Татьяна Волхова
Северный мир 2. Падение

Воевода оказался силён и ловок, тем более что он бился за интерес и отмщение всей своей жизни. Мужчины поочерёдно брали верх друг над другом, изматывая борьбой и ударами. Амулет на шее седовласого давал ему дополнительные силы, и Ведмурд старался сорвать его, чтобы ослабить противника.

За время их поединка из подземного хода начали появляться ещё воины. Их вёл человек, отличающийся от остальных более дорогими доспехами.

Воины быстро прибывали и направлялись к сражающимся. К этому моменту Ведмурд уже обездвижил воеводу, но полностью уничтожить противника ему не позволял амулет, защищающий седовласого своими тёмными чарами. Отец Демида жёг амулет огнём Перуна, и две силы ― Бога и колдуна ― сцепились в схватке. Амулет трещал и жёг грудь своего хозяина, а тот пытался увернуться от силы Ведмурда, но слабел с каждым вздохом.

– Воин Перуна, отпусти моего воеводу. И я дам тебе службу в войске нового князя, ― проговорил предводитель вновь прибывших.

Ведмурд, не глядя на подошедших, продолжал бороться с седовласым. Когда силы амулета иссякли, огонь объял предателя. Он протянул руки к говорившему, прося защиты, но тот не отдавал приказа помочь.

– Вы обещали мне земли и титул, ― прохрипел воевода.

– Наш князь верен своим словам, но исполнять их он будет лишь перед живыми. А ты уже переходишь в мир Мары, ― равнодушно ответил предводитель и перевёл взгляд на княгиню.

За это время она перевязала пораненную руку, но через повязку всё равно капали алые капли.

С двух сторон от женщины встали подошедшие воины. Ведмурд выпрямился и посмотрел на нового противника.

– Я много слышал о тебе, воин Перуна, ― начал тот. ― Ваш князь в беседах, что мы вели с ним, рассказывал о твоей Силе и благородстве. Именно поэтому ты ещё жив. Мне нужны такие воины. Мой князь, что теперь владеет этим градом, дарует тебе жизнь и возможность служить ему.

– Я не меняю веру ― ни в Богов, ни в людей, ― ответил Ведмурд.

Он думал о том, успели ли скрыться Демид с княжичем. И как предотвратить погоню за ними. Выход он видел только один: сжечь всех вместе с собой, так как сил на бой со свежими противниками у него уже не осталось. Как и возможности воспламенить их по отдельности.

Отец Демида знал, что, оказавшись на краю миров, он мог попросить у Перуна Последнюю Силу. Услышав мольбу, Бог даровал своим служителям сильнейший огонь, такой, что ни один смертный не может разжечь, но в ответ забирал жизнь своего воина.

Будучи один, Ведмурд не задумываясь пошёл бы на это, но рядом с ним стояла княгиня, которую он обещал спасти, и он не имел права забирать её в царство Мары.

Старший воин, разговаривавший с ним, видя, что уговорить Ведмурда перейти на свою сторону не удастся, приказал схватить их с княгиней. Но подойти к ним близко никто не мог. Они все сгорали в огне, напускаемом сыном Перуна. Но он слабел. Силы были потрачены в недавних сражениях и переходах, а новых не появлялось.

Княжеский амулет, который носила княгиня и который мог бы дать им силы, женщина перед расставанием надела на шею молодой княжны.

– Я надеялась передать его своей дочери или внучке, ― сказала она. ― Но знаю, что уже не увижу их. Носи этот амулет, княжна, в нём горит защитный огонь, он будет охранять и защищать тебя от имени нашего рода, ― услышав это, княжна кивнула и впала в забытьё.

Из подземного хода тем временем выходили все новые и новые воины. По указанию предводителя они начали обследовать землю, ища следы отхода княжеской семьи.

Ведмурд, отражая атаки воинов, ждал, пока из подземелья выйдет последний воин, и когда они стали закатывать камень, ограничивающий вход, понял, что время пришло.

Силы его таяли, ещё немного ― и он не сможет поднять кинжал или наслать огонь. А преданных дружинников, которые в такой момент на поле брани обступали его и давали время восстановить силы, сейчас рядом не было. Только княгиня стояла, роняя алые капли на снег и слабея с каждым мгновением.

– Княгиня, я не смогу спасти нас, ― прохрипел Ведмурд.

– Спаси наших детей, ― ответила она, ― бо́льшего мне не надо.

– Нам надо не допустить погони за ними, для этого все, кто находится здесь, должны уйти в царство Мары. Но я смогу это сделать, только забрав и нас с тобой из этого мира.

Княгиня кивнула.

Прося Перуна о Последней Силе, Ведмурд подумал о своей княжне, что ждала его на небесах.

«Наконец я увижу тебя», ― мелькнула мысль и согрела сердце теплом.

Ему даже показалось, что княжна рядом и молит кого-то о его судьбе.

И так горяча была её мольба, так печальны глаза, наполненные слезами, так глубока любовь к мужу, что тёмная нить ослабла в руках Недоли.

А огонь тем временем разгорался. От настигнутых воинов он перекидывался на ближних к ним. Как в сухом летнем лесу загораются деревья от одного-единственного, зажжённого молнией, так огненной рекой растекалось пламя от Ведмурда к его противникам. Перун услышал его просьбу и даровал Последний Огонь.

Сырой снег больше не тушил пламя, а скорее был хворостом, дающим пищу огню.

Предводитель нападавших, не ожидавший такой Силы, бросился бежать, но огонь настиг и его. Как и всех воинов, что устремились в погоню за Демидом и княжеской четой. Пламя полыхало, не давая никому уйти с места схватки.

Княгиня закрыла глаза, прощаясь с Явью. Перейдя грань миров, она увидела свою сестру. Та смотрела на Ведмурда, горящего в огне Перуна, и продолжала свою мольбу, от силы которой плавился даже мир Нави.

Глава 6

Приезд

Демид с княжичем удалялись от города. Ехать очень быстро они не могли: дорога была неровной, и при каждой кочке княжна стонала, лёжа в повозке. Молодая женщина была бледна и не понимала, где она находится. Когда действие травяного снадобья, которое ей дала княгиня перед расставанием, начало слабеть, княжна с ужасом обнаружила себя в незнакомой повозке рядом с чужим мужчиной. Под остаточным действием сонного порошка она не узнала, кто рядом с ней, и пронзительно закричала.

Это было время отдыха Демида, они с княжичем сидели на козлах по очереди. Именно его и увидела княжна. Демид проснулся, а княжич непроизвольно натянул поводья, думая, что жене плохо от быстрой езды. Мужчины быстро поменялись местами, и княжна вновь увидела долгожданного мужа.

– Где матушка? ― оглядываясь, спросила она после первых объятий.

– Она едет за нами, ― ответил княжич, не рискнув рассказать жене о том, что княгиня и Ведмурд остались в руках предателей.

Женщина успокоилась и прильнула к мужу. От долгожданной близости её сердце билось быстро, а ещё сильнее стучало сердце ребёнка, который чувствовал присутствие отца и стремился к нему.

– Мы ждали тебя, ― прошептала княжна, ― я верила, что ты придёшь. Почему князь не с вами?

– Отец с войском направляются к городу, ― ответил мужчина.

– Значит, он выгонит неприятеля с наших земель? ― доверчиво спросила жена.

Княжич кивнул, не желая её расстраивать. После всего, что ему сказал воевода, думы были полны тревоги. Войско князя потеряло много людей в последнем походе, и хотя неприятель со стороны восходящего Солнца был отражён и, если верить седовласому, на границе, где Солнце заканчивает свой бег, враг тоже был уничтожен, но отряды мелких князей, включившихся в борьбу за Северные земли, продолжали разорять селения.

А теперь ещё и город захвачен.

«Отец об этом ещё не знает, ― думал княжич. ― Всё произошло сегодня утром. Поскакал ли кто-то из воинов к нему? Или все перешли на сторону неприятеля?»

Верить в это не хотелось. А слова воеводы о том, что старый князь встретит по дороге к городу засаду, не давали покоя.

«Я должен предупредить отца, ― думал он. ― Отвести войско от засады и в спокойном месте подумать, как быть дальше. Но для этого я должен мчаться к нему и вновь оставить княжну. Сможет ли она сохранить себя и дитя после этого?»

Княжич взглянул на лю́бую. Она опять впала в дрёму, но в этот раз вцепившись в него руками.

На козлах Демид вглядывался в темноту и вслушивался в тишину зимнего леса, через который они ехали по неприметной дороге, пытаясь услышать топот двух коней, несущих к нему Ведмурда и княгиню. Но только крики ночных птиц и шорох деревьев тревожили ночную тишину.

Не было и признаков погони. Это радовало и огорчало одновременно, потому что Демид знал, какой ценой отец мог остановить преследователей. О Последней Силе говорили им на посвящении. Молодые воины тогда с интересом слушали наставника.

– Давно эта Сила не приходила в Явь, ― говорил он, ― ещё в бытность ваших дедов использовали её в последний раз. Всё вокруг сотрясается, когда Последний Огонь приходит в мир. Много он даёт, но многих и забирает. Даже светлые сердца не могут укрыться от него.

Вспомнив это, Демид прикрыл глаза, пытаясь почувствовать отца через расстояние.

Обычно он связывался с ним через огненную нить, что опоясывала каждого воина Перуна. Именно из неё исходил огонь в сражениях.

Но нити отца он в Яви не видел. Были другие воины, они двигались вместе с князем к городу, ещё не зная, что он предан своими защитниками. Их огненные нити горели то ярче, то глуше, но огненного пояса отца Демид нащупать не смог.

Через некоторое время его на козлах сменил княжич.

– Нам долго ещё ехать? ― молвил он.

– До следующей ночи точно, ― ответил Демид.

– Это очень долго, ― покачал головой княжич, ― надо предупредить отца об измене воеводы и о засаде на пути к городу.

Мужчины посмотрели друг на друга.

– Мы можем распрячь одну лошадь из повозки, ― сказал воин. ― Я поскачу на ней к князю, а ты довезёшь жену до моего дома. Млада встретит и укроет вас, она видит, что мы приближаемся.

– Нет, к отцу поскачу я, ― ответил княжич, ― ты сможешь лучше защитить княжну в случае опасности. Я не обладаю даром разжигать огонь, а ты ― воин Перуна: кому, как не тебе, я могу доверить своего наследника.

Они остановили повозку. Одну из лошадей забрал княжич, чтобы окружными дорогами выехать к войску. Он седлал лошадь, ругая себя, что не сделал этого раньше. Да и сейчас он не знал, как отреагирует княжна на его исчезновение. Но тревога за княжество нарастала. Ведь если их войско будет разгромлено, то ни у него, ни у княжны не будет жизни.

Мужчины попрощались. Взглянув в последний раз на вздрагивающую во сне жену, княжич умчался вдаль. А Демид погнал повозку к своему дому.

Как только Демид с княжичем покинули место брани, моё внимание неотрывно следовало за ними. Я успела лишь заметить, что Ведмурда с княгиней объял огонь, но была уверена: отцу моего мужа ничего не угрожает, ведь он сам и есть огонь.

Я же продолжала окутывать непроглядом своего Ладо и княжескую чету, которая была с ним. Незаметные для окружающих, они миновали окрестности города. Хотя там уже начались погромы и разорения, устроенные завоевателями.

Жители, встречая в своих дворах неприятеля, который громил их жизнь, пытались защищаться. Но все сильные мужчины ушли с дружиной, в селениях остались лишь старики да юнцы.

Не имея иной защиты, люди молили Богов, чтобы их князь скорее вернулся из похода и защитил их. Некоторые мальчишки даже бежали по дорогам встречать войско. Но его не было. Зато одурманенные быстрой победой неприятели по-хозяйски заходили в избы, требовали лучших угощений, не церемонились с женщинами, брали то, что хотели.

Те жители, у кого были родные в дальних частях наших земель, хватали самое необходимое и в спешке покидали свои дома. В этой суете неприметная повозка, что везла княжескую чету, не выделялась из общей массы. Укрытая мною пологом, отводящим взгляд, она скользила по дорогам. И вскоре свернула на узкую лесную дорожку, чудом оказавшуюся проходимой.

Я видела, как тяжело Демиду оставлять жителей города и окрестностей в таком положении, как горит его сердце и требует отмщения, но он должен был доставить наследника в безопасное место и ехал тихо, стараясь смирить пламя в груди.

Мой Ладо ехал домой, и моё сердце трепетало от желания встречи. Хотелось бежать ему навстречу, но, попробовав встать, я без сил опустилась обратно. Колдунья, всё время обряда простоявшая за моей спиной, помогла мне.

– Отдохни, дочка, ― сказала она, ― я твой непрогляд закреплю, сама за ними следить буду. А тебе надо силы собрать, дитя своё напитать, а то всё из него вытянула.

Я положила руки на свой живот. Вместо обычного бодрого шевеления почувствовала тишину. Испуганно взглянула на бабушку.

– С моим ребёнком всё хорошо? ― спросила я.

– Пока да, но будешь столько колдовать, не знаю, чем закончится, ― ответила она.

Я постаралась расслабиться и забыться. Моё дитя отдыхало вместе со мной. После пережитого напряжения и тревоги за родных мы крепко заснули.

Наутро я поспешила домой. Демид должен был приехать к вечеру, и я хотела встретить его.

Колдунья пошла со мной. Обычно она не появлялась в селении в это время, потому что любой снегопад мог отрезать её от возвращения домой. Но сейчас бабушка собралась, взяла с собой какие-то настои, мази и пошла в дом моего мужа.

Я решила не спрашивать, к чему она готовится. Боялась услышать о новых испытаниях. Я так устала жить в постоянном беспокойстве за Демида и наше будущее. Мне хотелось, чтобы вокруг воцарился мир, муж вернулся домой и больше никогда не покидал меня. Я продолжала надеяться, что князь с дружиной скоро вернётся и прогонит неприятеля.

Разорение, которое несли захватчики нашим селениям, было тяжело. Я с ужасом думала, что и до нашего селения доберутся недруги. Кто вступится за женщин и детей, у Демида на все дворы сил не хватит.

– Не думай об этом, Млада, ― проговорила бабушка, ― беду накликаешь. Захватчики скоро насытятся погромами, выплеснут свою злость, а потом и о пользе людей для себя подумают. Иначе как они зимовать будут? Чем дружину кормить? Им нужны наши люди и наши запасы.

– А как же князь с дружиной? Неужели не выручит свой люд? ― спросила я.

Но колдунья не ответила. И мысли свои от меня закрыла.

Подойдя к воротам своего дома, я постучала. У нас с братьями мужа был особый знак, по которому мы узнавали своих. Мне открыл один из них.

– Млада, мы тебя ждали, ― проговорил он.

– Демид скоро приедет, ― быстро проговорила я. ― Где братья? Нам надо подготовить комнату для княжеской четы.

Собравшиеся вокруг меня родные смотрели с удивлением и недоверием.

– Демид везёт их сюда, город захвачен, там все предатели, ― дрогнувшим голосом проговорила я.

Отроки переглянулись.

– Отец с ним? ― спросил самый младший, смотря на меня бездонными глазами с капельками слёз.

Я присела к нему и обняла. Для этого мне пришлось опереться одним коленом о землю, иначе я уже не могла.

– Твой отец великий воин, он спас Демида и княжича с женой, ― сказала я. ― Но сейчас он закрыт от меня, я не могу увидеть его.

Мальчик кивнул и глотнул, крепко сжав зубы. Я крепче обняла его. В глазах других братьев я увидела беспокойство. Видимо, они тоже потеряли связь с отцом и были встревожены.

Весь день я готовилась к встрече мужа. После стольких недель разлуки, ночных видений его битв и невозможности днём почувствовать его, я даже не верила, что скоро обниму его. Мысль о том, что он только привезёт княжну и вновь покинет меня, чтобы вернуться в войско князя, пугала и стегала холодным кнутом Яви. Я вздрагивала, как от удара, и старалась не думать об этом.

Колдунья попросила отроков затопить баню, сказала топить не сильно, лишь прогреть воздух и воду. Я удивилась, обычно бабушка не давала указаний сыновьям Ведмурда. Да и баню было принято топить сильно, но я не стала спрашивать, что она задумала.

Ближе к вечеру заметила, что мой амулет начал теплеть.

«Демид рядом», ― поняла я.

И вскоре в тишине зимнего вечера я услышала шум повозки. Ноги внезапно стали ватными, мне вдруг стало страшно.

Отроки распахнули ворота, и повозка въехала во двор. Я с трудом узнала в сидящем на козлах мужчине своего мужа: так он был измождён и устал. Лошади буквально рухнули на землю. Братья Демида бросились их распрягать и поить.

Муж поднял глаза, обвёл двор тяжёлым взглядом. Так мало в нём осталось от того лучащегося огнём взгляда, каким я помнила его в период наших встреч.

Я подошла к повозке, Демид спрыгнул с ко́зел, аккуратно обнял мою заметно округлившуюся фигуру и уткнулся лицом в мои волосы. Я утонула в его объятьях, не чувствуя ничего вокруг, кроме его рук и дыхания.

Моё лицо было мокрым от слёз, а ребёнок толкался в животе так, что мне пришлось отстраниться от мужа и погладить живот.

– Какая ты стала, Млада, ― любуясь мной, проговорил Демид.

Голос его прозвучал очень мягко, хоть и был усталый и осипший. А вот глаза ― в них плескалось такое, что заставило меня отвести взгляд: слишком тяжело было смотреть в глубь его истории.

За это время братья мужа закрыли ворота, выпрягли лошадей, но к повозке не приближались. Только бабушка подошла ближе и ждала, чтобы помочь княжне.

Вынырнув из моих глаз, Демид обернулся к братьям:

– Я приехал один, отец остался на поле брани, со мной жена княжича, мы должны защищать её, как свою сестру, ― сказал он.

– Отец вернётся? ― спросил младший из отроков.

Демид промолчал.

Из повозки послышался лёгкий стон. Колдунья выжидающе смотрела на Демида. Он подошёл, чтобы помочь княжне выбраться. Но, заглянув внутрь, увидел, что она лежит на боку и держится за живот.

– Где княжич? ― спросила она.

– Он направился к своему отцу, ― ответил Демид. ― Мы позаботимся о вас и наследнике.

– Почему он покинул меня? ― проговорила княжна.

– Ему надо предупредить князя. Если войско попадёт в засаду, то вы никогда не вернётесь домой, ― сказал воин. ― Я просил его остаться, но княжич решил, что я лучше защищу вас.

Княжна закрыла глаза, и из них потекли слёзы.

– Моя жена и бабушка позаботятся о вас, ― продолжил Демид и кивнул мне.

Я аккуратно залезла в повозку. Она была довольно просторной, но живот не давал мне нормально двигаться.

Передо мной лежала молодая девица, на несколько солнц младше меня. Я слышала, что княжеским дочерям разрешено проходить свадебный огонь раньше обычных селянок. И поэтому княжна была совсем юной.

– Мы поможем тебе, ― проговорила я и почувствовала, как мой амулет стал теплеть.

Чтобы он не обжёг кожу, я вытащила его за тесёмку поверх одежды.

Княжна с удивлением взглянула на меня, и я заметила на ней похожий амулет ― лишь несколько украшений были другой формы.

– Откуда у тебя княжеский талисман? ― спросила моя гостья.

– Матушка Демида была двоюродной сестрой матери вашего мужа, ― ответила я. ― После её ухода в царство Мары амулет отдали мне.

– Княгиня тоже дала мне амулет перед расставанием, ― проговорила княжна и замолкла, сражённая тяжёлым предчувствием.

Стоящий рядом с повозкой Демид слышал наш разговор. Но успокоить княжну ничем не мог. Боль, сковавшая её, стала отступать, и мы помогли княжне выйти из повозки, проводили в дом, где ею занялась бабушка. Она дала девице своих сборов, подожгла пучки трав и намазала живот каким-то зельем. Глядя на это, я поняла, что колдунья заранее знала, что произойдёт, и взяла из своего дома всё необходимое.

Пока бабушка была с княжной, Демид отвёл меня в сторону.

– Помнишь нашу поездку в город? ― спросил он. ― Тогда княгиня, увидев ваши амулеты рядом, сказала, что скоро они снова встретятся, но она не видит, как это произойдёт.

Я кивнула, эти слова врезались в мою память, но их значения я не понимала.

– Сейчас амулет княгини принадлежит молодой княжне, и она здесь, рядом с нами. Обереги на самом деле встретились, ― продолжал муж, и я удивилась, почему сама не поняла этого, увидев княжну. ― Но это значит, ― голос Демида стал тише, ― что княгини уже нет в царстве живых.

Я посмотрела на него во все глаза, не понимая, почему он сделал такой вывод. Во мне жила надежда, что Ведмурд укрыл её огнём и вывел из осады.

– Княгиня не видела, как встретятся амулеты, потому что когда это случилось, её чувств уже не было в Яви, ― закончил он.

– Но это значит, что и Ведмурд… ― я не смогла закончить свою мысль, побоявшись произносить вслух то, чего боялись все обитатели нашего дома.

Демид сжал челюсти и перевёл взгляд вдаль.

– Я не чувствую огненную нить отца, которая опоясывает каждого воина Перуна, ― сказал он.

– Но и в царстве Мары его нет, ― услышали мы за собой голос колдуньи, которая вышла из опочивальни княжны.

Мой Ладо внимательно посмотрел на неё, пытаясь увидеть то, о чём она говорила. Но не смог пройти сквозь защиту.

– Ведмурд стал другим, но искать его надо среди живых, ― закончила ведьма.

Я вглядывалась в глаза колдуньи, но она не давала мне увидеть то, что видит сама. И только спустя время бабушка рассказала нам с Демидом, что открылось ей.

Глава 7

Милость Перуна

…По полю рядом с княжеским градом не спеша ехала маленькая повозка. На козлах сидел старик и внимательно смотрел вокруг.

Вся видимая глазу земля была усеяна людьми, ушедшими в царство Мары. Это были дружинники нового князя, захватившего город. Старик ехал между ними, стараясь не тревожить их покой.

Следы пламени и обгоревшей земли были повсюду. Лошадь брыкалась и не хотела идти вперёд, пыталась повернуть обратно, чтобы не ступать по земле, пропитанной болью. Но старик что-то шептал, и она, заговорённая, везла повозку дальше, вглубь поля.

Воины были обожжены настолько, что многих было не узнать. Но этого и не требовалось старику. Он искал одного-единственного, которого ему поручили спасти.

Глядя вокруг, старик вспоминал свои ратные дела. Будучи молодым и сильным мужчиной, он служил в войске Перуна у старого князя, участвовал в набегах и завоеваниях. Вёл свою огненную дружину вперёд и не знал страха.

Великий громовержец покровительствовал и давал силы, чтобы одолеть врагов. Воин чувствовал себя непобедимым и кидался в самое пекло битвы, неизменно выходя победителем.

Но однажды неприятель оказался хитрее. Организовав засаду, он отрезал от князя основную часть войска. Чудом старому князю с несколькими воинами удалось выбраться из горловины грозящего плена. Но чтобы правитель смог отойти и сохранить свою жизнь, один из служителей Перуна решил пожертвовать собой и попросил Бога о даровании ему Последней Силы, которая бы поборола неприятеля.

Громовержец услышал его просьбу, и всё вокруг запылало. Князь смог соединиться со своей дружиной и покинуть поле брани, а воин остался сдерживать неприятеля, пока были силы. Прощаясь с Явью, он и не думал, что сможет вновь увидеть синь неба, его застилало красное пламя.

Каково же было удивление, когда он очнулся в ветхой избушке рядом со старцем, который ухаживал за ним. Тот рассказал, что явился к нему Громовержец и наказал спасти огненного воина, лежащего посреди поля. Так старец и сделал. Привёз к себе в жилище, выходил, вылечил, только вот огня внутри воина больше не было. Не стал Перун забирать у него жизнь, но забрал свой огненный пояс.

– Перун не забирает лучших из нас, но лишает своего огня, ― сказал он однажды, ― потому что нельзя отнять много жизней, ничего не отдав взамен. Ты увёл к Маре много врагов, но и сам остался лишь наполовину живым.

Старик стряхнул воспоминания. Он как сейчас помнил этот разговор, помнил старца, что спас его. А также то, как мучительно было осознавать себя обычным человеком, как многократно пытался он разжечь огонь после выздоровления и как не смог воспламенить даже щепку.

Остался он жить в избе старца. Старый князь, всё-таки выигравший ту войну, узнал о его спасении. Предложил богатства и почёт, но воин отказался. Тогда ему поручили быть связным с княжеской семьёй. И дали беспрепятственный доступ в терем.

Так и жил он, передавая вести князю и ожидая, когда исполнится пророчество спасшего его старца, который перед уходом сказал, что история повторится вновь.

Когда на закате лета к нему в дом постучал темноволосый воин Перуна, приехавший на ярмарку со своей молодой женой, и попросил передать весточку княжичу, старик почувствовал, как заломило в груди.

«Неужели его я должен буду спасти?» ― подумал он. И душа наполнилась печалью, что такой молодой воин будет лишён своей силы и потеряет часть себя.

Но несколько дней назад, когда предатели открыли врагам ворота города, а на его окраине разразилась огненная битва, старик видел, как этот молодой воин уезжал вместе с княжичем на повозке. И той же ночью ему было видение с наказом найти и спасти дружинника с опалённым лицом и потухшей нитью Перуна.

Утром старик запряг свою повозку и поехал на место брани. Захватчики не спешили провожать павших в последний путь. Слишком много добычи и женщин ждало выживших в городе. А ушедшие могли подождать. Поэтому над местом битвы парили лишь вороны, и старец спокойно искал нужного ему человека.

Определив центр воспламенения, старик подъехал к нему. В центре находился воин, весь покрытый ожогами. Рядом с ним были следы, говорящие о том, что кого-то волокли с этого места. По обрывкам ткани старик понял, что здесь погибла женщина и её забрали с поля.

Он вспомнил, что на городских воротах представили почившую княгиню ― для устрашения жителей и подрыва веры и сил князя, когда он подойдёт к своему павшему городу.

Старик вздохнув, жалея о судьбе княжеской семьи, и наклонился к лежащему на земле воину.

Казалось, что он ушёл в царство Мары, но старик чувствовал, что это не так. Громовержец не стал бы посылать его к ушедшему.

С трудом перенеся воина в свою повозку, он тронулся обратно к избе. В неё нападавшие заходили ещё во время осады, так как старик жил перед воротами города. Но, увидев жалкого старика в бедной избе, трогать не стали. Да и поживиться у него было нечем. Чёрствая буханка хлеба, лежащая на столе, не привлекла внимания сытых воинов.

А сейчас перед воротами города никого не было. Дружинники пировали внутри. Дозорные стояли на городских стенах, но вид старика, переносящего к себе в дом обгоревшее тело, не привлёк их внимание. Мало ли кто решил схоронить своего родного.

Затащив воина в избу, старик подошёл к неприметной полочке над печкой. Там у него лежали травяные сборы и берестяные дощечки с заговорами, которым его научил старец, спасший его много солнц назад.

– Потеряв силу Перуна, ты можешь обрести знания предков, ― говорил он. ― Смотри, что я делаю, и запоминай. Придёт время, и они тебе пригодятся.

Разложив требы Богам и воздав им мольбу, старик начал знахарский обряд. Который сначала пробуждал душу, возвращая её из промежуточного мира, а потом исцелял тело. Воин, лежащий на полу, долго не реагировал на действия старика, но наконец захрипел, выплёвывая пепел.

Старик смотрел на лежащего в его избе воина, который никак не мог откашляться и сделать вдох. Мгновения таяли в бесконечных приступах и попытках сделать глоток воздуха. Знахарь поднёс к лицу больного пучок мятной травы, её холодный аромат проник глубоко внутрь, и страждущий смог вдохнуть.

– Слава Перуну, ― прошептал старец. ― Он пощадил ещё одного своего воина.

Ведмурд попытался открыть глаза, но их тоже заволокло пеплом. Старец положил ему на лоб влажное полотенце и стал читать заговор, чтобы вода забрала из глазниц всё худо.

– Если доброта Перуна продлится, то ты сможешь видеть, ― сказал он воину.

Ведмурд прекратил безуспешные попытки увидеть что-то вокруг себя и впал в безвременье. Ему вновь казалось, что он застрял в переходном мире и никак не может дойти до своей княжны.

Он так чётко видел её на поле брани. Когда огонь уже объял его, залез под кожу, подкосил ноги, он думал только о том, что скоро встретит её ― свою Душу, ушедшую в царство Мары намного раньше его.

Ведмурд шёл на погибель, прося Перуна о спасении своих детей, и прощался с громовержцем, готовясь пройти в царство Мары. Рядом с ним была и княгиня, она перешла грань намного раньше.

И когда Ведмурд оказался по ту сторону Яви, сёстры стояли, взявшись за руки. Призраки их амулетов светились поверх богатых одежд. Обе женщины смотрели на него. Одна с благодарностью, другая с нежностью.

Бездонные глаза жены звали и манили к себе, воин попытался сделать шаг, но не смог приблизиться к желанному образу.

– Ладо мой, ― сказала княжна, ― тебе ещё рано переходить ко мне. Наши дети ждут тебя, я вижу слёзы сыновей, которые они скрывают даже от себя самих. Их сердца с тобой.

Ведмурд смотрел и, казалось, не слышал её слов. Много солнц он мечтал соединиться со своей княжной, и теперь она была так рядом, но так же далека.

– Наши сыновья уже взрослые и могут позаботиться о себе, ― ответил он.

– Позаботиться ― да, но полюбить себя ― нет. Ты нужен им больше, чем мне, ― ответила жена. ― Свет мой, твой путь ещё не закончен. Я молила матушку Макошь надвязать нить твоей жизни и забрать её из рук Недоли, чтобы впредь обходили тебя горести и беды. И она услышала меня, будешь жить за нас обоих.

– Я просил у Перуна Последнюю Силу и должен уйти, ― ответил Ведмурд.

– Перун не всегда забирал жизнь, порой он отнимает лишь огненный пояс, ― возразила княжна, и, казалось, её губы дрогнули в лёгкой улыбке. ― Как мечтала я, что ты будешь свободен от своего служения, и я стану для тебя важнее огня. Но чаянье моё сбылось, когда я уже не могу насладиться его плодами. Так пусть мои дети вкусят радость пребывания рядом с отцом.

Воин положил руки на свой торс и не увидел на нём огненного пояса. Он заревел, как раненый зверь, испугав бредущие мимо души.

– Я не смогу жить таким, ― сказал он. ― Мой огонь ― это моя суть, моя жизнь, мой дар. Я будто калека без пламени Перуна.

– Всему своя цена, Ведмурд, ― проговорила княгиня, которая до этого стояла безмолвна. ― Я вверила тебе свою жизнь и не жалею об этом. Возвращайся к детям ― твоим и моим ― и защити их. А мы будем смотреть на вас отсюда.

Мужчина попытался сделать шаг вперёд, прикоснуться к своей княжне, но сколько бы он ни шёл вперёд, жена не становилась ближе. Она лишь улыбалась своей светлой улыбкой и с большой любовью смотрела на него.

Шаг, ещё шаг… и вдруг Ведмурд очнулся от страшного жжения в горле и невозможности вдохнуть. Закашлявшись, он пытался избавиться от нестерпимого распирания в груди, но не мог сделать ни вдоха. Вдруг знакомый запах проник внутрь его и позволил сделать вдох.

После этого воин хотел открыть глаза, но почувствовал, что они тоже занесены пеплом. Рядом с собой он услышал голос старца. Он показался ему знакомым, но не настолько, чтобы вспомнить, кто это.

И так много раз проваливался он в небытие. Образ княжны с каждым разом становился всё дальше. Уже не были видны очертания её губ и тонкий стан, нежные руки слились с силуэтом, лишь глаза неотрывно смотрели и дарили свет. В её взгляде смешались боль невозможности совместного бытия с радостью от пребывания мужа в Яви рядом с детьми.

Старец часто подходил к спасённому, менял повязки на глазах, растирал грудь, смазывал ожоги, покрывавшие почти всё тело. О том, что происходит снаружи его избы, он не думал. Внешний мир жил своим чередом, а в избе боролись жизнь с тленом и человек ― со своими желаниями.