Тинкай Тынық-ай
Циклы рассказов. Бог – это природа. Душа, наполненная небом
Рассказы. Цикл «Бог – это Природа»
Горный исток
Щедро одарена казахская земля природой. На всех её восхитительных просторах, в каждом уголке её – хоть небольшое, но найдётся чудо.
И Рудный Алтай в Восточном Казахстане не исключение. На восток от Риддера, городка тихого и доброго, сотканного неширокими чистенькими улочками, за десятком речек со сказочными названиями, такими как Топкуша, Быструха и Чесноковка, высится средь тёмно-серебряных отрогов Ивановского хребта пик Ворошилова.
Путь к нему лежит по каменистой дороге, аккуратно разделяющей лес. В нём могучие ели, косматые пихты и мудрые старцы-кедры, покачивая в такт своим думам пышными ветвями, с философской невозмутимостью наблюдают течение жизни. А жизнь эта в лесу полна суровой горной грациозности. Среди довольно сияющих зеленью деревьев встречаются и чёрные, поваленные молниями или лесным пожаром, стволы. Их осторожно обнимают кудрявые плющи, в надломах и трещинах находят приют прорастающие семена, а кое-где новой жизнью пробиваются древесные грибы. Природа вновь и вновь совершает подвиг возрождения, укрывая выжженные прорехи полянок покрывалом юных трав.
Скрипящий хвойный воздух обволакивает сознание и танцует в изумрудных крыльях лопухов. В небольших порывах ветра он треплет легкомысленную бахрому папоротника и смешивается со стойким благоуханием сочного разнотравья.
На склоне, выше сыроватой лесной жары, свободный от тенистого плена густых зарослей, мистическим белым зеркалом прочно врос в скальную россыпь Вышеивановский белок. Это снежник-перелеток, который круглый год хранит зимний снег, не исчезая полностью даже в жаркие летние месяцы. С Ворошиловского пика стекают речки Казачиха и Громотуха, а медленное таяние Вышеивановского белка питает реку Поперечную.
Задумчивая, только очнувшаяся от ледяного сна вода робко выбирается из-под сверкающего морозного покрова. Она пританцовывает на каскадах расколотых камней, подпрыгивает на их свинцовых пиках и ускоряется, поглядывая сверху на свое крутое извилистое русло. Ручей звенит ледяной чистотой, питает душистые травы, омывает корни вековых деревьев, и под их благословение превращается в весёлую горную речку. Меж отвесными склонами дикого ущелья, под огромными мрачными валунами, в тени покачивающихся охапок душицы, отпускающих по ветру цветные лепестки, тревожа старые недовольные кустарники таволги и жимолости, несет река свои воды в долину. Вечнозелёная хвоя берегов сменяется ажурным лиственным узором рябины, русло огибает торжественные стволы черёмухи и густые заросли жёлтой акации, вода спешит наполнить солнечным журчанием подлесок. Река минует пригнувшиеся под весом ягод ветви малины и заросли кислицы, чтобы наконец увидеть берёзовые и осиновые рощи и склонившиеся ивы, знаменующие выход в нижний пояс Западного Алтая.
В долину она втекает полноправной хозяйкой. Вода освежает ликующие растения и дарит жизнь животному миру предгорья. И долго ещё с берегов виднеется Ворошиловский пик – недвижимый исполин, хранящий белоснежный исток путешественницы-реки.
Бушующий хан Джунгарского Алатау
Вся природа прекрасна. Священны каждое деревце и камень, каждый кусочек родной земли. Но особое место в сердце путешественника всегда занимают горы. Я больше предпочитаю степь – бескрайнюю и ликующую, но и мне при взгляде на темнеющие скалистые вершины не удержаться от восторженного вздоха. Горные цепи будто излучают мягкую, струящуюся тайну, которую изнывающе хочется приоткрыть. И вот уже несётся внутренний взор над яблоневыми садами, над каменными руслами горных ручьёв, через овраги и рощи, туда, к невидимому и неведомому звонко взывающему чуду!
И не важно, покоряешь ты горы или нет, но они тебя всегда покоряют.
Джунгарский (теперь он называется Жетысуйский) Алатау приковал моё сердце своей нетронутой суровой и даже воинственной красотой. Здесь за неприступными стенами многочисленных ущелий бурлят ледниковые реки, кроются прозрачные озёра и вольно проживает всевозможное зверьё. В восточной части гор обманчиво гостеприимно распахнуты Джунгарские Ворота – проход для самых мощных разрушительных ветров Евразийской степи.
Маленькая, но сказочная часть удивительной Джунгарии – ущелье реки Кора. Её воды берут начало на высоте более 3000 метров над уровнем моря, среди дающих талую слабину вековых льдов. Студёное, играющее на валунах течение ещё больше разгоняется от втекающих обманчиво мирных ручьёв и грозных, крушащихся со скальной высоты водопадов. Самый высокий из них (около 120 м) – водопад Бурхан-Булак.
Как будто пар из гейзера, шипит и рвётся вниз мощным потоком его тугая ледяная вода. Она срывается со скалы громадной прозрачной змеёй, рассекаясь каменными выступами и превращаясь у подножья обрыва в трёхглавого дракона. В бесстрашном прыжке вода устремляется дальше, на дно ущелья, грозясь с легкостью снести всё на своём пути, но вскоре встречает порог, за ним другой – и уже каскадом, укрощённо стекает в мирную чистую заводь.
От воды, будто бестелесный дух рокочущей энергии, из которой соткан водопад, восходит влажный звенящий ледниковый воздух.
На дивных выгоревших скалах Коринского ущелья пестрят краски: нарядные ели сменяются задумчивыми стальными осинами и золотеющими к сентябрю берёзками. Взгляд то и дело упирается в различные природные препятствия – деревья, валуны, вершины. Но, несмотря на то что горизонт всегда скрыт, здесь неизменно чувствуются истинная свобода и головокружительная воля.
Долину между рекой и скалами покрывает смешанный лес. Гулять по нему – огромное наслаждение. Залитые солнцем весёлые опушки, таинственные низинки, покрытые ковром благоухающих шишек, переплетение сильных рельефных корней с игривыми изумрудными кудрями плюща. Озорные солнечные зайчики, неосторожно рассыпанные мягкими лапами танцующих деревьев, выхватывают из лесного полумрака рыжие пятна опавших игл и шуршащих листьев. Здесь не страшно заблудиться: грохот водопада и отблески речных волн – лучшие ориентиры. Поэтому хочется бродить часами, находя скрытые поляны, покачивающие травостоем на ветру, места старых лагерей и позабытые кострища, обложенные черными, потрескавшимися от жара камнями.
До самого заката у перевала царит музыка безмолвия – шелест горного ветерка, баюкающее стрекотание насекомых в траве, перекатный рокот мощной реки и крики прорезающих воздух птиц. А ночью, во мраке, разбавленном светом звёзд, ветер с гулом раскачивает тонкие верхушки деревьев, и от этого воображение невольно рисует картину разросшегося до невиданных размеров водопада, растекающегося и неудержимыми волнами накрывающего долину.
Пять чудес Мангышлака
Есть в Казахстане места до того удивительные, единственные в своём роде, что и глазам не верилось бы, да только верь не верь, а дух захватывает по-настоящему!
На западе наших земель, там, где монотонная пустыня обрывается живописными утёсами – чинками, где сверкающие меловые хребты сменяются хмурыми каменными долинами, где не счесть загадочных пещер, где извиваются пёстрые каньоны, а крутые скалы подступают к седому Каспийскому морю – там лежат края необыкновенные!
Суровое плато Устюрт, древний титан, дремлет там многовековым сном, а легендарный полуостров Мангышлак, выглаженный ветром, хранит память о торговых тропах Великого Шёлкового пути.
Там, где когда-то кипела жизнь в караван-сараях и торговых городах, теперь важно вышагивают верблюды по иссушенным зноем такырам, а в зеленеющих оазисах мелькают осторожные муфлоны, джейраны и сайгаки.
Это вотчина богатой истории цивилизаций и путей великого переселения. Это края, хранящие память о подвигах человеческого духа. Это красивая, зрелищная и контрастная земля!
Шаровидные конкреции. Невиданные гигантские каменные шары покрывают долины Мангыстау. Прижимаясь друг к другу, как стада больших круглых буйволов, или возлегая в одиночестве, словно диковинные яйца космической птицы, они от горизонта до горизонта усеивают плато.
Гуляя здесь, сложно не почувствовать микроскопичность своего существования – бескрайние поля шаров не обойти человеческими ногами, а человеческим разумом не постигнуть их возраст. И всё же, забравшись на такой, приятно ощутить сладкую жуть необъятной вечности времени.
Сидя на покатом боку одного из шаров, можно представить себя Маленьким Принцем на собственной крошечной планете. А кругом ещё миллиарды таких, и миниатюрных, как черепашьи головы, и громадных, высотой с двухэтажный дом. Формы некоторых от времени разрушились или слепились с соседними, и теперь их фигуры напоминают удивительные контуры мистических существ.
Но главное волшебство в том, что здесь легко найти следы настоящих доисторических монстров, возрастом больше ста пятидесяти миллионов лет! Выделяясь на фоне низенькой травки, между шарами ютятся большие перламутровые раковины и наутилусы, панцири морских ежей и другие невероятные артефакты древнего океана.
Бозжира. Сахарные дворцы, застывшие над девственным холстом белоснежной равнины… Сверкающие призраки из меловой пыли, потревоженной раскалённым ветром… Пронзительное голубое небо, зацепившееся взбитыми облаками за острые вершины… Всё это – сказочная Бозжира.
Подумать только! Сотни миллионов лет назад здесь было дно мирового океана, а сейчас ни капли влаги, и высоченные белые пики – это лишь его небольшие, оголившиеся на закате времён, островки.
Ослепительное солнечное сияние отражается от склонов Бозжиры, и кажется, будто кто-то побелил равнину, чтобы потом раскрасить её. Создаётся ощущение ноля, чистого старта для новых начинаний. Даже сам себя чувствуешь карандашной зарисовкой человечка, нанесённой на лист бумаги рукой невидимого творца.
Бозжиринская долина покрыта россыпью довольно поблескивающих на солнце гладких белых камней и самородков кремния, из которого древние люди делали наконечники для стрел. Наверху, почти на краю плато, безмолвным упоминанием об охотничьем прошлом человека, стоят араны – загоны для диких животных.
Забраться на вершину одного из меловых островов – удовольствие отдельное. Карабкаясь по узким хребтам и перепрыгивая через расщелины, не встречаешь ничего, кроме собственной тени, скользящей по известняковой белизне склона. От жара солнца на лбу появляется испарина, и её тут же сушит горячий ветер. Ветер приходит порывами, и, когда он врезается в выступы или запутывается в углублениях, создаётся звук, похожий на шум волн. А на вершине, затаив дух от простёртой внизу красоты, внезапно понимаешь, что вокруг – уже небо, и, чтобы с головой окунуться в его головокружительную лазурь, нужно только привстать на цыпочки.
Впадина Карынжарык и сор Кендерли. На стыке Устюрта и Мангышлака есть ещё одно удивительное место: впадина Карынжарык. Название соответствует ей как нельзя лучше – огромная, наполненная светом чаша тихо возлегает в теле земли. Приглушенное свечение идёт с её глубокого дна, заполненного солончаковым озером – сором Кендерли. Здесь такое высокое небо, а просторы такие бескрайние, что не слышно ни звука: не находя отражения, звуковые волны тут же растворяются в воздухе.
Солёное белое зеркало сора, покрытое ломанным узором трещин, как невиданная паутина окутывает землю вокруг трёх гор-близнецов, возвышающихся посреди равнины. В лунную ночь они кажутся тремя зияющими чёрными дырами в мерцающем звёздном океане.
Не то из-за небесного света, накопившегося в соли за тысячи лет, не то из-за умиротворённой тишины Карынжарык волшебным образом наводит порядок в душе, успокаивая её бури и возвращая к равновесию.
