Теннесси Уильямс
Несъедобный ужин
Арчи Ли. Плевать мне на то, как вы их готовите. Я хочу знать, что это такое.
Тетя Роз (рассудительно). Но, сынок, как я могу объяснить тебе, что это такое, не рассказав, как их готовят? Нарезаешь хлеб ломтиками, потом вынимаешь из ломтиков середину, кладешь на сковородку, добавляешь масла; потом в каждую серединку выливаешь по яйцу, а сверху накрываешь вырезанным кусочком.
Арчи Ли (саркастически). А плиту растапливают?
Куколка. Нет, огонь развести забывают. Наверно, поэтому блюдо и называется яйца по-бирмингемски. (Смеется, довольная своим остроумием.) Тетя Роз (с живостью). Так уж это называется – яйца по-бирмингемски, и отец нашей Куколки просто с ума по ним сходил. Когда он бывал недоволен ужином, он требовал яйца по-бирмингемски и топал ногами до тех пор, пока я их не подам. (Воспоминание так забавляет ее, что она чуть не падает от смеха.) Он топал ногами, пока я их не подам… (Смех замирает, тетя Роз отходит от веранды, на ходу осматривая ножницы.) Куколка. Старуха совсем из ума выжила!
Арчи Ли. Как давно она у нас?
Куколка. В октябре приехала.
Арчи Ли. Нет, еще в августе. Притащилась к нам в августе прошлого года.
Куколка. Неужто в августе? А ведь верно, это был август.
Арчи Ли. Почему бы ей не перебраться к Сузи? Пускай покудахчет малость и там.
Куколка. Но у Сузи ей негде будет спать.
Арчи Ли. А как насчет Джима?
Куколка. Она как раз от него и переехала к нам. Жена Джима сказала, что старуха ее обкрадывает. Вот она от них и уехала.
Арчи Ли. Не верю, что старуха – воровка. А ты веришь, что она их обкрадывала?
Куколка. Конечно, не верю. Это просто был повод избавиться от нее.
ТЕТЯ РОЗ подошла к розовому кусту. Ее чуть не сбивает с ног порывом ветра.
Она шатается, потом обретает неустойчивое равновесие и сама смеется над собой.
Тетя Роз. Боже ты мой! Ха-ха-ха! Ох! Ха-ха-ха!
Куколка. Знаешь, стоит мне выпустить из рук кошелек, как эта старая дура тащится с ним ко мне и просит: «Проверь мелочь».
Арчи Ли. Зачем она это делает?
Куколка. Боится, что и я, как жена Джима, обвиню ее в воровстве.
Тетя Роз (напевает, ковыляя вокруг розового куста).
Расступись, земля, и скрой В недрах прах забвенный мой.
Арчи Ли. Твой двоюродный братец Банни, ну тот, у которого зубы торчат, придумал вроде новый способ использования нефтяных отходов?
Куколка. И да и нет.
Арчи Ли. Это еще как понимать?
Куколка. Ты же знаешь Банни. Сначала он что-то придумывает, потом втягивает в это акционеров, а затем все лопается и акционеры обращаются в суд. К тому же он уверяет, что его половина страдает какой-то женской болезнью.
Арчи Ли. У всех отговорка наготове. Они хоть и не блещут умом, а все-таки соображают, что старуха скоро загнется, и никому из них неохота, чтобы это произошло у него в доме.
Куколка. В общем, так оно и есть.
Арчи Ли. А вот я не могу от нее отделаться.
Куколка. Не ори.
Арчи Ли. Да что я – козел отпущения?
Куколка. Не ори, не ори!
Тетя Роз тихонько напевает у розового куста.
Арчи Ли. А тогда сплавь старуху кому-нибудь другому.
Куколка. Кому, Арчи Ли?
Арчи Ли. Эники-беники-тикалеса-эники-беники-ба. Вот пускай этот Ба и возится с ней.
Куколка. А кто он такой, твой Ба?
Арчи Ли. Кто угодно, только не я!
Медленно и осторожно двигаясь с ножницами вокруг куста, тетя Роз негромко напевает. Строки гимна перемежаются с диалогом на веранде. На двор опускается синий сумрак, но куст еще ярко освещен.
