Майн Рид
Мальчики на севере
10. НЕУДАЧНАЯ ПРОГУЛКА
Солнце было уже высоко, когда Гарри и Гаральд проснулись.
Несколько времени они не могли прийти в себя, но мало-помалу вид неба и воды напомнил им все.
Лодка, слегка покачивая, несло к незнакомому берегу, на котором в отдалении виднелся снег.
– Вот тебе и раз! – воскликнул Гаральд. – Куда это мы с тобой попали, Гарри?
– Не знаю, – ответил тот.
– Что же нам теперь делать?
– Лодку несет к берегу, выйдем на него и увидим.
Мальчики вышли на берег и втащили туда же лодку, чтобы ее не отнесло. Потом они опрокинули ее, вырыли под нею яму и таким образом устроили себе защиту от дождя и ветра.
– Вот у нас и помещение не хуже того дворца, в котором, помнишь, мы провели ночь, – заметил Гаральд, вытерая вспотевшее от работы лицо. – Здесь мы смело можем дождаться, пока пришлют за нами.
– Если только пришлют, – с печальной улыбкой сказал старший брат.
– Конечно, пришлют. Неужели ты думаешь, что мистер Стюард не будет нас разыскивать?
– О, я нисколько не сомневаюсь, что он примет все меры к нашему розыску. Но ты забываешь, что никто не знает, где нас искать – вода не оставляет следов.
– Найдут! Хватятся лодки – ну, и догадаются, что мы отправились в ней.
– Хорошо, если так.
– Вот увидишь. Однако, Гарри, мне хочется есть и пить.
– Да и я не прочь позавтракать. Дичи здесь много, а у нас есть ружья, но вот беда – что мы будем пить?
– Да, это правда, Гарри, где мы достанем воды? В лодке вон есть бочонок, но он пустой.
Гарри задумчиво смотрел на видневшиеся невдалеке снег. Вдруг лицо его просияло, и он сказал:
– Скажи слава Богу, Гаральд, я нашел воду.
– Где же она?
– А вон там! – и Гарри указал на снег.
– Да ведь это снег!
– А разве из него нельзя сделать воду? Мы наберем полный бочонок снегу и поставим его около огня.
– Ага! Понимаю! Да здравствует великий изобретатель Гарри Остин! – закричал Гаральд, подбрасывая вверх шляпу.
– Будет дурачиться, Гаральд, – сказал с неудовольствием более серьезный, Гарри. – Бери ружья, а я захвачу бочонок, и пойдем. До снега не больше мили, а дичь гораздо ближе.
Они отправились – один с двумя ружьями, а другой с бочонком. Предполагаемая миля оказалось, однако, с добрых две. Но мальчики этим не смутились и бодро зашагали вперед.
Часа через два они возвратились с двумя убитыми зайками, парой каких-то птиц и целым бочонком снегу.
– Приготовь дичь, Гарри, – сказал Гаральд, – а я пойду ломать сухие сучья. Это по моей части, недаром я упражнялся с спокойным косолапым приятелем в лазании по деревьям. И он отправился за хворостом и сухими сучьями. Гарри занялся приготовлением к жарению убитых птиц и зайца.
Вскоре был разведен громадный костер, и жаркое быстро изжарилось. Молодые путешественники уничтожили половину зайца и одну птицу, остальное же отложили к обеду.
Днем они обследовали место, куда их загнала судьба, а вечером ловили рыбу. Лов был довольно удачный – они поймали несколько крупных рыб, парой из них полакомились, а остальных спрятали про запас.
Костра на ночь они не разводили и улеглись спать под лодкой, укрывшись овчинами. Но выспаться им не удалось: среди ночи они были разбужены каким-то гулом. Море страшно гудело, а со стороны леса доносился сильный вой.
– Как ты думаешь, Гарри, что это за вой? – спросил Гаральд, невольно прижимаясь к брату.
– Это, вероятно, волки, – отвечал тот. – У тебя чем заряжено ружье?
– Один ствол пулей, а другой дробью. А что?
– Да так, нужно держать ружья под руками на всякий случай.
– Ты думаешь, волки придут сюда?
– Почем знать! Во всяком случае, спать нам уже больше нельзя.
– А ведь это скверно, Гарри!
– Что именно?
– Да если волки придут сюда.
– Не думаю, чтобы они сделали это. Слышишь, какая буря? Они не осмелятся подойти близко к берегу. Мне думается, что они и воют-то с испугу.
– Хорошо, что мы на берегу, Гарри. Ведь если бы мы были в лесу, нам не миновать бы их зубов.
– Это верно, Джерри.
Однако в эту же ночь мальчики убедились, что и на берегу небезопасно: гроза и буря были так сильны, что под утро лодку сорвало и унесло в море. Мальчики остались под открытым небом.
После этого порыва ветер стал утихать, дождь начал уменьшатся, и к восходу солнца сделалось тихо, и небо очистилось.
Промокшие насквозь, несчастные путешественники дрожали, как в сильнейшей лихорадке, лежа в своей яме под мокрыми овчинами.
Когда небо очистилось и показались первые лучи солнца, Гарри встал и вышел из ямы, чтобы посмотреть, какие потери понесли они в эту бурю. Налицо оказались только ружья, а сумки с порохом, пулями, патронами и прочими вещами исчезли.
Гарри нахмурился и подошел к брату, который лежал неподвижно и, по-видимому крепко спал.
«Он может еще спать в таком положении! Вот счастливый характер!» – подумал старший сын полковника Остина.
– Джерри, вставай! – крикнул он брату.
Но тот не шевелился.
– Господи! Что это с ним? – испуганно вскрикнул Гарри, наклоняясь над братом. – Неужели его убило грозой?
– Джерри, Джерри! – тряс он брата. – Да проснись же!
Наконец Гаральд зашевелился и открыл глаза.
– Слава Богу! – вскричал Гарри. – А уж я подумал, что ты умер. Что такое было с тобой?
– Сам не знаю! – отвечал Гаральд. – Помню только, что, когда унесло нашу лодку, меня что-то ударило, и я потерял сознание.
– А подняться можешь?
– Кажется, могу.
И мальчик быстро встал на ноги.
– Тебе не больно? – продолжал старший брат.
– Голова немного болит, – отвечал младший. – Ого, да у меня вот здесь здоровенная шишка! – прибавил он, ощупывая затылок.
– Значит, тебя ударило чем-то по затылку?
– Вероятно. Но однако, что же мы теперь будем делать, Гарри? Я весь мокрый и сильно озяб.
– Давай разведем костер и высушим платье, а потом увидим.
Мальчикам с громадным трудом удалось разжечь мокрый хворост, но они все-таки добились своего: костер наконец разгорелся. Когда огонь был достаточно велик, они сняли с себя мокрое платье и стали просушивать его. Хотя оно кое-где и обгорело, но все-таки высохло.
Одевшись в высушенное платье, они отправились на берег. Лодки не было и следа, а сумка с их вещами нашлась.
– Теперь нам поневоле придется идти вглубь страны. Здесь опасно оставаться: еще одна такая буря – и мы останемся ни с чем, – сказал Гарри.
– А если нас мистер Стюарт будет искать именно здесь? – возразил Гаральд.
– Если он будет здесь, то пройдет за нами и дальше.
– Но каким образом он узнает, куда мы пошли?
– Очень просто: по знакам, которые мы здесь оставим.
– А дальше?
– Дальше мы тоже везде будем оставлять знаки по дороге и на каждом месте, где остановимся.
– Ура, Гарри! Ты просто гений. Я чувствую, что мы с тобой выпутаемся из всех бед.
– Дай Бог, Джерри. Однако нам нужно немного подкрепиться в путь. У нас, кажется, есть рыба?
– Да, если только и ее не унесла буря.
– Этого не могло быть, Джерри! Ведь она в нашей яме.
Рыба действительно оказалась цела. Ее сейчас же зажарили и быстро съели проголодавшиеся мальчики.
После завтрака они собрали все вещи и отправились в лес, оставив около своей ямы воткнутую палку с вырезанными на ней инициалами своих имен и пальцем, указывающим дальнейший путь мальчиков.
На опушке леса они оставили такой же знак, а когда вошли в лес, Гаральд остановился и спросил брата:
– А какие мы оставим здесь знаки? Ведь за деревьями не будет видно наших палок.
– Здесь мы будем почаще вырезать на самых видных местах деревьев крестообразные знаки, – отвечал тот.
– Отлично, Гарри! Ты ни перед чем не останавливаешься. Право, мне скоро будет стыдно за мое невежество. Я ни за что не придумал бы ничего подобного.
Гарри улыбнулся и молча продолжал путь, делая по временам нарезки на особенно выдающихся деревьях.
Так они шли до вечера. Лес был редкий, но, казалось, ему конца не будет. Перед закатом солнца мальчики остановились и стали выбирать место для ночевки.
– На земле нам нельзя будет спать, – сказал Гарри.
– Почему? – с живостью спросил Гаральд.
– А волки? Как только наступит ночь, они на нас нападут со всех сторон.
– Да, ты прав, Гарри. Как же нам быть?
– Нужно выбрать удобное дерево да на нем и провести ночь. Волки, кажется, не могут лазить по деревьям.
– Отлично, Гарри, так и сделаем. Давай искать подходящее дерево, а потом под ним поужинаем.
Мальчики долго блуждали по лесу, отыскивая необходимое для их цели дерево. Наконец им удалось найти толстую сосну, на которой они и решились провести наступающую ночь.
Около найденного пристанища на ночь они развели костер и, усевшись под деревом, принялись потрошить зайца, которого им удалось застрелить дорогою.
– Знаешь что, Джерри? – сказал Гарри, когда они сидели за ужином.
– Что такое, Гарри?
– Зайцев в лесу много. Мы будем на них охотиться, и когда у нас соберется достаточное количество шкурок мы сошьем себе из этих шкурок теплые курточки мехом кверху, как делают лопари. У меня есть в сумке толстая игла и крепкие нитки.
– Это хорошо, Гарри! А то становится уже холодно, особенно по вечерам.
После ужина они втащили все свои вещи на дерево, потом устроились и сами на нем. Сильно утомленные за день, оба мальчика, несмотря на неудобное положение на дереве, скоро заснули. Ночью, сквозь сон, они услышали вой волков, собравшихся вокруг дерева. Только под утро хищники разбрелись в разные стороны. Тем не менее мальчики долго не решались покинуть свое убежище, и только когда окончательно убедились, что вблизи нет ни одного волка, спустились на землю.
Целый следующий день они охотились на зайцев, и к вечеру у них собралось такое количество заячьих шкурок, что по расчету Гарри, их должно было хватить на две курточки. Но шкурки были сырые, и их следовало сначала высушить.
Мальчики долго не знали, как приступить к этому, Гарри пришло в голову повесить в виде опыта одну шкурку над костром. На этот опыт кончился тем, что мех на шкурке обгорел, а сама она так съежилась и высохла, что ее пришлось бросить.
После этого неудачного опыта он придумал другое средство для просушки шкурок. Утром, как только взошло солнце, он вывесил под его лучами все шкурки. К вечеру они наполовину были готовы. На другой день опыт повторили, и шкурки окончательно высохли. Получилось несколько легких гремучих мехов, из которых умный мальчик и смастерил, как умел, две не особенно складных курточки. На это пошло еще два дня.
На шестой день своего пребывания под гостеприимным деревом, проводя в течение этого времени день под ним, а ночь на нем, мальчики тронулись дальше. Предварительно они вырезали на дереве знак, а под знаком свои имена.
Молодые путешественники шли довольно скоро, надеясь к вечеру выбраться из леса, который стал им уже надоедать. Они рассчитывали за лесом встретить какое-нибудь жилье, хотя и не знали обитаемы эти места или нет.
Провизии, т.е. жареной зайчатины, у них было много: сильный недостаток ощущался только в воде. Правда, кругом было много снега, но у мальчиков не было уже с собой бочонка, и они не могли превращать снег в воду. После двух плотных закусок они стали чувствовать сильную жажду.
– Гарри, я очень хочу пить! – жалобно проговорил младший брат, еле передвигая ноги.
– Я тоже, Джерри. Потерпи немного, может быть, нам попадется какой-нибудь ручей.
– А если поесть снегу?
– Опасно, Джерри. Мы разгорячены ходьбою и можем сильно простудиться. Подумай только что с нами будет, если мы тут заболеем.
Гаральд замолчал и они оба продолжали шагать дальше.
Между тем солнце стало склоняться к западу, и лес начал редеть. Наконец, взобравшись на один пригорок, они увидели на противоположной стороне небольшой ручей, серебристой лентой извивавшийся между редкими деревьями.
– Гарри, Гарри! Вот и вода! Ура! – с восторгом закричал Гаральд.
Мальчик бросился к ручью и припал пылающим лицом к холодной воде.
– Осторожнее, Джерри не пей сразу слишком много! – крикнул ему старший брат.
Сам он развязал свой мешок, достал оттуда оловянный стаканчик и, черпая им воду, стал пить ее медленными глотками. Напившись, он почти насильно оттащил брата от ручья.
Оба мальчика уселись на пригорке и принялись обсуждать свое положение.
– Нам придется провести эту ночь здесь, Джерри. Лучшего места мы не найдем, – начал старший брат.
– И по-моему так, Гарри, – сказал младший. – Только вот волки…
– Я уже подумал об этом, Джерри. Мы разведем огонь до рассвета. Теперь не зима, и волки не так голодны. К рассвету они, наверное, уйдут за добычей. Давай собирать хворост, нам его понадобится очень много.
Вскоре было разложено четыре громадных костра, в середине которых поместились наши путешественники. Им сделалось так тепло, что они даже сняли свои заячьи куртки.
Поужинав и напившись воды, мальчики улеглись и начали беседовать о своей дальнейшей судьбе.
Между тем сделалось темно. Вой волков становился слышнее и слышнее. Вскоре несметное количество этих хищников окружило пригорок со всех сторон, и если бы не костры, нашим путникам несдобровать бы. Но мальчики уже привыкли к этому зрелищу, и оно не особенно их тревожило. Видя, что глаза брата слипаются, Гарри сказал ему:
– Спи, Джерри, а посижу половину ночи. Потом разбужу тебя и улягусь сам.
Гаральд не стал дожидаться вторичного приглашения. Положив под голову свой мешок, он растянулся на овчине и тотчас же захрапел.
Гарри очень устал, и ему тоже страшно хотелось спать, но он крепился, хорошо сознавая, что если и он заснет, то они оба погибли.
Чтобы не заснуть против воли, он то и дело подкладывал хворост то в один костер, то в другой. После томительно долгих шести часов он, наконец, не выдержал и разбудил брата.
– А что, разве мы уже приехали, мистер Стюарт? – быстро спросил тот, протирая впросонках глаза.
– Приехали! Приехали! Вставай! – засмеялся Гарри.
– Ах, это ты, Гарри! – проговорил окончательно очнувшись мальчик. – А ведь мне показалось… то есть я видел во сне, что мы едем на пароходе и меня будит мистер Стюарт… А ты все сидишь, бедняжка? Ложись скорее, Гарри.
– Да, Джерри, я не могу больше сидеть, лягу. Но, ради Бога, не засни опять и ты.
– Будь спокоен! Я отлично выспался. Спи, а я займусь с этими серыми приятелями.
– Только не стреляй, пожалуйста – у нас зарядов очень мало.
– Нет, нет, будь покоен. Я с ними буду забавляться другим способом.
Гарри очень хотелось видеть, чем именно будет «забавляться» с волками его брат, но он так устал, что едва успев опустить голову, сейчас же заснул.
Между тем Гаральд осмотрел все костры, подбросил в них хвороста и стал дразнить волков, алчные глаза которых так и светились в темноте. Мальчик давал им разные обидные, по его мнению, прозвища и бросал в них обгорелыми еловыми шишками.
Так прошло часа два. Костры начали гореть тише, горючего материала под руками оставалось немного, а утро еще не наступило, и волки сделались еще назойливее.
В четырехугольнике, занимаемом мальчиками, росло несколько довольно чахлых елок. Гаральд обрезал у них все сучья потолще и побросал их в огонь. Когда сучья достаточно разгорелись мальчик схватил один из них запустил им прямо в морду назойливому волку. Тот завизжал и шарахнулся в сторону, а за ним и вся стая.
Повторив несколько раз этот опыт, мальчик наконец добился того, что волки мало-помалу оставили их в покое и разбрелись в разные стороны за более легкой добычей.
Тем временем костры почти погасли, и на востоке показалась ясная полоска предвестника наступающего дня.
11. В ПЛЕНУ У ЛОПАРЕЙ
Солнце было уже высоко, когда проснулся Гарри. Почувствовав запах жареного мяса, мальчик открыл глаза и заметил брата, сидящего на корточках перед костром и жарившего мясо.
– Джерри, что ты там делаешь? – спросил он у брата.
– Видишь – жарю зайца.
– А где же ты его взял?
– Несколько штук пришло пить к ручью, одного я и сцапал.
– Молодец! Почему же ты меня до сих пор не разбудил?
– Зачем? Ты так хорошо спал, что мне не хотелось тебя тревожить.
– Спасибо. А что ты сделал с волками?
– Я их часа три потчевал горящими головнями и шишками. Вероятно, им это не понравилось, и они ушли.
– Ха-ха-ха… Отлично!
Когда мясо поспело, молодые скитальцы плотно позавтракали, всласть напились и тронулись дальше, оставив на пригорке знак своего пребывания.
Они шли целый день, останавливаясь только для отдыха и еды. Воздух делался суровее, и все места, которыми проходили мальчики, были уже покрыты сплошным снегом.
К вечеру наши путники так измучались, что еле тащили ноги.
– Я не могу дальше идти, Гарри! – простонал Гаральд, падая на снег.
– Но, Джерри, не здесь же нам ночевать!
– Право, не могу. У меня вон и сапоги совсем почти развалились.
– Мои тоже не лучше, Джерри… Ради Бога, пойдем еще немного. Может быть, и встретим что-нибудь, где можно было бы укрыться на ночь.
Гаральд с усилием поднялся, и они молча прошли еще несколько сот шагов. Вдруг впереди послышались звуки, похожие на лай собаки.
– Гарри, слышишь? – встрепенулся младший брат.
– Слышу, Джерри.
– Кажется, это собака лает?
– Нет, Джерри, это, вероятно, волки.
– Да разве волки лают?
– Говорят, некоторые лают.
– А вон, смотри, и дым.
– Где?.. Да, ты прав. Пойдем скорее туда.
Гаральд был действительно прав. Вскоре наши путники увидали юрту, из крыши которой валил густой дым. Около юрты ходили люди и собаки, заливавшиеся громким лаем.
Люди были очень странные: все крошечного роста, одетые в смешные костюмы мехом наружу.
– Гарри, это ведь лопари! – вскричал Гаральд.
– Да, Джерри, вижу. Они все-таки лучше волков, и мы найдем у них убежище хоть на одну ночь.
В это время к ним подошла молодая женщина-лопарка и что-то сказала на своем языке, но Гаральд ответил, как мог, по-норвежски, что не понимает. Тогда она заговорила по-норвежски и пригласила их в юрту.
Но к ним подошел мужчина и, что-то сердито прокричав, показал мальчикам рукою на дорогу.
– Однако этот дикарь не особенно любезен! – пробормотал Гаральд, не зная, что ему делать.
Между тем женщина, не слушая мужчины, взяла обоих мальчиков за руки и потащила в юрту. Лопарь пошел за ними, громко крича что-то.
Приведя путешественников в юрту, женщина усадила их на пол и поставила перед ними кружку с оленьим молоком и деревянную тарелку с каким-то мясом. Лопарь ударил женщину и принялся отнимать у мальчиков поданное им кушанье. Тогда и Гаральд не вытерпел – вскочив на ноги, он дал такую затрещину лопарю, что тот кубарем выкатился из юрты. После этого мальчиков никто не беспокоил и они, поужинав, улеглись спать.
Ночью, сквозь сон, они долго слышали крики и брань. На рассвете они почувствовали, что их кто-то толкает под бока. Оба мальчика проснулись и с удивлением увидали перед собою плоскую физиономию того самого лопаря, в которого Гаральд прицеливался из ружья. Лопарь страшно горячился и кричал. Немного поодаль стоял другой лопарь с обоими ружьями мальчиков. Этот лопарь был вдвое моложе первого и оказался его сыном.
Старик выхватил из рук молодого лопаря одно из ружей и, прицелившись в Гаральда злобно проговорил на ломаном норвежском языке.
– Ты хотеть стрелять фини?.. Фини не забыть это! Ти и твой голодать у фини!
Проговорив эти слова, он громко крикнул. В избу вбежали человек шесть лопарей, повалили обеих пленников на пол и, усевшись на них, принялись их связывать по рукам и ногам.
После этой операции пленников бросили в угол и, казалось, забыли о них.
– А ведь дело-то скверно, Гарри! – прошептал Гаральд, лежа в грязном углу вместе с братом.
– Да, Джерри, и даже очень скверно. И что всего хуже: нас, кажется, хотят морить голодом. Ну, я предпочел бы быть разорванным волками, нежели умирать с голода у этих дикарей.
Но, очевидно, в планы лопарей не входило заморить голодом мальчиков.
Поздно вечером к ним вошла какая-то старуха и принесла с собой мяса и молока. Так как у мальчиков руки были связаны, то она нарвала мясо небольшими кусками и своими, не особенно опрятными, руками совала им его прямо в рот. После этого она напоила их оленьим молоком и молча ушла. Мальчики пробовали заговорить со старухой, но она не издала ни одного звука.
Хотя мальчиков накормили и напоили, но далеко не досыта. Аппетит их только был раздражен, и они долго не могли заснуть.
– Что же это, Гарри, неужели нам всегда будут давать такие порции? – проговорил Гаральд.
– Скажи и за это спасибо, Джерри. Ведь тот лопарь угрожал совсем заморить нас голодом.
– Да по мне лучше уж умереть с голода, нежели только дразнить желудок.
Потолковав еще и поворочавшись довольно долго, мальчики все-таки заснули.
Под утро они почувствовали, что кто-то их будит, и открыли глаза. Перед ними стояла прежняя молодая лопарка с деревянною тарелкою, на которой лежало мелко нарезанное оленье мясо.
Мальчики очень обрадовались ей, быстро уплели мясо и, поблагодарив добрую женщину, тихо спросили ее, всегда ли им будут давать крошечные порции.
– Да, вас будут кормить только раз в день. Они хотят ослабить вас, чтобы вы не убежали. Он хотел совсем ничего не давать, но другие на это не согласились.
– Кто это он? – спросил Гаральд.
– Мой дядя. Когда он был в городе, вы чем-то обидели его, кроме того, помните, вы здесь вчера побили его. В наказание за это он и хотел заставить вас умереть голодной смертью.
– Почему же другие не согласились уморить нас?
– Они хотят заставить вас работать.
– Как же мы можем работать, когда у нас связаны руки и ноги?
– Когда вы поослабнете, вас развяжут. Но вы не бойтесь, я буду давать вам есть потихоньку.
– Спасибо. Но почему они с тобою так дурно обходятся? Ты такая добрая.
– Я – христианка.
– А разве другие…
– Они все еще язычники и очень не любят христиан. Меня крестили миссионеры, и с тех пор меня тут все ненавидят. Вы делайте вид, что не замечаете меня. Если меня будут бить, не заступайтесь, иначе будет хуже и вам и мне. Прощайте. Боюсь, кто-нибудь придет и застанет меня здесь.
Она поспешно вышла, и мальчики принялись обсуждать все услышанное от доброй женщины.
Так прошло несколько дней. Пленников действительно кормили только раз в день и понемногу, но добрая женщина продолжала им потихоньку приносить еду и питье, так что особенного голода и жажды они не чувствовали, но от неподвижности и дурного воздуха в юрте все-таки значительно ослабели.
Однажды утром все поднялись раньше обыкновенного. Началась какая-то суетня: люди кричали, собаки лаяли, вообще случилось, по-видимому, что-то необыкновенное.
Пленники сильно заинтересовались этим шумом. Но вот им дали позавтракать, хотя очень мало. Потом им развязали ноги, привязали каждого из них к противоположным концам длинной веревки и вывели на воздух. Середину веревки держал в руках один из лопарей, и пленники очутились как собаки на своре.
– Точно мы собаки! – не утерпел не заметить Гаральд. – Эти маленькие идиоты в самом деле воображают, что мы такие силачи… Впрочем, если бы у меня не были связаны руки, я показал бы им…
– Оставь, Джерри! – перебил Гарри расходившегося брата. – Хуже будет. Вспомни слова той женщины…
– Ладно, ладно! Когда-нибудь и на нашей улице будет праздник… Я им покажу тогда! – проворчал Гаральд.
Между тем, лопари, поставив пленников в стороне, принялись за разборку юрты.
Пока мужчины разбирали хвойник, из которого была выстроена юрта, женщины укладывали посуду, оленьи кожи и другие принадлежности своего немудреного хозяйства. Все это складывалось в сани, запряженные несколькими парами оленей.
Наконец, когда все было готово, хозяин подошел к лопарю, державшему пленников на веревке и что-то сказал ему. Тот молча кивнул головой. После этого все тронулись в путь.
Шли почти целый день. Есть и пить дорогою пленникам вовсе не давали. Когда последние знаками просили напиться, лопари только смеялись над ними и строили им рожи.
Обозленный Гаральд, желая передразнить своих мучителей, тоже состроил им на одном привале, где лопари останавливались на отдых, такую рожу, что они сейчас же побили его палками.
Но вот прибыли на место и начали строить новую юрту. Постройка этого несложного жилища была окончена в несколько часов.
После этого женщины, разобравшись со своим скарбом, занялись приготовлением ужина, которым угостили и пленников.
На новом месте мальчиков лопари стали приучать к делу. Они были у них пастухами, перегоняли с места на место стадо оленей, доили их, собирали хворост для очага и т.п.
Кормили их по-прежнему очень скудно, и если бы не добрая лопарка, они действительно очень обессилили бы.
Между тем наступала зима, снег шел ежедневно, морозы увеличивались, и мальчики сильно страдали от холода у них не было ни сносной обуви, ни зимнего платья.
