Теннесси Уильямс
Несъедобный ужин
(С благоговейным ужасом.) У стариков бывают затяжные болезни, и приходится им давать морфий, а это, говорят, чертовски дорогая штука.
Куколка. И бывает, что они очень долго так могут протянуть, принимая морфий.
Арчи Ли. А морфия им нужно немало.
Куколка. Да, немало.
Арчи Ли. Ты только представь себе: вдруг старуха сломает бедро или еще что-нибудь и понадобится морфий!
Куколка. Ну что ж, нашим придется поприжаться и помочь нам.
Арчи Ли. Попробуй-ка выжми хоть грош из твоего братца Джима. Или из Сузи, или из Тома, или из Банни! Это же форменные скряги. Они из-за медяка удавятся.
Куколка. Люди они небогатые, потому за свое и держатся.
Арчи Ли. Предупреждаю: если она свалится и помрет у нас… (тяжело встает и сплевывает через перила) я ее сожгу, а пепел ссыплю в бутылку из-под кока-колы. (Снова, плюхается в кресло.) Пусть твои родственнички раскошеливаются на гроб.
ТЕТЯ РОЗ срезала наконец несколько розовых бутонов и бредет с ними к коттеджу.
Вот она возвращается. Скажи-ка ей.
Куколка. Что сказать?
Арчи Ли. Что она злоупотребляет нашим гостеприимством.
Тетя Роз (издали). Вы только взгляните, взгляните, детки…
Арчи Ли. Ты скажешь ей?
Тетя Роз. Взгляните, детки, на эти поэмы, созданные природой!
Арчи Ли. Или мне сказать?
Куколка. Замолчи. Я сама.
Арчи Ли. Тогда скажи прямо сейчас. Довольно миндальничать!
Тетя Роз (около веранды). Взгляните на них, взгляните, детки! Это же настоящие поэмы природы!
Но «детки», словно не слыша, уставились не на цветы, а на лицо не ко времени радостной тети Роз. Старушка растерянно смеется и, повернувшись, обращается уже непосредственно к Арчи Ли.
Не правда ли, Арчи Ли, это настоящие поэмы природы? Не правда ли?
Буркнув что-то, Арчи Ли встает и, проходя мимо стула жены, пинает его ногой, напоминая Куколке об ее обещании.
Куколка (откашлявшись, неловко). Да, да, тетя Роз, настоящие поэмы, конечно, поэмы. Послушайте, тетя Роз, раз уж мы заговорили, подойдите-ка на минуточку поближе. Мне надо вам кое-что сказать.
Тетя Роз, словно предчувствуя опасность, отходит от веранды, встает спиной к ней. На лице ее – страх, тот хорошо знакомый страх, который въелся ей в самые кости, но к которому она так и не привыкла.
Тетя Роз. В чем дело, милочка? (Медленно оборачивается.) Я чувствую, детки, вы чем-то расстроены. Чтобы угадать это, не надо звать цыганку с картами. Вы оба с Арчи Ли чем-то расстроены. Наверно, ужином недовольны. Правда, Куколка? Овощи недостаточно проварились. Думаешь, я этого не знаю? (С нерешительным смешком переводит взгляд с лица Куколки на спину Арчи Ли.) Моя плита сыграла со мной дурную шутку. Я думала, она топится, а она все это время…
Куколка. Вы бы присели, тетя Роз, так удобней говорить.
Тетя Роз (с истерической ноткой в голосе). Я не хочу сидеть, не хочу! Разговаривать можно и стоя! Понимаешь, сперва садиться, а потом вставать – это только лишние хлопоты. Так в чем же дело, милочка? Сейчас я поставлю цветы в воду, пойду растоплю свою плиту и приготовлю вам, детки, яйца по-бирмингемски. Слышишь, Арчи Ли, сынок?
Арчи Ли (грубо и по-прежнему не оборачиваясь). А я не хочу яиц по-бирмингемски.
Куколка. Он не хочет яиц по-бирмингемски, и я тоже. Но раз уж мы заговорили, тетя Роз… В общем, мы тут с Арчи Ли интересуемся…
Тетя Роз. Чем, Куколка?
Куколка. Ну, вашими планами. Ведь у вас есть планы.
