Триша Левенселлер
Повелительница стали
Глава 3
Я никогда раньше не испытывала облегчения от приезда в большой город.
Обычно меня такие места пугают. Здесь слишком много всего: людей, животных, запахов, звуков.
Но когда лошади везут нас вверх по крутому склону, через городские ворота, прямо в суету городской жизни, я чувствую, что наконец-то могу спокойно вздохнуть. Келлин подгоняет лошадей, и жители столицы отпрыгивают от повозки, выкрикивая проклятия нам в спину.
Уже довольно поздно, так что на улицах не так много народа, как могло бы быть, но люди все еще закрывают свои лавки или спешат за последними покупками.
Столица находится в горах, и ходят слухи, что принц Скиро специально решил обосноваться как можно дальше от своего старшего брата Рависа. Местные жители закутаны в меха и обуты в сапоги из толстой кожи. Похоже, осень рано обрушилась на город.
Петрик указывает Келлину путь к замку, он ведет нас по извилистым дорогам, уклон которых становится все сильнее. Из-за крыш домов и мастерских я наконец вижу пункт нашего назначения. Башни замка – самые высокие сооружения в городе.
Когда мы, наконец, добираемся до них, я вижу, что они соединены с огромной стеной, окружающей территорию замка. Ворота опущены, и мы беспрепятственно можем пройти внутрь.
По обе стороны от входа в замок стоят массивные фигуры. Одна вырезана из белого мрамора, другая – из черного гранита. Эбанарра и Тасминья – Сестры-Богини.
Когда телега останавливается, к нам подходит патрульная стражница.
– Петрик, ты вернулся!
– Прости, Леона, но у меня нет времени на любезности. Пожалуйста, немедленно скажи принцу, что я здесь. Со мной важный пленник, а нашей раненой спутнице нужна Серута.
Не представляю, знает ли Петрик всех стражников или это совпадение, но я рада, что дело сдвинулось с мертвой точки. Леона кричит указания слугам, стоящим у дверей, и те исчезают внутри.
Всего через несколько минут к фургону подносят лежанку, а следом идет небольшой гарнизон стражи с цепями и кандалами. Я помогаю слугам уложить Темру на лежанку. Стражники вытаскивают извивающуюся Кимору из фургона и связывают ее как следует. Сопротивляясь изо всех сил, она зарабатывает еще несколько царапин и синяков.
– Пожалуйста, – говорит Петрик. – Будьте настолько аккуратны, насколько это возможно в разумных пределах.
Еще больше стражников появляется из главного входа, все они одеты в темно-синие туники с желтым солнцем на груди.
Из замка доносится слабое бормотание, которое постепенно становится все громче.
– Просто пропустите меня! – настаивает голос, проталкиваясь мимо всех остальных.
Этот человек не может быть не кем иным, как принцем Скиро. Под открытой сапфировой мантией он носит темно-золотую тунику с таким же солнцем, что и у стражников. Смуглая кожа принца Скиро темнее, чем у Петрика. Его голова выбрита, а черты лица настолько мягкие, что Темра, вероятно, назвала бы его симпатичным. Он выше Петрика, но не так высок, как я, хотя и близок к этому. На нем нет никаких особых украшений, отмечающих его положение, но на поясе он носит отделанный драгоценными камнями кинжал в ножнах. Он самый молодой из членов королевской семьи, и я уверена, что ему не больше двадцати лет.
Принц окидывает взглядом повозку, мою сестру на лежанке, Кимору в цепях, а затем его взгляд останавливается на Петрике. Его лицо расплывается в лучезарной улыбке.
– Петрик! – восклицает он, обнимая своего брата. – Мне кажется, или ты стал более накачанным? И что на тебе надето? Я не могу вспомнить, когда в последний раз видел тебя в чем-то, кроме твоего ученого наряда.
– Прости меня, Скиро, – говорит Петрик, – но мы спешим. Нам нужна незамедлительная помощь. Один из моих друзей тяжело ранен. У нее не так много времени. Нам нужна Серута. Не мог бы ты, пожалуйста, позвать ее?
Взгляд Скиро останавливается на Темре и ее бледном лице.
– Заходите внутрь, все вы. Все друзья моего брата – мои друзья.
* * *
Каждая пролетающая секунда ощущается как удар плети на моей коже.
Я наблюдаю, как смотрители используют смоченную в теплой воде ткань, чтобы омыть мою сестру. Они очень аккуратны, но я с нетерпением жду, когда уже прибудет Серута и сотворит свою магию. Один из смотрителей развязывает бинты на ее руке, и воздух наполняется запахом гнили. Рука инфицирована, и целительница начинает снимать швы и снова вскрывать рану, чтобы выпустить гной.
Но где же Серута?
Когда дверь открывается, я с облегчением оборачиваюсь, готовая приветствовать, умолять и делать все возможное, чтобы привлечь к моей сестре немедленное внимание наконец прибывшей целительницы.
Но это всего лишь какой-то слуга.
– Петрик послал меня забрать вас. Я должен показать вам ваши комнаты, чтобы вы могли привести себя в порядок и отдохнуть. Принц хотел бы, чтобы вы все были его особыми гостями на ужине.
Глядя на него, я моргаю.
Поужинать, помыться и отдохнуть?
Моя сестра умирает. Умирает. И они ждут, что я…
– Извините, – говорит кто-то позади меня. Я поворачиваюсь, уже напряженная и готовая броситься к сестре.
Это одна из служанок.
– Она у нас. Она получит самый лучший уход, который мы можем ей предоставить. Вам стоит уйти.
– Я не оставлю ее, – говорю я.
– Я не знаю, как сказать это более деликатно, но вы загрязняете нашу стерильную среду.
При этих словах я осматриваю себя сверху вниз. Под каждым моим ногтем грязь. Моя одежда порвана со времен борьбы с Киморой, испачкана после долгой дороги. Я не могу отличить веснушки на моей коже от прилипшего песка. И я могу лишь догадываться, как от меня пахнет.
Меня охватывает смущение, но оставить Темру все равно непросто.
– Вы хотите сказать, что для нее будет безопаснее, если я уйду?
Служанка вежливо кивает.
– Я могу вернуться, как только вымоюсь? И вы послали за этой…
Я не знаю, широко ли известны магические способности целительницы.
– Серутой?
– Да, вы можете вернуться, и все ресурсы принца в вашем распоряжении.
Я понимаю, что она имеет в виду.
– Очень хорошо, – произношу я, выдыхая.
Когда я поворачиваюсь к ожидающему меня слуге, ему становится легче.
Комната, в которую меня приводят, чистая и пропускает много солнечного света. Она вся заполнена красивыми коврами и гобеленами, красивые узоры которых выглядят так, будто на их создание ушли годы. Ванна уже приготовлена, и я спешу к ней, зная, что чем скорее я вымоюсь, тем скорее смогу снова увидеть Темру и понаблюдать, как целительница колдует над ней.
Оказаться в воде очень приятно, и я позволяю себе наслаждаться ею, пока счищаю с тела накопившуюся за неделю грязь. Закончив, я вытираюсь полотенцем, быстро расчесываю волосы и оставляю их распущенными – они все равно слишком короткие, чтобы с ними можно было что-то сделать. После того как я оделась, выхожу из комнаты и чуть не сталкиваюсь с Петриком. Он также воспользовался ванной и облачился в новую одежду.
– У тебя есть новости? – спрашиваю я. – Как она?
– Без изменений.
Что?
– Почему? Почему она не исцелилась? Где эта целительница, которую ты обещал? Почему все происходит так медленно? Мне что, нужно ходить и стучать во все двери замка?
Петрик останавливает меня прежде, чем я успеваю продолжить.
– Я еще не знаю ответов на эти вопросы, но принц Скиро хочет поговорить со всеми нами.
Хорошо, тогда я могу сама потребовать от него ответов.
Я позволяю Петрику провести меня по коридору, который богато украшен гобеленами. Из какой-то далекой комнаты до нас доносится музыка, но я не могу угадать инструмент. Что-то струнное. Петрик не останавливается, пока мы не входим в комнату, которая тоже украшена гобеленами и застелена коврами. Между гобеленами расположены книжные шкафы, полки которых уставлены книгами. В этой комнате музыка звучит громче, хотя музыкантов внутри нет. Возможно, они в соседней комнате.
Небольшой стол заставлен едой. Разнообразные соусы к сочному мясу и не менее пяти различных бочонков вина. Личная охрана принца выстроилась вдоль стен, а сам Скиро сидит во главе маленького стола. Расположившийся рядом с ним Келлин уже ест большие куски хлеба с маслом.
Я не должна злиться на них обоих за то, что они едят, пока Темра умирает, но я в ярости.
– А…
Скиро поднимает глаза.
– Пожалуйста, садитесь. Набивайте животы. Вам, должно быть, есть что рассказать после такого путешествия.
Ни Петрик, ни я не двигаемся с места, и я безумно благодарна ему за то, что он поддерживает меня в этой ситуации.
Скиро вздыхает и роняет куриную ножку, которую подносил к губам.
– Я бесконечно благодарен вам всем за то, что вы привезли мне предательницу Кимору, но я удивлен, брат, что ты отвернулся от нее.
– Я узнал о ее планах убить тебя и остальных и захватить все королевство для себя. Я не мог допустить, чтобы это произошло. Именно Зива узнала об этом и остановила ее.
Он указывает на меня.
– Ее сестра умирает, и мы просим помощи Серуты.
Взгляд Скиро останавливается на мне. Его глаза загораются, а на губах появляется приятная улыбка. Он встряхивается, как будто только что вспомнил что-то, а затем снова поворачивается к своему брату:
– Тебе не следовало рассказывать им о ней – не важно, насколько вы хорошие друзья.
– Теперь я считаю их семьей, – отвечает Петрик.
– Ты обязан им жизнью? Это то, что заставило тебя предать доверие нашего друга Серуты?
– Дело в Темре.
– Умирающей девушке.
– Я люблю ее, Скиро. И мне нужно, чтобы ты спас ее.
При этих словах я неловко переступаю с ноги на ногу. Я, конечно, догадывалась, но, услышав, как Петрик вслух признается в чем-то столь личном, я испытываю секундное смущение. Но если это заставит Скиро наконец действовать, тогда…
– О, я понимаю.
Выражение лица Скиро меняется:
– Мне очень жаль, Петрик, но ее здесь нет.
– Кого? – спрашивает Петрик.
– Серуты.
– Что ж, тогда пошлите за ней! Где она?
– Несколько недель назад наш дорогой брат Равис послал шпионов в замок. Они узнали о способностях Серуты и украли ее глубокой ночью. Она уже на Территории Рависа.
Я опускаюсь на колени, с моих губ срывается отчаянный крик.
Нет, нет, нет, нет, нетнетнетнет…
Мы сделали это. Мы привезли Кимору. Темра пережила это путешествие.
Но целительницы здесь нет.
Моя сестра скоро умрет.
Я чувствую, как мое дыхание учащается, и слова сами слетают с моих губ:
– Тогда собираемся. Мы отправляемся к Равису.
– Вы не можете перевезти девушку, – говорит Скиро. – Еще одно путешествие наверняка убьет ее, к тому же у нее не осталось времени, которое потребуется, чтобы добраться туда.
Келлин почти забыл о стоящей перед ним еде.
– Вы, должно быть, послали людей за своей целительницей? И, конечно же, они уже везут ее обратно?
Да, это имело бы смысл. Я цепляюсь за рассуждения Келлина.
– Я действительно посылал людей, – говорит Скиро. – Они должны были отчитаться несколько дней назад. Скорее всего их обнаружили и убили.
Последняя крупица надежды утекает, словно песок сквозь пальцы. Я падаю на пол, и тишина наполняется моими криками. Петрик отходит от меня, подходит к своему брату. Тем временем Келлин садится рядом со мной, но все равно не осмеливается обнять меня.
Мое отчаяние слишком велико, чтобы задумываться об этом.
Я не наклоняюсь к нему, не отвечаю на объятия. Я просто чувствую, и мне больно, и… должно быть, это то, что чувствует умирающий.
Внезапно я встаю. Если Темре осталось жить всего несколько мгновений, я собираюсь провести их с ней. Она не должна быть одна.
– Подожди, Зива.
Я поворачиваюсь и сквозь слезы едва вижу Петрика. Я вытираю глаза, пытаюсь сосредоточиться.
– Скиро, – говорит Петрик. Какой бы разговор у них сейчас ни был, похоже, Петрик о чем-то попросил брата.
– Это слишком опасно, – говорит Скиро. – Если мои специально обученные люди не смогли вернуться, едва ли можно ожидать, что твои друзья вернутся, да еще и вместе с Серутой. Кроме того, я не собираюсь так рисковать дверями.
– Для меня, брат.
– Они умрут.
– Нет, Темра умрет!
– Ты знаешь, что я люблю тебя, но ответ по-прежнему отрицательный.
Поворачиваясь ко мне, Петрик рычит:
– Зива, я прошу разрешения рассказать моему брату, кто ты такая и почему мы прекрасно подготовлены для выполнения этой спасательной миссии.
– Нет, – отвечает за меня Келлин.
Спасательная миссия? Мы уже установили, что не сможем вовремя доставить целительницу в столицу, а Темра не переживет еще одно путешествие.
Любой влиятельный человек, знающий о моих способностях, обычно жаждет использовать их в своих целях; зачем Петрику просить меня раскрыться сейчас?
– Это важно для спасения жизни Темры, – добавляет Петрик, видя мои колебания.
Я не понимаю, о чем он, но киваю, ведь что еще я могу сделать? И Келлин не имеет права говорить за меня.
– Это Зива Теллион. Магически одаренный мастер клинка. Мы все носим оружие, которое она выковала. Там, в Аманоре, мы сразились, должно быть, с сорока людьми. Мы втроем вместе свергли военачальницу. Мы можем вернуть Серуту. И разве возвращение твоей целительницы не стоит возможных проблем с дверьми?
Взгляд Скиро останавливается на мне. Я опускаю взгляд на пол, чувствуя себя неловко от пристального внимания, но мои мысли все еще крутятся вокруг сестры.
– Правда? – спрашивает принц. – Как работает твоя способность? Какое оружие ты сделала? Как ты…
– Скиро! – перебивает Петрик.
– Прости.
Он на мгновение задумывается:
– Мне все равно это не нравится. Эти двери – единственное преимущество, которое у меня есть, Петрик.
– Что нужно сделать, чтобы убедить тебя? – в отчаянии спрашивает он.
– Как насчет надежного плана?
При этих словах Келлин оживляется. Принц говорит на его языке, но я все еще совершенно сбита с толку этим разговором.
– Как ты провел своих шпионов в замок? – спрашивает Петрик.
– Они путешествовали пешком. Переодевались, чтобы слиться с людьми Рависа.
– У тебя еще осталась одежда их Территории?
– …Да.
– Тогда мы ее наденем. Мы используем дверь, спрячем где-нибудь наше оружие, проведем разведку. Мы внедримся в персонал замка. Ты знаешь, где держат Серуту?
– Ее не было в подземельях. Мои шпионы прочесали замок, осмотрев каждый этаж, кроме того, на котором располагаются комнаты Рависа. Он держит ее рядом. Это было последнее, что я слышал, прежде чем их обнаружили. Должно быть, они подобрались слишком близко.
– Значит, нам остается обыскать только один этаж замка. Мы найдем ее и сразу же вернем обратно.
– Она будет под охраной, – говорит Скиро. – Ты не сможешь просто забрать ее.
– У нас есть магическое оружие, – напоминает ему Петрик. – Если понадобится, мы устроим отвлекающий маневр, чтобы выманить их. Уменьшим их численность.
Скиро все еще хочет сказать «нет». Я вижу это.
– Зива будет у тебя в долгу, если ты спасешь жизнь ее сестре, – заканчивает Петрик.
При этих словах Скиро смотрит на меня, опускает взгляд на молоты у меня на поясе. Он вздыхает.
– Хорошо, парень-наемник может идти. Зива и ты останетесь здесь.
– Я тоже иду! – кричим мы с Петриком одновременно.
– Ты слишком важна, чтобы тобою рисковать, – говорит мне Скиро.
– Вы только что узнали о моих способностях! Вы даже не знаете меня. Моя сестра умирает. Будь я проклята, если останусь здесь, когда могу сделать хоть что-то, чтобы спасти ее.
Скиро слегка улыбается.
– Ты мне нравишься, – говорит он.
По какой-то причине это заявление заставляет стоящего рядом со мной Келлина неловко поежиться.
– Я тоже пойду, – снова говорит Петрик.
– Тебя узнают.
– Я единственный, кто знает замок изнутри. Я должен пойти.
– Ты не был там уже много лет.
– У меня хорошая память.
– Я не хочу терять тебя, брат.
– Если она умрет, ты все равно потеряешь меня.
Скиро все понимает. Если он не уступит, Петрик никогда его не простит.
– Тогда тебе лучше прикрыть лицо, – говорит Скиро.
– Я так и сделаю.
Скиро тянется к висящему на шее шнурку, который он спрятал под туникой. Со вздохом он передает его Петрику. Принц зовет слугу, что-то бормочет ему, а затем возвращается к столу.
– Ты уверена, что не хочешь сначала чего-нибудь съесть? – спрашивает он меня.
Я не отвечаю. Я все еще не понимаю, что происходит, и я в таком смятении, что не знаю, что сказать. Я лишь качаю головой.
Слуга возвращается с тремя комплектами одежды. Петрик забирает их, подходит ко мне, хватает меня за плечо и тащит за собой. Он практически бежит по коридорам, и я спешу вслед за ним, чуть ли не спотыкаясь. Келлин плетется за нами.
– Я знал, что он не сможет отказать Зиве, как только узнает, кто она такая, – говорит Петрик. – Мой брат – любитель искусства. Музыка. Книги. Картины. Гобелены. Но особенно он интересуется искусством волшебства. Можно сказать, он собирает вокруг себя магически одаренных людей. Приглашает их к своему двору, платит им щедрое жалованье. Предлагает им безопасность и свое молчание.
Мы сворачиваем в другой коридор, ботинки Петрика скрипят по каменному полу.
– Тебе обязательно было говорить ему, что Зива будет у него в долгу? – спрашивает Келлин. – Что, если он попросит о чем-то, чего она не захочет делать? И что это за двери, о которых ты все время говорил?
– Мы почти на месте. Скоро ты все поймешь.
Еще несколько поворотов. Лестница.
Петрик вертит шнурок в руках. Я замечаю бронзовый ключ между его пальцами.
Мы подходим к двери, которую окружает по меньшей мере дюжина стражников. Главный кивает Петрику, и ученый быстро отпирает дверь, впуская нас. Когда мы оказываемся внутри, Петрик сразу же нас запирает.
Я выхожу на середину комнаты и поворачиваюсь на месте, разглядывая великолепные портреты на стенах. Их пять, и они расположены на равном расстоянии друг от друга. Каждый из них заключен в овальную раму, которая в длину больше моего роста. На первом изображена женщина. Она выглядит старше меня, но не слишком. У нее темно-коричневая кожа, розовые щеки, а волосы заплетены в крошечные, опускающиеся на плечи косички. Она улыбается, демонстрируя ряд идеально ровных белых зубов. Женщина выглядит кокетливо, как будто скрывает какую-то тайну от того, кто на нее смотрит.
На втором портрете изображен мужчина, возможно, того же возраста или чуть старше женщины. Он тоже темнокожий, его руки спрятаны в карманах, глаза смотрят на что-то поверх моей головы. Волосы мужчины, хоть и не длинные, но стоят дыбом, создавая великолепный ореол вокруг его лица. В одном ухе у него серьга, на пальцах кольца.
После мужчины идут две девушки, а затем еще один мужчина. У всех смуглая кожа, и, хотя черты схожи, выражения лиц совершенно разные.
– Это..? – спрашиваю я.
– Остальные мои сводные братья и сестры, – говорит Петрик. Он поворачивается к портрету слева от двери, через которую мы только что вошли. – Познакомься с Рависом, потому что мы определенно не хотим столкнуться с ним во плоти.
Самый старший из детей короля Арунда и, по-видимому, также самый невысокий. Его волосы, как и у Петрика, коротко пострижены. Но, в отличие от Петрика, глаза Рависа смотрят с прищуром; его нос меньше, а губы полнее. Он смотрит прямо в глаза всем, кто наблюдает за ним, как будто бросая им вызов. Ему, должно быть, около тридцати лет.
– Детали переданы просто невероятно. Можно подумать, что они все с нами в этой комнате, – говорю я.
– Это потому, что они были написаны магически одаренным художником.
Мы с Келлином поворачиваемся в сторону Петрика.
– Я не буду раскрывать его имя или личность, потому что я поклялся хранить эту тайну. Это не имеет значения. Нам нужны только его картины, которые с помощью магии превращаются в порталы.
– Порталы, – тупо повторяю я.
– Да, если он рисует одно и то же изображение – деталь за деталью – на двух разных картинах, они работают как мост между двумя местами.
Я снова рассматриваю картины, останавливаясь на Рависе.
– Ты имеешь в виду…
– С ними ты можешь добраться до любой столицы мгновенно, просто сделав шаг.
Я протягиваю руку к лицу Рависа, но Келлин отдергивает ее.
– Это очень удобно, – говорит он. – Так почему мы не использовали их, чтобы добраться сюда?
– Как я уже сказал, порталы соединяют столицы. Мы должны были быть в одной из них, чтобы попасть сюда. А мы были в Аманоре.
– А как насчет того времени, когда мы были в столице Лиссады, спасаясь от военачальницы? Мы могли бы перебраться сюда и быть в безопасности!
Петрик хмыкает:
– Я не знаю, где в каждой из столиц находятся порталы. Я не видел их все! Я просто знаю, что они существуют. Я должен был находиться в состоянии, чтобы привести нас прямо к порталу. Но сейчас, когда мы пройдем через этот, то запомним дорогу и сможем вернуться обратно.
Я резко выдыхаю.
– Ты хочешь сказать, что мы все еще можем спасти Темру?
– Мы можем спасти ее.
– Скажи мне, что делать, – горячо произношу я.
– Сначала нам нужно переодеться.
Петрик раздает вещи, разглаживает складки на своей одежде и начинает раздеваться.
Мне некуда спрятаться в поисках уединения, поэтому я делаю то же самое, изо всех сил стараясь не думать о мужских телах позади меня.
Я облачаюсь в одежду, а затем оглядываюсь в поисках дополнительной юбки.
Ее нет.
Платье, которое на невысокой девушке должно опускаться до колен, мне достает до середины бедра. На Территории Рависа, должно быть, тепло, потому что платье крепится только на одном плече. Я снова натягиваю сапоги, но между верхом сапог и низом платья все еще слишком большое расстояние, и я чувствую себя некомфортно.
Это ради Темры, напоминаю я себе.
Когда я оборачиваюсь, Келлин и Петрик пялятся на мои ноги.
Мои щеки пылают.
– Прекратите! – настойчиво шепчу я им обоим.
Петрик моргает и выпрямляется:
– Прости. Просто я опасаюсь, что эта маскировка сработает не в твою пользу.
Келлин медленно поднимает глаза до тех пор, пока наши взгляды не пересекаются.
– У тебя… у меня… У тебя действительно длинные ноги.
Он громко сглатывает, а затем отворачивается.
– Твои длиннее! – отвечаю я. Как он смеет смеяться надо мной в такой ситуации?
Петрик кашляет:
– Я уверен, что он сделал комплимент. У тебя очень красивые ноги, Зива.
– Прекратите говорить о моих ногах!
– Ты права.
Петрик снова без надобности кашляет.
Келлин надел шорты до колен и свободную рубашку, а на Петрике вместе с такой же рубашкой надето что-то вроде юбки. Чтобы скрыть черты своего лица, ученый накинул на голову платок.
Без каких-либо дальнейших подсказок я касаюсь рукой портрета Рависа. Вместо того чтобы упереться в стену, мои пальцы исчезают в картине до самых костяшек.
Я делаю вдох и, закрыв глаза, шагаю вперед.
