Tom Paine
Зависимость
Глава 11
Подъехав к психиатрической больнице ближе к обеду, Андрей долго разглядывал обветшалое здание с отваливающейся штукатуркой, из-под которой виднеются красные кирпичи стен здания. Единственное, что новое было в здании, так это пластиковые окна, которые видимо были заменены, чтоб пациенты не замерзали. Поборов нахлынувшую грусть и тоску от состояния здания, Сотников вышел из машины и направился в больницу.
Не успел он войти в здание, как тут же его встретил главный врач больницы Сергей Меньшов.
– добрый день, товарищ капитан. Горский звонил и предупредил, что вы придёте. Если я правильно понял из его суматошной речи, то вы хотите посмотреть все материалы Ивана Мошкова и его матери? – спросил Меньшов, протянув руку.
– суматошная речь? – удивленно спросил Андрей, пожимая руку Меньшова.
– ну да, словно он куда-то торопился…
– странно, не так давно виделись с ним, он казался спокойным. Ну ладно, давайте к делу.
– к делу так к делу. Пойдемте за мной, – сказал Меньшов, поведя Сотникова по коридорам больницы.
– куда мы идем то? – еле поспевая за Меньшовым, спросил Андрей.
– в подвал идем, – улыбнувшись, сказал Меньшов.
– не нравятся мне ваши шутки. В подвале психбольницы ничего хорошего не бывает, – озираясь, ответил Андрей.
– да успокойтесь, товарищ капитан. В подвале у нас архив, я уже вам подготовил ту малую часть материалов, что у нас есть.
Спустившись в подвал, Андрей и Сергей оказались в огромном помещении с десятками стеллажей с папками и коробками, которыми было уставлено все помещение, висящими лампами с тусклым мерцающем светом, которые с трудом освещали огромное помещение. Пройдя с десяток рядов стеллажей и повернув направо, перед Андреем появился старый деревянный потрескавшийся лакированный стол с двумя большими картонными коробками на нем и двумя еще стоящими на полу рядом со столом.
– ну вот пара коробочек, вот стол, вот свет, – указал Меньшов на стол, на котором помимо коробок стояла небольшая металлическая с облезшей зеленой краской настольная лампа, свет от которой тоже мерцал, как и лампы, свисающие с потолка.
– жуткое место, – заметил Сотников.
– знаете, за те деньги, которые выделяют больнице, скажите спасибо, что мы здесь не устроили метамфетаминовую лабораторию, чтоб хоть как-то зарабатывать!
– я, конечно, понимаю, что город небогатый, но я думал для психиатрической больницы выделяют достаточное финансирование. У вас же здесь содержатся опасные для общества пациенты?
– вы, наверное, имеете в виду людей, которых отправили по решению суда? Ибо для меня все пациенты равны, им все нужна помощь.
– ну да, по суду.
– есть такие, конечно. Никто же не хочет в той же Москве содержать таких больных. А у нас, пожалуйста! Знаете, я же не в курсе, сколько выделяет государство, я вижу только то, что поступает уже нам. И, поверьте, там с трудом хватает, чтоб содержать больницу хотя бы в таком же состоянии, про обновления или капитальный ремонт я вообще молчу.
– однако у вас относительно новые окна в больнице стоят.
– ну это нам скорее повезло, попал к нам, так скажем, один пациент не из бедной семьи. И вот его семья нам помогла утеплить здание, сделать ремонт в его палате и заодно окна поменяла во всем здании. Есть еще хорошие люди на земле.
– ясно.
– ну ладно, не буду докучать вам своими проблемами, вы все-таки не из министерства, денег больше не дадите, – улыбнувшись, сказал Меньшов. – я вас оставляю здесь, работайте столько, сколько посчитаете нужным. Когда закончите, оставьте коробки так же, как и сейчас, и на выходе скажите нашей охране, что уходите.
– понял, спасибо за помощь!
– пожалуйста, бюджетники должны помогать друг другу, – сказал Меньшов, вновь улыбнувшись, после чего развернулся и покинул помещение архива.
Обойдя стол, Андрей уселся за старый деревянный скрипучий стул, стоявший перед столом. Посмотрев на коробки, стоявшие на столе, он обратил внимание, что на них были приклеены небольшие бумажки.
– Иван Георгиевич Мошков… не знал, что он Георгиевич. Две тысячи шестой тире март две тысячи двадцать третьего… он все это время был в этой больнице? – с удивлением произнес Сотников вслух.
Резко встав со стула, Сотников заглянул в коробку, бирку которой он только что прочитал. Начав перебирать тетради и папки с документами, он вытащил одну из тетрадей, открыв которую, начал бегло читать.
– пациент Иван Меньшов поступил в две тысячи шестом году…признан виновным в причинении вреда средней тяжести…по заключению комиссии был направлен на принудительное лечение в психиатрическую больницу… – вычитывал отрывки строк вслух Андрей. – жесть, так он получается агрессивный, – добавил он, оторвавшись от чтения.
– хм…написано, что его часто посещала мать, а вот про отца ничего нет, странно. А вот еще интересная заметка, одного из первых врачей… при упоминании о матери в плохом свете крайне агрессивно реагирует, нападает на санитаров…что-то больно знакомое, – сказал снова Андрей, вспоминая поведение Ивана.
– так, что тут еще есть, – сказал Сотников, взяв другую толстую тетрадь. – так, так… две тысячи двадцать второй год…состояние пациента стабильное, агрессивных реакций не проявляет, сознание ясное…а что тут на полях написано, – сказал Андрей, приблизив тетрадь к лицу. – можно подавать документы и готовить пациента к выписке, – прочитал Сотников заметку.
Резко закрыв тетрадь, он положил ее обратно в ящик, после чего, сев на стул, задумался. Уложив прочитанную информацию у себя в голове, еще раз перечитал записи об Иване.
– видать он и правда пошел на поправку, раз в конце того года задумались о выписке, а в марте, вероятно, все-таки выписали из больницы, – негромко сказал Сотников, анализируя прочитанное.
Закончив обе коробки об Иване, Сотников принялся изучать записи о его матери. Их оказалось не меньше, чем о сыне. Спустя несколько часов раздался телефонный звонок. Весь задумчивый и немного уставший от количества полученной информации Андрей достал из кармана свой телефон. Звонил Василий, Андрей нехотя ответил на звонок.
– алло, Андрей, ты где?
– в психиатрической больнице, – монотонно и с ноткой безразличия ответил Андрей.
– что все? Психолог не справился, решил сразу в дурку лечь? – смеясь в трубку, спросил Василий.
– ага, ты как всегда очень точно все подмечаешь. Я здесь изучаю материалы об Иване Мошкове и его матери. Эти двое весьма интересные персонажи. Я сейчас закончу, приеду и тебе такое расскажу, ты со стула свалишься.
– не, боюсь, тебе нужно ускориться.
– чего вдруг?
– к нам тут приехал из Москвы один товарищ, и он хочет, чтоб все собрались, включая тебя. Если быть точным, то он сказал, чтоб тебя притащили первого.
– какой еще товарищ? Ты там пьяный что ли?
– следак московский прибыл, как сказал майор, его притащили Ланские, – шёпотом сказал Василий.
– твою то мать! Все-таки не блефовали чертовы мажоры. Они всегда делают только то, что сами хотят. Еще раз убедился, читая заметки об Иване.
– чего? Они как-то с вашим припадочным тоже связаны?
– не поверишь, но да.
– короче тащись быстрей в отдел, пока майор не приехал за тобой сам.
– ладно, скажи, что скоро буду.
Повесив трубку, Андрей второпях просмотрел оставшиеся документы и сделал несколько снимков самых интересных бумаг. После чего покинул больницу, предварительно сообщив о своем уходе охране на входе.
***
Отделение полиции
кабинет майора Кабанова
Подойдя к кабинету майора, Андрей покашлял, после чего постучал в дверь и зашел в кабинет.
Майор сидел в своем кресле и разговаривал с мужчиной, который сидел за приставным столом. Зайдя в кабинет, они оба обернулись, посмотрели на вошедшего Андрея. Спортивного телосложения мужчина, внимательно смотревший на Сотникова, был в синей рубашке и черных брюках с шрамом на правой щеке, Андрей даже сразу не понял, что это и был тот самый следователь из Москвы, о котором ему говорил Василий.
– вызывали, товарищ майор? – спросил Сотников, косясь на незнакомого мужчину.
– да, Андрей, проходи садись, – сказал майор, указывая рукой на место напротив незнакомого мужчины.
Андрей перекинулся взглядами с майором, после чего прошел и сел на указанное ему место.
– знакомься, Андрей – это Алексей Владимирович Волков, следователь из Москвы. Прибыл к нам на помощь в раскрытии дела о трех убийствах, – показывая рукой на мужчину, сказал Кабанов. – А это наш лучший опер, который занимается тем самым делом, – продолжил Кабанов, обращаясь к Волкову.
– в целом вы ввели меня в курс дела. Теперь я бы хотел переговорить с вашим «лучшим опером» – сказал Волков, глядя на майора Кабанова.
– говорите, конечно!
– один на один, – сурово ответил Волков, пристально посмотрев на Кабанова.
– понял, я пойду пока схожу покурю, а вы беседуйте, – натягивая улыбку, сказал Кабанов, встав с кресла и направившись на выход из кабинета.
– курение убивает, – сказал Волков вслед Кабанову, после чего повернул голову на Андрея и продолжил, – верно, капитан?
– верно, или вы на что-то намекаете помимо курения? – с непониманием спросил Сотников.
– какие намеки, капитан, расслабьтесь. Пока я с вами хочу просто поговорить.
– а потом? Просто посадить? – агрессивно спросил Андрей.
– а есть за что? Или почему вы так реагируете?
– а как мне реагировать? Вчера майор намекнул, что повесит на меня все эти убийства, если я ему не найду убийцу за три дня, теперь ваши намеки.
– да-да, мне ваш майор уже рассказал про это. На самом деле я в какой-то мере его понимаю, однако факт остается фактом, кто-то убил троих человек.
– я знаю, и я пытаюсь выяснить, кто это сделал!
– допустим. Насколько я знаю, до этого момента у вас не было подозреваемых, верно?
– официально не было, но…
– что, но? За сегодняшнее утро у вас, вероятно, появились какие-то новые сведения? – с пренебрежением спросил Волков.
– именно так!
– ну что же, если они действительно есть, давайте рассказывайте, – сказал Волков, достав блокнот и ручку из толстой кожаной папки, лежавшей на столе.
– будете записывать?
– конечно, чтоб ничего не упустить.
– ладно, – сказал Андрей, придвинувшись ближе к столу. – сегодня утром я по наводке врача-психолога Горского был в нашей местной психиатрической больнице.
– и кого же вы там искали?
– никого, а что! Там я нашел материалы на Ивана Георгиевича Мошкова и его мать.
– это тот самый Иван Мошков, который ходил с вами в группу Горского?
– верно.
– продолжайте, – сказал Волков, сделав запись в блокноте.
– так вот, Иван попал в больницу в две тысячи шестом году, избежав тюремного срока. Как оказалось, из записей врачей он действительно страдал различными психологическими заболеваниями, в том числе шизофренией, я особо в них не разбираюсь, но, как я понял, он может резко меняться в настроении и вести себя крайне агрессивно.
– из-за чего поменяться? По своей воле?
– в записях часто упоминалось, что он агрессировал часто при упоминании его матери. И, кстати, я вспомнил, все три жертвы тоже нелестно отзывались о нем и о его матери на наших собраниях.
– и он на них проявлял агрессию? – спросил Волков, сделав еще одну запись в блокнот.
– что интересно, на собраниях агрессии за ним я не замечал.
– получается, он вылечился?
– вероятно, потому что его выписали в начале этого года, и, да, по заключениям врачей, он был признан здоровым и неопасным для общества. Как я понял, врачи даже помогли его пристроить на работу в магазин, где, кстати, он работает до сих пор.
– и к чему вы ведете? Из всего вами сказанного я пока понял, что убитые подкалывали Ивана. Так же он был в психиатрической больнице, но на настоящий момент он здоров. Пока не вяжутся ваши догадки, я бы даже сказал противоречат. Или вы думаете, что у него случился рецидив?
– я сначала тоже долго думал и пытался как-то связать его с убийствами, но потом я начал рыться в коробках постарше, где лежала информация о его матери. И я удивлялся каждой прочитанной строке.
– и чего же вас так удивило?
– у нее, как и у сына, была диагностирована шизофрения, и она тоже была в этой больнице. Попала она в начале восьмидесятых, как именно и почему, я не нашел никаких документов, вероятно, изъяли.
– почему вы так думаете?
– до определенного периода, а точнее до рождения ребенка информация о ней практически отсутствует.
– ребенок родился в больнице?
– именно так!
– получается, ребенок от кого-то из персонала?
– логично было бы так подумать, однако я нашел одну любопытную фотографию, на которой была запечатлена Татьяна Мошкова и Георгий Ланской, о чем была сделана запись на обратной стороне! – сказал Сотников, после чего показал фотографию, сделанную в больнице на своем телефоне.
– Георгий? Тот самый, сын которого был убит?
– именно! Когда я только посмотрел на фотографию, я сразу о нем подумал, очень уж был похож, а когда прочитал надпись, сомнения пропали. Разбирая документы Ивана, я узнал, что его отчество Георгиевич, как вы думаете это совпадение?
– а что насчет официальных документах?
– имеете в виду, есть ли запись об отце? Нет, записей об отце Ивана нигде не значится.
– что-то еще интересное? – спросил Волков, сделав очередную запись в блокноте.
– спустя буквально год после рождение ребенка Татьяну каким-то чудесным образом выписали из больницы, хотя я нашел записи буквально за несколько недель до выписки, где было написано, что ее состояние не то что бы такое же, как и было при поступлении, а стало только хуже. Она проявляла агрессию не только к персоналу, но иногда и к ребенку.
– это все, конечно, невероятно интересно, но как это все поможет найти убийцу? Или вы хотите сказать, что это мать Ивана убила всех троих?
– именно к этому я веду.
– и какие у вас доказательства кроме домыслов?
– Иван сам говорил, что его мама расстраивалась и злилась, когда ее на собраниях упоминали Ланской, Фридман и Гросс.
– допустим, но с каких пор злость является доказательством?
– я согласен, что доказательств нет, но этого должно хватить для того, чтобы получить судебное решение на обыск дома Мошковых. Я уверен, что мы там найдем хоть что-то, что можно будет привязать к делу.
– а если нет? Тогда что?
Андрей замолчал, откинувшись на стуле.
– слушайте, капитан, я вижу, вы, конечно, поработали сегодня и нашли много интересной информации, но мы не ток-шоу, чтобы рыться в грязном белье семьи Мошковых, – сказал Волков, закрыв блокнот и положив на него сверху ручку.
– а что вы хотели, чтобы я из архивов принес видео, где Татьяна убивает каждую из жертв?
– это было бы идеально, но такого у вас нет. Повторюсь, вы хорошо поработали, только этот факт не подтверждает того, что вы к этому никак не причастны. У вас нет алиби, верно?
– да, так получилось, что кроме кота никто не подтвердит мое алиби. Но и мотива их убивать у меня тоже нет! Почему вы так упорно уводите тему от семьи Мошковых? Очевидно, что это кто-то из них!
– а почему вы так упорно сваливаете все на них и никак не хотите отстать от странной, конечно, но все же безобидной семьи?
– потому что я ищу того, кто убил троих человек! А я точно знаю, что я их не убивал! Значит, их убил кто-то другой, и я уверен, что это кто-то из семьи Мошковых! – сказал Андрей, перейдя на повышенный тон.
– вы так не нервничайте, а то сосудик в глазу лопнет.
Неожиданно зазвонил телефон у Сотникова. Андрей засунул руку в карман и, достав его, посмотрел на экран – это звонил Василий. Сотников сбросил звонок, положив телефон на стол.
– не лопнет, не переживайте. Ну, если вы так настроены посадить меня, так давайте! Предъявляйте обвинение и вперед!
Телефон Сотникова вновь зазвонил. Андрей перевел на него взгляд и увидел, что это опять Василий звонит.
– ответь на звонок, – с ехидной улыбкой сказал Волков, указывая на телефон.
– подождет, – сказал Андрей, вновь сбросив звонок, – так что там с обвинением? Хватает доказательств и мотива?
– вы не горячитесь, капитан, если я посчитаю нужным, то обвинение будет предъявлено. Вы все-таки представитель полиции, поэтому для начала мы проверим оставшихся подозреваемых, включая ваших любимых Мошковых, и, если они подтвердятся, тогда мы вернемся к вопросу о выдвижении обвинения, – сказал Волков, хлопнув по столу.
– а мне что делать? – спросил Андрей.
Вдруг прозвучал стук в дверь, и, не успев начать отвечать Сотникову, Волков повернулся в сторону двери, где уже через несколько секунд на пороге стоял майор Кабанов, с удивленным взглядом держа в руках телефон.
– что случилось, майор?
– кажется, в деле появились новые обстоятельства, нам срочно нужно ехать, – ответил Кабанов.
– тогда поехали, чего мы сидим, – сказал Андрей, резко поднявшись со стула.
– нет, капитан, вы останетесь здесь, – сказал Волков, остановив Сотникова своей рукой.
– товарищ майор? – сказал Андрей, вопросительно посмотрев на Кабанова.
– ты же слышал, что тебе сказали? Побудь лучше здесь, Андрей. Потом мы вернемся и еще раз поговорим все вместе, верно? – сказал Кабанов, посмотрев на Волкова.
– по ситуации, – ответил Волков, встав со стула и направившись на выход из кабинета.
Выйдя из кабинета, Волков через несколько метров остановился и остановил за собой Кабанова. Посмотрев на него суровым взглядом, сказал:
– приставьте немедленно охрану к кабинету и следите, чтоб капитан не покинул участка, если будет сопротивляться, разрешаю посадить его в камеру. Вы все поняли?
– есть, – ответил майор, смотря на Волкова удивленными и одновременно испуганными глазами.
– а теперь рассказывайте, что случилось, что вы меня выдернули? – спросил Волков, двигаясь вместе с Кабановым в сторону выхода из здания.
Глава 12
Кабинет для допросов
отделения полиции
Андрею было страшно и непривычно сидеть в этом кабинете в наручниках и по другую сторону, ведь он всегда вел допросы, но никогда прежде допрос не устраивали ему самому. В кабинете кроме Андрея никого не было, лишь камера в верхнем правом углу над входной дверью его раздражала, на которую он постоянно смотрел.
Он оглядывал кабинет раз за разом в ожидании прихода его дознавателя. Андрей изучил каждую трещинку на скамье, на которой он сидел и на столе, за которым он сидел.
Просидев в комнате почти час, хотя Андрею казалась, что как будто вечность, дверь комнаты открылась, и на пороге стоял следователь Волков с толстой папкой в руках. Зайдя в комнату, он закрыл за собой дверь и кинул папку на стол прямо перед носом Сотникова.
– вы меня продержали в камере три гребаных дня! Может объясните? Почему со мной никто не говорит? У меня, наверное, уже было три инфаркта, я весь извелся! – выпалил Сотников, не успел Волков даже сесть напротив него.
– вы, господин Сотников, обвиняетесь в убийстве шестерых человек, – спокойно сказал Волков, усевшись перед Сотниковым.
– чего? Какие еще шесть человек? – удивленно спросил Андрей.
– Дмитрий Ланской, – сказал следователь, положив фотографию трупа Ланского. – Эдуард Фридман, – продолжил он, положив фотографию трупа Фридмана, – Георгий Гросс, и вот свеженькие Валерий Горский, Иван Мошков и Татьяна Мошкова, – добавил Волков, положив перед Сотниковым еще две фотографии, на одной из которых был труп Георгия, а на втором подчистую сгоревший дом, после чего закрыл свою папку.
– в смысле Горский и Мошков? – напуганно спросил Андрей.
– в прямом, перед тем как мы с вашим майором отлучились от нашей беседы, в доме Мошкова произошел пожар. По отчету пожарных и ваших экспертов он начался как раз в аккурат в тот момент, когда вы ехали в отдел для нашего разговора.
– я не поджигал дом Ивана, тем более еще и с Горским внутри!
– ну вот видите, я еще не успел сказать, что причиной пожара был поджег, а вы уже все сами сказали.
– да что за бред! Я и так понял, куда вы клонили! – нервно выкрикнул Андрей.
– не кричите, а то разговор может пойти совсем по-другому.
– хорошо, продолжайте, – покорно ответил Андрей.
– так вот, в том пожаре мы нашли останки трех людей. Читы Мошковых и по всем остальным свидетельствам третий был Горский.
– это бред, как так то, – в недоумении сказал Сотников, – я думал, убийца – мать Ивана. Все же указывало на нее, ну в крайнем случае на Ваню.
– и правда странно, самоубились получается, да?
– так точно, сходится! Они убили Горского, а потом, осознав, что натворили, совершили самоубийство, ну или один из них убил всех и себя.
– хорошая попытка, капитан, точнее уже бывший.
– в смысле бывший?
– да я тут бумагу видел, что вы то уже уволены были еще в четверг. А вариант у вас и правда хорош, я тоже так одномоментно подумал, но, правда, через некоторое время, увидев еще несколько улик, отмел эту мысль раз и навсегда.
– какие еще улики? – пренебрежительно спросил Андрей.
– много интересных, как потом оказалось. Для начала я должен спросить, вы признаете себя виновным в этих всех убийствах?
– нет, конечно! Я никого не убивал, что за идиотизм! Я полицейский, я борюсь с преступностью, а не создаю ее! – возмущенно сказал Андрей.
– ага, ну а то мы ни разу не слышали о том, чтобы полицейские совершали преступления. С вашей работой не мудрено, что крыша вашего дома могла поехать, даже не смотря на то, что у вас маленький городишка, и не так много преступлений происходит, хотя бытовухи, как и везде, хватает. Ну раз вы пока не сознаетесь, то мы продолжим, – сказал Волков, вновь открыв папку.
– я не совершал этих убийств, – сказал нервно Сотников, показывая на фотографии, после чего добавил, – не сознаюсь и сознаваться не буду, потому что не в чем!
– ну хорошо. После того как мы с вашим майором побывали на пепелище, что некогда называлось домом, где жила чета Мошковых, я приказал вас отправить посидеть в камеру, а остальным вашим храбрым полицейским отправиться в ваш дом. Вдруг что интересное найдем.
– там ничего нет, только если вы сами туда чего-нибудь не подкинете, – резко ответил Сотников.
– ваши слова показывают вас не лучшим полицейским, хоть и бывшим. Не все ведут дела, подкидывая нужные улики. Кстати, большой вклад сделал ваш коллега – будущий капитан Стариков.
– чего? Будущий капитан? – удивленно спросил Сотников.
– ну после того как дело закроем, я буду ходатайствовать о получении Стариковым звания капитана за помощь в поимки маньяка – полицейского.
– вот же ж гнида, а еще друг называется, – опустив голову, с грустью сказал Андрей.
– ну что же, давайте-ка я вам расскажу интересную историю нашего обыска…
***
Дом капитана Сотникова,
пятница прошлой недели
Возле дома Сотникова остановилась машина майора, на пассажирском сидении в которой сидел следователь Волков.
– я смотрю, ваши коллеги уже прибыли, – сказал Волков, указывая на несколько стоящих рядом полицейских машин.
– оперативно работаем. И все же я не верю, что это Сотников, думаю, мы просто теряем время, обыскивая дом, – продолжая защищать Сотникова, сказал майор.
– майор, хватит ныть! Делай работу! Теперь я буду решать, тратим время зря мы или нет. Надо было лучше работать до моего приезда! – жестко ответил Волков.
– ладно, идемте тогда в дом, – смирившись, ответил Кабанов.
– ну так бы и сразу, – сказал Волков, открыв дверь машины и выйдя на улицу.
Пройдясь до ворот, которые уже были открыты настежь, Волков с Кабановым зашли внутрь. В нескольких метрах от дверей в дом стоял полицейский, общавшийся с девушкой. Это была Татьяна Шумская. Увидев майора, она сорвалась и, подбежав к нему, спросила:
– товарищ майор, что здесь происходит? Почему все эти полицейские здесь? И где Андрей?
– это та самая Татьяна Шумская? – спросил Волков у майора, косясь на девушку.
– да, – ответил майор, после чего посмотрел на Татьяну и продолжил, – Андрей находится в отделе, а полицейские здесь что-то ищут, – возмущенно ответил Кабанов.
– в смысле? – в недоумении спросила Татьяна.
– ваш Андрей подозреваемый в убийстве, на данный момент шести человек, если пожарные и криминалисты не обнаружат в доме еще тел.
– в каком доме? В доме Андрея? Какие тела? – со слезами на глазах спросила Татьяна у Волкова, переведя на него свой взгляд.
– Ланской, Фридман, Гросс, и, вероятно, мать и сын Мошковы, и ваш врач Горский, но это предварительно, по крайней мере Горского надо еще проверить.
– что? Валерий и Ваня мертвы? – спросила Татьяна, кинувшись на шею майора и начав реветь.
Майор, обняв Татьяну и пытаясь утешить, ответил ей:
– к сожалению, это так похоже, что Горский, Иван и Татьяна Мошковы сгорели в собственном доме.
– договаривайте, майор! В доме, который поджег по всей видимости Сотников, – добавил Волков.
– он не мог! – выкрикнула Татьяна и еще сильнее начала реветь.
– патрульный! – крикнул майор стоявшему возле входа полицейскому и, подзывая его, помахал ему рукой.
– да, товарищ майор! – сказал подбежавший к Кабанову патрульный.
– отведи девушку в машину, а то она и так уже замерзла, и успокой ее. Может какой-нибудь валерианки налей ей или хотя бы воды принеси.
– будет сделано, – ответил патрульный, после чего подошел к Татьяне и, буквально оторвав ее от майора, повел в сторону патрульной машины, стоявшей перед домом, сказав ей, пытаясь успокоить, – девушка, не переживайте, все будет хорошо, вы в безопасности, я пока за вами присмотрю.
– ее тоже будем подозревать, как и Сотникова? – язвительно спросил Кабанов.
– майор, не несите чуши, как минимум на момент второго убийства она была в КПЗ, благодаря вам у нее алиби. Что-то с вашей памятью стало, – сказал Волков, направившись в дом.
– да я уже и не знаю, может вам и ее алиби будет мало, поэтому и уточнил, – сказал майор, устремившись вслед за Волковым.
Зайдя в дом, Волков огляделся. В комнате справа, которая была кухней, уже орудовали двое криминалистов, посмотрев вдаль в коридор, ведущий в гостиную и кабинет, следователь там тоже заметил криминалиста, ведущего свою работу.
Неожиданно по лестнице со второго этажа спустился Стариков.
– о, вы уже прибыли! – удивленно спросил Василий.
– а вы, смотрю, уже во всю работаете, лейтенант? – спросил в ответ Волков.
– старший лейтенант! И, да, уже осмотрел второй этаж вместе с криминалистами, ничего такого не нашли, ну, не считая личных вещей Андрея, его жены и в одной из комнат немного вещей Татьяны Шумской, но ее вы уже, вероятно, видели, – сказал Василий, после чего уточнил, – она здесь проживала временно.
– да, слышал между делом, что Сотников ее якобы «прятал» здесь от семьи Ланских.
– ага, сейчас криминалисты закончат осматривать первый этаж и все.
– когда мы шли к дому, слева я заметил ворота гаража, вы его осматривали? – спросил Волков.
– эм, нет. Да чего там смотреть то? Гараж как гараж!
– майор, у вас все сотрудники дебилы? – спросил следователь, обратившись к Кабанову.
– нет, лучшего вы обвиняете в убийстве, – нехотя ответил майор, после чего, посмотрев Старикову в глаза, сказал, – возьми одного криминалиста и бегом в гараж!
– как прикажите, майор, – слегка обидевшись от слов Волкова, сказал Василий. Повернувшись в сторону кухни, он крикнул, – эй! Один со мной!
Один из обернувшихся криминалистов посмотрел на второго и, пожав плечами, пошел за Василием.
Открыв дверь, ведущую из дома в гараж, все вчетвером зашли в него.
– ну и чего тут смотреть? – сказал Василий, бегло оглядев гараж, – вот мы все стоим там, где обычно стоит машина. Вот след от масла, надо сказать Андрею, что у него что-то бежит.
– ага, а вот, кажется, зимняя резина под чехлом, вон инструментальные шкафы, вон какие-то коробки, большой мешок в углу. Вперед, осматриваем! – сказал Волков, указывая на предметы в гараже, – вам все нужно показывать? Кого вы берете на службу? – обратившись к майору, продолжил Волков.
– знаете у нас город маленький, и гении в полицию не идут! Так что берем лучших из тех, кто приходит.
– боюсь представить, какие у вас тут худшие, – сказал Волков, покачав головой и продолжив наблюдать за работой Старикова.
– начальники, идите сюда! – сказал Стариков, сняв чехол с зимней резины и посмотрев вовнутрь.
– если там ничего нет, и ты просто так нас зовешь, я тебя на выхлопную трубу надену и газану, – сказал Волков, нехотя подходя к резине. Заглянув вовнутрь, он произнес, – бинго, господа! Бьюсь об заклад, это тайничок! Товарищ криминалист, в перчатках подойдите и вытащите тот мешочек, что лежит на дне.
Подойдя к резине, криминалист посмотрел вовнутрь и, аккуратно схватив стоящий внутри нее черный мусорный мешок, вытащил его и, положив на пол, принялся его развязывать. Аккуратно доставая содержимое мешка, криминалист раскладывал его на полу перед майором и следователем.
Сначала из мешка был вытащен вязаный свитер, следом за ним были выложены на пол три маленьких флакончика буквально с несколькими миллилитрами мутной вязкой жидкости с приклеенными бумажками.
Волков присел напротив этих бутыльков, после чего произнес:
– Горский, Шумская, Мошков… Я так понимаю, это и есть яд скорпиона, и даже подписан для кого предназначался.
– не может быть! – громко сказал майор, опустившись на корточки рядом с Волковым, – и правда их фамилии, но это еще нужно определить, яд ли скорпиона это.
– а вы, майор, все не успокоитесь, я смотрю? Думаю, ваши судмедэксперты легко узнают это и даже смогут сопоставить с ядом, который был в ранах жертв. Кстати, в материалах дела значились шерстяные нитки, готов поспорить, что они из этого свитера! – сказал Волков, после чего, внимательно приглядевшись к нему, продолжил, обратившись к криминалисту, – переверни-ка свитер!
Криминалист аккуратно перевернул свитер, в центре которого были несколько красных капель.
– ага! Уверен, что это кровь одной из жертв.
– похоже на то, – находясь в недоумении, добавил майор.
– в мешке еще что-то есть? – спросил Волков, обратившись к криминалисту.
Тот посмотрел на Волкова, после чего сунул руку в мешок, из которого он достал пару кожаных перчаток, нож, и несколько фотографий, которые он разложил на полу.
Собравшиеся вокруг находки смотрели на фотографии спины, судя по силуэту, женщины со шрамами, расположенными также, как и раны, которые были обнаружены на трех жертвах.
– ну что, господа? Если это не доказательства вины, то я уже и не знаю, что еще нам нужно здесь найти.
– я не хочу верить своим глазам, но похоже Андрей и правда убийца, – поднявшись с пола, сказал майор, полностью разбитый, с глубоким сожалением в голосе.
– я знал его столько лет! Никогда бы не подумал, что он мог убить всех этих людей, а главное зачем? – с легким разочарованием в голосе сказал Василий, продолжая разглядывать содержимое мешка.
– вероятно, от работы у вашего коллеги поехала крыша. Такое бывает, я уже встречался с похожими историями, – добавил Волков.
– одно не дает мне покоя, что за фотографии со шрамами на спине женщины? Я не припоминаю дел, в которых были жертвы с хоть немного похожими шрамами, – задумавшись, сказал майор.
