Триша Левенселлер
Повелительница стали
Tricia Levenseller
The Twin Hammers
© 2022 by Tricia Levenseller
© Ускова К., перевод на русский язык, 2023
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023
* * *
Моим собратьям-воинам, которые каждый день борются с социофобией. Ты важен. Я вижу тебя. Продолжай бороться. Впереди еще так много хорошего.
«Я понял, что разные мелочи, житейские деяния простого люда помогают сдерживать тьму. Это обыкновенные любовь и доброта».
Гэндальф, «Хоббит: Неожиданное путешествие».
Глава 1
У нас нет на это времени.
Упавшее на дорогу дерево преграждает нам путь к мосту.
Я перевожу взгляд на свою спящую сестру и на красные пятна на ее губах, как вдруг ее свистящее дыхание превращается в кашель. Я переворачиваю Темру на бок, чтобы она не захлебнулась собственной кровью. Настойка помогает нам держать ее без сознания, чтобы она не трогала свои раны и не усугубляла их. Из швов на ее руке больше не сочится кровь, но порез на боку задел легкое. Кровь продолжает просачиваться внутрь, поэтому ей очень тяжело дышать.
Она угасает прямо у меня на глазах, а до встречи с магически одаренной целительницей, проживающей на Территории Скиро, еще несколько дней пути.
Мой убийственный взгляд останавливается на Киморе, военачальнице, которая сидит связанная всего в нескольких футах от меня. Это она виновна в нынешнем состоянии Темры, и если моя сестра умрет, то никакая сила в мире не сможет удержать меня от того, что я хочу с ней сделать.
Келлин встает с козел, снимает со спины ножны и вытаскивает двуручный меч, который я выковала для него с помощью магии.
– Зачем это? – спрашивает Петрик. – Ты не сможешь прорубить себе путь.
– Тихо. Залезайте вместе с Зивой на заднее сиденье. Не высовывайтесь.
Ученый делает как было сказано, а я осматриваю окружающие деревья и наконец-то осознаю опасность, в которой мы находимся.
Наш отряд невелик, и только трое из нас умеют сражаться: моя находящаяся без сознания сестра; Кимора, которая ранена, связана и освобождать которую мы не собираемся ни при каких обстоятельствах; и наемник Келлин, который, несмотря на то что ему больше не платят, до сих пор остается с нами.
Сейчас он невероятно спокоен, но его настороженный взгляд выискивает опасность.
Группа мужчин с палками и дубинками в руках мчится вверх по склону от реки. Дыхание Петрика прерывается, и я склоняюсь над сестрой, защищая ее.
Вновь прибывшие останавливаются всего в десяти футах от нас.
– Привет, друзья, – кричит один из мужчин. Он крупный, но не настолько, как Келлин. У него сильно выпирает живот, а руки достаточно большие, чтобы обхватить лошадь. Волоча дубинку по земле, он подходит все ближе к нашей повозке. Его брови уже превратились в одну прямую линию.
– Мы не хотим неприятностей, – говорит Келлин. – Среди нас есть раненые. Мы едем в столицу за помощью.
Восемь человек, стоящих за спиной своего главаря, хмыкают, и их лица расплываются в улыбках.
– Это хорошо. Мы и сами не хотим неприятностей. Понимаете, мы здесь для того, чтобы предложить свои услуги. Пятьдесят оклей, и мы поможем вам убрать это дерево с дороги.
И так как один из мужчин неловко взвалил топор на плечо, нетрудно догадаться, что упавшее дерево – его рук дело.
– Проблема в том, что у нас нет денег, – отвечает Келлин.
Главарь с дубинкой прочищает мизинцем ухо.
– Должно быть, я неправильно тебя расслышал, друг. Мне показалось, ты сказал, что у тебя нет денег. Но кто отправляется на прием к целителю, не взяв с собой никаких денег? Цена за нашу щедрую помощь только что выросла до семидесяти пяти оклей.
Такое чувство, что у меня в животе копошится семейство червей. Я ненавижу конфликты, но мой гнев и неудержимое стремление защитить мою сестру вытесняют все остальное.
Я встаю.
– Моей сестре осталось недолго. Дайте нам пройти. У нас действительно нет денег. Целительница – наш друг. Мы не платим за ее услуги.
Стуча перед собой палкой, вперед выходит еще один человек. Он заглядывает в заднюю часть повозки, и Петрик перемещается в такт его движениям, ограждая от него Темру.
– Да она без пяти минут мертва. Вам уже некуда торопиться.
Я пытаюсь заставить себя забыть о смертельном диагнозе бандита, но чувствую себя так, словно меня ударили в живот.
Он не знает о волшебной целительнице. Темру еще можно спасти, напоминаю я себе. Надежда еще есть.
– Девран, – продолжает бандит, – у них здесь сзади связанная женщина!
Главарь, Девран, цокает языком:
– Это нехорошо.
Он огибает телегу, чтобы получше рассмотреть Кимору.
– За ее голову назначена награда? Если это так, мы были бы счастливы забрать ее у вас.
Они ни за что не заберут Кимору. Она – наша разменная монета. Нам нужно сдать ее, чтобы спасти свои собственные головы. Мы надеемся, что ее поимка расположит к нам принца Скиро и убедит его позволить нам воспользоваться услугами целительницы.
И нам нужно ехать. Прямо сейчас!
– Отойдите назад, – произносит Келлин, – и дайте нам пройти. Я не буду повторять дважды.
Девран посасывает нижнюю губу, оглядывает нашу маленькую компанию.
– Вы уж нас извините, но мы не можем поверить вам на слово по поводу денег. Парни, проведите тщательный обыск. И если у них с собой и правда ничего нет, мы просто заберем лошадей и этот меч.
Он указывает на двуручный меч Келлина, Леди Убийцу.
– Он и вправду хорош.
Девять человек против Келлина, Петрика и меня.
Мы, конечно, бывали и в худших ситуациях.
– Все будет хорошо, – шепчу я Темре, хотя она, вероятно, меня не слышит.
Я перепрыгиваю через борт тележки и выпрямляюсь. Мужчина, стоящий ближе всех ко мне, делает шаг назад.
– Вау, – говорит он, глядя на меня снизу вверх.
Да, снизу вверх. С ростом чуть больше шести футов я всегда была выше большинства мужчин. Обычно меня это бесит, потому что из-за роста я становлюсь объектом для постоянных взглядов и комментариев. Но прямо сейчас мне нравится то, как этот бандит смотрит на меня. Он явно напуган.
Когда я вытаскиваю из-за пояса два своих молота, он приподнимает брови.
Может, я и не лучший боец, но опытный кузнец, и уж чего-чего, а махать молотом я умею.
Келлин спрыгивает с телеги и встает рядом со мной. Я смотрю, как Кимора протягивает руки к Петрику в безмолвной мольбе отпустить ее. «Я могу помочь», – говорит ее лицо.
Но Петрик молча хватает из телеги длинный металлический шест и присоединяется к нам. Когда-то его использовали как ось повозки, но теперь это волшебный посох.
– Друзья, – говорит Девран, – вы в меньшинстве, и мои люди будут более снисходительны, если вы сложите оружие. Сегодня никому не нужно лишаться головы.
– Я могу сам разобраться с ними, – говорит мне Келлин, – а ты, если хочешь, подожди в телеге.
– Если бы я хотела ждать в телеге, я бы там и осталась.
– Хорошо.
Он произнес это тихо, но я не чувствую себя виноватой за то, что рявкнула на него. Кажется, теперь меня выводит из себя любое действие или слово Келлина.
Девран с интересом прислушивается к разговору.
– Может быть, из-за нашей вежливости вы составили о нас неверное впечатление. Вы ведь понимаете, что мы разбойники и собираемся ограбить вас? И, если понадобится, мы применим силу.
– Мы в курсе, – отвечаю я. – Это у тебя сложилось неправильное впечатление, если ты решил, что мы легкая добыча.
И я бросаюсь вперед с поднятым вверх левым молотом.
Конечно, он магический, как и все, что я когда-либо делала. Он работает как щит, невидимый барьер между мной и любыми приближающимися врагами. И если кто-то побежит на меня с оружием в руках, то его тут же отбросит назад.
Один из разбойников встает в стойку и уже заносит дубинку, чтобы отразить мой удар, но я сбиваю его с ног и перехожу к следующему.
Увидев, как я перешагиваю через его товарища, тот отступает на несколько футов, чтобы собраться с духом. Он обходит меня стороной и замахивается на меня своей палкой. Я выставляю левый молот вперед, невидимый щит ловит удар, и разбойник падает на спину от силы магического импульса.
Взмахом своего правого молота, в котором нет ни капли магии, я проламываю ему череп.
Итак, минус двое. Оставшиеся семеро уставились на меня так, словно увидели какое-то волшебное, свалившееся с неба существо.
– Дайте нам пройти, – повторяю я еще раз.
Кончики моих пальцев красные. Кровь, мозги и Богини знают, что еще. Желудок сводит.
Мне не нравится насилие, но я готова на все, чтобы защитить тех, кого люблю. Даже если это меня пугает.
Девран поднимает свою дубинку двумя руками.
– В атаку!
Остальных я оставила Петрику и Келлину, а сама решила приглядеть за Темрой.
Леди Убийца, любимый меч Келлина, был заколдован специально для того, чтобы сражаться с несколькими врагами одновременно. Люди Деврана окружают Келлина, но, когда они приближаются к нему, наемник лишь ухмыляется.
Он уклоняется от замахивающейся дубинки слева, наносит удар вправо, вонзая кончик своего меча в живот одного из разбойников.
Леди Киллер сама движется в сторону, подталкивая Келлина в нужном направлении, и через секунду туда, где он стоял, вонзается кончик железного шеста.
На Келлина замахиваются одновременно тремя орудиями, и тот, наклонившись назад, описывает Леди Киллер широкую дугу, чтобы отразить каждый удар.
Петрик все еще стоит рядом с телегой, но это только потому, что его оружие лучше работает издалека. Он бросает металлический посох, который вращается в воздухе до тех пор, пока не врезается в одного из разбойников. Тот не носит доспехов, и я слышу, как хрустят ребра. Затем посох возвращается к Петрику, – магия заставляет его всегда возвращаться к заклинателю.
Осталось пятеро.
Келлин и Петрик косят одного за другим до тех пор, пока не остаются только Девран и один из его людей. Тот несется прочь, а Девран удивленно смотрит на нас.
– Кто вы такие, люди?
Келлин Деринор, наемник.
Петрик Аведин, ученый.
Зива Теллион, кузнец.
Наши отношения друг с другом стали сложнее, чем когда-либо. Но каждый из нас готов сражаться ради другого. Наши совместные приключения связали нас кровными узами.
Из фургона снова доносится кашель, и мне ничего не остается, как вытереть руки о собственные штаны, а затем забраться внутрь, чтобы проведать Темру.
– Мы спешим, – отвечает Петрик, – а вы надолго нас задержали.
Он бросает посох в Деврана, отбрасывая его на землю. Петрик устремляется за тем разбойником, который сбежал.
Я убираю волосы сестры с ее губ, чтобы они не испачкались в крови, собирающейся у нее во рту. Я оглядываюсь через плечо, собираясь бросить еще один полный ненависти взгляд на Кимору.
Но в телеге больше никого нет.
Я несколько раз моргаю, как будто это может вернуть военачальницу.
– Келлин! – кричу я.
Когда кашель Темры стихает, я осторожно опускаю ее обратно на пол и перепрыгиваю через ту стенку телеги, где болтаются перерезанные веревки.
Как только мои ботинки касаются земли, она уходит у меня из-под ног. Я падаю на землю, всем весом опираясь на руки.
Повернув голову, я вижу под телегой военачальницу. Она выкатывается оттуда, забирается на меня и прижимает тыльную сторону ладони к моему горлу. Я вцепляюсь в ее лицо, пытаюсь скинуть женщину с себя. Судорожно хватаю ртом воздух, который перестал проникать ко мне в легкие.
А потом появляется Келлин и оттаскивает ее.
Кимора бьет его локтем в живот, и Келлин сгибается пополам. К тому времени, как я встаю на ноги, она уже ковыляет прочь. Для женщины с раздробленным коленом она хромает с впечатляющей скоростью, словно и не чувствует боли.
Вновь схватив молоты, я бегу следом. Любому другому такой побег был бы не под силу, но Кимора – самая грозная воительница во всей Чадре. Она собиралась свергнуть всех членов королевской семьи и подчинить себе все королевство. Келлину, Петрику, мне и нашему магическому оружию пришлось работать сообща, чтобы ее одолеть.
Из-за этой женщины моя сестра на пороге смерти. Она сделала меня сиротой. Она хотела, чтобы я снабжала ее армию магическим оружием, и она могла захватить Чадру без какого-либо сопротивления.
Нет никого опаснее.
Нельзя позволить ей сбежать.
Я не осмеливаюсь бросить в нее молот, опасаясь, что она его перехватит. В руках этой женщины даже ветка может стать грозным оружием. Вместо этого я врезаюсь в нее сзади своим молотом-щитом, и она падает на землю. Ни на секунду не останавливаясь, она ползет по траве и тянется к большой палке.
– Тронь ее, и я раздроблю тебе второе колено, – говорю я. Мой голос стал таким низким, что я его не узнаю.
Игнорируя меня, она хватается за палку. Опираясь на нее и на ближайшее дерево, Кимора поднимается на ноги.
К тому времени появляется Келлин с мечом наготове.
– Встань позади нее, – приказываю я, но он и так уже движется в ту сторону.
– Тебе некуда идти, – говорю я. – Сдавайся.
Кимора убирает с глаз выбившиеся сальные пряди волос. Ее обычный строгий пучок растрепался, и она сняла кляп, который скрывал гладкий шрам на ее щеке. Каким-то образом растрепанный вид делает ее еще более устрашающей.
– Твоей сестре нужно в столицу, а ты готова тратить время на погоню за мной? – спрашивает военачальница. – Мне кажется, сейчас каждая секунда на счету.
Ее слова делают свое дело. Я прихожу в бешенство от мысли о том, как много времени мы потеряли. Это делает меня безрассудной.
Скрипя зубами, я прыгаю вперед. Келлин делает то же самое, но со спины. Кимора не может в полной мере защитить себя от нас обоих, опираясь только на одну здоровую ногу, но все же пытается это сделать. Уклоняясь от удара Келлина, она вместе с тем палкой останавливает мой молот. Инстинкт подсказывает мне держаться как можно дальше от этой ужасной женщины.
Я игнорирую его и пинаю Кимору по раздробленному колену.
Она кричит, падает и роняет палку.
Я хватаю одну из рук военачальницы, пытаюсь завести ей за спину. Кимора замахивается другой рукой, целясь мне в голову. Я поднимаю ее заведенную за спину руку выше, растягивая ее мышцы. Когда я толкаю ее вперед, прямо на землю, женщина хрипит. Я вожусь с другим ее запястьем, пытаясь и его завести ей за спину. Мне приходится давить на нее всем своим весом.
– Сдавайся! – кричу я ей.
– Никогда!
Она пытается запрокинуть голову, и эта поза делает ее похожей на выброшенную на берег рыбу.
– Если у меня будет выбор – позволить тебе уйти или убить тебя, я тебя убью, – говорю я. – Ты отняла у меня все, и ты заслуживаешь смерти!
Келлин наваливается на нее вслед за мной, практически садится ей на ноги, чтобы она не могла выбраться. Он достает кусок веревки, и я использую его, чтобы снова связать ее запястья. Туже, чем это необходимо.
Мы оба хватаем ее за руки, поднимаем женщину на ноги и тащим обратно к повозке. Всю дорогу Кимора сопротивляется.
Петрик выбегает из-за деревьев и наклоняется, уперев руки в колени.
– Последний из них сбежал.
– Забудь о нем, – говорю я. – Помоги Келлину.
Несмотря на усталость, Петрик помогает затащить мать в повозку. Когда она снова привязана, он осматривает перерезанные веревки.
– Как она освободилась? Она не могла украсть оружие во время драки. К тому же у этих людей были дубинки и посохи, а топор все еще лежит на земле.
– Может быть, кто-то дал ей что-то острое, – говорит Келлин.
– Я бы никогда…
Не обращая внимания на двух парней, я обыскиваю фургон в поисках кинжала или чего-то еще, что могло бы объяснить побег военачальницы.
– Кровь – не водица, – говорит Келлин.
– Я едва знаю эту женщину. Может, она и родила меня, но между нами нет любви. Ты это знаешь. Зачем мне освобождать женщину, которая причинила боль Темре?
– Заткнитесь, вы оба, – говорю я, одной рукой проводя по волосам, а другой протягивая им заточенный кусок металла.
– Заколка из ее пучка. Она достала ее несколько дней назад. Должно быть, ждала подходящего момента, чтобы использовать.
Келлин старается не встречаться взглядом с Петриком.
– Извини, – ворчит он.
– Когда ты собираешься начать доверять мне? – спрашивает Петрик. – Все, что я делал до сих пор, так это помогал. Возможно, я и держал свое происхождение в секрете, но я никогда не предавал никого из вас.
– У нас есть проблемы поважнее, чем ваши ссоры.
Я смотрю на мост.
– Мы все еще не можем проехать, и любой, кто мог бы помочь нам убрать ствол, – либо без сознания, либо мертв, либо сбежал. Есть другая дорога?
– Да, – говорит Петрик, – но это добавит полдня пути.
Мне хочется рыдать. Времени и так почти не осталось. Целительница в Аманоре сказала, что у нас есть всего неделя до того, как Темра умрет от полученных ран.
Именно столько времени нужно, чтобы добраться до столицы.
Меня наполняет такая ярость, какой я никогда не испытывала. Вернувшись в телегу, я вытаскиваю из-за пояса свой немагический молот и замахиваюсь им на здоровую ногу Киморы.
Раздается хруст. Крик Киморы приглушен новым кляпом. Вздох Петрика и полный ужаса взгляд Келлина наполняют меня чувством вины, но…
– Обещание есть обещание, – произношу я.
Она больше не сбежит.
Глава 2
Чтобы наверстать упущенное, мы не останавливаемся всю ночь.
Дорога ужасная, вся в колеях и ямах, но мы этого не чувствуем. Перед тем, как покинуть родной город Келлина, я заколдовала металл под тележкой, чтобы обеспечить Темре как можно более плавное путешествие.
Тем не менее я не сплю. Но не из-за постоянного кашля Темры, стонов Киморы или хруста шеи Келлина, раздающегося каждый раз, когда он оглядывается через плечо, чтобы проверить меня.
Я хочу накричать на него, на всех них. Им всем сейчас должно быть больно так же, как и мне. Мое тело находится в каком-то странном состоянии истощения и повышенной бдительности. Чтобы скоротать время, начинаю считать вдохи моей сестры.
Почувствовав движение, я поднимаю руку, испугавшись, что Кимора каким-то образом снова вырвалась на свободу, но это всего лишь Петрик, забирающийся в телегу рядом со мной.
– Тебе нужно отдохнуть, – говорит он. – Позволь мне присмотреть за ней.
– Спасибо, но я в порядке.
– Если будет еще одна драка, отдохнувшей ты будешь полезнее.
Кажется, я так устала, что у меня даже нет сил лгать.
– Я боюсь, что если закрою глаза, она умрет.
– Она достаточно сильна, – самоуверенно говорит Петрик.
Это так приятно слышать, пусть он и не может точно знать, на что способно тело Темры. Он хорошо образованный человек, но едва ли разбирается в медицине. Петрик – ученый из Великой библиотеки в столице Скиро, и он посвятил свою жизнь изучению древней магии. Мы с ним познакомились, потому что он писал книгу о разных видах магии. Хотел узнать все, что можно было знать обо мне и моих способностях.
За время нашего первого совместного путешествия он влюбился в мою сестру. Он никогда не говорил этого напрямую, но я точно знаю. Как можно не влюбиться в мою храбрую и дерзкую сестру? Она такая сильная, такая упрямая.
Когда мы узнали, что Петрик скрыл правду о том, что Кимора его мать, Темра пришла в ярость. Я готова закрыть глаза на его происхождение, пока он нам помогает. Его прежние слова были правдой. Он никогда не предавал нас и вообще не давал повода в нем сомневаться. Он просто утаил один секрет.
Кто бы не захотел скрыть тот факт, что связан с таким чудовищем?
Но чудовище или нет, она все равно его мать.
– Прости, что причинила ей такую боль у тебя на глазах, – шепчу я.
Петрик сглатывает:
– Так было нужно. Мы не можем рисковать тем, что нас снова задержат.
– Я сделала это не из мести. Я сказала ей, что сделаю это, если она…
– Все в порядке, Зива. Правда.
Его темные глаза скользят по лицу Темры, ее волосам цвета красного дерева, ее губам, безупречному лицу – все это едва различимо в лунном свете.
– У нее не было шанса накричать на меня за то, что я утаил этот секрет. Она должна это сделать. Должна сказать мне, что не хочет слышать мои оправдания. Должна швырять в меня всякой всячиной.
Чтобы удержаться от слез, я издаю слабый смешок.
– Так и будет. Все это тебя ждет. Ты уже подумал, как будешь перед ней объясняться?
Он качает головой:
– У меня нет объяснений. Только правда. Я боялся, что ты не подпустишь меня к себе, если узнаешь, кто я такой. Не все могут поверить, что я не испытываю к матери никаких теплых чувств.
При этом он бросает взгляд в сторону Келлина.
– Я знаю, почему ты сделал то, что сделал, – отвечаю я. – И не держу на тебя зла.
– Ты хороший друг, Зива. И еще лучшая сестра.
– Я подвела ее.
– Это не так. Ты все еще борешься за нее. Мы доберемся до столицы. Темра будет исцелена. Мы очистим свои имена, а Кимора получит то, что заслуживает за свое предательство.
Я так сильно хочу ему поверить, но в голове проносятся ужасные картины будущего, которые затем переносятся в мои сны.
* * *
Меня будит тишина.
Повозка остановилась. Я немедленно проверяю, как там Темра.
– Почему мы не двигаемся? – кричу я.
– Лошадям нужен перерыв, – говорит Келлин. – Если мы будем так гнать и дальше, они сдадутся прежде, чем мы доберемся до столицы.
Мы свернули с дороги, и Келлин уже распрягает лошадей. Петрик вместе со своими вещами куда-то идет. Наверное, собирается приготовить еду.
Я остаюсь с Киморой и Темрой.
Клянусь, военачальница никогда не спит. Каждый раз, когда я смотрю на нее, она настороже. Ее глаза бегают туда-сюда в поисках любой возможности сбежать.
– Вот, – говорит Петрик некоторое время спустя. Он протягивает мне миску с бульоном. – Я могу покормить ее, если хочешь.
– Нет, я справлюсь.
– Я все равно помогу.
Он опускается на колени позади Темры и усаживает ее, в то время как я дрожащими пальцами подношу ложку к ее рту.
Я силой разжимаю ее губы и, запрокинув ей голову, вливаю бульон. Увидев, что она пытается сделать глоток, я вздыхаю с облегчением.
– У нас все получится, – говорит Петрик.
– Эта целительница, о которой ты говорил… она хороша?
– Она может работать с телом так же, как ты работаешь с железом. Она хороша, Зива.
Следующая ложка бульона оказывается снаружи и сопровождается еще большим количеством крови.
– Она может залечить дыру в легком Темры? – спрашиваю я.
– Я видел, как она прикрепляла конечности.
Надежда, теплящаяся в моей груди, опасна, но если я потеряю Темру, то потеряю последнего члена своей семьи. Потеряю свое сердце.
Тогда Кимора действительно заберет у меня все.
Когда Темра наедается досыта, взгляд Петрика останавливается на его матери.
– Думаю, мне лучше пойти покормить ее.
Он оставляет меня, зачерпывает еще одну миску бульона и идет к своей матери. Юноша осторожно вынимает кляп и предлагает ей немного воды. Кимора пьет, пьет и пьет. Она не хочет показывать слабость, но по тому, сколько она глотает, я могу сказать, что это путешествие дается ей тяжело. Ее конечности, должно быть, болят из-за того, что она постоянно связана. Ее запястья и лодыжки покраснели и распухли от туго затянутых веревок, но у нее сейчас есть травмы и похуже.
Я рада, что она страдает, и мне за это не стыдно.
За последние четыре дня лицо Темры стало еще бледнее. Ее губы потрескались. Ее легкие ослабли. От долгого нахождения в одной и той же позе у нее появились пролежни. Но я не решаюсь ее подвинуть – боюсь усугубить травмы.
Возможно, это последние дни, которые я провожу со своей сестрой, а мне даже не удается поговорить с ней.
Я пытаюсь не думать об этом.
Когда Кимора достаточно напивается, они с Петриком начинают перешептываться. Я не могу расслышать подробности разговора, но от того, что она говорит, Петрик морщится. Он наливает ей немного бульона, кормит ее и продолжает негромкий разговор. Ее лицо ничего не выражает, и я начинаю задаваться вопросом, не следует ли мне подойти ближе.
Вдруг Темра начинает кашлять.
Я осторожно переворачиваю ее на бок и растираю спину. Ее плечи вздымаются, а тело напрягается. Кровь стекает с ее губ.
– Я не оставлю тебя, – говорю я. – Я здесь, Темра. С тобой ничего не случится.
Краем глаза я замечаю движение и оборачиваюсь. Келлин наклоняется, чтобы зачерпнуть немного супа. С его ростом приходится сильно наклониться, чтобы дотянуться до кастрюли. Даже будучи покрытым дорожной пылью от долгого путешествия, он, с золотисто-рыжими волосами и мягкими чертами лица, красавец во всех смыслах этого слова.
Когда-то он так много значил для меня. Какое-то время мы были… вместе. Но вместо того, чтобы бежать и помочь моей сестре бороться с Киморой, он пришел за мной и людьми, которые пытались меня забрать.
Он спас меня, а не ее.
И если она умрет, я никогда не смогу простить его.
Даже если она выживет, я не думаю, что смогу простить его. Он знал, что моя сестра – это весь мой мир. Он знал, что мне не грозила никакая реальная опасность. Кимора хотела, чтобы я осталась жива. Но она хотела убить мою сестру, чтобы преподать мне урок.
И все же он пошел за мной.
Он сделал неправильный выбор, так как же я могу сделать выбор быть с ним?
Взяв себе еду, он подходит к телеге с моей стороны. Я вдруг понимаю, как близко он находится. Я не знаю, почему это чувство сохраняется даже спустя столько времени, проведенного вместе. И все же, когда он рядом, всегда происходит одно и то же. Во мне беспорядочно смешиваются волнение и тревога.
– Мне жаль, что я сомневался в Петрике, – говорит он.
– Снова, – напоминаю я ему.
– Снова.
– Да, ему больно видеть свою мать связанной, но каждый раз, когда она говорит что-то, что может убедить его помочь ей, он смотрит на Темру. Тем самым напоминает себе, почему его мать заключенная и почему должна таковой оставаться.
– Я знаю. Я просто волнуюсь и ничего не могу с этим поделать.
– Он не должен был держать свое происхождение в секрете от нас. Но он совсем не похож на свою мать. Сейчас он здесь, с нами. Ведет нас к тому, кто может помочь.
Пока мы разговаривали, я смотрела прямо перед собой, но теперь, чувствуя на себе его взгляд, я поднимаю глаза.
Его карие глаза встречаются с моими голубыми, и в моей груди начинается настоящий ураган эмоций, каждая из которых пытается одержать верх. Страх. Желание. Ненависть. Смирение.
Когда-то я боялась разговаривать с ним. Не могла сказать ни слова, сразу начинала беспокоиться. Эта ситуация постепенно менялась во время путешествия, когда мы с Темрой наняли его для безопасного переезда в Терсу. Оттуда нам пришлось пересечь еще две Территории, и в конце концов мы остановились в его родном городе Аманор, где я познакомилась с его семьей. Где я почувствовала, что наконец-то действительно знаю этого человека и хочу, чтобы он узнал меня.
Может быть, я даже начала лю…
Эта мысль причиняет боль, поэтому я обрываю себя.
Потому что любить его, доверять ему, хотеть его – все это похоже на предательство по отношению к единственному человеку, который всегда был рядом со мной. У Темры нет такой же тревожности, как у меня. Всю мою жизнь она защищала меня от неловких встреч.
И когда я должна была защитить ее, когда Келлин должен был ей помочь, она была смертельно ранена.
Это моя вина. Это вина Келлина. Это вина Киморы.
Я не могу быть с ним, не возненавидев себя.
Теперь я вижу в его глазах желание, смешанное с болью. Я наблюдаю, как он открывает рот, подыскивая правильные слова, но замирает.
Мы с ним оба знаем, что таких слов нет.
* * *
Келлин немного вздремнул, и мы снова отправляемся в путь. Они с Петриком по очереди управляют лошадьми, а я остаюсь сзади, застряв между человеком, которого я люблю больше всего, и человеком, которого больше всего ненавижу.
Неделя никогда не казалась мне длиннее.
Минута ползет за минутой, день снова медленно приближается к ночи. Время для меня теперь измеряется только тем, насколько хуже становится Темре. Она становится бледнее, худее, слабее.
У нас так мало времени.
– Что мы будем делать, когда доберемся до Скиро? – спрашивает Келлин.
По тому, насколько тихо он это сказал, я понимаю, что эти слова предназначены не для меня.
Петрик садится прямее.
– Мы немедленно попросим аудиенции у Скиро. Он предоставит нам все необходимое.
– Ты говоришь уверенно, – говорит Келлин. – Зачем принцу утруждать себя разговором с нами? Мы беглецы, насколько ему известно. Мы не в том положении, чтобы о чем-то просить.
Петрик смотрит в сторону дороги, его взгляд падает на проплывающие мимо деревья.
– Я думал, ты уже собрал это воедино.
– Что я должен был собрать воедино?
– Кимора – моя мать. Ты еще не догадался, кто мой отец?
Кимора была генералом короля Арунда. Покойная королева умерла вскоре после рождения принца Скиро. Король был одинок и горевал, а потом появилась военачальница Кимора, которая родила ребенка и отправила его учиться далеко от замка…
Сестры-Богини. Он незаконнорожденный сын короля. Отосланный подальше, чтобы не мешался под ногами. Но когда королевство было разделено, Скиро возглавил Территорию, на которой располагалась Великая библиотека. Петрик вырос рядом со своим братом.
Мне следовало сложить два и два гораздо раньше. Видя, что Келлин ничего не понимает, я решаю помочь:
– Он сын короля.
– Что? – голос Келлина повышается на октаву.
– Я очень близок со своим братом, – говорит Петрик. – Мы выросли вместе. Думаю, он сделает все, о чем я попрошу, и уж тем более поможет девушке, которую я… Темре. Он поможет Темре.
– Серьезно? – говорит Келлин, вновь обретя голос. – Есть ли что-нибудь еще, чем ты хотел бы с нами поделиться? Еще какие-нибудь секреты, о которых ты хотел бы так же рассказать между делом?
– Это не было секретом! – говорит Петрик. – Все, кому знаком мой брат Скиро, знают, кем мы друг другу приходимся.
– Келлин, – говорю я. – Не имеет значения, кто его отец. Это не имеет никакого отношения к той ситуации, в которую мы попали.
– В самом деле? Мне кажется, что информация о том, какие у них с братом-принцем хорошие отношения, была бы очень кстати, когда Кимора охотилась за нашими задницами!
– Если бы мы обратились за помощью к Скиро, Кимора объявила бы войну ему и всем невинным жителям этой Территории! – возражает Петрик. – Ты бы поставил их жизни на карту? Теперь мы можем пойти к моему брату, потому что Кимора больше не представляет угрозы! И кроме того, Зива никогда бы не позволила нам искать убежища у кого-то, кто обладает такой властью, пока мы не разобрались с Клинком Тайн.
В этом он, безусловно, прав. И Келлин тоже это знает, потому что наемнику нечего сказать в ответ.
– Так вот в чем план, – говорит Петрик, возвращаясь к текущему вопросу. – Мы просим моего брата о помощи. Он помогает. Больше беспокоиться не о чем.
За исключением того, что Темра может умереть прежде, чем мы успеем добраться до принца.
