Татьяна Тэя
Не бойся быть моей
– Не будете.
– Я серьёзно, Виктория, и вообще не желаю слышать, как ты говоришь, что что-то там тебе неудобно или не подходит. Вечно ты начинаешь ныть в самый неподходящий момент.
– Хорошо, Роман Сергеевич, я вас поняла.
Шереметев решил не прерывать их беседу, осторожно закрыл дверь, чтобы не быть замеченным.
Хотя догадайся он, что Виктория была бы ему очень благодарна, нарушь он их с Ерохиным уединение, непременно бы вошёл. Она знала, что всегда следует за её короткими демаршами. Знала, и всё равно нарывалась. Это была её маленькая победа, и её огромный проигрыш.
Поэтому, когда Ерохин откатился от стола на своём кресле, жестом подозвал её к себе, Вика постаралась отключиться от внешнего мира и эмоций, одолевавших её. Спокойно подошла к нему, опустилась на колени, расстегнула молнию на его брюках и, не проронив ни слова, ни звука, позволила Роману минут пятнадцать жёстко таранить свой беззащитный рот. Струя спермы ударившая ей в горло вызвала рвотный спазм, который Вика с трудом, но подавила.
Ерохин толкнул её в плечо, она присела на правое бедро и поднесла тыльную сторону ладони к онемевшим губам. Сжавшись на полу около окна, она спряталась за облаком тёмных волос, которые Роман высвободил из тугого пучка, пока насиловал её рот.
– Дрянь, – сквозь зубы процедил Ерохин, застёгивая ширинку. – Скройся с глаз и приведи себя в порядок.
Дважды Викторию просить уйти из хозяйского логова, время от времени превращавшегося в место её унижения, не надо было. Проходя мимо стола, она подхватила бокал с ликёром, желая сладким алкоголем смыть горький вкус Ерохина из своего рта и памяти.
Виктория быстро, стараясь избегать встречи с кем-то из домочадцев, добралась до ванной комнаты. Только повернув замок на два оборота, она почувствовала себя в некоторой безопасности. Нет, Роман не станет её преследовать, он крайне чётко давал понять, кем её считает, и в каком случае «опустится» до использования её же по прямому, как ему виделось, назначению.
Подставленной под струи лейки ладони коснулись горячие капли, но и этого Виктории показалось недостаточно, она сделала воду ещё горячее, считая, что только обжигающий душ поможет ей почувствовать себя живой и чистой.
Она нырнула в кабинку, пытаясь подавить поднимающиеся в горле рвотные спазмы, но, в конце концов, сдалась, рухнув на колени и освобождаясь от содержимого желудка.
* * *
Когда Антон вернулся на кухню, Ваня с Алисой съели всё мороженое подчистую. Он с ужасом посмотрел на перемазанный шоколадом рот Ивана и крошки печенья на его футболке. Глаза сына горели от удовольствия и возбуждения. Они с Ирой не позволяли ему набрасываться на шоколад без меры, потому что Ванька потом становился слишком активным, сейчас же оставалось надеяться, что к вечеру ребёнок хоть немного, да успокоится. Хотя Ира может поколотить Антона за такую оплошность. Главное, чтоб во встречах не ограничивала.
По дороге от кабинета дяди он заглянул в гостиную, где немного поболтал с Юлей. Судя по её виду, она где-то отжигала полночи, потом отсыпалась, но, видимо, не до конца, поэтому дремала у большой плазмы, утопая в мягких валиках дивана.
– Алиса? Ты здесь?
Антон был удивлён, услышав голос Виктории, когда та вошла на кухню. Наверное, разговор их с Романом был всё же недолгим, так как она успела сходить в душ, пока он общался с Юлей. Об этом ему сказали её влажные пряди, раскинувшиеся по плечам.
Она застыла, увидев его, и даже не поздоровалась.
Зато Ваня внезапно соскочил со стула и подошёл к Вике.
– Привет, – протянул он ей руку. – Я господин Шереметев-младший.
Алиса подавилась собственным смешком, а Антон лишь покачал головой, удивляясь, чему ещё Ваньку могут научить в этом странном доме.
Вика моргнула, переключая внимание на мальчика, и с неимоверной элегантностью подала ему руку.
– Приятно познакомиться, господин-джуниор.
– А как тебя зовут?
– В общем-то я – леди Виктория, но можешь звать меня просто Викой, – её голос для Антона был внезапно нежным и мелодичным, а улыбка, адресованная его сыну, мягкой.
– А меня Ваней можно называть, а это – мой папа.
Ваня ткнул пальцем в сторону, указывая на Антона.
Взгляды Вики и Шереметева пересеклись, но не задержались друг на друге и секунды, очень быстро она отвернулась. Антон оценил, что одета она была великолепно, очень стильно и модно, а вот цвет лица был нездоровым, и вообще она выглядело усталой. Гораздо более усталой, чем её голос в кабинете Ерохина.
– Ваня, хочешь исследовать дом? – отвлекла на себя внимание Алиса, прерывая затянувшуюся паузу.
Прежде чем Вика успела хоть что-то сделать, Алиса с мальчиком выбежали из кухни, оставляя её наедине с Антоном… снова.
Она молча подошла к кулеру и налила стакан воды. И ни проронила не звука, утоляя жажду. Затем закрыла глаза и стиснула пальцы на стекле, которое, казалось, могло раскрошиться в любой момент, настолько сильно она его сжимала, до побелевших костяшек. В нескольких метрах от неё стоял Антон, и Вика знала, что он ждал от неё какой-то реакции, какого-то слова. Причины её беспокойства рядом с ним были вполне прозрачными, но эта неприязнь, поднимавшаяся в ней в его присутствии, была отравляющей. Она понимала, что он, вероятно, спас ей жизнь, и она, вероятно, должна быть ему благодарна. Только вот он знал её секрет, и его присутствие в этом доме заставляло её нервничать и днём, и ночью.
Он был помехой для неё, он раздражал своими внезапными появлениями ни к месту, да и в общем самим фактом пребывания с ней под одной крышей, он не давал ей спокойно жить. Ворвался в давно налаженный мир, ставя под удар всё, над чем она так долго и упорно трудилась.
– Как ты себя чувствуешь?
– Прекрасно, – почти зарычала она.
– По твоему виду так и не скажешь.
– Спасибо за комплимент, – она обернулась, иронично поигрывая бровью. – И прекрати спрашивать о моём самочувствии каждый раз, когда хочешь заговорить.
Она видела, что он покачал головой, но поскольку наклонил её, выражение лица было не разобрать.
– Ты какая-то недружелюбная. И я не понимаю, почему.
– Дружелюбная – это о собаке. А я не обязана изображать радость и вилять хвостом при каждом твоём появлении.
Она могла бы многое ему сказать, например, почему ей грустно, почему она чувствует себя несчастной и заключённой в тюрьму в четырёх стенах своей комнаты в этом Ерохинском мавзолее. Могла бы объяснить, что бы случилось с ней, если бы он растрепал о её выкидыше. Или поделиться, что, хотя прошло уже много дней после потери ребёнка, она всё ещё чувствовала, будто он в ней. И это сводило её с ума. Но, вероятно, Шереметев ни черта не поймёт, лишь продолжит смотреть на неё также как сейчас.
Но более всего Вика была расстроена приказом Ерохина приступить к работе. Она не чувствовала, что готова вернуться, тем более, с рекламой новой коллекции нижнего белья. Её тело не пришло в норму, особенно живот и талия. Меньше всего ей надо было, чтобы Роман узнал о её неудачной беременности.
В мире Ерохина это было смерти подобно.
Вика вздохнула и попыталась выйти из кухни, но нога Шереметева, уже сидевшего на стуле, блокировала проход.
Мужчина смотрел на неё серьёзно и спокойно, по крайней мере, никакой угрозы она не ощущала. Однако всё равно нахмурилась.
– Дай пройти.
– Я не собираюсь никому ничего рассказывать, Виктория. Но делаю это для себя, а не для тебя, – пояснил он. – Ты права – это не моё дело. И не моё дело – мутить воду в семье. Я не знаю, почему ты лжёшь всем, почему так получилось. Ребёнок был от другого мужчины? Впрочем, мне это не особо интересно, хотя Виктор мой двоюродный брат, и я не собираюсь вмешиваться в его брак. Хотя мы в детстве были в дружеских отношениях, а он всегда был нормальным мужиком.
Вика слегка усмехнулась на его последних словах, что не ускользнуло от внимания Антона, но в конце вздохнула, слегка успокоившись. Признание Шереметева слегка её удивило и отчасти порадовало.
– Спасибо, – пробормотала она, выразительно смотря на его вытянутую перед ней ногу.
– Не благодари, – хрипло бросил Антон, освобождая путь, – всё, что я хочу – это спокойствия.
С этими словами он встал и вышел из кухни первым. Виктория скрестила руки на груди, смотря, как закрывается дверь за спиной Антона. Что ж… можно было облегчённо выдохнуть, хотя бы на какое-то время.
Глава 5
Разбудил Вику яркий солнечный свет, ударившей ей в лицо, словно внезапный нокаут на первой секунде боя.
– Поднимайся! – ворвалось в её сознание секундой позже. – Проснись и пой!
Обладательница мелодичного голоса запела несколько фальшиво, чем окончательно разбудила Вику. Она ходила по комнате и деловито трясла своим блондинистым хвостом.
– У тебя пятнадцать минут на душ, и чтобы одеться, потом жду тебя внизу на завтрак. Ну, не только я одна тебя там буду ждать. Вставай, лентяюшка!
– Господи, Рита, скажи мне, что это кошмарный сон, и мы не вернулись на работу? – Вика попыталась зарыться в одеяло, но потом вспомнила про пятнадцать минут отведённого времени и, зевнув, смирилась с судьбой.
– Мы вернулись на работу, – безжалостно отрезала Рита. – Вернее, ты вернулась, потому что я последние шесть месяцев пахала, как раб на галерах, в отличие от некоторых. – Она хмынула и плюхнулась на край кровати, схватила одеяло и потянула его на себя. – У нас сегодня много дел, целые горы одежды, которую надо примерить. Давай, Вик, поднимай свой зад с постели.
Рита была её агентом, её правой и одновременно левой рукой, отвечала за гардероб, следила, чтобы всё работало, как часы, особенно, если день был расписан по минутам. Старшая среди группы менеджеров модельного агентства Ерохина, в котором она работала дольше, чем Вика была замужем за Витей.
– Твои перспективы на день – отстой какой-то, – проворчала Виктория, всё же поднимаясь с кровати.
– Настоящий отстой – это твоё нытьё, милая…
Закончить она не успела, потому что один из её многочисленных телефонов в сумочке затрезвонил, и ей пришлось отвлечься на разговор.
Виктория спряталась от тараторившей Риты за дверью ванной. Быстро приняла душ, щедро нанесла на себя увлажняющий крем и молочко для тела, прежде чем Рита настойчиво заколошматила в дверь. Вообще они отлично ладили, Рита была настоящим специалистом своего дела, хоть и требовала много. А ещё она всегда подчёркивала, что видит в Вике большой потенциал, поэтому и требует больше, чем от остальных.
Вика думала, как ей больше не хочется работать. Она не чувствовала себя ни готовой, ни вдохновлённой. Это раньше она зажигалась от мысли о фотосессиях и выходах на подиум, а сейчас ей не хотелось играть роль элегантной куклы. Только кому она могла об этом сказать? Все в этом бизнесе были глухи к проблемам других.
В животе завязался первый неприятный узелок, но она заставила себя натянуть лёгкое шифоновое платье, нацепить приветственную улыбку и спуститься к завтраку.
За столом они в Шереметевым несколько раз переглянулись. Он осторожно склонил голову к плечу, в знак приветствия, а она его проигнорировала, как и прошлые разы до этого. Может, по его мнению, он оказывал ей огромную услугу своим молчанием? Только вот доверять непонятно кому она не могла. Он был незнакомцем. Раздражающим её незнакомцем. Тем более, знал её тайну. Поэтому им лучше сталкиваться поменьше или вообще не общаться. Но разве вообще не общаться получится, если они живут в одном доме? Чёрт его раздери! На кой, спрашивается, он припёрся жить к Роману в особняк?
Вика выпила кофе, раскрошила по тарелке круассан, даже не попробовав, затем поспешила к выходу, потому что у ворот уже ждал автомобиль, готовый умчать её в центр города в сердце бизнеса Ерохина – модельное агентство.
Весь офис был завешен фотографиями и плакатами в вычурных рамках. Где-то там на стене болтались и её, Викины, снимки, а ещё фото Тины, нынешней жены Ерохина и бывшей ведущей топ-модели агентства, или, как любил он говаривать – его музы. Несколько лет назад статус музы перешёл к Вике, а вместе с ним и некоторые неприятные обязанности. Да, он в каком-то роде сделал её богиней. Она была новичком, круто взлетевшим новичком, ей многие завидовали, ею многие восхищались, её многие хотели.
– Вика! – к ней подскочила Ангелина, одетая в кружевной корсет и трусики с завязками на бёдрах.
Они крепко обнялись. Ангелина появилась в агентстве на пару лет позже её, они сразу подружились. Как оказались между ними было много общего, например, страх неудачи, который обе испытывали.
– Привет, Ангелочек, – ответила Вика, стараясь, чтобы голос звучал бодро.
– Ого, ты волосы отрастила! Пойдём с девочками познакомлю, взяли некоторых под новый контракт. Мы тут небольшой приветственный завтрак-перекус организовали, да и день долгий намечается.
Кто-то уже был переодет, как Ангелина, кто-то ещё не успел, но все вскочили приветствовать её. Виктории показалось, что знакомые девочки выглядели худее, чем раньше, а новенькие так вообще все были стройными и без капли жира. Ей захотелось прикрыть свой живот руками, стыдясь округлостей, появившихся у неё за последние месяцы, и мягкой, а не упругой кожи на прессе. Придётся Рите чем-то маскировать её недостатки.
Кофе никак не насытил её желудок, поэтому рот от вида еды непроизвольно наполнился слюной. Вика съела листочек салата Цезарь и кусочек хлеба из цельнозерновой муки. Однако настоящий ужас сковал её, когда в агентство приехал Ерохин. Он подошёл к ней, многозначительно посмотрел своими змеиными глазами и покровительственно похлопал по плечу.
Долго его присутствие она выносить не смогла, пришлось извиняться перед всеми и пробираться к туалету. Выходя из зала, она улыбалась и здоровалась, слушала, как все были рады её возвращению, какие надежды возлагали на новый контракт.
Солнце, проникавшее в раздевалки сквозь огромные от пола до потолка окна, освещало ряды стоек с одеждой. Вика быстро обогнула их и скрылась за дверью туалета, надёжно закрывшись от посторонних глаз и ненужного внимания.
Она посмотрела на себя в зеркало над раковиной, обнажила зубы, выискивая мифический кусочек салата между ними, оглядела щёки и веки, думая, как ей не нравится эти килограммы тональника и пудры. Она ненавидела свои уши, свои брови, тонкую морщинку, прорезавшую некогда гладкий лоб. Шея и подбородок тоже были ни к чёрту.
– Ну, привет, Виктория. С возвращением, что ли, – сказала она своему изображению, прежде чем сунуть два пальца в рот и избавиться от той мизерной порции еды, которую позволила себе съесть.
* * *
– Рита, у меня проблема… кажется.
Виктория стояла перед зеркалом на высоких бежевых туфлях, прижимая кружевной корсет из новой коллекции к груди. Корсет никак не желал застёгиваться на крючки, как бы глубоко она не вдыхала, и это вселяло в неё отчаяние.
Рита выглянула из-за стойки с одеждой, поправляя очки в модной красной оправе.
– Викуля, ты… набрала вес? – Удивление в её голосе было подлинным.
Рита подошла к ней и взяла корсет, чтобы посмотреть на бирку с размером. Да, размер был тем самым, который носила её подопечная последние три года.
– Он, блин, тесный до жути. И у меня спина от него болит, – ворчала тем временем Вика, притоптывая от недовольства на невысокой чёрной платформе перед зеркалом.
Рита перекинула корсет через предплечье.
– Не беспокойся, я принесу размер побольше.
Плечи Виктории опустились, когда подруга-помощница ушла. Вике не нравилось, как нижнее бельё сидело на ней. Казалось, даже её грудь увеличилась на размер. Или не казалось? А ещё она отвыкла от привычной работы. Ноги гудели, живот тянуло, голова кружилась. Она бы полцарства отдала, чтобы уехать домой и бухнуться в мягкие объятья родной кровати. Всё было бы иначе, если бы она так неосторожно не забеременела. Живот оставался бы плоским, грудь привычной двойкой. Теперь же её тело выглядело ужасно.
– Вот этот должен без проблем застегнуться, – вернулась Рита, протягивая ей новый корсет, но Вика его проигнорировала. – Слушай, это не конец света, примерь его.
– Я жирная.
– Что за глупости? Никакая ты не жирная.
Она без слов принялась одевать Вику, будто не замечала видимых изменений в её теле. А, может, нарочно делала вид, что всё нормально?
– Вик, не кисни. Через несколько дней ты привыкнешь к рутине, – подбодрила она.
Рита не знала, чем Вика занималась в туалете каждый раз, когда туда уходила, а, может, не хотела знать. Ни для кого не было секретом, что все эти модельные, якобы здоровые для организма, разработанные специалистами по питанию диеты были настоящим пшыком и сводились к одному: не жрать или жрать, как можно меньше. В идеале – только пить. И на какой-то день питьевой диеты организм просто отказывался проглатывать твёрдую пищу. Или тут же избавлялся от съеденного. Ну, как вариант, были ещё ватные шарики вкупе со стаканом воды, дающие прекрасное чувство насыщения. Достаточное количество раз Рите приходилось иметь дело с девушками, страдающими от судорог и обморочных состояний, но она никогда не спрашивала Вику, как та поддерживала форму.
Корсет застегнулся, и Рита быстро отправила Вику на подиум. Кроме девушек-моделей, уже отрепетировавших свои выходы, в зале никого больше не было. Ерохин ушёл, и Виктория расслабилась. Включила профессионала и прошлась несколько раз вперёд-назад, отрабатывая выход шаг за шагом.
– Вика-кика, я слежу за тобой! – раздался из динамиков голос Влада, менеджера, отвечающего за дефиле. Она начал хлопать в ладоши, задавая ритм. – Красное. Красное. Нам нужно что-то красное. Я хочу видеть тебя в красном. В алом! Почему на ней не алый корсет, Ритик?
Рита сделала вид, что занята. Алый корсет в коллекции был единственного размера, и он Вике не подходил.
Влад всё никак не унимался со своим алым цветом, поэтому Рите пришлось пояснить, что у алого корсета обнаружились проблемы со сломанной фурнитурой.
– Какие проблемы? Как сломано? Разве не ты обязана следить за исправностью и надлежащим качеством одежды, а?
– Влад, кончай вести себя, как директор. Ты не мой начальник. Виктория итак смотрится великолепно.
Влад обиженно запыхтел в микрофон, приглаживая свои обесцвеченные волосы рукой.
– Бледновато она смотрится. Что если…
Мысль закончить он не успел, так как его перебила Рита, вынимая из кармана звонящий телефон Вики и подзывая её:
– Звонят!
Виктория спустилась с подиума, чувствуя, как горят ноги на этих высоченных, как Эйфелева башня, каблуках. Она взяла телефон и первым делом подумала сбросить звонок. Улыбающееся лицо Вити с некоторой укоризной мельтешило перед её глазами. Они не разговаривали уже несколько дней, вечно игнорировать его не получится.
Глубоко вздохнув, она приняла звонок.
Витя говорил как всегда взволнованно и приподнято, и как всегда не замечал отсутствие радости в её голосе. Вика была настолько уставшей и расстроенной, что почти завидовала его бодрому и отдохнувшему состоянию.
– Ох, Вик, как тут здорово. Непременно съездим сюда в отпуск. Уверен, тебе бы тут понравилось.
– Очень жаль, но твой отец подписал новый контракт, так что отпуск мне в ближайшее время не светит.
– Светит, если ты невестка шефа.
– Шеф плюёт на любое родство, если дело касается бизнеса.
Говорить о любви между Викторией и Виктором никому, кто действительно знал эту семью, даже в голову бы не пришло. За семь лет брака у них сложились неплохие, скорее даже, дружеские отношения. Витя не был плохим человеком, Вика даже сочувствовала в какой-то мере его положению, но никогда не забывала, чьим сыном он являлся. Витя привык получать то, что хотел, как избалованный ребёнок, алчущий новой игрушки.
Семь лет назад она была слабой, в отчаянии и готовой подчиниться любому приказу. Потом идея выйти замуж за Витю тогда не казалась ей такой уж безумной, он всегда был милым и внимательным к ней. Никогда не заставлял делать то, чего она не хотела делать, только если не вмешивался Ерохин старший. И она прекрасно помнила, чем закончилось его последнее вмешательство. Теперь Витя восстанавливался в Европе, и уже думать забыл об унижении, которому подверг их его отец.
Вика чувствовала себя в большей безопасности и более свободной, пока Витя оставался в Милане. Она надеялась, что в ближайшее время он не собирается обратно в Россию.
– Меня Рита зовёт, давай прощаться. – Она не чувствовала себя виноватой за эту маленькую ложь.
– Давай. Я тебе скину фоток из города, проверяй мессенджер.
– Хорошо, пока.
Никаких «целую» и «скучаю». Это было просто не про них.
