bannerbannerbanner
Хранитель смерти

Тесс Герритсен
Хранитель смерти

Полная версия

Предыдущие картинки настолько потрясли Робинсона, что теперь, ожидая нового сюрприза, он склонился к экрану и напрягся, словно натянутый лук. Появились первые изображения грудной клетки: полость была черной и пустой.

– Похоже, легкие удалили, – заметил рентгенолог. – В ее груди я вижу только частичку усохшего средостения.

– Это сердце, – проговорила Пульчилло уже более спокойным тоном. Наконец она увидела то, что ожидала. – Его всегда старались оставлять in situ[4].

– Только сердце?

Пульчилло кивнула:

– Считалось, что ум находится именно там, а потому сердце никогда не отделяли от тела. В Книге мертвых содержится несколько разных заклинаний – их произносили, чтобы оно оставалось на месте.

– А другие органы? – поинтересовался лаборант. – Я слышал, их помещали в специальные сосуды.

– Так было до Двадцать второй династии. Примерно после тысячного года до нашей эры органы стали упаковывать в четыре свертка, и их снова помещали в тело.

– Значит, мы должны это увидеть?

– В мумии птолемеевского периода – да.

– Похоже, я могу высказать предположение о ее возрасте в момент смерти, – объявил рентгенолог. – Зубы мудрости полностью прорезались, а черепные швы заросли. Но дегенеративных изменений позвоночника я не вижу.

– Молодая, – сказала Маура.

– Возможно, ей не было и тридцати пяти.

– В ее времена тридцать пять – уже средний возраст, – заметил Робинсон.

Исследование продолжалось – рентгеновские лучи по-прежнему проникали сквозь слои обмотки, сквозь оболочку из мертвой кожи и костей, только теперь они сканировали уже не грудную клетку, а брюшную полость. Изображения казались Мауре до жути непривычными, как если бы она присутствовала на вскрытии инопланетянина. В тех местах, где Маура привыкла видеть печень, селезенку, желудок и поджелудочную железу, отображались завитки льна, похожие на змей, – в этом пейзаже внутренностей не обнаруживалось ничего знакомого. Лишь просветления в позвоночном столбе говорили о том, что тело и в самом деле принадлежало человеку, только его сначала выпотрошили, превратив в пустую оболочку, а потом набили тканью, словно тряпичную куклу.

Возможно, анатомия мумии была чужда Мауре, а вот Робинсон и Пульчилло вступили на привычную территорию. Когда на экране появлялась новая картинка, они оба нагибались, указывая на знакомые детали.

– Вот, – заявил Робинсон. – Это и есть четыре льняных свертка с органами.

– Хорошо, а теперь мы видим таз, – пояснил Брайер. Он указал на две светлые дуги – верхние края гребней подвздошных костей.

Компьютер продолжал анализировать и отображать информацию, поставляемую бесчисленными рентгеновскими лучами, и с каждым срезом форма таза становилась все яснее. Каждая картинка приоткрывала все более привлекательные подробности, словно в цифровом стриптизе.

– Обратите внимание на форму тазового входа, – предложил Брайер.

– Это женщина, – заметила Маура.

Рентгенолог кивнул:

– Я бы сказал, результат вполне убедительный. – Он с улыбкой обернулся к археологам. – Теперь вы можете с полной уверенностью называть ее Госпожой Икс. Именно Госпожой, а не Господином.

– Взгляните на лобковый симфиз, – проговорила Маура, по-прежнему глядя на монитор. – Здесь нет расхождения.

– Согласен, – кивнул Брайер.

– И что это значит? – поинтересовался Робинсон.

– Во время родов младенец, пробираясь сквозь тазовый вход, может раздвинуть лобковые кости на месте их соединения – симфиза. Похоже, у этой женщины не было детей.

– Вашу мумию никто не называл мамой, – рассмеялся лаборант.

Сканирование таза закончилось, и теперь на экране показались срезы верхней части обеих бедренных костей, обрамленные усохшей плотью.

– Ник, нужно позвонить Саймону, – напомнила Пульчилло. – Он наверняка сидит возле телефона.

– О боже, я совсем забыл! – Робинсон вытащил из кармана мобильный и набрал номер начальника. – Саймон, угадай, на что я сейчас смотрю? Да, она великолепна. К тому же мы обнаружили несколько удивительных вещей, так что пресс-конференция должна быть очень даже… – Он запнулся, уставившись на монитор.

Возникшая картинка была настолько неожиданной, что все замерли. Если бы на КТ-столе лежал живой пациент, Маура без труда распознала бы небольшой металлический предмет, раздробивший изящное тело малоберцовой кости и застрявший в икре. Но этому кусочку металла было не место в ноге Госпожи Икс.

Пуля не имела никакого отношения к ее эпохе.

– Это то, что я думаю? – пробормотал лаборант.

Робинсон покачал головой:

– Должно быть, посмертное повреждение. Разве может быть иначе?

– Посмертное? Двухтысячелетней давности?

– Я… я перезвоню, Саймон. – Робинсон нажал кнопку разъединения на своем мобильном. И, обернувшись к оператору, приказал: – Выключите камеру. Пожалуйста, немедленно прекратите съемку. – Он глубоко втянул воздух. – Хорошо. Ладно, давайте… давайте подойдем к этому логически. – Археолог выпрямился, вновь обретя уверенность, когда ему на ум пришло вполне естественное объяснение: – Любители сувениров зачастую небрежно обращались с мумиями и портили их. По всей видимости, в эту мумию загнали пулю. А позднее какой-нибудь музейный хранитель, пытаясь устранить повреждения, обернул ее заново. И поэтому на бинтах не видно входного отверстия.

– Это произошло иначе, – возразила Маура.

Робинсон заморгал:

– Что вы имеете в виду? Мое объяснение наверняка соответствует действительности.

– Повреждение ноги – не посмертное. Это случилось, когда женщина еще была жива.

– Не может быть!

– Боюсь, доктор Айлз права, – заметил рентгенолог. Он перевел взгляд на Мауру. – Вы имеете в виду костную мозоль на месте перелома?

– Какая еще костная мозоль? – заволновался археолог. – Что это означает?

– Это означает, что сломанная кость уже начала срастаться, когда женщина умерла. После ранения она прожила еще по крайней мере несколько недель.

– Откуда взялась эта мумия? – обернувшись к куратору, спросила Маура.

Очки Робинсона снова сползли на кончик носа, и он, словно загипнотизированный, уже поверх них продолжал разглядывать светящийся участок ноги на мониторе.

На вопрос Мауры едва слышно, почти шепотом ответила доктор Пульчилло:

– Она лежала в подвале музея. Ник… доктор Робинсон обнаружил ее в январе.

– А как она попала в музей?

Пульчилло покачала головой:

– Мы не знаем.

– Наверняка есть какие-то записи. В вашей документации должны быть упоминания о том, откуда она взялась.

– О ней никаких сведений нет, – наконец выговорил Робинсон. – Криспинскому музею сто тридцать лет, и многие документы утрачены. Мы понятия не имеем, сколько она пролежала в подвале.

– Как же случилось, что вы ее обнаружили?

В помещении работал кондиционер, но на бледном лице Робинсона все равно выступил пот.

– Три года назад я пришел в музей и принялся каталогизировать собрание. Вот и наткнулся на нее. Она лежала в ящике без всякой маркировки.

– И это вас не удивило? Что такая редкость – египетская мумия – лежит в немаркированном ящике?

– Но мумии не такие уж и редкости. В девятнадцатом веке они продавались по пять долларов за штуку, а потому американские туристы вывозили их из Египта сотнями. Так мумии оказывались на чердаках и в антикварных лавках. Цирк уродов в Ниагара-Фолс объявлял даже, будто в их коллекции есть царь Рамзес Первый. А потому неудивительно, что мумия обнаружилась и в нашем музее.

– Доктор Айлз! – позвал Брайер. – Мы получили проекционную рентгенограмму. Возможно, вы захотите взглянуть.

Маура обернулась к монитору. На экране появилось изображение, похожее на обычный рентгеновский снимок – из тех, что она развешивала на своем негатоскопе в морге. Разобраться в этой картинке она могла и без помощи рентгенолога.

– Сомневаться тут особенно не в чем, – заметил доктор Брайер.

«Да уж, – подумала Маура. – Никаких сомнений быть не может. У нее в ноге пуля».

Она вынула свой мобильный.

– Доктор Айлз! – окликнул Робинсон. – Кому вы звоните?

– Хочу организовать доставку в морг, – ответила она. – Теперь Госпожой Икс займется судмедэкспертиза.

3

– Мне просто так кажется, или все чудны́е дела действительно достаются нам с тобой? – спросил Барри Фрост.

Случай с Госпожой Икс и вправду чудной, подумала Джейн Риццоли, ведя машину мимо фургонов новостных телестанций и сворачивая на автостоянку бюро судмедэкспертизы. Гиены-репортеры начали тявкать уже сейчас, в восемь утра, с жадностью выискивая все подробности невероятно мрачного дела (прошлым вечером Джейн ответила лишь скептическим смешком, когда доктор Айлз сообщила о нем по телефону). Увидев телевизионные фургоны, Риццоли вдруг поняла: похоже, пора отнестись к делу серьезнее, пора призадуматься – а вдруг это все-таки не тщательно продуманный розыгрыш одинокой и вовсе не склонной шутить Мауры?

Джейн остановила машину на одном из парковочных мест и, разглядывая телевизионные фургоны, задумалась: сколько же новых камер понавезут сюда к тому моменту, когда они с Фростом выйдут из здания?

– От этой хотя бы вони не будет, – заметила Джейн.

– Но, знаешь, от мумии можно подцепить какую-нибудь гадость.

Джейн обернулась к напарнику – его бледное мальчишеское лицо приобрело по-настоящему взволнованное выражение.

– Какую еще гадость? – удивилась она.

– С тех пор как Элис уехала, я стал чаще смотреть телевизор. Вчера вечером по каналу «Дискавери» была передача о мумиях, на которых сохраняются споры плесени.

 

– У-у-у! Споры! Страшно-то как!

– Это не шутка, – не унимался Барри. – Из-за них можно заболеть.

– Господи! Надеюсь, Элис скоро вернется. С каналом «Дискавери» ты явно переборщил.

Воздух был омерзительно влажным, и, когда они выбрались из машины, непослушные темные волосы Джейн завились мелким бесом. За четыре года службы детективом в убойном отделе полиции она неоднократно проходила этим путем к бюро судмедэкспертизы: в январе – поскальзываясь на льду, в дождливые мартовские дни – бегом, а в августе – с трудом волоча ноги по раскаленному, словно угли, асфальту. Эту дорогу в несколько десятков шагов и само мрачное здание бюро она знала как свои пять пальцев. Раньше Джейн полагала, будто со временем она станет с легкостью преодолевать это небольшое расстояние и перестанет принимать близко к сердцу те ужасы, что каждый раз предстояло увидеть на столе из нержавеющей стали. Однако с момента рождения дочери Реджины, появившейся на свет год назад, смерть, как никогда, стала страшить Джейн. Материнство храбрости не прибавляет – напротив, ты становишься уязвимой и боишься, что вечность отнимет у тебя самое дорогое.

Впрочем, объект сегодняшнего исследования, ожидавший ее в морге, вызывал скорее любопытство, чем ужас. Оказавшись в вестибюле патологоанатомической лаборатории, Джейн тут же направилась к окну, чтобы поскорее увидеть лежавший на столе труп.

«Госпожа Икс» – так окрестила мумию газета «Бостон глоуб», и это прозвище вызывало в воображении образ страстной красавицы, этакой темноглазой Клеопатры. Но Джейн увидела лишь обернутое тряпьем усохшее туловище.

– Не человек, а тамале[5] какое-то, – заметила Джейн.

– И кто же эта девица? – глядя в окно, спросил Фрост.

В зале Джейн заметила двух незнакомых людей. Мужчину – высокого и неуклюжего, с профессорскими очками на носу, и молодую женщину – изящную брюнетку в голубых джинсах, выглядывавших из-под медицинского халата.

– Похоже, это музейные археологи. Они собирались прийти вдвоем.

– Это она-то археолог?! Обалдеть!

Джейн с раздражением толкнула напарника локтем:

– Стоило Элис уехать из города на пару недель, и ты уже забыл, что женат.

– Просто я и представить себе не мог, что археологи бывают такими красотками.

Риццоли и Фрост, надев бахилы и халаты, вошли в секционную.

– Привет, док! – поздоровалась Джейн. – Она что, и вправду наша клиентка?

Маура отвернулась от негатоскопа и, как обычно, наградила их своим предельно серьезным взглядом. Другие патологи, стоя у секционного стола, могут подшучивать или отпускать ироничные замечания, а доктор Айлз в присутствии мертвых и улыбалась-то крайне редко.

– Сейчас узнаем. Это куратор, доктор Николас Робинсон. А это его коллега, доктор Джозефина Пульчилло, – представила Маура людей, которых Джейн видела в окно.

– Вы оба из Криспинского музея? – осведомилась Риццоли.

– Да, и вовсе не рады тому, что я собираюсь делать, – ответила за гостей Маура.

– Вы испортите ее, – запротестовал Робинсон. – Резать ее необязательно – наверняка есть другой способ получения необходимой информации.

– Именно поэтому, доктор Робинсон, я и попросила вас прийти, – заметила Маура. – Вы поможете свести повреждения к минимуму. Мне меньше всего хотелось бы разрушить объект старины.

– А я так поняла, что вчерашняя компьютерная томография ясно показала пулю, – удивилась Джейн.

– Эти рентгеновские снимки мы сделали сегодня утром, – указав на негатоскоп, сообщила Маура. – Что скажешь?

Подойдя поближе к экрану, Джейн принялась разглядывать вывешенные на нем пленки. Сквозь правую икру просвечивало нечто, явно напоминавшее пулю.

– Да, теперь я понимаю, отчего ты так психанула вчера вечером.

– Я ничуть не психовала.

– Во всяком случае, я еще ни разу не слышала, чтобы ты говорила таким голосом, – рассмеялась Джейн.

– Признаюсь, я была потрясена, увидев это. И не только я – все мы. – Маура указала на снимок правой голени. – Обрати внимание на перелом малоберцовой кости – вероятно, от пули.

– Ты говоришь, это случилось, когда она еще была жива?

– Посмотри – костная мозоль на ранней стадии образования. Когда она умерла, кость уже начала заживать.

– Но ведь бинтам две тысячи лет, – запротестовал доктор Робинсон. – Это было подтверждено.

Джейн пристально вглядывалась в рентгеновские снимки, пытаясь логично объяснить то, что видела:

– Возможно, это вовсе не пуля, а какая-нибудь древняя железяка. Наконечник копья или что-то в этом роде.

– Это не наконечник, Джейн, – возразила Маура. – Это пуля.

– Тогда достань ее. Докажи это.

– А если достану – что тогда?

– Тогда у нас мозги и вскипят, черт побери! Или нет? Ну, то есть разве это можно как-то объяснить?

– Вчера вечером я позвонил Элис и все ей рассказал, – отозвался Фрост. – Знаешь, какой была ее реакция? «Путешествие во времени!» Это первое, что пришло ей в голову.

– И с каких пор Элис начала тебе подыгрывать? – засмеялась Джейн.

– Понимаешь, теоретически попасть в прошлое возможно, – не унимался Барри. – И притащить пистолет в Древний Египет тоже возможно.

– А может, мы лучше займемся реальными обстоятельствами? – нетерпеливо вмешалась Маура.

Джейн, нахмурившись, смотрела на светящийся кусочек металла – она и раньше видела похожие предметы на бессчетных рентгеновских снимках безжизненных конечностей и размозженных черепов.

– Никакие реальные обстоятельства придумать не получается, – призналась она. – Почему бы тебе просто не разрезать ее и не достать эту железяку? Возможно, археологи правы. Ты делаешь поспешные выводы, док.

– Как куратор я обязан защищать мумию, – вмешался Робинсон, – и не позволю бездумно ее распарывать. Нельзя ли, по крайней мере, ограничиться повреждениями на одном необходимом участке?

– Это разумный подход, – кивнула Маура, приблизившись к столу. – Давайте перевернем ее. Если у раны есть входное отверстие, оно должно находиться на правой икре.

– Лучше нам работать вместе, – заметил Робинсон. Он подошел к изголовью стола, а Пульчилло шагнула к изножью. – Нужно поддерживать все тело, чтобы ничего не деформировать. Так что, примемся за дело вчетвером?

Подсунув обтянутые перчатками руки под плечи мумии, Маура попросила:

– Детектив Фрост, не могли бы вы придержать бедра?

Барри помедлил, разглядывая грязную льняную обмотку:

– А разве не надо надевать маски и все такое?

– Мы всего-навсего переворачиваем ее, – отозвалась Маура.

– Я слышал, они могут быть переносчиками болезней. Вдохнешь споры и заработаешь пневмонию.

– Ой, ради бога! – осадила его Джейн. Натянув перчатки, она шагнула к столу. Затем просунула руки под бедра мумии и объявила: – Я готова.

– Хорошо, поднимаем, – скомандовал Робинсон. – А теперь переворачиваем. Вот так…

– Ух ты, она почти ничего не весит, – поразилась Джейн.

– Живое человеческое тело в основном состоит из воды. Но если удалить органы и высушить оболочку, от былого веса почти ничего не останется. Возможно, в ней лишь килограммов двадцать с обмоткой и всем остальным.

– Типа вяленой говядины, да?

– Вот именно. Вяленая человечина. Теперь давайте опустим ее. Осторожно.

– Знаете, а я ведь не шутил насчет спор, – сказал Фрост. – Я смотрел о них передачу.

– Вы имеете в виду проклятие Тутанхамона? – спросила Маура.

– Да, – подтвердил Фрост. – Именно о нем я и говорю! Обо всех тех людях, которые умерли, побывав в гробнице. Они вдохнули какие-то споры и заболели.

– Аспергилл, – пояснил Робинсон. – Возможно, потревожив гробницу, члены команды Говарда Картера вдохнули споры, которые собрались там за долгие века. И некоторые из них погибли от аспергиллезной пневмонии.

– Значит, Фрост не гонит пургу? – удивилась Джейн. – Что, мумия и вправду наложила на них проклятие?

Во взгляде Робинсона мелькнуло раздражение.

– Никакого проклятия, конечно же, не было. Да, несколько человек умерли, но после того, что Картер и его люди сделали с Тутанхамоном, на них действительно стоило бы наложить проклятие.

– А что они с ним сделали? – заинтересовалась Джейн.

– Обошлись с ним очень жестоко. Вскрыли его, поломали кости и, по сути, разорвали на части в поисках драгоценностей и амулетов. Порезали на куски, чтобы вынуть его из саркофага, оторвали руки и ноги. И голову отрубили. К науке это не имело никакого отношения. Это просто надругательство. – Куратор взглянул на Госпожу Икс, и в его взгляде Джейн прочитала восхищение и даже любовь. – Нельзя допустить, чтобы с ней произошло нечто подобное.

– Я вовсе не хочу портить мумию, – возразила Маура. – Поэтому давайте развернем ее так, чтобы можно было узнать, в чем дело.

– Вероятно, вам не удастся просто так развернуть ее, – заметил Робинсон. – Если внутренние бинты по традиции пропитаны смолой, они слиплись намертво, как будто их склеили.

Бросив еще один взгляд на рентгеновский снимок, Маура потянулась за скальпелем и пинцетом. Джейн неоднократно наблюдала, как Маура надрезает другие тела, но еще никогда нерешительность доктора Айлз не длилась так долго, еще ни разу ее рука не замирала над останками так, словно она боится пустить в ход лезвие. То, что вот-вот произойдет, навсегда повредит Госпожу Икс, а потому доктора Робинсон и Пульчилло глядели на Мауру с откровенным осуждением.

И вот она сделала первый надрез. Но в нем не чувствовалось той уверенности, с какой обычно работала доктор Айлз. Она осторожно приподняла льняную обмотку пинцетом, чтобы скальпель рассек ткань – слой за слоем, бинт за бинтом.

– Отходит довольно-таки легко, – заметила она.

– Это необычно, – нахмурилась доктор Пульчилло. – Как правило, бинты смачивали горячей смолой. В тридцатые годы девятнадцатого века, когда мумии разворачивали, бинты порой отрывали с большим трудом.

– А вообще, зачем эта смола? – поинтересовался Фрост.

– Чтобы склеить обмотку. От смолы лен отвердевает и защищает мумию – ну, почти как ящик из папье-маше.

– Я уже прошла последний слой, – сообщила Маура. – Ни один из них не пропитан смолой.

Вытянув шею, Джейн взглянула на то, что находилось под обмоткой:

– Это у нее кожа такая? Прямо как на старых ботинках.

– Ботинки, детектив Риццоли, как раз и делают из сушеной кожи, – сказал Робинсон. – В некотором смысле.

Маура взяла в руки ножницы и бережно отрезала бинты, чуть больше обнажив кожу, которая напоминала намотанный на кости коричневый пергамент. Снова бросив взгляд на снимок, доктор Айлз осмотрела икру через увеличительное стекло.

– Входное отверстие мне найти не удалось.

– Значит, рана не посмертная, – поняла Джейн.

– Все так, как показано на снимке. Вероятно, инородное тело попало туда, когда женщина была жива. И она прожила еще некоторое время после этого, так как сломанная кость начала заживать. А рана зарубцевалась.

– И сколько для этого нужно?

– Несколько недель. Возможно, месяц.

– Но в течение этого времени наверняка кто-то заботился о ней, верно? Она должна была где-то жить, чем-то питаться.

Маура кивнула:

– Из-за этого определить причину смерти еще сложнее.

– Причину смерти? – удивился Робинсон. – Что вы имеете в виду?

– Проще говоря, – пояснила Джейн, – мы думаем, что она была убита.

– Но для начала нужно разрешить первоочередной вопрос. – Маура потянулась за скальпелем.

Мумифицированные ткани до того огрубели, что по фактуре напоминали выделанную кожу, и лезвие с трудом прорезало усохшую плоть.

Взглянув на людей, стоявших по другую сторону стола, Джейн заметила, что доктор Пульчилло сжала губы, словно в попытке сдержать протест. Однако, несмотря на возражения, которые вызывала в ней эта процедура, женщина не спускала глаз с мумии. Когда Маура взяла в руки пинцет и запустила его наконечники в надрез, всеобщее внимание было приковано к этому небольшому участку оголенной ноги – теперь над телом склонились все, включая Фроста, напуганного спорами плесени. Доктор Айлз всего несколько секунд покопалась в ссохшейся плоти, и вот наконечники пинцета выхватили желанную добычу. Когда Маура опустила ее в стальной лоток, вещица металлически звякнула.

Доктор Пульчилло резко втянула воздух. Предмет не имел ничего общего ни с наконечником, ни с обломком старинного ножа.

Наконец Маура констатировала очевидное:

 

– Думаю, теперь можно с уверенностью сказать, что Госпоже Икс вовсе не две тысячи лет.

4

– Ничего не понимаю, – пробормотала доктор Пульчилло. – Мы отправляли лен на анализ. Радиоуглеродное датирование подтвердило этот возраст.

– Однако это пуля, – напомнила Джейн, указывая в лоток. – Двадцать второй калибр. Ваш анализ наврал.

– Но ведь лаборатория – очень уважаемая! Они были уверены в своей оценке.

– Возможно, вы обе правы, – тихо вмешался Робинсон.

– Да ну? – Джейн обернулась к куратору. – Как же так, интересно?

Набрав воздуха в легкие, он отошел от стола, словно для дальнейших размышлений ему нужно было свободное пространство.

– Время от времени, как я замечал, их выставляют на продажу. Не знаю, много ли настоящих, но на рынке антиквариата наверняка существуют запасы подлинных образцов.

– Образцов чего?

– Обмоток мумий. Их найти проще, чем сами тела. Я видел их на интернет-аукционе.

Джейн издала потрясенный смешок:

– Можно просто выйти в Интернет и купить обмотку мумии?

– Когда-то существовал мощный международный рынок мумий. Тела измельчали и использовали в качестве лекарства. Вывозили в Англию под видом удобрения. Богатые туристы, привозя их домой, устраивали вечеринки с разворачиванием. Приглашали друзей посмотреть на то, как от мумий отдирают лен. А поскольку внутри обмотки нередко скрывались амулеты и драгоценности, это напоминало поиски сокровищ – хозяева, обнаруживая безделушки, дарили их гостям.

– Они так развлекались? – поразился Фрост. – Разматывали трупы?

– Это делалось в самых богатых домах Викторианской эпохи, – продолжал Робинсон. – Теперь вы понимаете, как неуважительно они относились к египетским мертвецам. После того как тело было окончательно развернуто, его выбрасывали или сжигали. А обмотку часто оставляли на память в качестве сувенира. И потому ее до сих пор еще можно приобрести.

– Значит, обмотка, в отличие от тела, вполне может быть древней, – догадался Фрост.

– Только так можно объяснить наше радиоуглеродное датирование. А вот что касается самой Госпожи Икс… – Робинсон недоуменно покачал головой.

– Но мы пока не доказали, что это убийство, – проговорил Фрост. – Невозможно выдвинуть обвинение, основываясь лишь на огнестрельном ранении, которое уже начало заживать.

– Я как-то сомневаюсь, что она сама захотела стать мумией, – заметила Джейн.

– В действительности это вполне вероятно, – возразил Робинсон.

– Сама захотела, чтобы у нее вырезали мозг и внутренние органы? – удивилась Джейн. – Нет уж, извините.

– Известны случаи, когда люди и вправду завещали свои тела именно для этих целей.

– Ой, я и об этом смотрел передачу, – подтвердил Фрост. – Тоже по «Дискавери». Один археолог там какого-то типа мумифицировал.

Джейн бросила взгляд на забинтованный труп. И представила, как ее саму слой за слоем упаковывают в удушающие тканевые полоски. Засовывают в льняную смирительную рубашку на тысячу-другую лет, а потом какой-нибудь любопытный археолог, однажды решив снять с нее ткань, обнажит усохшие останки. Не прах, а затвердевшую кожу. Джейн нервно сглотнула:

– И с чего вдруг человек станет принимать такое решение?

– Это ведь одна из форм бессмертия, разве не так? – ответил Робинсон. – Некая альтернатива гниению. Останки сохраняются. И тем, кто вас любит, не придется отдавать ваше тело в жертву разложению.

«Тем, кто вас любит». Джейн подняла взгляд:

– Так вы считаете, это может быть проявлением любви?

– В каком-то смысле да, если вы хотите держать при себе тело близкого человека. Спасти его от червей. От гниения.

«А ведь именно это и ожидает любую плоть», – пронеслось в голове у Джейн, и ей показалось, что температура в комнате резко снизилась.

– Может быть, любовь здесь ни при чем. Возможно, это какой-нибудь собственник потрудился.

Ее предположение явно встревожило Робинсона – Джейн почувствовала это, когда их взгляды встретились.

– О таком варианте я не подумал, – тихо признался он.

– Док, – обратилась Джейн к Мауре, – давай продолжим вскрытие. Чтобы начать работу, нам нужна более подробная информация.

Подойдя к негатоскопу, Маура убрала рентгеновские снимки голени и вывесила пленки с КТ-сканами.

– Давайте снова перевернем ее на спину.

С помощью скальпеля Маура рассекла льняные бинты, скрывавшие туловище, и на этот раз уже не осторожничала. Теперь стало ясно: тело, которое она будет резать, вовсе не старинный труп; нужно исследовать причину смерти, а в этом помогут лишь плоть и кости, но никак не льняная обмотка. Распоротая ткань обнажила усохшую коричневую кожу туловища, на которой выделялись дугообразные контуры ребер – этакий костяной свод, обтянутый пергаментом. Подойдя к изголовью стола, Маура сняла расписную картонную маску и начала ножницами разрезать скрывавшие лицо бинты.

Джейн бросила взгляд на КТ-пленки, вывешенные на негатоскопе, а затем, сдвинув брови, посмотрела на оголенное туловище:

– Органы удалили во время мумификации, так ведь?

Робинсон кивнул:

– Иссечение внутренностей замедляет процесс гниения. Это одна из причин, почему тела не разлагаются.

– Но ведь у нее на животе всего лишь одна маленькая ранка. – Джейн указала на небольшой надрез с левой стороны, зашитый неуклюжими стежками. – Как из такого отверстия можно все это вынуть?

– Именно так египтяне удаляли внутренности. Через небольшой надрез на левом боку. Тот, кто бальзамировал это тело, был знаком с древними методами мумификации. И явно следовал им.

– А что это за древние методы? Как именно делается мумия? – поинтересовалась Джейн.

Доктор Робинсон перевел взгляд на свою коллегу:

– Джозефина знает об этом больше меня. Может быть, она объяснит.

– Доктор Пульчилло? – обратилась к ней Джейн.

Похоже, молодая женщина все еще не отошла от потрясения – обнаруженная пуля не давала ей покоя. Она откашлялась и выпрямилась.

– Бо́льшая часть дошедших до нас сведений оставлены Геродотом, – начала она. – Думаю, его можно назвать древнегреческим писателем-путешественником. Две с половиной тысячи лет назад он странствовал по миру и записывал все, о чем узнавал. Проблема в том, что он, как известно, искажал детали. А может быть, его облапошивали местные проводники. – Доктор Пульчилло вымученно улыбнулась. – Но из-за этого мы начинаем относиться к нему как к обычному человеку, правда? Он напоминает нынешних туристов, приезжающих в Египет. Возможно, его тоже осаждали торговцы безделушками. Дурачили коварные проводники. Очередной простак за границей[6].

– И что он написал об изготовлении мумий?

– Ему сказали, что все начинается с ритуального омовения трупа раствором натрона.

– Натрона?

– В сущности, это смесь солей. Ее можно сделать самостоятельно, соединив старую добрую поваренную соль и пищевую соду.

– Пищевую соду? – Джейн нервно усмехнулась. – Теперь я стану по-другому смотреть на эти оранжевые коробочки.

– Омытое тело выкладывали на деревянные бруски, – продолжала Пульчилло. – Для того чтобы сделать небольшой разрез, вроде того, что вы видите здесь, использовался острый как бритва нож из эфиопского камня – возможно, это был обсидиан. Затем неким крюкообразным инструментом через отверстие вытаскивали внутренние органы. Освобожденную полость ополаскивали и заполняли сухим натроном. Им также посыпали все тело, чтобы за сорок дней вся влага испарилась. Примерно так сушат рыбу. – Археолог умолкла, наблюдая, как ножницы Мауры рассекают последнюю покрывавшую лицо обмотку.

– А потом? – не унималась Джейн.

Пульчилло с трудом сглотнула:

– К тому времени тело становилось легче примерно на семьдесят пять процентов. Полость заполняли льняной тканью и смолой. Иногда туда возвращали и мумифицированные внутренние органы. А… – Доктор Пульчилло осеклась и, округлив глаза, уставилась на голову мумии, с которой упал последний бинт.

Они впервые увидели лицо Госпожи Икс.

Длинные черные волосы по-прежнему держались на голове. Кожа лица туго обтягивала выступающие скулы. Но лишь при взгляде на губы мумии Джейн отшатнулась. Они были зашиты такими грубыми стежками, словно над ними трудился портной Франкенштейнова чудовища.

Пульчилло покачала головой:

– Тут… тут все не так!

– Обычно рот не зашивали? – осведомилась Маура.

– Нет! А как же тогда питаться в загробной жизни? Как же говорить? Ее словно осудили на вечный голод. И вечное молчание.

«Вечное молчание». Бросив взгляд на уродливые стежки, Джейн задумалась: «Может, ты сказала что-то, разозлившее убийцу? Огрызнулась на него? Оскорбила? Или свидетельствовала против него? И теперь твое наказание – навеки сшитые губы».

Мумия была уже полностью обнажена – ее тело освободили от всех бинтов, и сейчас виднелась лишь усохшая кожа, облегающая кости. Маура надрезала туловище.

Джейн уже неоднократно наблюдала за тем, как делается Y-образный надрез, но всякий раз ее подташнивало от вони, возникавшей, когда лезвие скальпеля впервые рассекало грудину. Даже самые свежие трупы и те испускали едва ощутимый сернистый дух разложения – подобный исходит изо рта у некоторых живых. Правда, объекты исследования уже не дышали. Но Джейн называла этот запах именно так – «мертвое дыхание», и даже самый слабый его отголосок мог вызвать у нее приступ тошноты.

4На своем месте (лат.).
5Тамале – традиционное мексиканское блюдо из кукурузной каши, завернутой в кукурузные листья.
6Доктор Пульчилло явно имеет в виду известную книгу Марка Твена «Простаки за границей» (1869).
1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18 
Рейтинг@Mail.ru