Текелински
Действительность. Том 1
Мы, говоря метафорически, представляем собой, некий «сбалансированный, растянутый во времени, взрыв». И если посмотреть на всё это, обобщённо метафизически, то, все механистические особенности нашего бытия, в точности повторяют динамику всякого взрыва. То есть, мы, в сути своей, являемся неким воплощением солнца на земле, и несём собой, олицетворение его сбалансированного коллапса.
Сегодня утром, я вдруг ясно осознал, всё глобальное единение «живого», и «неживого». – Глобальное единение мира! Описать это, очень сложно, почти невозможно! Это чувство, сродни некоему трансу. Когда ты чувствуешь полное слияние себя, со всем окружающим миром! Когда ты чувствуешь мир – целиком. Когда для тебя, не остаётся ни одного уголка, ни одной крупинки, ни одной капли, вне этого мира. Не остаётся ничего тёмного, и ничего изолированного. Я чертил параллели, и в моём разуме всплывали грандиозные картины. Где ясно виделась, вся схожесть макрокосмоса, и микрокосмоса. Идентичность в своей сути, всех процессов. Где отличия были, лишь в объёмах, и скоростях, существующих, лишь в наших воззрениях, в наших головах. Где всё «живое», и «неживое», всплывало в моём воображении, как простое, глубоко архистатическое деление бытия. И я, вдруг осознал, со всей ясностью, что «живое» и «неживое», точно такая же относительность, как верх, и низ в пространстве…, как прошлое, и будущее – во времени…, только лишь, по отношению к конкретному субъекту, к конкретному ноумену, и никогда, и нигде – вообще…
Градация живости
«Живость», градацию этой живости, её относительную степень, мы можем идентифицировать, и распознать, даже в наших характерах, уловить в тонких оттенках, наших темпераментов. Мы можем ощутить эту градацию, в наиболее полной мере, в наших сношениях с разными людьми. Мы очень чётко чувствуем, и определяем эту степень, общаясь, волей случая, с разнообразными личностями, выявляя, почти безошибочно, все их тонкие отличия.
На мой метафоричный взгляд, одни личности, имеют характер более живого свойства, другие, менее живого. Мы, даже стали классифицировать характеры, совершенно не задумываясь, откуда, собственно, растут их ноги. Мы классифицируем различные психотипы, исходя из обозначенных нами, и запечатлённых темпераментов. Но, на самом деле, исходя из «живости», то есть, степени этой «живости», соответствующей данному типу темперамента.
Всё это, я к тому, что даже в рамках психофизики, в пределах неоспоримо живого душевного агрегатива, сама «живость», имеет свои градационные степени. И в первую очередь, именно в рамках этой психофизики. Ведь, на самом деле, эти темпераменты, есть тонкая проекция, – некое лекало взаимоотношения «живого», и «неживого», во всём остальном феноменальном мире. Некая, воплощённая, субстанциональная матричная относительность, всего того, что мы, так или иначе, относим к «живому», и «неживому», в мире грубого феномена. Наши темпераменты, отражают собой, градационную относительность всех субстанций, и вещей в мире. «Степень живости», во всём внешнем мире, также относительна, как и в наших темпераментах.
И с точки зрения простой физики мы, люди, как некие сложные организации, являемся, лишь одной из ступенек, на бесконечной градационной лестнице «утончения», и «огрубения» материальных форм действительности. И обозначаем эти степени, исходя из собственного положения, на этой лестнице, смотря, будто бы вниз, и поднимая голову будто бы вверх…, смотря, как будто бы налево, и как будто бы направо… Весь окружающий нас Мир, превращается в нашем воззрении, в отдаляющиеся от нас, уходящие во все стороны, перспективы.
И эта виртуальная лестница, на которой мы будто бы стоим, как бы посредине, существует только в наших головах, и сама середина, словно центр мира, определяется только нашим ноуменом. И стоя на этой лестнице, смотря вниз, и вверх, и видя, уходящие в зенит ступени, смотря влево, и вправо, и видя уходящие за горизонт, перспективы, мы вдруг осознаём, что на этой лестнице, нет, и быть не может, никакой середины. Как, и нет никакого истинного деления, как только относительного, в пределах нашего собственного созерцания, и воззрения.
Что только наше, условное положение на её ступенях, определяет, что грубо, а что тонко, что живо, а что не очень. Ведь если бы, эта лестница существовала на самом деле, то, как вниз, уходила бы в бесконечность, так и вверх, не имела бы конца. И всякие перспективы, не имели бы своего завершения. Ибо, если представить себе на минуту, существование самой по себе, такой градационной лестницы, и гипотетическую возможность проследовать по ней, то, как в «грубое», этот путь – был бы бесконечен, так и в «тонкое» – не имел бы конца.
Но, в том то, и дело, что такой лестницы самой по себе, – не существует. Она существует, лишь в наших головах, и выстраивается, исходя их наших собственных состояний, и соответствующих этим состояниям, перспектив, критериев, и оценок. И та, определяемая нами, «живость», и «не живость» объектов познания, субстанций, и организаций, – существует, лишь по отношению, как к нам, к нашей собственной вегетативной организации, так и по отношению всех объектов, субстанций, и организаций друг к другу, в наших же, относительных оценках.
Ибо всё, и вся – есть лишь суть наше созерцание, и воззрение. Лишь оно – всё определяет, и классифицирует. Превращая, открытый пред ним, инертный, и глубоко нейтральный мир, с его уходящими за горизонт, перспективами, в «грубое», и «тонкое», – в два противоположных полюса действительности. Полюса, уходящих своими перспективами, за границы этой действительности.
Определённость
Что, для реалиста, могло бы являться основой того, что мы называем Божественной искрой? Что, с точки зрения «образного физика», может быть зерном, неким началом того движения, и того баланса противостояния, которое проявляется в нас, как стремление, и которое воплощается в нашем разумении, в понятие – воля, и является неким «генератором», для всего мирского. Что, в конце концов, в своей сути есть то, что мы определяем, как основа жизненности?
Я включаю свою фантазию, и в моём неутолимом разуме, образы, начинают всплывать чередой. Метафизика, вперемешку с метафорой, и запредельной физиофилософией, рисует картины бытия в символах, и образах идеального воззрения. Эти картины заоблачны, но так ясны моему умозрению.
Солнечная энергия, сталкиваясь в нас, с энергией воды, образует некий синтез разно-полярных энергий. Где противостояние обеих стихий, как будто уравновешено, и синтетически целокупно. Что создаёт, некое стабильное внутреннее напряжение, которое и вызывает в нас, ощущение относительно стабильного течения внешней жизни, его времени. Именно в соразмерности нашего внутреннего течения, с течениями внешними, возникает то сакральное чувство стабильного времени. Существование же, самой продолжительности, на самом деле, почти не имеет к этому, отношения. Ведь продолжительность во времени, есть лишь способность нашего разума создавать отрезки, сопоставлять, и выкладывать из них, последовательности. То есть, строить из этих отрезков, нечто объективное.
Точно также, как и в пространственном, свойством нашего разума, является создание окаймлённых границами, отчерченных объектов. Сочетание их, выкладывание в последовательности, и выстраивание в сложные алгоритмические формы. То есть, есть лишь свойство нашего разума, как во временном поле, так и в пространственном, выстраивать из предоставляемого материала, линейные, и объёмные конструкции, на полях собственной памяти, и собственного воображения.
Храм стужи и огня
И так. Говоря обобщённо упрощённо, наша глубинная сущность, есть производное, от столкновения огня, и воды, (как неких сакральных олицетворений солнца, и земли). Вот что, продуцирует, и формирует всё то, что мы относим, к, так называемому, «живому» …, вот где зарождается наше ощущение собственной воли…, вот что, является основоположением, и предикатом всякого движения, и всякого стремления, в нашей действительности, вообще, и основой, сбалансированной, упорядоченной на определённый лад, динамики, в сложных системах, в частности.
Жизнь, в своей сути, является, как метафизическим явлением, так и чисто физическим. ОГОНЬ, И ВОДА – вот наши настоящие родители. Они, эти сакральные, невозможные, для нашего окончательного осмысления, и понимания, субстанции, в своём противостоянии, породили всё, что мы называем «живым». Их сбалансированное взаимодействие, их синтетическая коллапсирующая целокупность, – есть фундамент всего «живого» на земле.
Столкновение огня, и воды, превращение их, в модифицированные материализованные субстанциональности, образующие в своём синтезе, конгломераты действительного, упорядоченного на определённый лад, мира. Конгломераты, в которых происходит постоянная, безостановочная реакция. И как следствие, возникает стремление, и торможение, провоцирующие на своих фронтах, эмиссию определённого электромагнитного поля, с определённой частотой, плотностью, и параболической упорядоченностью, как некоей производной, от этих столкновений, с необходимой экспансией вовне.
Последующее усиление этого поля, в первую очередь, за счёт усиления слаженности, и гармоничности собственного, относительно грубого физического тела, и последующее воздействие этого поля, в силу его сверх мобильности, и агрессивности, на свою же основу – грубую субстанциональность собственного основания. Формирование структурных физических субстанций, обеспечивающих стабильные внутренние реакции, и течения. Так, с моей точки зрения, в моём глубоко метафорическом воображении, возникают, и строятся «живые системы». Системы, относительно грубой субстанциональности, в которых, со временем, образуется упорядоченное на определённый лад, электромагнитное поле, и происходит утончённая, и упорядоченная трансляция вовне, электрических полей, цепей, и импульсов, называемых нами, мыслями. Ведь электрические цепи, это и есть то, что является физической основой, для трансцендентального тела мысли.
Огонь, (метафора солнца). Вода, (метафора земли). Электромагнитное поле, (метафора Вселенной). Вот «три кита» от физики мира, на которых основывается то, что мы называем ощущаемой жизнью…, вот то, что является основой всего «живого» …, вот то, что в определённом сбалансированном состоянии, даёт нам ощущение собственного существования, ощущение продолжительности этого существования, а значит, ощущения самой жизни. Не существуй вселенского электромагнетизма, – не существовало бы формы…, не существуй огня, – и всё застыло бы в вечном анабиозе…, не существуй воды, – никогда не возник бы, тот баланс энергий, который мы называем этой жизнью… И, на самом деле, не так уж важно, углерод, или кремний, служит здесь, тем изначальным «кирпичным фундаментом». Важно, что является основанием, самого движения.
Форму, и упорядочивание всех процессов, нам обеспечивает сбалансированный синтез стихий огня, и воды. И в равной с ними степени, то невидимое, и не осязаемое, почти метафизическое электромагнитное поле, которое образуется, в результате столкновения глубинных стихий существенного. Это поле, являясь самой утончённой, и агрессивной формой материи, контролирует всякий синтез, выстраивая на полях феноменального, всевозможные формы бытия. Хотя, не в меньшей степени огонь, и вода, в своей сакральной сути, являются такими же, почти метафизическими стихиями, как и электромагнитное поле.
«Храм стужи и огня» – так я называю Вселенную. В каждом из нас, по сути, живёт это Вселенское божество. В виде противоположных стихий, огня, и воды. Что в нашей, локальной агломерации, имманентно олицетворяют синтез солнца, и земли.
Огонь, и стужа, – синтезированные, и воплощённые в нечто созерцаемое, в нечто мыслимое. Огонь, и стужа – определяющие все факторы разгона, и торможения, в сбалансированных системах пребывания. И благодаря столкновению холода, и тепла, благодаря их единению в некий «синтез противостояний», без всякой возможности слиться в нечто единое, – образуется всё, так называемое «живое», как, собственно, и всё объективное.
Самый простой, и наглядный пример, этого сакрального явления в феноменальном мире природы, это тот синтез тепла, и холода, образующий из, казалось бы, ничего, – некий «живой организм», со своим телом, и своей, непонятной нам, волей. Я имею в виду Циклон, Тайфун, Ураган, или Смерч. Где столкновение стихий тепла, и холода, образуют некий «сплав», который живёт своим, присущим только ему, образом. Он олицетворяет собой, всю архитектонику динамических процессов, свойственную всяким «живым структурам», и всяким, так называемым, системам.
Материя
Камень, вода, огонь, свет, электромагнитное поле, – в сущности своей, одна и та же материя, только в разных формах пребывания, с различными модификационными характеристиками. Это знает теперь, всякий. Разделение общей природы, на материю, и силы природы, которые, якобы заставляют двигаться эту материю, в умах старых философов, исходило из относительно недостаточной осведомлённости, в отношении самой материальной субстанциональности. Осведомлённости, которую имеет теперешняя наука.
Здесь, как и всюду, срабатывал тот же механизм нашего дуалистического осмысления внешнего мира, который всегда являлся причиной амбивалентного деления мира, и в частности, на «живое», и «неживое».
Для понимания сущностной архидинамики материального, от камня, до магнитного поля, представим себе, что вся материальность, изначально имела грубую основу. Но «утончаясь», (образно говоря), усложняясь и дифференцируясь, она становиться более мобильной, более агрессивной, и начинает необходимо, оказывать воздействие на более инертную, более стабильную материю, – на свою основу, что вызывает чувство доминирования, и генеративного воздействия. И вот, уже есть «погонщик», и есть «верблюды» … Но появились бы эти «погонщики», и «верблюды», не будь этого утончения материи, и как следствия, появления агрессивной доминанты, в которой сила, стала определяться не грубой инертностью, но прежде всего, упорядоченной динамичностью, слаженной гармонией, – то, что мы, с лёгкой руки, называем волей, совершенно не вдумываясь, и не понимая сути этого явления.
Так и в контексте «живого», и «неживого». Так называемое «неживое», – утончаясь, и форматируясь, паритетно согласовываясь в себе, тем самым становясь упорядоченной на определённый лад, системой, то есть, приобретая преимущества, пред хаосом внешнего мира, превращалась в нечто доминирующее, нечто повелевающее, нечто устанавливающее свою власть. И достигнув определённой упорядоченности агрегата собственной субстанциональности, продуцирующей субъективно-объективную парадигму воли, тем самым, образующей собственный алгоритм совершенствования, абстрагируется, и определяет себя живым.
«Живое», и «неживое», – это две плоскости нашего воззрения, две плоскости амбивалентного восприятия одного, и того же природного явления, с одним, и тем же модальным проблематическим механизмом, в котором антиномия «живого», выступает, лишь как осознаваемая функциональная упорядоченная организованность, против относительного хаоса, и инертности «неживого». Точно также, как силы природы, и материя, имеющие в нашем представлении, различные основания, на самом деле, есть одно и тоже. Но в силу доминанты более «агрессивной субстанциональности» одной, и той же материи, такая субстанциональность, воплощается в некий авангард, и определяет себя, как генератор, и причина всех движений, относительно более инертной, и менее агрессивной субстанциональности.
Кто более агрессивен, – тот «погонщик» …, Кто более инертен, тот «стадо» …, Кто наиболее упорядочен, и организован, тот доминанта…, кто менее организован, и упорядочен, тот – угнетаемый… И наконец, тот, кто мыслит, – тот обозначает, и определяет всё вокруг. Ибо мысль, есть самое тонкое, упорядоченное, и самое агрессивное состояние материи.
И как в первом воззрении, то, что одно состояние материи, оказывает воздействие на другое, на самом деле, вопрос лишь тонкости,и грубости, а значит, вопрос лишь активности, ипассивности. Так, во втором, способность оценивать внешний мир, и определять, – вопрос, лишь собственной относительной упорядоченности, и соответствующей агрессивности сложившегося ноумена, и его доминанты, и вытекающей из этого – воли к власти, с её обязательными атрибутами оценки.
Энергия (материя), находясь в более «тонком», а главное упорядоченном в своей динамике, состоянии, а значит, более активном бытии, естественным образом сталкиваясь, с более «грубой» формой, относительно менее упорядоченно-организованной, оказывает воздействие на её пассивность, и стремится, только к одному = упорядочить, и организовать её, на свой собственный лад. Всякая сила, в первую очередь, есть вопрос организованной упорядоченности, вопрос гармоничной слаженности, относительно хаоса, и уже потом, массивности, и агрессивности.
И отношения эти, составляют основу всего сущего, всех взаимоотношений в мире, всех коллизий, и перипетий, всех мелких, и крупных глобальных взаимоотношений. Столкновение, и отторжение, слияние, и поглощение, взрыв, синтез, и т.д. – всё определяется пассивностью, и активностью, одной, и той же энергии (материи), форм её сцепления, и характера высвобождения, в уже сформированном агрегате, или органоиде.
И наша «сакральная живость», на самом деле, есть, лишь тот же алгоритм взаимоотношения пассивности, и активности, взаимоотношение внутренних скоростей, и их целокупного отношения, к формам внешних движений. А главное, вопрос оценки общей упорядоченности, как в отношении друг друга, наблюдаемых объектов, так и этих объектов, по отношению к себе.
Конечно же, в обобщённом доминировании, в противостоянии различных субстанций, активность, и пассивность, это некое «временн`ое составляющее» их жизнедеятельности. И, конечно же, в этом процессе, играет не маловажную роль «пространственная составляющая». Воплощением которой, служит массивность противостоящих друг другу, стихий. Особенно, локально, – непосредственно, в отдельных системах. Массивность, – как противовес агрессивности. А в сути своей, метафора противостояния сил времени, и сил пространства, в глобальном «Макрокинезе существенного».
«Макрокинез» – Всеобщий синтезированный процесс динамик, и трансформаций, воплощённый в единую целокупную систему мира, со всеми, как известными нам, феноменально-эмпирическими взаимодействиями, так и неизвестными, но лишь потенциально-подозреваемыми, латентно-скрытыми формами преобразований, трансформаций, и движений бытия.
Сочетание же, массивности, и агрессивности в одном объекте, позволяет ему доминировать, как во времени, так и в пространстве, то есть, доминировать – вообще. Самый наглядный пример, это Солнце, по отношению к своим планетам, и ко всему, что входит в его систему. Но всё же, в нашем мире, главной доминантой, служит порядок. Упорядоченная, на определённый лад, система, способна противостоять любому натиску массивности. Она – суть доминанта действительного мира.
Тайна материи, – в её непостижимой субстанциональности, порождающей, как формы инертного камня, так и формы мысли. Материи, не имеющей в себе определённости, и никакой возможности остановится, пока существует нарушение, – сбой абсолютной гармонии бытия! Материи, постоянно строящей, и разрушающей «замки действительности». Моделирующей, и растворяющей все формы. И в тоже время, совершенно недвижимой, – в своей сакральной субстанциональности. Материи, не имеющей ни начала, ни конца, как в прогрессе, так и в регрессе осмысления своего бытия. Не имеющей основательной в себе, существенности, и в тоже время, являющейся основанием, для всего и вся, – несущей в себе, абсолютную монаду мироздания. Материи, не имеющей для себя, глобальной цели, но постоянно стремящейся, как к собственному коллапсу, так и к собственному кризису, – к полюсам собственной действительности, как единственно возможным целям. После достижения, которых, наступает пустота, либо начинается всё, заново…
Мне иногда кажется, что мы очень близко подобрались к пониманию сущности мира. Казалось бы, протяни руку, и схватишь суть, – ядро, что скрывает в себе, тайну мироздания! Но как бы мы, не подбирались близко, к этой тайне, она всегда будет недосягаемой. Нам суждено вечно бежать за ней, словно за миражом. Мы всегда будем воплощениями «Буриданова осла», вечно бегущего за своей морковкой. Истина, всегда будет в локте от нас…, и в тоже время, всегда будет оставаться, чем-то, вроде «философского камня», – лишь гипотетической возможностью…
То, из чего состоит всё и вся, при всей своей обыденности, является самой неразрешимой тайной для нас. Материя, – эта повсеместная физическая субстанция нашей реальности, и в тоже время, метафизическая сущность всего и вся, не доступная нашему осмыслению. Она, не имеющая формы, протяжённости в пространстве, и своего времени, и, в тоже время, не существующая вне пространственно-временного континуума. Материя, приобретающая бесконечно возможные формы, и разрушающая их, вечно и необходимо.
Почему же, она, не имеет в нашем представлении, своей ясной сути? Может быть потому, что при всей своей неоспоримой реальности, при всей своей существенности, на самом деле, в ней нет ничего незыблемого, – ничего, что можно было бы определить, как конечная определённость. Как нечто сущее в себе, как изначальность, как абсолютная достоверность, за которой уже, не может быть ничего…, – дно, окончательное, и нерушимое!
Нечто, что уже не может быть разложимо на составляющие, что не может быть подвергнуто вивисекции. Ведь, на самом деле, найти её последнюю существенность, это всё равно, что найти конечную точку деления пространства, или, конечную точку деления времени. Материя – есть синтез пространства, и времени, синтез не существующих самих в себе, стихий. Она – есть воплощённый парадокс, где быть не может последней точки, последней основательной очевидности. Ибо её ткань, соткана из материалов, не имеющих своих оснований, своих собственных тел в природе.
Ведь, само в себе пространство, как и само в себе время, существуют лишь в ноуменах, лишь как отражение, как относительность, и никак иначе. И если материя соткана из этих, по сути – дефиниций, то, как она могла бы иметь свою достоверную, окончательную существенность?
Как? Значит, всякий феномен, – есть лишь дефиниция ноумена?! И он, в сакраментальной сути своей, ничем не отличается, от ноумена?!
Далее, я буду часто касаться, этого глубинного вопроса. И постараюсь раскрыть, насколько возможно, мою концепцию, относительно этого, краеугольного камня мироздания.
