Теннесси Уильямс
Любовное письмо лорда Байрона
Дама. А!..
Старая дева. Весьма сожалею… А теперь я покажу вам письмо.
Дама. Как мило с вашей стороны! Я просто сгораю от нетерпения. Уинстон! Сиди прямо!
Муж почти уснул. Старая Дева вынимает из секретера маленький пакет и разворачивает его. В нем письмо.
Она протягивает письмо даме, которая хочет развернуть его.
Старуха. Осторожней! Осторожней! Эта женщина не должна разворачивать письмо.
Старая дева. Да, да, не разворачивайте его. Оно сугубо личное. Я подержу его перед вами на небольшом расстоянии, чтобы вы разглядели почерк.
Старуха. Только не слишком близко: она берет очки.
Дама поспешно опускает лорнет.
Старая дева. Вскоре после этого Байрон погиб.
Дама. От чего?
Старуха. Он пал в бою, защищая дело свободы.
Фраза произносится так громогласно, что муж вздрагивает.
Старая дева. Узнав, что лорд Байрон пал в сражении, бабушка моя удалилась от света и прожила всю жизнь затворницей.
Дама. Ой-ой-ой! Как это ужасно! Как это ужасно! По-моему, она поступила просто глупо.
Палка за занавеской яростно стучит об пол.
Старая дева. Вы не понимаете. Когда жизнь завершена, надо скрыться от людей. Это как в сонете: когда написана последняя строка, к чему продолжать? Продолжая, вы только испортите то, что уже сделано.
Старуха. Прочти им стихотворение – тот сонет, который твоя бабушка написала в память о лорде Байроне.
Старая дева. Вас это интересует?
Дама. Поверьте, мы будем в восторге!
Старая дева. Сонет называется «Очарование».
Дама (изобразив на лице восхищение). Ах!
Старая дева (декламирует).
Une saison enchantee! Тогда пьянила[1] Меня любовь, и в летних снах хмельных Мне чудилось, что время уловила Я в сети дней лазурно-голубых.
Старуха. Не голубых, а золотых. Лазурно-золотых.
Старая дева.
…Я в сети дней лазурно-золотых.
Не знала я в ту пору грез беспечных, Что, чуть взойдет осенняя луна…
Старуха хриплым шепотом начинает вторить ей. Тихо вступает музыка.
Тебя и время, двух скитальцев вечных, Навек утратить буду я должна.
Старуха (голосом, звенящим от напряженного волнения, перекрывает голос старой девы).
Но верь мне: страсть моя – не надпись мелом.
Ее не смыть прощальною слезой.
Ее несу я в сердце охладелом, Бредя к могиле зимнею тропой.
Ты дал мне жизнь, дав первое лобзанье, Ее меня лишил ты в миг прощанья.
На улице раздаются звуки оркестра, сопровождающего карнавальное шествие. Музыка становится все громче. Шествие проходит мимо, как бурная безрассудная молодость.
Муж, пробудившись от оцепенения, устремляется к двери.
Дама. Что это? Неужели шествие?
Муж нахлобучивает на голову бумажный колпак и выскакивает за дверь.
Муж (в дверях). Пошли, мать, иначе все пропустим.
Старая дева (торопливо). Мы обычно взимаем небольшую сумму, словом, сколько вы сочтете возможным уделить.
