Майн Рид
Мальчики на севере
8. НА БЕРЕГУ МОРЯ
– Что вы скажете, друзья мои, если я предложу вам сегодня отправиться на целый день к морю? – спросил Стюарт у своих воспитанников, сидя с ними за утренним чаем на третий день после описанного приключения с медведем.
– Ах, как это хорошо! – вскричал Гаральд, постоянно раньше брата отзывавшийся на всякого рода удовольствия.
– А вы, Гарри, согласны? – продолжал Стюарт, смотря на более серьезное лицо своего любимца.
Характер старшего сына полковника Остина за время путешествия до того изменился к лучшему, что Стюарт от души полюбил умного, скромного и самоотверженного мальчика и считал его скорее своим другом, нежели воспитанником и учеником.
– Я тоже с удовольствием пошел бы на берег моря. Там наверное много найдется интересного и поучительного, – отвечал Гарри.
– Ну и отлично. Значит, идем. Собирайте свои рыболовные принадлежности.
Мальчики взяли ружья и удочки, захватили и мешки со съестными припасами – на случай, если зайдут далеко и проголодаются.
– Может быть, нам удастся найти гнезда буревестников. Это очень интересные птицы, – сказал дорогою Стюарт.
– А где они вьют гнезда? – спросил Гарри.
– В скалах. Об этой птице рассказывают много разных диковинок. Матросы утверждают, будто буревестники вовсе не вьют гнезд, а носят яйца под крыльями, где и выводятся птенцы.
– Вот вздор какой! – вскричал Гаральд. – Впрочем все матросы идиоты,
– прибавил он со свойственной ему быстротою в определениях.
– Вы напрасно так говорите Гаральд, – заметил Стюарт, – я видал среди матросов очень умных людей.
– А я только дураков. Значит, мы в расчете, – отрезал мальчик.
Стюарт пожал плечами и, обратившись к Гарри, спросил его:
– Вы видали буревестников?
– Нет, мистер Стюарт, не приходилось.
– Но вон летят два буревестника, смотрите!
– Да ведь это качурки.
– Буревестник и качурка – одно и то же. У этой птицы много названий.
– А что, это хищная птица? – спросил Гарри, немного помолчав.
– Нет. Но она часто предсказывает бурю, поэтому матросы считают ее зловещей.
В это время наши путешественники подошли к одной скале, и Гаральд заглянул со скалы вниз.
– Видите вы что-нибудь? – спросил Стюарт.
– Вижу какие-то норки, должно быть, это гнезда. Я мог вы достать их, если бы можно выло спуститься вон на ту скалу. Жаль, что мы не догадались взять с собою веревок.
– У нас есть три ремня от наших мешков. Можно связать их, и получится довольно длинная веревка, – сказал Гарри.
– В самом деле это отличная мысль! – воскликнул Гаральд. – Давайте свяжем ремни, а потом вы меня спустите.
– Это рискованно, Гаральд, не стоит! – заметил Стюарт, заглядывая в бездну скалы.
– Ну вот еще! – вскричал пылкий мальчик.
– Ну, как хотите, Гаральд, я вас предупредил.
Но Гаральд продолжал настаивать. Они связали ремни, и у них получился один ремень длиною метра в три.
– Смотрите же, Гаральд, не выпускайте ремня, иначе вы полетите в бездну. Слышите, как там бурлит и клокочет вода, – предупредил Стюарт.
– Будьте покойны! – отвечал мальчик и начал спускаться.
Стюарт лег на землю, крепко держа один конец ремня, другой же конец Гаральд взял в зубы, чтобы оставить свободными руки. Спуститься на нижнюю скалу было не особенно трудно, но когда мальчик стал на нее ногами, то оказалось что ремень короток, он не только не мог держать его в зубах, но едва доставал до него даже рукою.
– Здесь очень много гнезд! – закричал он. – Птицы так и кружатся вокруг меня. Но я все-таки не могу достать. Какая досада!
– В таком случае взбирайтесь обратно! – крикнул ему Стюарт, спуская насколько возможно ремень.
Гаральд поймал рукой ремень, взял его в зубы и полез наверх.
– Вот и здесь есть гнездо! – вскричал он и засунул в норку руку.
Но ту же минуту мальчик страшно вскрикнул и, схватив инстинктивно правою рукою ремень, закрыл левою глаза и повис над бездной.
– Что с вами, Гаральд? – крикнул Стюарт.
Но ответа не было, мальчик продолжал висеть в прежнем положении.
– Ради бога, Гаральд, взбирайтесь скорее! Ремень не выдержит вашей тяжести! – продолжал кричать Стюарт, чувствовавший, что и ему силы начинают изменять.
Но мальчик по-прежнему молчал, не изменяя положения.
– Гаральд, вы слышите что я вам говорю? Честное слово, или я принужден буду выпустить из рук ремень, или он оборвется. Перестаньте дурачиться! – закричал еще раз Стюарт, напрягая все силы, чтобы не выпустить ремень, и с ужасом наблюдая, как он растягивается и трещит. – Гарри, посмотрите, что случилось с вашим братом, мне неудобно, – обратился он к своему старшему воспитаннику.
Но последний, не дожидаясь этих слов, уже спускался на нижнюю скалу, где был брат. Смелый мальчик ежеминутно рисковал сорваться с отвесной скалы и слететь в пропасть. Стюард с замиранием сердца следил за ним.
С громадными усилиями мальчику удалось спуститься и стать на нижней скале. Утвердившись на ней, он, схватил за ноги брата и поставил его рядом с собой как раз в тот момент, когда один из узлов ремня готов был развязаться.
– Что с тобой, Гаральд? – поспешно спросил он у брата.
– Когда я засунул руку в гнездо, – сказал последний, – там сидела большая птица, которая брызнула мне чем-то в глаза. Сделалось так больно, что я принужден был закрыть их рукой и не мог сделать больше ни одного движения.
– Что же такое попало тебе в глаза?
– Не знаю, какая-то теплая, чрезвычайно жгучая жидкость.
– А как теперь они?
– Лучше, но еще очень болят, и открыть их я не могу.
– Попробуй, однако.
– Хорошо, попытаюсь.
И Гаральд сначала попробовал открыть один глаз потом другой. К удивлению и радости мальчика, оба глаза оказались неповрежденными, и он видел ими по-прежнему, хотя и чувствовал еще легкую боль.
– А ведь я вижу, Гарри! – радостно воскликнул он.
– Ну вот и отлично! Теперь нам нужно взбираться наверх, а то мистер Стюарт Бог знает что подумает.
– Я боюсь, Гарри. Ну, как опять эта проклятая птица…
– Да ведь я думаю, ты не полезешь опять в ее гнездо?
– Ни за что!
– Ну, так она тебе ничего и не сделает.
Между тем Стюарт снова связал как можно крепче ремень, с нетерпением ждал сигнала. Он видел, как Гарри благополучно спустился и освободил брата, и недоумевал, что они там делают.
Наконец послышался ожидаемый сигнал, и Стюарт спустил вниз ремень, с помощью которого мальчики и взобрались наверх.
Когда Стюарту рассказали, в чем было дело, он заметил:
– Я сам виноват во всем этом. Мне следовало предупредить вас, Гаральд, относительно этой птицы. Слава Богу, что все кончилось благополучно, могло быть гораздо хуже.
– Что же мне попало в глаза? – спросил Гаральд.
– Теперь я вспомнил, что где-то читал, будто буревестник выбрасывает из ноздрей какую-то ядовитую жидкость, и совершенно забыл сказать вам об этом.
– Тем лучше, мистер Стюарт. Мы смогли зато сделать одно важное открытие, – проговорил Гаральд.
– Какое открытие? – удивленно спросил Стюарт.
– Мы узнали, что Гарри отлично умеет лазить по скалам и спасать обреченных на погибель, – добавил мальчик.
– Гаральд, вы положительно неисправимы! – воскликнул молодой учитель.
– Как вы можете шутить, когда только что избавились от страшной опасности.
– Неужели, мистер Стюарт, поэтому было бы приличнее плакать? Однако после всех этих подвигов не мешает позавтракать. Я сильно проголодался.
Все трое уселись на вершине скалы и принялись за завтрак.
Чудный вид был отсюда. Впереди, как на ладони, – море, кругом скалы и утесы, над которыми по всем направлениям шныряли большие и маленькие птицы.
– Что это за птица, которая вон летит над нами? – спросил Гарри.
Стюарт поднял глаза и внимательно оглядел делавшую большие круги птицу.
– Скопа. Она, вероятно, ищет себе пищу, – отвечал Стюарт.
– А чем она питается?
– Чем попало: и рыбой, и мелкой морской птицей. Говорят даже, будто она часто забирается на орла, с целью отнять у него добычу.
– Славная птичка! – заметил Гаральд. – А кто это хохочет, слышите?
– Это чайка-хохотунья. Крик ее действительно иногда очень похож на смех.
– А вот и кенгуру! – Смотрите, смотрите, как она высматривает что-то в море!
– Это вовсе не кенгуру, мой друг, – заметил Стюарт.
– Кенгуру – это животное, а не птицы и водятся только в жарком поясе, а это просто нырок.
– Что же он там делает?
– Наверное, высматривает добычу. Вот сейчас увидим.
Нырок сидел над водою и пристально смотрел на нее. Вдруг он, видимо, чего-то испугался, отодвинулся к своей норе и уселся около нее.
– Кажется, он чего-то боится. Смотрите, с какою тревогою он оглядывается, точно ждет нападения, – заметил Гарри.
– И он прав, – сказал Стюарт, – нападение сейчас произойдет. Видите вон того ворона? Он, вероятно, хочет напасть на нырка. Мы сейчас будем зрителями интересной драмы. Вы за кого: за нырка или за ворона?
– За нырка, за нырка! – вскричали оба.
– И я тоже за него, потому что он будет защищать свое гнездо, своих птенцов, а ворон будет действовать как разбойник. Пожелаем же победы нырку.
Тем временем схватка между обеими птицами уже началась. Ворон бросился на нырка и хотел схватить его за шею, но последний, быстро вывернувшись, сам схватил его под горло и начал колотить по груди ногами. Ворон пронзительно кричал и употреблял все усилия, чтобы вырваться, но не мог.
Бойцы поднялись вверх, и битва продолжалась в воздухе. Долго обе птицы кувыркались и терзали друг друга над водою. Наконец они упали в воду.
– Вот тебе и раз! – вскричал Гаральд. – Кто же кого победил?
– Погодите, – заметил Стюарт, – битва еще не кончилась.
И действительно, вскоре обе птицы появились на поверхности моря, но промокший ворон он видимо уже изнемогал. Нырок, очевидно, это понял – стиснув еще сильнее шею своего врага, он снова погрузился вместе с ним в воду.
На этот раз обе птицы оставались в воде гораздо дольше.
– Они, должно быть, обе захлебнулись! – проговорил Гарри, внимательно следивший за интересной борьбой.
– Не думаю, – заметил Стюарт, – нырок может долго пробыть под водою, а вот для ворона это купанье опасно.
Но вот одна птица показалась на поверхности воды. Это был нырок. Тяжело дыша, он поднялся в воздух и опустился на скалу около своего гнезда. Затем, несколько раз встряхнувшись, победитель не спеша направился к своему гнезду. Через минуту всплыл наверх и труп ворона.
– Ура! – закричал Гаральд, хлопая в ладоши. – Да здравствует нырок!
Но вот из гнезда вышла еще птица, похожая на нырка, только поменьше ростом, и, прокаркав что-то, удалилась снова в гнездо.
– Это супруга победителя, – сказал Стюарт. – Она явилась поздравить его с победой, затем снова удалилась к деткам.
– А ворон может победить нырка? – спросил Гарри.
– И даже очень легко, – ответил наставник, – стоит ему схватить нырка за горло и тот погиб.
– Какие интересные животные эти птицы! – продолжал задумчиво Гарри.
– Все животные интересны, если наблюдать за ними. Нужно только уметь наблюдать, а любопытного в природе очень много, – заметил Стюарт.
Побродив по берегу моря и набрав особенно редких раковин, наши путешественники вернулись в город.
9. В ГАММЕРФЕСТЕ
Через несколько дней наши путешественники распрощались с Бергеном и отправились на пароходе в Христианзанд. К их вещам прибавилась медвежья шкура, и мальчики гордились ею.
Хотя пароход был норвежский, но капитан, долго живший в Англии и хорошо говоривший по-английски, завел на нем и английские порядки: все было чисто и чинно, т.е. очень скучно, по мнению Гаральда. Завтракали, обедали и ужинали в строго определенное время, сидели каждый на своем месте.
Осталось только одно развлечение – любоваться берегом и морем.
Но вот, к радости мальчиков, им встретился кит. Животное это очень заинтересовало их.
– Дальше к северу китов будет попадаться много, – заметил капитан.
– Вы, капитан, сами никогда не ловили китов? – спросил Гаральд.
– Нет, но видел как их ловят.
– Вероятно, это очень весело?
– Так же весело, как смотреть, например, как бьют на бойне животных.
Мальчик немного смутился и, отойдя от капитана, стал следить за движениями кита до тех пор, пока последний не пропал из виду.
– Вам, молодой человек, кажется, очень хочется знать, как ловят китов? – сказал кто-то сзади Гаральда на чистейшем английском языке.
Мальчик живо обернулся и заметил человека лет пятидесяти, по манерам и языку походившего на чистокровного англичанина.
– А вы разве видали, как их ловят? – спросил Гаральд.
– Не только видал, но и сам участвовал в ловле. Хотите, я вам расскажу?
– Пожалуйста!
– Ну так вот, садитесь здесь и слушайте, – прибавил незнакомец, указывая на место около себя.
Гаральд позвал брата, и оба мальчика уселись около незнакомца.
– Моя фамилия Лонг, – сказал незнакомец, – и я несколько лет занимался ловлей китов. Однажды мы отправились к Шпицбергену за китами на специальном судне. Нужно вам сказать, что на китоловном судне устроено так, что лодки по первому сигналу моментально спускаются на воду. В одно раннее утро знак этот был подан, и две лодки со всеми необходимыми принадлежностями были спущены на воду. Я поместился в одной из них, и мы направились к киту, который находился довольно далеко. Это животное видит хорошо, но слышит плохо, потому к нему нужно подойти так, чтобы он не заметил. Нам удалось так близко подплыть к нему, что мы почти руками могли достать его. Я первый бросил в него гарпун. Гарпун воткнулся ему в спину, и животное завертелось с такой силою, что мы опасались, как бы не опрокинулась наша лодка. Кит нырнул вместе с гарпуном, унося его с собой на несколько сажен в глубину. Гарпун был привязан к канату, намотанному на вал посередине лодки. Кит плавал под водою так быстро, что края лодки, о которые терся разматывающийся канат, нужно все время поливать водой, чтобы они не загорелись. Кит обыкновенно старается забраться как можно глубже и остается под водой иногда целые полчаса.
– А что же делают, если кит не размотает весь канат? – спросил Гарри.
– Тогда привязывают к нему новый. Так случилось и у нас. Но не успели мы надвязать канат, как кит сильно дернул, лодка наша опрокинулась, и мы все очутились в воде. Нас взяли на запасную лодку, потом поймали нашу, и кит все-таки от нас не ушел. Он очень долго был под водой, но, наконец, вынырнул и был живехонек, как будто ничего не случилось. Мы сейчас же всадили в него еще несколько гарпунов, и он снова нырнул, но на этот раз не надолго. Вскоре он вынырнул, пометался в разные стороны, потом присмирел перевернулся на бок и сдался.
– То есть издох? – спросил Гаральд.
– Нет еще, но на столько обессилил, что с ним можно было делать что угодно.
– Потом что же делают с китом?
– Потом извлекают из него жир и ус.
Поговорив еще несколько времени со словоохотливым земляком, мальчики отправились в каюту заниматься до завтрака со своим воспитателем.
Но вот пароход прибыл в Христианию.
Стоял август – самое лучшее время года в Норвегии – и в Христиании было тепло.
Вдали путники увидали множество гаг. Мальчики заинтересовались этой птицей, пух которой так дорого ценится.
Гага очень кроткая птица. Нередко две гаги живут в одном гнезде, несут там яйца и мирно сидят на них. Гнезда свои они выстилают мягким пухом, который выщипывают у себя на груди. Окрестные жители еженедельно собирают этот пух из гнезд, и птица потом снова принуждена бывает ощипываться.
Гагу все очень любят и она так смирна, что ее можно брать руками. Интересно смотреть, как гага учит своих птенцов плавать. Вскоре по вылуплении из яиц она ведет их на берег. Птенцы карабкаются к ней на спину, и она отплывает с ними немного от берега, потом вдруг ныряет, оставив их всех на поверхности воды. Детеныши сначала погружаются в воду, затем выскакивают и волей-неволей плывут сами.
Гага величиною с дикого гуся, цвет самцов белый с черным, бурая грудь и светло-зеленая голова, а цвет самки красновато-бурый с черными пятнами.
После осмотра Христиании путешественники отправились в Гаммерфест, один из самых северных городов на земном шаре.
Здесь они встретили приземистых маленьких людей, рост которых и толщина были почти одинаковые.
Заметив их, Гаральд не мог не расхохотаться.
– Смотрите, смотрите, какие смешные карлики! – вскричал он.
– Что это за люди? – спросил Гарри.
– Это лопари, – отвечал Стюарт. – Они обитают в Лапландии, самой северной части Европы.
– Неужели они все такие уродцы? – продолжал Гаральд.
– Да, они все приблизительно такого роста. Это самые низкорослые обитатели земного шара.
– Но ведь они очень смешны, не правда ли?
– Нам они кажутся смешными, а мы – им. Это дело вкуса.
– А зачем они здесь?
– Вероятно, приехали по торговым делам. Это очень странный народ, но страстно любящий свою родину. Они живут как совершенные дикари, постоянно перекочевывая с места на место. Если им дать образование, то они все-таки при первом удобном случае уйдут на родину. Я читал об одном лопаре, получившем хорошее классическое образование и назначенном в пасторы. Ему дали даже приход в Норвегии. Но он впал в общий порок лопарей, т.е. начал пить. Его, конечно, отставили, он возвратился к своему народу и начал по-прежнему кочевать с ним.
– Странный народ! Но эти лопари мне не нравятся. Смотрите, какие у них злые лица, – сказал Гарри.
Пароход, на котором наши путешественники прибыли в Гаммерфест, после однодневной стоянки собирался идти еще севернее, и Стюарт задумал плыть до конца его рейса.
Незадолго до отхода парохода Стюарт вдруг оступился дорогою и сильно вывихнул ногу. Ходить он не мог, и они принуждены были остаться в Гаммерфесте до выздоровления Стюарта.
Хирурга на пароходе не было, ногу Стюарта лечили домашними средствами, и он поправлялся довольно медленно. Мальчики принуждены совершать прогулки по городу и окрестностям только вдвоем.
Однажды они возвращались с охоты и встретили на улице нескольких лопарей. Один из них был особенно мал ростом и безобразен. Гаральду непременно хотелось пошутить над ним.
– Здравствуйте, сэр! – сказал он, подходя к лопарю, и, низко присев, сделал ему рожу.
Лопарь обиделся и погрозил ему кулаком, мальчик сделал то же. Лопарь весь побагровел от злости и бросился на Гаральда со сжатыми кулаками, но последний, отступив назад, прицелился в него из ружья. Лопарь вскрикнул и бросился бежать, сопровождаемый своими товарищами.
Зрители, присутствующие при этой сцене, хохотали до слез.
– Смотрите, господа, – заметил один из зрителей, – лопари народ злопамятный, они вам припомнят это, если вы когда-нибудь встретитесь с ними.
Но мальчики не настолько еще освоились с норвежским языком, чтобы сразу понимать его, поэтому они не обратили внимания на это предостережение, весело возвратились домой и со смехом рассказали Стюарту о своей встрече с лопарями.
Но Стюарт неодобрительно покачал головою, хотя и ничего не сказал им.
На другой день мальчики отправились на берег моря с ружьями и удочками.
Около часа они бродили по морскому берегу, но ничего интересного не нашли. Вдруг они наткнулись на лодку, которая была привязана к большому камню.
– Гарри, давай покатаемся на этой лодке, – предложил Гаральд.
– Неловко, Джерри. А если хозяин придет и не найдет ее?
– Да мы недолго будем кататься. Смотри, как спокойно море. Мы отлично прокатимся около берега.
– Ну, хорошо. Только с уговором: далеко от берега не отъезжать.
– Конечно. Садись!
Мальчики уложили в лодку ружья, удочки и сумки, затем отвязали ее и, оттолкнувшись от берега, прыгнули в нее сами.
Но оказалось, что грести ни тот ни другой не умел. После нескольких неумелых взмахов веслами мальчики почувствовали сильную усталость, и вся прелесть прогулки по морю у них исчезла.
– Знаешь что, Гарри, – сказал Гаральд, – а ведь мы скверно сделали, что взяли без спроса чужую лодку. Не воротиться ли нам назад?
– Я то же думаю, Джерри, тем более, что в лодке есть разные припасы. Смотри – вот хлеб, сыр, бутылка водки, две бараньи шкуры и сети. Вероятно, хозяин лодки собрался на рыбную ловлю.
– Ну, что ж, давай повернем назад! – проговорил Гаральд.
При этих словах мальчик глубоко погрузил в воду весло и так сильно повернул его на уключине, что оно переломилось пополам: одна половина весла осталась в руке у гребца, а другая упала в воду, и ее сейчас же отнесло течением.
– Ах, Гаральд, какой ты неосторожный! – закричал Гарри. – Что мы теперь будем делать с одним веслом?
– Ничего! Обойдемся и с одним.
Однако, как он ни старался действовать веслом, лодка не шла к берегу: она или вертелась на одном месте, или делала такие удивительные зигзаги на воде, что один раз едва не опрокинулась. В это время начался отлив, и лодку стало относить от берега.
– Гаральд, да ведь нас относит от берега, – закричал Гарри. – Греби же сильнее!
– Ты видишь – гребу. Да что же сделаешь, если проклятая лодка не слушается!
– Так пусти меня. Ты совсем не умеешь грести.
Мальчики переменились местами, но результат оказался тот же: лодку продолжало относить от берега.
После многих бесполезных усилий Гарри положил весло в лодку и сидел сложа руки.
– Вот так ловко! – воскликнул Гаральд. – Что же нам теперь делать, Гарри?
– Мы удаляемся от берега очень тихо. Может быть, нас заметит кто-нибудь и придет к нам на помощь, – отвечал Гарри, печально смотря на медленно отдаляющийся от них берег.
– Ну, на это трудно рассчитывать! Скоро стемнеет, и если нас снесет в открытое море да поднимется ветер, – мы погибли.
Гарри ничего не ответил. Наступило молчание. Между тем, лодку относило все дальше и дальше. Начинало темнеть.
– Что теперь подумает о нас мистер Стюарт? – произнес наконец Гарри.
– Ах, да! Я и забыл о нем, – весело воскликнул Гаральд. – Он, наверное, пошлет нас искать.
– Да, но где? Почем он знает, куда мы направились?
– Да, ты прав. Вот, если бы он был совершенно здоров, то сам отправился бы на поиски.
– В том-то и дело.
Снова наступило молчание. Темнота увеличилась, берега уже не было видно.
– Знаешь что, Гарри, – заговорил младший брат, – мне хочется есть.
– И я не прочь бы закусить, Джерри, – отвечал старший. – Да ведь у нас ничего нет.
– А сыр и хлеб, которые лежат в лодке? Ведь хозяин все равно не может ими воспользоваться.
– Ах, да! Ну давай поедим.
Гаральд достал припасы, и мальчики поужинали, причем, чтобы согреться, они выпили несколько глотков водки. Водка была отвратительная, но такая крепкая, что сразу бросилась им в голову. Они почти без сознания уселись на дно лодки и, кое-как укрывшись бараньими шкурами, крепко заснули.
Между тем, Стюарт, не дождавшись своих воспитанников к вечернему чаю, подумал, что они задержались где-нибудь на охоте и явятся к ужину. Но наступил и прошел час ужина, а мальчиков не было.
Стюарт начал беспокоиться и разослал в разные стороны разыскивать пропавших. Однако посланные один за другим возвратились с известием, что мальчиков нигде нет.
Ночь прошла для Стюарта в страшной тревоге. Он то и дело просыпался, прислушиваясь, не возвратились ли его воспитанники.
Утром, чуть забрезжит свет, он встал с постели, хотя и не мог еще ступить на большую ногу, и решил лично отправиться на поиски.
Но, пройдя несколько шагов, он оступился на нетвердо стоявшую ногу и почти без чувств упал неподалеку от дома. Его подняли и вновь уложили в постель.
Когда он опомнился, то, несмотря на сильную боль в разбереженной ноге, сейчас же распорядился послать на поиски большое число самых опытных людей, хорошо знакомых с окрестностями и морем, но о пропавшем все-таки не было ни слуху, ни духу. Только к вечеру явился один рыбак и заявил, что у него пропала лодка, в которой он приготовился ехать на рыбную ловлю. По всей вероятности, мальчики отправились в этой лодке в открытое море и, чего доброго погибли, потому что ночью была буря.
Эта весть так подействовала на благородное и впечатлительное сердце молодого наставника, что он серьезно захворал и несколько дней был в беспамятстве.
