Тодд Рейс
Город будущего: Дубай, созданный архитектурой

Полная версия

Настоящая баладия

Абдул Салам Эр-Рауф не просто «создал образцовую баладию»^[113]. На собрании меджлиса шейх Рашид познакомил Эр-Рауфа с местными торговцами. Те пожелали узнать мнение гостя о Дубае. Стратегически мыслящий консультант начал с похвалы: Дубай «приятно удивил его». Первый совет был очень прост и касался работы единственной коммунальной службы в городе: «Очистить улицы и реку от грязи и мусора»^[114]. Эр-Рауф пояснил, что чистота важна не только для внешней привлекательности Дубая, но и для здоровья его жителей. Всего за месяц, да еще и «при полном отсутствии административных структур», Эр-Рауф сумел добиться опубликования нескольких муниципальных директив. Было велено установить противомоскитные сетки на скотобойнях, чтобы защитить мясо от насекомых и паразитов^[115]. «Были начаты ремонтные работы на дорогах»^[116]. Для строительства новых домов и магазинов отныне требовалось разрешение городских властей – весьма своевременная мера, поскольку в Дубае начали строить кирпичные и бетонные здания (прежде такие строения можно было пересчитать по пальцам: корпуса Британского политического агентства и больница)^[117].

Трипп отметил, как легко Эр-Рауфу удается внушить энтузиазм «богатым и власть имущим» жителям Дубая. Торговцы «весьма охотно шли ему навстречу». Более того, иракский консультант сообщил, что идея централизованной структуры городского управления «очень популярна в беднейших кругах»^[118].

Впрочем, оставалась щекотливая тема – налогообложение. Одна из дискуссий даже «закончилась безобразной сценой: двое торговцев оттаскали друг друга за бороды»^[119]. Это произошло на последнем общем собрании под председательством Эр-Рауфа. К тому времени он уже добился создания городского совета Дубая – «консультационного» органа, учрежденного с одобрения местных властей и «с разрешения государственного секретаря Великобритании»^[120]. В новый совет вошли 22 представителя, отобранных шейхом. Эр-Рауф отложил свое возвращение на родину, чтобы помочь с организацией совета. Первое заседание состоялось 5 марта 1957 г. Когда опять закипели страсти по поводу налогов, дискуссию отложили до следующего собрания, назначенного на 14 марта. Хотя и не так «официально», как надеялся Эр-Рауф, второе собрание все же согласовало налоговую ставку для аренды магазинов и складских помещений, а также одобрило наем «60 кули для вывоза мусора». Решили также купить подержанные грузовые автомобили, «бетонные урны» и «150 мусорных баков». Кроме того, члены совета проголосовали за строительство общественной уборной и за снос «шести домов на задворках базара»^[121].

Вместо трех месяцев Эр-Рауф прожил в Дубае почти год. Несмотря на заверения в том, что он непременно вернется, никаких данных о его возвращении нет^[122]. Чиновники из британского МИДа сочли его визит «невероятно успешным»^[123]. Благодаря краткосрочному сотрудничеству с консультантом из Ирака все три стороны – политическое агентство, шейх и местные торговцы – нашли, какие именно роли в руководстве им будут наиболее интересны в дальнейшем. Эр-Рауф завоевал доверие богатейших торговцев Дубая, те получили возможность влиять на налоговую политику и сферу государственных услуг. Вскоре совет, хотя и не столь демократичный, как хотелось бы, доказал свою эффективность. В Дубае появилась система налогообложения, удалось установить хотя бы частичный контроль в сфере строительства. Благодаря «тесному сотрудничеству» с Эр-Рауфом Британское политическое агентство достигло прогресса в отношениях с местными властями, притом при минимальных затратах. Попытки закулисного руководства по-прежнему встречали противодействие (вплоть до угроз физической расправы). Но теперь были основания рассматривать такой отпор как временную помеху. Трипп теперь мог заставить «настоящую баладию» действовать оперативнее и издавать официальные указы, написанные, вероятно, им самим, но принятые местным административным органом. На первых порах было «жизненно важно», чтобы жители Дубая своими глазами видели, куда идут их деньги. Только так можно было убедить их, что городское благоустройство – не просто новый способ набить карманы шейха и его приближенных^[124].

Больше всех от визита Эр-Рауфа выиграл шейх Рашид. Теперь именно он, приводивший иностранного гостя на заседания меджлиса, выглядел отцом нового, современного города, который родился в воображении Питера Триппа. Благодаря визиту иракского специалиста реформы воспринимались как инициатива Рашида, а не британского правительства или других внешних сил. Как впоследствии заметил Трипп, Дубай сделал первый шаг «из Средневековья… в современный мир»^[125].

Дипломат как рекламный агент

Пока в Дубае находился Эр-Рауф, в других регионах Договорного Омана тоже открывались новые перспективы. Например, в Абу-Даби развернулся проект, заведомо превосходивший по масштабу любую затею Питера Триппа. Консорциум во главе с компанией British Petroleum (BP) готовился начать добычу нефти на необитаемом острове Дас. Руководство BP заблаговременно позаботилось о рекламе и наняло частную британскую кинокомпанию World Wide Pictures для производства документального фильма о проекте^[126]. Узнав о планах консорциума, британский МИД высказал пожелание, чтобы кинокомпания заодно сняла фильмы о Дубае и прочих городах Договорного Омана. Правительственные чиновники увидели возможность бесплатно воспользоваться услугами съемочной группы и решили, что это отличный способ монетизировать их «давние и прочные отношения» с руководством BP^[127].

Пятнадцатого ноября 1957 года Трипп набросал весьма бодрый «черновой сценарий» для рекламного фильма. Как будто забыв все свои напрасные попытки выбить финансирование для программ АРДО, Трипп намеревался представить проект как безусловно успешный. Ему хотелось подретушировать хронику унылых будней. И пока Лондон по-прежнему тянул с выплатами, в фильме следовало показать британскую щедрость. Воспользовавшись обычным каналом переписки с Лондоном, на сей раз он не предложил, а изобразил программу модернизации. Идея была не нова: в Британии давно уже снимали пропагандистские фильмы как довольно эффективный «инструмент управления» в руках колониальных чиновников^[128]. Этот инструмент неоднократно применялся для того, чтобы убедить публику – дома и в отдаленных колониях – в добрых намерениях британского правительства.

В данном случае, по мнению лондонских чиновников, фильм следовало адресовать британцам и «широкой аудитории в странах Ближнего Востока»^[129]. Однако Трипп готовил свой сценарий для другой публики. Примерно в той же манере, как приглашение Эр-Рауфа использовалось для донесения идей Триппа до дубайской элиты, с помощью фильма Трипп надеялся достучаться до своих лондонских руководителей. Иными словами, он хотел убедить правительство Ее Величества, что оно может сочинить отличную историю и сперва воспользоваться ею для своих нужд, а потом рассказать ее всему миру – если, конечно, получится сделать эту историю правдой.

Для сценария Трипп использовал «самые зрелищные» элементы своих скудно финансируемых программ, например «антималярийное опрыскивание, работу больницы и аптеки, новинки сельского хозяйства и бурение водяных скважин». Власти Договорного Омана, которые, по словам самого же Триппа, не очень интересовались британскими проектами развития, должны были предстать усердными пропагандистами британских идей. Хронику проектов АРДО можно было разбавить «фактурой» – картинами из повседневной жизни: «…кадрами с фортом и пушками, шейхами в меджлисе, сценой освобождения раба в [Британском политическом] агентстве, торговлей на дубайском рынке, лачугами с крышей из пальмовых ветвей, лодочными флотилиями рыбаков или ловцов жемчуга и т. д.»^[130]. В этом ретушированном мире британское правительство охотно финансировало программы развития, сознавая, насколько ничтожна такая плата за будущие нефтяные концессии. Эту мысль Трипп весьма красноречиво сформулировал в первые же дни своей службы в Дубае:

«Если правительство Ее Величества желает сохранить свои позиции в Договорном Омане на протяжении переходного периода, оно должно будет перекинуть мост от сегодняшней нищеты к завтрашнему процветанию. Если оно не сможет этого сделать, его место займет Египет или другое государство арабского мира»^[131].

Договорный оман на экране

Послание Триппа убедило британский МИД в том, что фильм о Договорном Омане – «возможность, которую нельзя упускать»^[132]. 23 декабря 1957 г. Триппа известили о заключении контракта с кинокомпанией World Wide Pictures^[133]. Одобрили минимальный бюджет – около £2380 (или $61 000 в современном эквиваленте). Впрочем, один из чиновников назвал эту цену «чересчур высокой для проекта такого рода»^[134]. Если вспомнить, что весь бюджет британского правительства для Договорного Омана на тот год составлял £100 000, включая зарплату сотрудников политического агентства, то расходы на производство фильма действительно выглядят значительными. Чтобы не повышать их, Триппа попросили самостоятельно написать сценарий.

В 1957–1958 гг. двое операторов компании World Wide Pictures снимали обзор британского присутствия в Договорном Омане. По контракту с руководством British Petroleum они работали на острове Дас – снимали нефтяные танкеры и гигантские бурильные установки, где трудились британские и южноазиатские рабочие. По контракту с правительством Великобритании они исследовали порт Дубая, куда гости из стран Запада едва ли могли попасть в прежние времена. Между этими двумя точками тянулся пустынный берег, «который, к счастью, не затронула современная цивилизация», как выразились операторы кинокомпании.

Нефтедобывающий консорциум заказал цветной фильм, который был «привлекательнее для широкой публики»^[135]. Казалось бы, британскому правительству повезло: операторы привезли с собой больше цветной пленки, чем изначально требовалось. Остаток пленки можно было использовать, чтобы снять в цвете и Договорный Оман. Однако лондонские чиновники настаивали: их фильм должен быть черно-белым. Сперва они жаловались, что съемки обойдутся слишком дорого, а затем сами же увеличили расходы еще на 50 %, закупив и отправив в Дубай черно-белую пленку^[136].

Рис. 2.3

Кадр из документального фильма «Знакомьтесь: Договорный Оман». Причал в Дубае

© Имперский военный музей, Лондон

К тому времени цветная пленка была вполне доступна и даже считалась стандартной для полнометражных документальных фильмов. В 1958 г. черно-белые кадры уже вызывали у публики чувство ностальгии^[137]. Красочный фильм компании British Petroleum должен был представить зрителю чудеса современной техники и человеческого труда. Британские правительственные чиновники настаивали, чтобы «их» фильм был черно-белым и показывал зрителю пасторальный пейзаж, лирический и не имевший каких-либо примет времени. Возможность впервые запечатлеть регион на цветной кинопленке была упущена – судя по всему, намеренно. Вероятно, фильм был снят в первой половине февраля 1958 г. Ему дали незатейливое название: «Знакомьтесь: Договорный Оман»^[138]. В арабском варианте оно звучит еще проще: «Государства Договорного Омана». Черно-белые кадры создают впечатление относительно примитивного, но самодостаточного общества. Кроме того, отсутствие цвета помогает скрыть нежелательные детали. Антураж и предметы быта смотрятся бедно, но чисто. Черно-белая пленка скрадывает различия. На ней пейзажи Договорного Омана сливаются в однообразно суровую картину.

Черно-белые кадры сводят этническое разнообразие региона, уже тогда заселенного арабами, иранцами, южными азиатами и африканцами, к однородной серой массе. Отсутствие оттенков «объединяет» их, упрощая (или даже переписывая) историю Договорного Омана. На экране выделяется лишь белая кожа трех безымянных британцев. Остальные оттенки кожи почти неразличимы. В итоговой версии сценария фигурируют школьные учителя из «Кувейта и прочих арабских стран»^[139] – других иностранцев в Дубае как будто не существует. (Впрочем, еще упоминается скот, импортируемый из Индии и Пакистана.) В итоге бедуинов трудно отличить от пакистанских врачей, египетских учителей, индийских санитаров и строителей-белуджийцев. Зритель, плохо знакомый со спецификой региона, может принять их всех за единый народ с общими корнями и культурой, стремящийся к гармоничному развитию региона.

Изначально Питер Трипп хотел, чтобы фильм, как и многие пропагандистские ленты до него, начинался с карт и кадров аэрофотосъемки, но на это, вероятно, не хватило денег. Без географической привязки картина обрела собственный ландшафт – тот самый, который помог создать Трипп. В действительности Дубай и прочие шейхства занимали прибрежную полосу длиной 1300 км, а по площади «немногим уступали Англии». В фильме зритель видел небольшой, компактный мирок. Монтаж и свободное обращение с географией позволили Триппу наглядно представить свое ви́дение грядущих перемен. В официальных документах Трипп описывал «дубайскую модель» благоустройства – иными словами, отделял программы развития Дубая от тех, что предназначались для остальной части побережья. Согласно этой модели, Дубай должен был стать урбанистическим центром Договорного Омана. Со временем его инфраструктура и административное устройство могли бы стать образцом и для прочих регионов. Однако другие шейхства не смогли бы, да и не должны были достичь тех же высот развития. Вместо этого предполагалось, что урбанизация Дубая подстегнет развитие их аграрной экономики^[140]. Для них АРДО планировало построить небольшие клиники (в отличие от городских больниц), ремесленные училища, реализовать проекты ирригационных систем и сельскохозяйственные программы.

Рис. 2.4

Кадр из документального фильма «Знакомьтесь: Договорный Оман». Строительство одного из первых бетонных зданий в Дубае

© Имперский военный музей

В фильме Дубай играет именно ту роль, что отводил ему Трипп, – городского узла, вокруг которого выстроена жизнь остальных регионов. Чтобы добиться такого эффекта, Трипп-сценарист прибег к монтажу: объединил разрозненные места, события и картины в одно смысловое целое. Идиллические кадры, снятые за пределами Дубая, подчеркивают вспомогательную роль прочих шейхств. Пастух гонит коз из Шарджи на базар в Дубае, как будто город кормят не порты, а внутренние районы Договорного Омана. Сцены из школьной жизни в Шардже перемежаются кадрами из классных комнат в Абу-Даби, создавая впечатление, будто условия жизни одинаковы во всех регионах. Караван верблюдов тянется к городу. Новые ирригационные каналы в Эль-Бурайми орошают поля для выпаса скота, который затем тоже гонят в Дубай. В Рас-эль-Хайме идет сев, а урожай в конце концов попадает на рынки Дубая.

В сценарии Триппа Дубай становится кульминацией фильма. Когда действие переходит в Дубай, меняется не только зрительный, но и звуковой ряд: под ритмичную, быструю музыку местные жители носят кожаные ведра на стройке, мостят новые дороги, закладывают новые корабли на верфи. Кадры, предложенные Триппом в качестве сцен из городской жизни, рисуют картину идеализированного Дубая:

Правитель.

Доктор Маджид с пациентом.

Новые здания.

…ослик…

…дорожные работы…

Землю насыпают в мешки.

Земля рассыпана по камням.

Ее ровняют.

Полицейский идет по оживленному базару.

Хор-Дубай.

Лодочные сараи.

Таможенная верфь.

Общая панорама порта.

Грузчик несет ящики.

Хор-Дубай.

Лодки в заливе.

Торговцы тканью.

Ювелир крупным планом: руки и ожерелье.

Футляр с украшениями.

Группа торговцев жемчугом.

Отбор жемчуга.

Просеивание жемчуга.

Взвешивание жемчуга^[141].

Рис. 2.5

Кадр из документального фильма «Знакомьтесь: Договорный Оман». Грузовик Коммунальной службы Дубая – одно из первых приобретений городской администрации

© Имперский военный музей

Зарисовки из жизни города начинаются с крупного плана: на дверце грузовика красуется английская надпись: «Коммунальная служба Дубая». Явно чересчур занятые, чтобы позировать на камеру, водитель и его помощники мчатся обратно в город (возможно, вывалив на окраинах очередную партию мусора). В закадровом тексте, написанном Триппом для этой сцены, сообщалось, что «чистота и безопасность привлекают в Дубай многих иностранных коммерсантов»^[142]. В арабской версии эпизод завершался словами: «Повсюду кипит жизнь и идет строительство, особенно в Дубае».

В итоговой версии фильма выброшены не только упоминания об иностранцах, но и любимые Триппом слова «прогресс» и «чистота». Любые намеки на моральную оценку нивелированы в пользу простой наглядности. И в этом эпизоде, и в следующих сценах труд и строительство наделены самостоятельной ценностью, без этического подтекста. Никаких уроков и назиданий, никакого контакта со зрителем. Люди живут в тяжелых условиях, но не опускают руки, как бы трудно им ни приходилось.

Рис. 2.6

Кадр из документального фильма «Знакомьтесь: Договорный Оман». Мужчины прогуливаются по открытому рынку

© Имперский военный музей

Работы развернулись и в пустыне за пределами Дубая. Это не суровый, безжизненный ландшафт, а ресурс, с которым нужно работать. Всякий раз, когда пустыня оказывается в кадре, по ней идет караван, в ней прокладывают дорогу, или же к песчаному берегу причаливают рыбачьи лодки с большим уловом. Кадр с «обрубком засохшей пальмы», который Трипп изначально выбирал как символ экологических проблем региона, в итоговой версии фильма стал указывать на то, что в этом месте, возможно, есть подземные воды^[143].

Рис. 2.7

Кадр из документального фильма «Знакомьтесь: Договорный Оман». Шейх Рашид возле своего дворца

© Имперский военный музей

В других эпизодах фильма целину распахивают под сельскохозяйственные угодья. Океан кормит рыбой и дает возможность перевозить товары. Изначально Питер Трипп хотел, чтобы в фильм вошли бытовые зарисовки и картины народных увеселений: «…ястребиная охота, скачки верблюдов, свадьба в белуджийской семье, чтение стихов, песни, танцы, обеды под открытым небом и т. д.»^[144]. В окончательном варианте сценария ястребы представлены лишь как товар на рынке, верблюды – как средство передвижения, жемчуг и украшения – как ценные предметы для продажи. Намеков на домашний уют и радости жизни не осталось, главная тема каждого эпизода – труд. Женщины тоже не сидят без дела: торгуют на узких улочках Дубая, носят воду из колодца, покупают еду на базаре. Даже дети заняты делом – учебой. Договорный Оман – территория развития, территория труда. Любые программы благоустройства создают новые возможности для работы, хотя люди и так заняты с утра до вечера.

Немаловажная роль отводится архитектуре. Она наглядно показывает результат созидательного труда – сложившееся самодостаточное общество. Интерьеров в фильме мало: лишь больница, где идет операция, и классные комнаты, где дети слушают урок на арабском языке. Никаких «лачуг с крышей из пальмовых ветвей»^[145], которые предлагал снимать Трипп, в картине не показано. Пальмовая крыша видна лишь на крепком, добротном здании школы. По большей части в кадр попадают роскошные дворцы шейхов и новые бетонные строения – будущие школы и магазины. Правитель Абу-Даби, шейх Шахбут бин Султан Аль-Нахьян, позирует на фоне крепости Каср-аль-Хосн. В Дубае шейх Рашид стоит у входа в один из своих дворцов с дорическими колоннами. Правитель Шарджи обращается к народу перед зданием большой новой школы. Архитектура символизирует не столько могущество шейхов или дух современности, сколько постоянство и долгосрочность. Она передает идею стабильности, тем самым подкрепляя изначальный посыл: в Договорном Омане существует зрелое, независимое общество.

В своем сценарии Питер Трипп отвел британскому правительству роль опоры этого вымышленного общества. Он желал показать, «как правители Договорного Омана тратят средства, столь щедро выделяемые Великобританией, их давней подругой и благодетельницей, на благо своих народов»^[146]. В итоговой версии фильма, смонтированной в Лондоне без дальнейшего участия Триппа, таких утверждений нет. В кадре появляются лишь три гражданина Британии: Десмонд Макколи, врач городской больницы Дубая, Робин Хантингтон, агроном из Рас-эль-Хаймы, и один из офицеров недавно сформированного ополчения Договорного Омана. В фильме не упоминаются их имена или гражданство. Британское присутствие обозначено лишь расплывчатыми намеками на деятельность неназванного «правительства» (по-арабски – «хукуума»):

«Дальновидные лидеры [Договорного Омана] неустанно заботятся о благоденствии своих подданных, финансово и морально содействуя развитию страны при поддержке правительства»^[147].

В арабской озвучке фильма лишь дважды употреблено слово «британский». В первом случае указывается на роль британцев при строительстве местных школ. Во второй раз крупным планом показана вывеска British Bank of the Middle East. Что касается британского правительства, то открытым текстом его упоминают всего один раз: на табличке перед входом в больницу Аль-Мактум в Дубае, где на арабском и английском языках декларируется «вечная дружба» между правительством Великобритании и шейхами Договорного Омана. Питер Трипп просил о более внятной и организованной программе помощи. В качестве ответа лондонские чиновники практически вычеркнули Британию из готового фильма.

Рис. 2.8

Кадр из документального фильма «Знакомьтесь: Договорный Оман». Заключительная сцена: два мальчика идут в сторону горизонта, «ведомые богом»

© Имперский военный музей

Заключительная сцена фильма начинается именно так, как предлагал Трипп, но ее посыл изменен почти до неузнаваемости. Трипп хотел закончить риторическим вопросом: «В чьих же руках будущее?»^[148] Тем самым он требовал определенности от своего лондонского руководства. Итоговая версия фильма осталась не только без ответа, но и без вопроса. Завершалась она фразой: «Бог хранит их, бог дает и силу». В сценарии Триппа был заложен призыв взять на себя ответственность. Рассказчик же процитировал отрывок из какого-то священного текста, переложив ответственность на высшие силы. Если верить фильму, будущее Договорного Омана зависело только от бога, а не от британского правительства и не от «широкой аудитории в странах Ближнего Востока».