнитесь, – закончив разговор по телефону, напомнил он мне перед тем, как завести двигатель. А после отнял руку от руля и положил мне на плечо, глядя в глаза, вероятно, боясь увидеть в них слёзы. – Они вам ничего не сделали? Нигде не болит? Рой неотёсанный олух, такой и руку сломает – не заметит.
– Не, всё окей, – успокоила я библиотекаря. Плакать не хотелось. Подобное поведение со стороны Роя по отношению ко мне было чем-то новым, хотя сегодня Малкен побил собственные рекорды наглости и хамства. – Он просто пытался продемонстрировать чувства по отношению ко мне. Подкаты у него всегда отличались неандертальской оригинальностью.
Я решила не вдаваться в подробности наших с Роем отношений, просто потому, что это бессмысленно. Если честно, я сама не понимаю, что он ко мне испытывает на данный момент времени: делает ли он это всё из желания навредить, или продолжает… кхм… ухаживать в столь странной форме. Примерно представляя количество мозгов у данного индивида, тяжело понять сразу, что у него на уме. И Роберту лучше об этом вовсе не думать.
– Я уж было решил, что он хотел вас похитить, – грустно улыбнулся библиотекарь и переключил коробку с режима «паркинг». – Пришлось бы срочно искать рыцаря на белом коне, чтобы он вас спас.
– Вы на своём чёрном «Порше» тоже неплохо справились, – хмыкнула я и театрально вскинула руку ко лбу. – О, благородный рыцарь, позвольте поблагодарить вас за моё спасение!
– Только не вздумайте меня целовать, мисс. Не думаю, что Маргарет одобрит подобного рода благодарность. Но от чашки холодного кофе в такую жару я бы не отказался.
Я захихикала. Мы с Робертом частенько дурачились, изображая героев разных прочитанных книг. И, честно говоря, несмотря на разницу в возрасте, мы дружили. Он появился на пороге директорского кабинета с резюме в руках через несколько месяцев после того, как я переехала в Штаты из-за гибели отца. Тогда я практически не разговаривала на английском, и тётя, решив, что раз мы оба новенькие в этой стране, то должны поддерживать друг друга. Благодаря ему я выучила язык – к немалому удивлению окружающих, библиотекарь оказался невероятно эрудированным человеком. Более того, с каждым днем складывалось впечатление, что он едва ли не гений во всех смыслах этого слова: в совершенстве знает несколько языков, прекрасно разбирается во многих науках и искусстве. Но при всём этом, в его резюме значится лишь скромное по сравнению с имеющимися знаниями окончание экстерном Брауновского университета, что-то связанное с художественной литературой.
Уж кто-кто, а Роберт обожает книги. И еще чай, но книги, кажется, всё же больше: найти его в расстроенных чувствах на рабочем месте, разглядывающим очередную уничтоженную кем-нибудь из учеников книгу – привычная картина. Каждую потерю школьного книжного фонда он воспринимает едва ли не как личную.
Сунув руку в карман, потом в другой, я охнула и чертыхнулась. Роберт затормозил так резко, что если бы не ремни безопасности, то я точно бы улетела вперёд, встретившись носом с приборной панелью.
– Что случилось? – он испуганно посмотрел на меня, не понимая причины моей паники.
– Нам нужно вернуться, я, кажется, обронила наушники, – застонала я, мысленно ругая себя.
– Мисс, мы не будем никуда возвращаться, – нахмурился библиотекарь, снова заводя машину.
– Я уверена, что они лежат где-то рядом с тем местом, где Рой взвалил меня к себе на спину, – упрямствовала я, хоть и понимала, что это бесполезно.
Библиотекарь вздохнул, поправил очки и бросил на меня неожиданно раздражённый взгляд, отчего я замолкла. Он прав. Возвращаться туда – верх глупости. Рой и его друзья, скорее всего, где-то рядом. Как бы мои наушники вообще не остались у них в качестве трофея или приманки. Я не слышала, как они выпали, значит, вполне возможно, Рой их и вытащил.
После недолгого молчания мужчина произнёс:
– Хорошо, я куплю вам новые, если вас это утешит, – произнёс он тоном, не терпящим возражений. То есть даже не спрашивал, хочу ли я новые наушники или нет. – Но сначала я должен завезти документы нашему юристу. У него плотный график, а я и так задержался.
Теперь ясно, как он меня нашёл. Точнее сказать, не искал целенаправленно: дом мистера Холла был в нескольких кварталах отсюда. Что ж, зато теперь можно не волноваться, что за мной, возможно, следит школьный библиотекарь, как какой-нибудь серийный маньяк.
– Не стоит. Эти были просто… Правда, я купила их себе на день рождения. Но у меня есть и старые, они отлично работают, это не критично. Малкен урод!
Мы всегда делились друг с другом чувствами, Станиславский учил меня, что иногда можно и нужно открыто возмущаться или радоваться, что это нормально, и если поделиться эмоциональной ношей с тем, кому доверяешь, становится легче. Сейчас я по привычке сделала так, как учил библиотекарь. Мне правда-правда очень хотелось злиться на сложившуюся ситуацию, а вот чтобы мне покупали новые наушники, не хотелось, поэтому я пыталась объясниться, но прозвучало всё очень глупо.
– Тогда тем более нужно, – подмигнул мне Роберт, паркуя машину около выкрашенного в светлые тона двухэтажного коттеджа с идеальным газоном и смешным, совершенно не сочетающегося с образом жизни такого серьёзного человека почтовым ящиком в виде диплодока: когда почтальон приносил письма, то голова поднималась, как флажок, привлекая к себе внимание владельца и поднимая настроение случайным прохожим.
Я вылезла из автомобиля следом за библиотекарем. Миссис Холл делает прекрасный лимонад, а сегодня он будет очень кстати.
* * *
Роберт поставил напротив меня пластиковый стакан с шоколадным фраппучино, сам выбрал, как и собирался, холодный кофе с молоком. Десертом стали малиновый и лимонный кексы, заботливо уложенные бариста на глиняные тарелки ручной работы. Эмаль на таких всегда меня завораживала: они были похожи на глубины космоса или океана и, что самое удивительное, при таких оттенках всё равно ощущались тёплыми. Наверное, сказывалось то, что их вручную делали живые люди – на некоторых даже встречались отпечатки чьих-то пальцев на глине.
У мистера Холла мы не задержались. Пока Роберт и мистер Холл разговаривали с тётей Маргарет по скайпу, разбираясь с тонкими нюансами формулировок, используя лазейки для себя и закрывая их для остальных, я мило побеседовала с женой юриста и поиграла с их собакой – ворчливым английским бульдогом Сури, которая обожает слюнявить гостей и кусать сушилку, когда та начинает грохотать, отжимая бельё.
Теперь мы сидели в кофейне, наслаждаясь прохладой кондиционера и относительным спокойствием. Да и просто наблюдали за людьми, которые сновали туда-сюда за окном, в шутку строя предположения, куда они так спешат.
На моём стакане значилось моё имя с довольной кошачьей мордочкой, Роберт удостоился облачка из сердечек вокруг имени и томного взгляда со стороны бариста.
– Невероятно повезло, что у меня нет молочной пенки, полагаю, в таком случае меня ожидало бы куда больше сердечек, – устало пробормотал он, вымученно улыбнувшись девушке и поспешно отвернувшись, чтобы застать ещё одну волну симпатии в свой адрес.
Я снова захихикала. Вокруг Станиславского всегда вилась группка поклонниц разных возрастов, но, несмотря на это, мы ни разу не замечали его в женском обществе, более располагающем к романтике, нежели к дружбе и общению по интересам. Он вёл достаточно замкнутый образ жизни и всячески отшучивался, когда очередная пожилая учительница или преподаватель спрашивали, нашёл ли он себе невесту. Не то чтобы всем так было нужно, чтобы библиотекарь срочно женился, но он был на хорошем счету, и все желали ему счастья. А у многих понятие счастья почему-то ассоциируется исключительно с браком. Тётя лишь пожимала плечами и заступалась за своего работника, говоря, что всякий вправе жить, как ему нравится, и пока что одиночество не включено правительством страны в список преступлений.
– Они чувствуют, что вы свободны, – предположила я, – вот и пытаются привлечь к себе внимание.
– Серьёзно? – Мужчина задумчиво размешивал напиток трубочкой, от чего кусочки льда мелодично постукивали в стакане. – По мне так это видно?
– Наверняка это хвалёное женское чутьё, – я назидательно подняла палец, но, поймав на себе растерянный взгляд библиотекаря, тут же уточнила: – В книгах пишут про что-то такое. Интуиция там…
– В книгах много чего пишут, мисс, не всему написанному стоит верить. Особенно написанному в подростковых и женских романах. Особенно в женских! Это те же сказки, только для взрослых девочек с поправкой на возрастной рейтинг.
– Во-первых, статус «взрослый» – это социальный конструкт. Шило в заднице не зависит от количества прожитых лет. Во-вторых, я не читаю женские романы, – отозвалась я, предательски краснея.
Библиотекарь плутовато улыбнулся.
– С первым соглашусь. А что до второго, ну да, что вы говорите. Помнится, не так давно вы взяли у меня одну такую… – начал было он, но я, не придумав ничего лучше, наступила ему под столом на ногу, от чего он охнул. Намёк замолчать был понят, поэтому тема тут же волшебным образом закрылась. У нас было ещё одно правило: книжные вкусы не критикуются ни при каких условиях.
Когда с ланчем было покончено, мы заехали в ближайший торговый центр: Роберта, как обычно, неудержимо тянуло в книжный магазин. Единственное, что было неожиданным, – мы управились с покупками там всего за полчаса, после чего он силком потащил меня в магазин электроники, проигнорировав просьбы не покупать новые наушники.
– Сама себе куплю, – проворчала я, стоя у витрины, пестрящей всяческими моделями: от вкладышей до накладных, от дешёвых до, такое чувство, что сделанных из золота.
– Вы потеряли свои из-за дипломатического провала с моей стороны. Такие ошибки обычно обходятся человечеству куда дороже, поэтому отказа я не приму, – отозвался Роберт, помахав рукой консультанту. – Уважаемый, помогите юной леди с выбором.
Молодой парень, явно подрабатывавший здесь во время каникул, радостно закивал:
– На какую сумму рассчитываете? – поинтересовался он, глядя на нас.
– Не имеет значения, я в этом ничего не понимаю. Главное, чтобы девушке понравилось. И чтобы они подходили для этого дела тоже, – библиотекарь изобразил игру на невидимой гитаре, от чего я смутилась ещё сильнее.
Не то чтобы это было секретом для окружающих, но теперь консультант разглядывал меня с иным интересом. Обычно так смотрят на людей, которых собираются подловить на вранье и вывести на чистую воду. В ответ я посмотрела на парня с вызовом, поджав губу и инстинктивно сжав ладони в кулаки.
– Пойду пока чайники посмотрю, что ли, – добавил Станиславский и скрылся между рядов.
Я осталась наедине с консультантом. На меня тут же посыпались вопросы на самые разные темы, начиная от того, пользуюсь ли я эквалайзером, на чём вообще слушаю музыку и какой стиль у меня любимый. Когда вопросы начали вести куда-то не туда, например, есть ли у меня парень, а то вдруг он слушает электронную музыку, а то, что мы выберем, ему не понравится, я просто схватила первую попавшуюся под руки коробку с наушниками и быстрым шагом пошла искать Роберта, наспех поблагодарив консультанта за уделённое мне время.
– Вы быстро. Я надеялся на фору в час, – искренне удивился библиотекарь, когда я возникла рядом с ним у стеллажа с чайниками.
– С чего бы это вдруг? – фыркнула я, глядя на достаточно симпатичный стеклянный электрический чайник с функцией автоматического заваривания чая, который он крутил в руках.
– Мой жизненный опыт говорит мне, если женщина закончила покупки в любом магазине быстрее, чем за час, значит, что-то случилось, – мужчина посмотрел на меня поверх очков. – Вы поругались с консультантом? Судя по выражению лица, да.
– Поразительная наблюдательность. А вот нечего было лезть в мою личную жизнь, – я нахмурилась. Пальцы сами сжали коробку с такой силой, что она жалобно хрустнула. – Я ж в его не лезу.
Станиславский поставил чайник обратно на полку, поправил очки и смиренно вздохнул:
– Мисс, я уверен, что он просто очарован вами, возможно, у них с Малкеном одна клетка мозга на двоих, – его слова звучали слишком смешно, поэтому я не смогла сдержать улыбки. – Если бы я работал тут, то тоже с удовольствием попытался завести с вами беседу. Но мне повезло несколько больше этого бедняги, потому что я вместе с вами уеду сегодня на машине в закат.
– Пф-ф-ф… – расхохоталась я, уже не в силах строить из себя обиженку. – Размечтались, я поеду автобусом! А-ха-ха!
– Нет уж, – отозвался на мою угрозу библиотекарь, – поедем вместе. В закат. Как все приличные взрослые люди. Вы уже выбрали, что хотели и что я должен был купить?
– Ничего я не хотела. А вот навязанное мне – да.
– Вы уверены? – Я кивнула. – Точно-точно? Даже если я пойду и спрошу у бедняги-консультанта, что теперь мучается от неразделённой любви к вам?
– Это было минутное помутнение рассудка, я уверена. Даже если нет, у «бедняги» ещё не закончился рабочий день, шансы найти ту единственную есть, – отмахнулась я.
– В таком случае попрошу вас проследовать к кассе, мисс, – библиотекарь галантно поклонился. Это было сделано так изящно и непринуждённо, что складывалось впечатление, будто бы он этому обучался. Впрочем, Роберт часто вёл себя как аристократ. Моя сестра думает, что это из-за того, что он читает слишком много классической литературы и просто перестал отличать реальность от вымысла.
Нам пришлось отстоять очередь. Было похоже, будто перед началом учебного года всем срочно понадобилось обновить технику дома. Когда кассирша пробила наушники, и я увидела их стоимость, Роберт едва успел удержать меня за плечо, потому что я, ухватив коробку обеими руками, попыталась вернуть её на витрину. Хотя бы отставить в нужном к возврату направлении. Ну, или отбросить. На такие траты с его стороны я точно не рассчитывала. Кассирша растерянно улыбалась, наблюдая за нашими препирательствами, кто кому и что должен. В результате сошлись на том, что каждое воскресенье в течение полугода я буду угощать библиотекаря кофе или пончиками.
– Слишком шикарно, – пробурчала я в который раз за этот вечер, уже сидя в машине и разглядывая злосчастную коробку, которая теперь лежала у меня на коленях. – Мы могли бы выбрать что-то попроще.
– Вы могли выбрать что-то попроще, но сбежали от консультанта, тут моей вины уж точно нет. Может, это научит вас быть предусмотрительней, – отозвался Роберт, выезжая на двадцатое шоссе, ведущее к общежитию. – Покажите хоть, что там стоит, как первое издание «Теории относительности» Эйнштейна?
– Предусмотрительной путём траты чужих денег? Господин Станиславский, совсем не предусмотрительно предлагать девушке тратить ваши деньги и при этом надеяться, что она будет испытывать хоть какие-то муки совести, – рассмеялась я, на что библиотекарь потёр переносицу и посмотрел на меня как-то совсем странно.